Любовь на капоте

27. Казанцев

Полина, как и обещала, не задержалась надолго: догнала меня буквально через пять минут – я едва успел дойти до гаражей и отпереть дверь нужного бокса. Вид у девчонки был серьезный, сосредоточенный, но не грустный.

– Как все прошло? – я передал ей ключи и кивнул на Шкоду, давая понять, чтобы ученица выгнала машину из бокса.

– Все в порядке. Думаю, я немного озадачила твоего партнера. Надеюсь, он подумает о том, что я ему сказала.

Вот умеет же вроде и ответить на вопрос, а вроде ничего не сказать. Сразу видно: психолог!

Дальше расспрашивать я не пытался, понял, что подробностей не дождусь. Скомандовал, возвращаясь к делу:

– Поехали на маневровую площадку, будем тренировать твою реакцию на внезапно возникающие препятствия движению.

Следующие полтора часа пролетели незаметно. Полина старательно училась следить за дорогой по зеркалам, вовремя сворачивать в нужную сторону или притормаживать. Я сидел рядом, периодически что-то советовал, а заодно боролся с неуемным желанием наплевать на все, схватить ученицу в охапку и зацеловать всю, с ног до головы, чтобы глаза ее затуманились, щеки запылали, дыхание сбилось, чтобы она почувствовала тот же огонь в крови, который сжигал меня.

Одновременно в голову против воли лезли мысли о том, как быть дальше – что с Лисицыной, что с Георгием. Впрочем, что делать с Полиной, было понятно: ухаживать, водить на свидания, сближаться. Надо только придумать, куда пригласить ее в воскресенье после урока. В субботу у нее дежурство, так что увидеться никак не выйдет.

Галкин.

Как с ним быть?

Жорик неожиданно из друга превратился в серьезно настроенного соперника, готового на многое ради победы. Вот не было мне еще и этой головной боли! Уверен: сама Полина сумеет отшить его раз и навсегда, но ко мне у друга претензии все равно останутся. Неужели он и правда влюбился, как и я? Или это просто уязвленное самолюбие? Жора не привык получать отказы…

Эх! Не хочется терять делового партнера. Буду надеяться, про уход из «ЭргоДрайва» он сгоряча ляпнул. Теперь, когда Полина дала Жорику понять, что он ей неинтересен, – быть может, он все же одумается?

Похоже, я слишком сильно погрузился в свои мысли, иначе бы заметил вовремя, что моя ученица разогналась, зазевалась и не успела вовремя притормозить.

Хрясь! Плоский пластиковый манекен в виде человеческой фигуры рухнул на асфальт, скрежетнул по днищу Шкоды. Лисицына резко остановила машину, скрестила руки на руле и уронила на них голову. Плечи ее вздрогнули – раз, другой.

– Не могу… не могу я… – раздался в тишине едва слышный шепот.

– Эй! Ну-ка отставить слезы! – я растерялся: что делать с плачущей женщиной, особенно когда каждая ее слезинка все равно что кровавая дорожка на моем сердце – я не знал. И мои навыки разведчика тут оказались бесполезны. – Ну, что за паника? Что за отчаяние?

– Эти фигуры – словно я реальных людей сбиваю. Мне скоро кошмары с ними сниться будут! Может, мне просто лучше продать свой фольксваген и забить на вождение? Все равно не быть мне водилой, как ни старайся!.. – Полина снова всхлипнула, а я замер, задохнулся от боли, сжавшей в тугой узел что-то в животе.

Это она серьезно?

Она в самом деле собирается бросить занятия, уйти из «ЭргоДрайва», не доучившись?! Может, она и меня больше видеть не захочет? Я ведь подвел ее, не справился, не сумел научить, разочаровал…

– Полина, – прохрипел сквозь зубы. Проклятая мышца где-то на подбородке напряглась, сократилась, перекашивая мою физиономию. Говорить сразу стало трудно. – Пожалуйста…

– Что? – все так же сквозь слезы, куда-то в сложенные руки.

– Не решай сгоряча. Я… придумаю что-нибудь, чтобы тебе помочь…

– Что ты придумаешь? Что тут вообще можно придумать?! – девчонка все-таки отлипла от рулевого колеса, выпрямилась, развернулась ко мне.

