Любовь не по плану (СИ)

Глава 13

Макар

— Зря ты отказался от госпитализации, — Ника крутится, помогая устроиться на кровати, и подкладывает подушку под спину.

— Зачем? Врач сказал, что задеты только мягкие ткани. Наложил пару швов, сделал укол и выписал назначение. Через пять дней схожу, сниму швы и всё — я в строю.

— Не пару, а шесть. Ты слишком легкомысленно относишься к своему здоровью, — цокает, смотри недовольно, в который раз заставляя чувствовать себя виноватым за сцену в парке.

Хотя виноват некто иной. Тот, кто не смог по-человечески организовать маленькое представление. По морде я получил ожидаемо, но вот нож, который в итоге стал причиной ранения, застал врасплох. Артур терроризирует мой телефон уже пару часов, но в присутствии Ники говорить не могу и боюсь, что друг будет так орать в трубку, что пару кварталов окажутся в курсе нашей аферы.

— И вообще, нужно было вызвать полицию и написать заявление.

— И что бы я сказал? Невысокий мужик в чёрных кроссовках, джинсовой рубашке и балаклаве напал на нас в парке? Под такое описание тысяч пять человек подходит. Если не больше. Автоматический тупик.

— Ужасно, что, гуляя в парке, ты можешь нарваться на грабителя. Не знаю, что бы я делала, если не ты… — накрывает мою ладонь своей, впервые смотрит с интересом, и даже увлечённостью. А ещё благодарностью, которая мне и нужна.

— В некоторой степени и я виноват: моё желание остаться с тобой наедине подальше от людей привело к травме. — Резко подаюсь вперёд, хочу прикоснуться к Нике, пока момент располагает, и она не сопротивляется желанию пострадавшего, но боль в боку напоминает, что я всё-таки раненый.

— Так, давай без резких движений, — укладывает меня обратно, не позволяя двигаться. — Я немножко за тобой поухаживаю, — обещает, и я довольно смакую момент. — Ты остался голодным, потому что до кафе мы так и не добрались, а от примитивной пищи ты отказался. Могу что-нибудь приготовить, если ты не против.

— С радостью что-нибудь бы съел. Только как же дети?

— Дети? — теряется, и я вновь ловлю себя на мысли, что в такие моменты Ника реагирует странно, словно постоянно забывает о наличии трёх отпрысков. — Сейчас позвоню сестре, объясню ситуацию и попрошу, чтобы присмотрела. Она не будет против.

— Если тебе нужно идти, я пойму, — говорю нехотя, потому что рассчитывал, что Ника уделит мне время, которое позволит сблизиться.

— Всё хорошо. Можно провести инвентаризацию в твоём холодильнике?

— Делай всё, что хочешь.

Сползаю немного, удобно устроившись и прислушиваясь к шагам. Ника идёт на кухню, где после ремонта половина техники не подключена, затем улавливаю сигнал открытия дверцы холодильника и шелест пакетов. Я что-то покупал, но пригодно ли это к готовке, понятия не имею.

Раньше мама раз в неделю заполняла мой холодильник едой, которая оставалась нетронутой до её следующего визита. Привык обедать и ужинать и в ресторанах, не тратя время на готовку, или же обращаться в доставку. Но сейчас особенно важно, чтобы девушка увлеклась процессом, оставшись рядом. В идеале до утра.

Ника закрыта на сто замков. Не подпускает, не даёт узнать себя и открыться мне. Хотя обо мне её мнение сложилось в первый день знакомства, и прошедшую неделю я чувствовал негатив, исходящий в мою сторону. Кто ж знал, что брат подкинет мне такую несговорчивую проблему? Но я даже этому рад. Воскресенье потратил на анализ ситуации и осознал: Ника настоящая и искренняя. Её не волнует количество нолей на моём счёте, поездки за границу и марки одежды — другая. Значит, и подход должен быть другим.

С примитивными подкатываниями я прогорел по всем фронтам, и теперь нужно изменить тактику. Артур, конечно, помог, подкинув идею, но эта идея стоила мне крови и нескольких швов.

