Любовь не по плану (СИ)

Глава 17

Жизнь состоит из множества моментов: хороших и плохих, приятных и не очень… Сейчас я качаюсь на волнах приятного, расслабляющего и такого нужного. Руки Макара оплетают, скользят по коже, очерчивая изгибы и прикасаясь к чувствительным местам. Так хорошо, что хочется мурлыкать. Зажмуриваюсь, позволяя Марецкому не контролировать себя, не ждать команды, разрешения, намёка — просто делать.

Настолько расслабляюсь, что вскрикиваю, когда меня резко переворачивают. Он оказывается сверху, нависает и тут же увлекает в поцелуй, не позволяя бросить в него резким комментарием. А я могу. Вечером неоднократно из меня вырывались фразы, которые в любом другом убили бы романтику к чертям, но Марецкий, словно отгородившись, продолжал ласкать и собирать мои стоны.

И сейчас, когда его ладони бродят по моему обнажённому телу, собирая мурашки, свидетельствующие о желании продолжения, его ничто не остановит. Умеет он быть чувственным, под кожу влезть, но заставить откликаться. Касания, поцелуй, шёпот, горячие фразы — растекаюсь под ним, требуя действий.

А действия имеются прямо сейчас, когда Макар вклинивается между моих ног и таранит, выбивая сдавленные вздохи и заставляя выгибаться, принимая его. Быстро, ритмично, без пауз, на грани накрывающего наслаждения и звука противного будильника, оповещающего, что мне пора на работу. Ещё немного, чтобы двигаться ему навстречу, подмахивая бёдрами, подтверждая желание обоюдными стонами. Пальцы Макара больно впиваются в бедро, но эта боль яркая — вперемешку с наслаждением и захватывающим экстазом. Застывает, чтобы отдышаться и позволить вырвать остатки удовольствия, подчиняющего тело.

Так хорошо, что грустно. Иногда бывает: пылаешь в моменте, упиваешься эйфорией, но умом понимаешь, что подобного не повторится, потому что эти эмоции существуют сейчас, здесь, с определённым человеком.

Марецкий оказывается рядом, прижимает так сильно, что дышать трудно. Но я не вырываюсь, лишь улыбаюсь, посматривая на его синие ногти, напоминающие, что вчера он был нянькой. Будильник вновь оживает. У меня их пять. Я трудная на подъём, поэтому один за одним сигналы срабатывают через каждые десять минут.

— Пора вставать, — шепчу Макару, которому, в отличие от меня, не нужно даже из квартиры выходить.

— Это был второй. Есть время до третьего, — он даже количество будильников за эту неделю изучил. — Хорошее утро… — произносит загадочно, перебирая мои волосы. — Приятное.

— Ещё скажи, что у тебя мало было «приятных», — примерно представляю длинный список побед Марецкого, который обновлялся каждую неделю, а то и по два раза.

— Немало, но такое впервые, — Макар притягивает меня ближе, не позволяя отключить третий сигнал. — Изменилось всё, другим стало. Не могу объяснить.

— А ты попробуй, — поднимаю глаза, хочу понять, насколько он открыт.

— Раньше между начальной и конечной точкой у меня расстояние было примерно вот таким, — показывает сведёнными пальцами пару сантиметров, — и преодолеть я его мог за один день. Да что там день, несколько часов. А сейчас, чёрт возьми, я этой конечной точки не вижу. Вот лежишь ты рядом — тёплая, податливая, расслабленная, — а ни черта эта точка ближе не стала. Словно ещё дальше… И моя вроде, со мной, а не доверяешь. Чувствую, что не доверяешь. Так?

— Так, — честно признаюсь, едва не обмолвившись о споре.

И пока не станет понятно, кто какую цель в итоге преследует, Макару я довериться не смогу. Внутренний барьер остужает меня, не позволяя ему открыться. Я даже думаю о том, чтобы правду о детях сказать, но пока не решаюсь. И по факту он обрадоваться должен, что хвостики чужие, а я не обременена проблемами, но не могу знать, как воспримет ложь. Хотя мы на равных, потому что о споре он говорить не спешит. Или же принял решение, и теперь он не играет роли?

— Ты же правила в первый день озвучила, я их принял. Что не так?

— Время нужно. Мне, чтобы поверить, а тебе принять тот факт, что отношения могут длиться дольше, чем несколько часов.

— Я принял.

— Это слова, Макар, понимаешь? Пока ничем не подкреплённые.

— Я и так вышел из зоны комфорта, проводя много времени с тобой. Заметь, в постели мы оказались только через две недели с момента знакомства. И я разрешения спросил. Хотя находиться с тобой рядом и не иметь возможности… чего-то большего, было тем ещё испытанием.

— Серьёзно? — улыбаюсь, наслаждаясь его признанием. — А я-то думала, что не в твоём вкусе. Если сравнивать с девушками, к которым ты привык.