Я не успел отвернуться, спрятать от нее свой скривившийся рот. Ее глаза расширились, на заплаканном лице проступила тревога:

– Саша? Ты… что? Это ты из-за меня так?! – Полина потянулась рукой к моему лицу, но в этот раз я был не в состоянии чувствовать, как гладит она пальчиками мою сведенную спазмом щеку. Отвернулся, отдернул голову.

В салоне Шкоды повисла напряженная гнетущая тишина.

С трудом проглотив горечь, я заставил себя ответить на заданный ученицей вопрос:

– Ты сказала, что бросишь занятия. Значит, я не справился со своей задачей. Не сумел тебя научить, успокоить, вселить в тебя уверенность. Я – плохой инструктор...

Девчонка обессиленно откинулась на спинку сиденья. Громко выдохнула. Я вновь развернулся к ней и обнаружил, что она оперлась затылком на подголовник и закрыла глаза. Пользуясь тем, что она меня не видит, принялся ожесточенно растирать и разминать дергающуюся щеку.

– Саш, – заговорила Лисицына, не открывая глаз. – Если я брошу занятия, это ведь не значит, что я брошу и тебя тоже. Ты перестанешь быть моим инструктором, но останешься моим…‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мое сердце остановилось. Я забыл дышать. Кто я для Полины вне работы? Кем она меня считает – другом? Своим мужчиной?

– Даже не знаю, как тебя назвать… – «назови меня любимым!» – взмолился я мысленно, – бойфрендом как-то глупо и неуместно...

Да. Не бойфренд – это точно. И любви пока, видимо, не заслужил.

Что ж так больно-то? В груди – пожар. И в салоне воздух сгустился так, что дышать трудно.

Я потянулся к панели, нажал на кнопку, опуская стекла с двух сторон.

Полина открыла глаза, уставилась на меня:

– Что?

– Душно в салоне, – я повел головой, расстегнул еще одну пуговку на вороте рубашки. Чертово ранение и тут давало о себе знать: раньше меня вот так в бараний рог не скрутило бы даже от самых тяжелых переживаний.

– Так… тебе срочно надо попить холодной воды и прилечь, – определила Полина, без раздумий завела мотор и погнала Шкоду к административному корпусу.

Подъехала, припарковалась у крылечка так, чтобы я из салона в два шага до дверей дошел.

– Саша, сможешь выйти и добраться до кабинета? У вас там софа есть – можно будет прилечь.

– У нас и медпункт есть, – пока ехали, я кое-как перевел дыхание, и в глазах вроде посветлело. – А в нем – медицинская кушетка.

– До него ближе? – уточнила моя ученица.

– Да.

– Значит, идем туда.

– Хорошо. – Я не спорил: прилечь и в самом деле не помешает, хотя бы для того чтобы Лисицына успокоилась, угомонилась и перестала хлопотать вокруг. – Следующая дверь справа, – сообщил ей через пару шагов.

В кабинете медицинской помощи, уложив меня на кушетку, Полина развила бурную деятельность: нашла тонометр, измерила мне давление, убедилась, что оно находится в пределах нормы, отыскала нашатырный спирт, растерла мне этой вонючей гадостью виски, притащила стакан холодной воды из-под крана, сунула таблетку валидола под язык, хотя в этом не было необходимости. Лишь после этого угомонилась, присела на стул возле стола, подперла голову руками, задумалась о чем-то.

– Что ты там села, как не родная? Может, присядешь рядом? – окликнул ее, сам отмечая ворчливые нотки в собственном голосе. Но уж больно досадно было, что она сначала довела меня, а теперь еще и держится на расстоянии.

Полина подтащила стул вплотную к кушетке, уселась на него лицом ко мне, положила теплую ладошку мне на грудь. Я сжал ее одной рукой и закрыл глаза: от одного легкого прикосновения сразу стало легче на душе.

Ученица помолчала немного. Потом заговорила:

– Саша, прости за истерику. Не знаю, что такое на меня нашло. Я обычно так не раскисаю. Просто страхи эти… слишком живучие.

– Ты пойми, Поль, – я поймал ее взгляд и постарался говорить как можно убедительнее, – ни один автолюбитель, который постоянно ездит за рулем, не обходится без аварий. Я не говорю о серьезных ДТП – их, к счастью, не так много, как автовладельцев. Но поцарапать или даже слегка помять свое и чужое крыло, сбить зеркало или въехать кому-то в бампер – это неизбежно. Однажды такое происходит со всеми, даже с самыми опытными и умелыми. Так что наша с тобой задача – не научить тебя ездить вообще без аварий. Нам нужно, чтобы ты научилась в случае неизбежного столкновения мгновенно принимать решения, которые помогут избежать серьезных повреждений.