Прислушиваюсь, понимая, что Ника принялась за готовку: что-то кипит, шипит и уже варится, потому что до меня доносятся аппетитные запахи, на которые реагирует организм.

— Будет готово через полчаса, — объявляет, зайдя в комнату и внимательно меня осматривая.

Она заботливо сняла окровавленную футболку и джинсы, оставив меня в одних трусах. Но это её не смущает, скорее, позволяет контролировать состояние моей небольшой раны.

— Спасибо за помощь больному, — состряпав страдальческое лицо, ловлю тёплые эмоции.

— Может, кому-нибудь позвонить? Например, Кириллу или маме.

— Кирилл мне ничем не поможет, лишь отчитает, а мама сгонит все службы в мою квартиру. Даже те, кто не имеет отношения к медицинской сфере. — Посторонние мне не нужны, лишь она и время вдвоём по максимуму. — Можешь остаться?

— Остаться?.. — присаживается на край кровати смутившись. — Только до утра. В девять я должна быть в отеле. Уже поздно, договариваться о подмене нужно было заранее.

— Могу позвонить Киру и сказать, что завтра тебя не будет, — хватаю телефон, прикинув, какую причину назвать брату, кроме настоящей.

— Нет! — резко выкрикивает, а затем уже спокойнее добавляет: — Не нужно. Побуду до утра, а потом сразу от тебя поеду на работу. Может, кто-то сможет за тобой поухаживать?

— Сможет. Позвоню другу.

— А он точно справится? — смотрит с недоверием. — Мужчины, как правило, плохие сиделки.

— Точно. Не переживай.

Ника возвращается на кухню, а я набираю Артура. Пара гудков и он орёт в трубку:

— Твою мать, Мара, где ты? Почему не отвечаешь?! Я извёлся! От тебя нет новостей, от Серого тоже!

— Заткнись, — цежу сквозь сжатые челюсти, — всё в порядке. Жду тебя завтра в девять у себя.

— Она повелась? — шепчет, подстраиваясь под мои интонации.

— Да. Всё. Жду утром.

Скидываю звонок, радуясь, что Вероники не было рядом в момент разговора, иначе всё вскрылось бы и тогда на моём теле прибавилось пару-тройку ран. В травмпункте я заметил её испуганный взгляд и трясущиеся руки, а когда врач сделал укол местной анестезии и начал накладывать швы, и вовсе впала в оцепенение, едва не свалившись в обморок. Эффект оказался сногсшибательным: мало того, что я встал грудью на защиту девушки, отбившись от нападавшего, так ещё и стойко перенёс лечение, хотя сам был в полуобморочном состоянии от вида крови.

— Договорился? — голос Ники вырывает из размышлений.

— Да. Артур утром приедет и сменит тебя. Хотя я и сам бы неплохо справился, — оправдываюсь, зарабатывая очки в свою пользу. — Ты зря волнуешься. Ничего страшного не произошло.

— Ничего? Врач сказал, на несколько сантиметров глубже и швами бы ты не отделался.

— Но ведь всё обошлось?

— Да… Давай я сюда еду принесу? Видела на кухне столик.

— Нет уж, я не настолько беспомощный, — уверенно встаю, на секунду скривившись, — пошли ужинать. Как полагается, за столом.

Ника бегает, выставляя еду и проверяя, чтобы я точно поел. Готовит она вкусно. Еда, как у мамы, ел бы и ел. Уплетаю и хвалю её, что вдвойне приятно для девушки. Важные слова для неё важнее денег, а хорошее отношение ценнее любых украшений. Раньше мне так напрягаться не требовалось, обходился примитивом и, кажется, был счастлив. Или не был? Когда на меня вот так смотрели, как она? Не помню. Все что-то требовали, просили, вымаливали, откровенно намекали, повторяя «я хочу», и никто не задумывался, что нужно мне. А Ника думает.

— Я сейчас лопну, — отодвигаю тарелку.

— Доедай, — наседает, толкая обратно, — чуть-чуть осталось.