— Так, я все фото удалил.

— Я тебя об этом не просила.

— Не просила, но сигнал я уловил. Если бы тебя не волновал этот момент, ты бы промолчала.

Молчать бы я молчала, конечно, но постоянно возвращалась бы к прошлому Марецкого, рассматривая ярких девушек и неосознанно сравнивая с ними.

— А что дальше? — задаю главный вопрос, хочу узнать о его планах на меня и вообще…

— Если ты о нас, то продолжаем двигаться к точке.

— В общем. Откинем наши отношения, которые пока зарождаются. Я о семье, об отношениях с родственниками и о том, чем ты планируешь заняться.

— О семье… В порядке всё будет. С мамой всё наладится, с отцом поговорю. Будет непросто и, возможно, понимание придёт не сразу, но я буду стараться. Хочу вернуться в фирму.

Внутри неприятно ёкает, когда понимаю, что ради этой фирмы всё и затеяно. Или же теперь Макара решил пойти честным путём и договориться с отцом?

— А Лиза?

— Здесь сложнее. Я так и не понял, когда перешёл ей дорогу. Наши отношения всегда были ровными. Да, она неоднократно высказывалась о моей легкомысленности, но делала это мягко, даже поучительно. То, что случилось позавчера… Непривычно и внезапно. Столько злобы в ней было, презрения, даже ненависти. — Макар прикрывает глаза, поглаживая меня по спине и не отпуская. Четвёртый сигнал будильника нас подгоняет. — Они вообще с Киром закрыты. Ото всех. Их отношения за закрытыми дверьми, недоступны. Когда-то мама совершала неуверенные попытки вклиниться, но брат выставил барьер и дал понять, что за него заходить не нужно. Все проблемы они решают сами. Вытянуть что-либо дорогого стоит. Поэтому мне и непонятно поведение Лизы. Что-то случилось, пока меня не было, а вот что…

Вспоминаю, что говорила Лиза на празднике. Уверяла, что Макар поступил подло, но если он сам не в курсе, что сделал, как поймёт, что именно необходимо исправить? Или они считают, что он сам догадается? Странная позиция в отношении того, кому планируешь преподать урок.

Пятый сигнал, и я вырываюсь из захвата Марецкого, чтобы помчаться в душ. Собираюсь быстро, отхлебнув кофе и затолкав в себя приготовленный им бутерброд.

— Ты сегодня придёшь? — останавливает у дверей, провожая меня. — После работы.

— Вы, Макар Витальевич, наглеете.

— Даже не думал. Просто спросил. Я, конечно, расстроюсь, если нет, но настаивать не буду.

— Приду, — получаю в ответ довольное выражение лица, — а ты бы съездил к отцу и поговорил.

— Через неделю.

И как только он это произносит, сглатываю, понимая, что именно столько осталось до конца спора.

— Почему именно через неделю?

— У Артура намечается мальчишник. У друга, ты с ним знакомилась, — киваю, вспоминая приятного мужчину, который приходил к Макару. — Он скоро женится. Отгуляем и сразу к отцу, а там надеюсь, что он снова мне фирму доверит.

— Снова?

— Да, я работал в ней до отъезда.

— Кстати, а почему ты уехал на полгода? Насколько я поняла из высказываний твоих родственников, никто не ожидал.

Макар растерянно бегает взглядом, а это означает — поездка была не увеселительной. Что-то заставило Марецкого сорваться, нарушив планы.

— Я тебе обязательно расскажу. Позже. Обещаю.

— Пока, — оставляю на его щеке поцелуй и спешу к ожидающему у подъезда такси.

Нервозность не отпускает, потому что сегодня всё изменилось для нас обоих, неизменным остался лишь спор. Но Марецкий заверил, что готов разговаривать с отцом о фирме. Означает ли это, что заполучить бизнес, он готов честным путём? Столько вопросов, от которых путаются мысли, и не одного ответа, способного успокоить.

Отодвигаю в сторону эмоции и принимаю решение — ждать неделю. Она-то и расставит всё по своим местам, определив, кто мы друг другу и сможем ли вообще кем-то стать. А пока всё будет так, как есть.

Рабочий день протекает без осложнений, лишь Кирилл странно косится в мою сторону, словно понимая, что наши с Макаром отношения трансформировались. Ему это явно не нравится, но увы, симпатия возникла, шаги сделаны и остаётся лишь одно — двигаться дальше. К чему это приведёт, никто не может знать.

Теперь с Леськой пристально следим за Тоней, которая умерила свой пыл не только в отношении Макара, но и всех гостей. Никакого флирта, ярко выраженной симпатии и поползновений к толстым кошелькам таких же толстых объектов. Словно подменили блондинку, за короткое время сделав другим человеком. И ладно я работаю здесь пару месяцев, но Леся знает Тонечку дольше, и шокирована резкой сменой поведения.