Лисицына слушала меня с таким лицом, будто я внезапно сообщил ей, что у велосипеда колеса круглые, а она об этом и не подозревала.

– Предлагаешь мне учиться попадать в аварии? – неверяще переспросила она.

– Не только тебе. Мы всех своих курсантов этому учим. Каскадерами, конечно, не делаем – это немного другое. Но на автомобилях наши выпускники способны чудеса творить! И ты будешь, если не сдашься сейчас. Ты же не сдашься, Полина?

– Нет… Да… Не сдамся, в смысле. – Лицо моей ученицы просветлело, и у меня тоже отлегло от сердца.

– Знаешь, по-моему, я уже в полном порядке. Поехали уже отсюда, да и Виктора пора домой отвезти.

– Только сегодня ты за рулем, – попыталась уйти от ответственности ученица.

– Это ты меня после вот этого всего еще и за руль пустишь? – я указал на свое лежачее положение.

Ну да, манипуляция, согласен. Но пусть у Полины будет лишний стимул преодолеть свой снова обострившийся страх сейчас, пока не прошло слишком много времени.

Полина посидела, посопела своим очаровательным носиком, потом выдавила неохотно:

– Не пущу.

За рулем, ведя по городу мой надежный, как танк, Вранглер, ученица осторожничала больше обычного, но довезла нас успешно сначала до дома Виктора, потом – до своего.

– А как же ты… за руль? – растерялась, когда сообразила, наконец, что мне еще до моей квартиры добираться.

– С божьей помощью, – хмыкнул я. Потом добавил, стараясь успокоить: – Да я уже полностью оправился, не беспокойся.

Полина слабо качнула головой, сомневаясь. Потом неожиданно выдала:

– Я бы тебя на чай пригласила, но у нас лифт все еще не работает, а я на восьмом этаже живу.

– Знаю, – я снова усмехнулся, на этот раз – невесело. – Ходил я на этот ваш Эверест. Надо будет – еще раз взойду.

– Давай в другой раз. Ты сегодня и без того немного не в форме, – передумала вести меня к себе в дом ученица.

Мне не оставалось ничего, кроме как смириться. Снова чертово ранение играет против меня. С другой стороны, если Полина подумывала пригласить меня к себе, значит, я могу сделать то же самое? Уж на мой второй этаж можно и без лифта легко дойти. Я не запыхаюсь, Полина – тем более. Но это уже не сегодня.

– Хорошо. Давай как-нибудь потом, – смирился я и потянулся к Полине за поцелуем, без воспоминаний о котором – я это знал точно – мне будет не уснуть.

***

До воскресенья я дожил… да как всегда в последнее время: думая о Лисицыной, названивая ей, засыпая и просыпаясь с ее именем на губах. Потихоньку от Георгия и от Полины перекинул себе на смартфон несколько фотографий с ноутбука, одну из них поставил на экран как заставку. Теперь, во всяком случае, я мог смотреть на любимую столько, сколько душа просит, даже когда ее не было рядом. Сентиментальный старый дурак? – возможно.

Воскресное занятие задумал хитрым образом. Предложил Полине не приезжать в «ЭргоДрайв», а отправиться сразу от ее подъезда за город. Пообещал показать и рассказать кое-что интересное. Она тут же согласилась.

В четыре часа вечера я стоял у подъезда ученицы, подпирая спиной черный бок своего Вранглера и поглядывая на дверь, из которой должна была появиться девчонка. Она и появилась – минута в минуту. Оделась как тогда – в самый первый раз: джинсовые бриджи, ветровка без рукавов, но с капюшоном, спортивные тапочки на ногах.

Воспоминания о том, как я тогда взъярился, с какой ненавистью смотрел на нее, болью полоснули по нервам. Что ж я творил тогда, а? Вел себя, как последний мудак. Это просто чудо, что Полина дала мне шанс все исправить.

– Привет, Поля, – шагнул ей навстречу. Поймал в объятия, прижал крепко, вдохнул чистый сладкий запах ее тела. – Здравствуй, девочка моя.