— Не могу.

— Так, — выхватывает ложку, — ложечку за маму, — заставляет проглотить, — ложечку за папу, ложечку за меня… Какой молодец!

— Ты словно ребёнка уговариваешь, — бурчу, ощутив себя маленьким мальчиком.

— Так, мужчины и есть дети. Только большие.

Складывает посуду в машинку, а мысль развивается дальше.

— А, может, ты тогда ребёнка и спать уложишь? — рисковое предложение, но вдруг мне ответят согласием.

— Только если ребёнок не будет лезть с поцелуями, — крутит пальчиком, напоминания о необдуманном действии в душе.

— Ребёнок травмирован и обессилен, поэтому на отчаянные шаги неспособен.

— Тогда ладно, — соглашается, а я ликую, стараясь не выдать радость.

В квартире имеется ещё три комнаты, одна из которых в состоянии ремонта, и Ника может устроиться в любой из них, но укладывается рядом, соблюдая дистанцию. Вероятно, опасается мне навредить. Предлагаю переместиться на другую сторону, подальше от ранения, надеясь на более тесный контакт. Будем действовать постепенно, не наседая и не принуждая.

Переключаю каналы, нахожу какой-то фильм и затихаю, прижавшись к Нике. На удивление быстро засыпает, а перевернувшись, обнимает меня. Никогда не думал, что невинным объятиям буду радоваться, как ребёнок, не желая, чтобы Ника отстранилась. Такая уютная, что не хочется отпускать. Наслаждаюсь ею, в какой-то момент осознав: она мне нравится. И дело не в споре и не награде, которая ждёт на выходе, она мне просто нравится. Удивительно и так просто, что на секунду отстраняюсь, осматривая аккуратное личико с высокими скулами и небольшим ртом, притягивающим словно магнит, а затем слегка прикасаюсь к её губам и прижимаю к себе. Рана саднит, но меня мало заботит сей факт, потому что сейчас рядом самое действенное болеутоляющее.

***

Проснувшись, ощущаю адскую боль в боку. Обезболивающее прекратило действие, и теперь я в полной мере ощущаю себя раненым. Трогаю лицо и стону, потому что подбитая скула, не проявляющая себя вчера, сегодня тоже активизировалась. Стоят ли такие страдания выигрыша в споре?

— Завтракать будешь, пока я не ушла?

Открываю глаза, наблюдая лицо Ники, нависшее надо мной. Она улыбается, смотрит на скулу, нежно касается, прощупав увечье.

— Угу.

Помогает подняться, меняет повязку — быстро и почти не причиняя боли.

— Умойся, и я нанесу мазь, — указывает на моё лицо. — Я помогу.

А помощь реально нужна, потому как каждый шаг отдаёт вбок, напоминая о моём геройском поступке. Чёрт бы побрал Артура и его дружка. Обрабатывает лицо, порхая подушечками пальцев, отчего ощущаю приятные покалывания.

— А ты? — спрашиваю, когда передо мной появляется тарелка с сырниками и чай.

— И я. Успею до маршрутки, — поглядывает на часы, боится опоздать, потому что ответственно относится к работе.

— На базу ты приезжала на машине. Я думал, твоя.

— Нет, зятя. У них две, а я была с детьми. Тимофей одолжил, чтобы мы не тащились на общественном транспорте с сумками и коляской.

— Я ведь предлагал заехать, — возражаю, потому что был готов доставить её и детей.

— Твоя дорогая машина не предназначена для двух детских кресел и люльки, а в багажник не войдёт коляска.

И точно: судя по количеству вещей, которые Ника притаранила на базу, нужен как минимум внедорожник.

— Мне пора менять машину? — смотрю вопросительно. — Чтобы всё семейство могло комфортно разместиться.

— Не нужно ничего менять, — улыбка сходит с лица, а взгляд устремлён мимо меня. — Не думаю, что мы куда-то поедем все вместе.

— Почему? — она молчит, сверлит меня голубой бездной. — Я же сказал, что готов к трудностям, в том числе и с детьми.