Вечером возвращаюсь к Макару, который предусмотрительно заказал еду, чтобы порадовать меня ужином. Он настолько внимателен, что подозрителен. Или же я не могу себя отпустить и принять тот факт, что ради понравившейся девушки Марецкий может постараться. И если это действительно так, то я в восторге от самой себя, если же нет — плюс ещё одно разочарование в жизни.

Дашка просит забрать Митю, а после школы Катю, чтобы уехать по делам. И мне кажется, Макар даже рад присутствию детей и возможности побыть всем вместе. Своё внимание он дарит Мите, развлекая и удовлетворяя желания самого младшего члена семьи. В какой-то момент мне кажется, что он действительно принял детей, как неотделимую часть меня и готов к проблемам, которые идут с ними в комплекте. Возможно, собственным он будет хорошим отцом…

В субботу уезжаю к Даше, чтобы побыть с малышнёй и позволить им с Тимофеем провести время вдвоём на той самой базе, где проходил корпоратив. Макар шлёт сообщения, порываясь приехать, но я останавливаю. Попади он в квартиру сестры, сразу поймёт, что да как. А племянники так привыкли к игре «вторая мама», что Ванька перестал называть меня тётя, часто путая. Вот что делают новые привычки, особенно если люди, с которыми ты проводишь время, тебя нравятся. Но я уже почти решилась сказать Макару, что возраст завысила, да и дети не мои, но что-то мешает, оттягивая момент.

— Привет, — набираю Марецкого, когда Митя засыпает, а Ванька занят игрушками. — Твои планы не изменились?

— Нет. В восемь встречаемся в клубе. Будут только свои. Не думаю, что задержимся надолго.

— Это всё-таки мальчишник, и у него особенные составляющие, — улыбаюсь, намекая Марецкому, что друг прощается со свободой, а значит, они решат оторваться.

— Если ты намекаешь на алкоголь — да, а если на лиц женского пола — нет. Первым планирую не усугублять, второе вообще исключаю из своего меню.

— Что так? — подтруниваю на тем, кто ещё недавно от такого коктейля не отказался бы, воспользовавшись по полной.

— Ника-а-а… — Он знает, к чему я веду, напоминая время от времени ему, и в первую очередь себе, что люди по щелчку не меняются, а от привычек сложно избавиться. — У меня есть ты.

— И тебе этого достаточно?

Я слышу его и понимаю, но есть множество «но», которые не позволяют мне отпустить себя и расслабиться. Помню слова Кирилла и Лизы, но всё реже то обидное, что произнёс Макар в день нашего знакомства. Неоднократно наблюдала, как он относится к обслуживающему персоналу в кафе, торговом центре или магазине. Агрессии не заметила. Может, в день нашей встречи мы оба были бестактны?

— А тебе? Достаточно меня? Вот такого: забывчивого, иногда беспомощного и ничего из себя не представляющего без отцовского вмешательства. По сути, я сам ничего не создал и не добился.

— Но ведь можешь? Стоит только захотеть.

— Предпочитаю хотеть с кем-то. Не так страшно, — шепчет, словно опасается, что кто-то услышит о слабостях Макара Марецкого.

— Это, что, предложение?

— Да. Предложение переехать ко мне.

Вот чего-чего, а такого я не ожидала. И сейчас, кусая губы и заламывая пальцы, не знаю, что ответить. Для меня его слова — сигнал, что тема спора закрыта.

— Я не знаю…

— Я пошёл собираться, потому что Артур заедет через двадцать минут, а ты обещай подумать. Завтра дашь ответ. Надеюсь, положительный.

— Я подумаю, — а думать буду основательно и, видимо, сегодня сон мне не светит. — Хорошо вам посидеть. (2886a)

Отключаю звонок и плюхаюсь на диван, шокированная предложением Марецкого. То есть, он готов, что я и трое детей въеду в его квартиру и буду создавать хаос? Неужели мальчик повзрослел? Может, Кирилл недооценил брата, а Лиза напрасно бросалась обвинениями? Он способен на поступки и принятие серьёзных решений, или же я совершенно не разбираюсь в людях.

В голове тысяча мыслей, не дающих покоя. Спор, наша связь с Марецким, которой вообще не должно было случиться, не мои дети и его уверенность, что мои. Так много недосказанности и так мало правды, которая могла бы нас сблизить. А ещё я не могу определить, что чувствую к нему. Симпатия, увлечённость, возможно, влюблённость, но не более. Он не проник глубоко, завладев мои мыслями, но уже на пути к чему-то большему. А оно возможно? И как посмотрит его семья на выбор сына? Пока я часть спора, а родители и Кирилл являются его участниками, я желанная гостья, вне игры — обычная горничная, работающая на Марецких. Не терпится обсудить этот вопрос с Макаром.

Но в этот вечер он больше не выходит на связь, а утром, придя в отель, я сталкиваюсь с реальностью, к которой совсем не готова.