Простого клевка-поцелуя в щеку мне было категорически мало. Пользуясь тем, что ученица не отталкивает меня, и даже отвечает на мои ласки, я углубил поцелуй и несколько мгновений просто вжимал в себя ее тело, терзал мягкие губы, уже не пытаясь скрывать всю глубину своей жажды.

Да, Полина нужна мне. Нужна больше, чем воздух.

Не знаю, как еще долго продержусь на одних поцелуях. Сколько дней или недель смогу терпеть то, что она живет не со мной, а со своим братом. Если бы мог – перевез бы ее к себе уже сегодня. Только вот она к такому шагу пока что вряд ли готова…

Заставил себя оторваться от ее губ. Отодвинулся немного – только чтобы видеть ее лицо. Выдохнул рвано.

– Совсем я тебя затискал, да? И слова не дал сказать… – шепнул виновато.

Вид у Полины был слегка ошалелый.

– Уф… Саша. На меня словно цунами рухнула. Но… мне понравилось, – она улыбнулась, и у меня отлегло от сердца: похоже, ученица не злится.

– Прости. Соскучился. – Я протянул ей ключи от машины. – Едем?

– Угу. Только отдышусь. – Лисицына забралась на водительское сиденье, достала из своей сумочки пачку салфеток, стерла с губ остатки помады или блеска – не знаю, чем она там пользуется. Посмотрела на меня: – А водички у тебя случаем не найдется?

Вода у меня была. Холодная, в термопакете – чтоб не нагревалась. Я открыл багажник, нашел и принес девчонке литровую бутылку.

– О, прохладненькая! – обрадовалась Лисицына.

Открутила крышку, отпила несколько глотков, вернула бутылку мне. Я влез на соседнее с ней сиденье, пристегнулся. Тоже отпил пару глотков и пристроил наполовину опустевшую тару в специальный держатель.

– Куда едем? – Полине не терпелось узнать, что за сюрприз я для нее приготовил.

– Смотри, – я включил навигатор. – Сначала на кольцевую, по кольцевой – вот до этого поворота, а там съедем на шоссе и двинемся за город.

– А что там? Ни разу не была в той стороне – не наша территория.

– А там, Поля, настоящее бездорожье. И мы с Жориком надумали устроить там в начале осени триал – гонки на джипах. А пока я хочу прокатиться по этой трассе вместе с тобой.

– И я буду за рулем? Думаешь, справлюсь? – засомневалась девчонка.

– Справишься! – уверил я. – Тем более ты не одна, а с инструктором. Заодно почувствуешь, каково это – ехать на полном приводе.

– Ну, хорошо. – Пока я рассказывал, девчонка успела вывести мой Вранглер со двора и взять направление на кольцевую.

До начальной точки триал-трассы добрались без остановок и без происшествий.

– Притормози, Поль, – попросил я.

Лисицына остановила джип у обочины, взглянула на меня вопросительно.

– Смотри, чтобы включить полноприводной режим, нужно передвинуть вот этот рычаг. Сделаешь это сразу, как съедем с шоссе на грунтовку. Скорость больше сорока километров в час нигде не набирай, дороги там нет, рельеф сложный. Все остальное буду подсказывать по ходу дела, – отдал я первые распоряжения.

– Хорошо, – Полина приняла серьезный сосредоточенный вид. – Командуйте, мон дженераль*.

– Не надо так, – я поморщился.

– Прости, – растерялась ученица. – Тебе неприятно?

– Наверное, я все еще не могу сжиться… смириться с тем, что моя военная карьера уже закончилась. – Признаваться было трудно, но необходимо. – Да, я вроде бы нашел себе применение, способ оставаться полезным людям, обществу. Но порой чувствую себя не на своем месте…

– Саш, – девчонка потянулась, поймала и сжала мою руку. – Знаешь, а я рада, что ты сейчас здесь, со мной. На вот этом самом месте. Не могу себе представить на нем кого-то другого.

Я задохнулся. Это было слишком похоже на признание. Слишком близко к тому, что я мечтал услышать. И, одновременно – слишком мало…

– Я настолько впечатлил тебя как инструктор? – уточнил, непроизвольно выдав горькое чувство собственной ненужности.

Взгляд Полины сделался внимательным. Пристальным. Она смотрела мне в глаза так, что у меня волосы зашевелились на затылке от ощущения, что она читает прямо в моей душе. А ее следующие слова только подтвердили это ощущение: она каким-то образом поняла, догадалась о том, что меня терзает.