— Давай честно, — вздыхает, придвигаясь и решаясь на что-то серьёзное, — зачем тебе проблемы? Трое детей. Не твоих, напоминаю. Макар, это такое количество проблем, о которых ты даже не имеешь представление.

— Я общался с твоими детьми — они нормальные. Мне показалось, мы нашли общий язык.

— Да, но это несколько часов среди чужих людей. Дома они другие. Они могут свести с ума и загнать в истерику криками, стонами, хотелками, отвратительным поведением. Если бы ты провёл с ними день в закрытом пространстве, например, в квартире, — окидывает взглядом кухню, — бежал бы от нас быстро и далеко.

— Неправда, — выпрямляюсь, возражая той, кто в меня совсем не верит. — Никуда бы я не бежал. Хочешь, проверим? — предлагаю на эмоциях. — Выбери день и привези их сюда. Допустим, на выходных. Когда ты будешь на работе, а сад будет на выходном.

— Теперь у тебя ранение, — указывает на пластырь, прикрывающий рану.

— Сегодня вторник, до… — считаю её смены, — воскресенья приду в себя и могу их взять.

— Уверен? — спрашивает осторожно, словно все слова были сказаны в пустоту.

— На сто процентов!

— Я подумаю.

Лучше, чем ничего. Не отказалась сразу. Заманю мелких в квартиру, и мама подтянется — всё просто. Мысль не даёт развить звонок в дверь, и я знаю, кто пришёл.

— Артур пришёл, — успокаиваю Нику, которая испуганно смотрит в сторону прихожей.

— Мне пора, — подскакивает, собирая вещи. — Меня сменят.

Распахивает дверь, за которой топчется друг, с интересом рассматривающий Веронику. Только молчи! Все комментарии после того, как блондинка окажется на достаточном расстоянии от моей квартиры.

— Привет, я Вероника.

— Артур, — играет бровями, подмигивая мне. — Лучший друг Мары. Точнее, Макара. Приятно познакомиться, — отвешивает импровизированный поклон.

— И мне, но я прощаюсь. Пора. — Направляется к лифту, но возвращается, чтобы дать указания: — Поменяйте повязку и обязательно пообедайте.

— А ты вечером придёшь? — задаю интересующий вопрос.

Мнётся, обдумывая ответ и посматривая на нас.

— Приду.

И как только Ника исчезает в лифте, а за другом закрывается дверь, спускаю всех собак.

— Я тебя просил нормально договориться! Ты обещал, что Серый профессионал. А оказалось идиот!

— Ну, подумаешь, немного по роже твоей прошёлся…

— По роже? Немного? — срываю пластырь, скривившись от боли. — Он меня ножом пырнул!

— И что? — недовольно фыркает, развалившись в кресле. — Ты меня просил устроить нападение. Просил? — киваю. — Серый лучший в этом деле. Он мне несколько месяцев назад помог. Я так на Олю впечатление произвёл. Но в моём случае он был с другом, а вчера у него не получалось. Драка один на один была бы тухлой, к тому же Серый на полголовы тебя ниже. Нож добавил ситуации красок и впечатлил девушку. Впечатлил же? — вновь согласие. — Ну вот. Так что не скули. И кстати, надо доплатить ещё двадцать.

— За что интересно? — возмущаюсь, поражаясь наглости Серого.

— За риск. Серый утром звонил, решил, что ты на него заявление накатаешь.

— И за это доплата?7c9a6a

— Да. Он не на шутку испугался. Как только закончил с тобой, начал мне звонить. Рассказал всё, просил уточнить, насколько серьёзное повреждение. Когда ты отзвонился, я его успокоил — жив, здоров.

— Организатор из тебя дерьмовый, — тычу в Артура, направляясь на кухню, чтобы закончить завтрак. Друг семенит следом, плюхается напротив и тянет руки к еде.

— Судя по тому, что девушка осталась до утра, — жуёт сырник, отпивая мой чай, — организатор я отличный. А ещё я слышал, что обещала приехать вечером. Так что, спасибо бы сказал.