– Ты для меня – больше, чем инструктор, Казанцев, – ответила она на невысказанный вопрос. – И давай ты не будешь делать вид, что сам этого не видишь и не понимаешь.

– Вижу, – я опустил голову, признавая, что не прав. – Но, знаешь, одно дело – догадываться, другое – услышать от тебя напрямую. Вот как сейчас.

– Я поняла, Саш. Я… хочу, чтобы мы и дальше были вместе. Надеюсь, у нас это получится…

– Ты не представляешь себе, Полина, как этого хочу я. – Мне вдруг пришло в голову, что, если мы сейчас не остановимся, то запланированная мной тренировка будет сорвана. – Прости… не думал, что разговор зайдет так далеко. Давай вернемся к этому позже.

– Хорошо, Саша.

– Тогда заводись и поехали.

Ученица тут же запустила движок, тронулась с места. Проехав около сотни метров, достигла нужного перекрестка и съехала с шоссе на грунтовку.

– Включай полный привод, – скомандовал я.

Девчонка передвинула нужный рычажок. Вранглер словно присел, напружинился, впился шипованными шинами, как когтями, в податливый грунт.

– Ого! Я прямо чувствую, как изменилось сцепление шин с землей, – округлила глаза Полина.

– Вот и замечательно, – я кивнул в знак поддержки. – Постарайся не терять это чувство ни на минуту, пока будем проходить трассу.

– Ага, – на губах ученицы проступила лихая улыбка. – Ну, погнали!

На то, чтобы пройти половину трассы, нам с Полиной понадобился почти час. За эти пятьдесят пять минут Лисицына раскраснелась, запыхалась и даже слегка вспотела, несмотря на климат-контроль в салоне.

– Съезжаем вон туда, на полянку, – скомандовал я. – Привал.

– Отдохнем, да? – обрадовалась девчонка. – Еще холодной воды бы попить…

– Сейчас все будет.

Как только Полина остановила автомобиль, я отстегнул ремень безопасности, махнул ученице рукой – «выходи» – и пошел к багажнику. Там у меня было припасено старое покрывало, пара плоских подушек в наволочках из какой-то плотной ткани, а главное – корзинка для пикника с сэндвичами, роллами, томатным соком и фруктами.

Передав Полине очередную литровую пластиковую бутыль с холодной водой, я начал вынимать из багажника запасы и раскладывать их на отдельном куске клеенки.

– Ух ты! – восхитилась Лисицына. – У нас тут, похоже, романтический ужин на природе намечается?

– Да, только без спиртного, потому что мы оба за рулем. Поможешь?

– Что нужно делать?

– Как – что? Накрывать поляну! – пошутил я и с удовольствием услышал заливистый смех Полины.

В четыре руки дело пошло быстрее, и уже скоро мы сидели рядышком на мягком пледе и передавали друг другу то сэндвич, то яблоко, то баночку с соевым соусом. Болтали ни о чем. Точнее, болтала Полина, а я слушал и порой вставлял свои краткие реплики. Мне было хорошо и спокойно – так, как не было уже очень-очень давно.

Я словно вернулся в беззаботные студенческие времена, когда вылазки на природу были в порядке вещей. Полина – юная, смеющаяся, полная задора – казалась мне сейчас не ученицей, а подругой-студенткой, которая догадывается, что я в нее влюблен, но не спешит пользоваться этим, а играет, флиртует и дразнит из чистого лукавства.

– Ты сейчас доиграешься, – пригрозил я ей в ответ на очередную шутку.

– И что ты сделаешь? – сморщила она свой носик и показала мне кончик языка.

– Хочешь узнать – что? – я обхватил ее за плечи, потянул на себя, повалил на покрывало и снял языком крошку с уголка ее рта. – Я тебя зацелую – до звезд из глаз! – пригрозил в шутку.

– Мм… звучит многообещающе, – эта мелкая заноза, не стесняясь, потянулась, положила ладошки на мои плечи, придвинулась вплотную. – Только пугаешь, или правда сделаешь?

Дважды уговаривать меня не пришлось – я понял с первого раза, и забыв о намерении держать себя в рамках, впился в эти смеющиеся губы.

_______________________

* мон дженераль - мой генерал