— Спа-си-бо! — произношу по слогам.

— Неискренне как-то… — прищуривается, выводя меня. — А девчонка симпатичная, кстати. Если бы не Оля, я б подкатил.

— Э-э-э, тормози. Самому нужна.

— Она тебе нужна, чтобы спор выиграть, не более. Всё закончится, и ты о ней забудешь, как обо всех, кто был до неё. Сменишь объект, сорвёшься в привычную жизнь и станешь прежним Макаром, которого я знаю.

— Да, наверное.

— А я, кстати, женюсь через месяц. На Оле.

— Ой, ты уже собирался, — отмахиваюсь, вспоминая, как останавливал друга от опрометчивых действий, зная его слабость к красивым девушкам, в которых он всегда влюбляется «один раз и навечно».

— Теперь всё серьёзно. Познакомил с семьёй, заявление вчера подали, готовимся к свадьбе.

— И как твои приняли?

— Лучше всех! Думал, отец на дыбы встанет, что не армянка, но нет: мама сразу пригрела Олю, папа вцепился намертво, словно она мой последний шанс. Вся семья за неё. Кстати, ты свидетель, — указывает на меня, а я плохо представляю друга в роли мужа.

— Может, мне тоже женится? — прикидываю, как связываю себя браком, и картинка не клеится.

— Если «тоже», лучше не надо. Тем более, шанс жениться у тебя был, только ты свалил по-быстрому, чтобы им не воспользоваться. Кстати, эта Лера больше не объявлялась?

— Нет, на моё счастье. Всё затихло, успокоилось, а потом она замуж вышла. Из-за неё полгода просил в засаде. Облажался перед отцом, бросив фирму и перед братом, которому ничего не объяснил. А теперь пытаюсь завоевать внимание девушки, которой не нравлюсь, — развожу руками, намекая на Нику.

— Но жалостью ведь прониклась? После вчерашнего.

— Жалостью — да, чувствами — нисколько. А как ты помнишь, условие Кира — это чувства. Причём чувства, которые видны невооружённым взглядом.

— От жалости до любви один шаг, — отмахивается, не принимая мои слова всерьёз.

— От ненависти ты хотел сказать?

— Или от неё. Какая разница, Мара, если девчонка ринулась ухаживать за тобой. Смотрит благодарным взглядом, чувствует себя обязанной, что ты пострадал за неё. Главное, не ошибись, подбирайся потихоньку, а то опять прижмёт твои колокольчики, — гогочет, а я придушить его готов.

Сто раз пожалел, что рассказал о действиях Ники на базе, потому что Артур при каждом удобном случае напоминает, как меня поставили на место.

— Никакой самодеятельности, — убеждаю друга, а заодно и себе напоминаю об осторожности. — Урок усвоил. Теперь только продуманно, с осторожностью сапёра. Уговорю провести со мной эту неделю, а в выходные побуду нянькой её детям, чтобы закрепить результат.

— Трое детей — это, конечно, жесть, — кривится Артур, вспоминая мой рассказ о смене памперса Мите. — Хотя нас у мамы пятеро, справилась же как-то. Но ей сёстры помогали, а потом старшие дети с младшими. Но всё равно нелегко.

— Когда у тебя родится ребёнок, я забью право снять твою первую смену памперса, — угрожающе надвигаюсь на него, — чтобы также ржать. Сохраню видео, а когда твой ребёнок вырастет, обязательно покажу.

— Вот так значит, — злится и вскакивает, — тогда я пошёл. Сиди в одиночестве и жди свою принцессу.

Уверенно топает к двери и почти выходит, но возвращается.

— Хотя нет, я передумал — буду бесить тебя, а когда твоя Вероника приедет, скажу, что ты паршиво себя вёл.

— Остынь. Ничего говорить не нужно, иначе больше не придёт. — Поднимаюсь и ковыляю в спальню — Покажи свою Олю, — зову Артура, — и расскажи, как ты дошёл до такой жизни.