Любовь (не) прилагается (СИ)

Глава 12

— Жив, — мужчина цинично и весьма буднично пнул Сергея ногой, вероятно, проверяя действительно ли тот находится без сознания. Мне стало очень неприятно. Захотелось отвернуться. Я не любила неоправданную жестокость и такое равнодушное отношение к тем, что слабее, беспомощнее тебя. Но с другой стороны, подобное было заложено самой природой в оборотней. Выживал и занимал место под солнцем самый сильный, самый лучший. Поэтому сдержала порывы и попыталась выглядеть бесстрастной, ведь уже решила для себя, что у меня обязательно будет волчица. Значит, пора привыкать. Иначе мне просто не место в мире оборотней.

— Неприятно? — явно заметил мою реакцию Иван Васильевич, наклоняясь, подхватывая и взваливая бесчувственное тело Сергея на плечо. Я никак не отреагировала на данные его действия. — Веди меня на кухню, Ася. Надо все — таки обработать твою рану.

Оказавшись на кухне, Фомин просто свалил бессознательное тело в угол. Я уже успела достать аптечку и сейчас держала руку под холодной водой.

Оборотень приблизился ко мне. Выключил воду и аккуратно взял мою в руку в свою. Промокнул бумажным полотенцем и принялся рассматривать.

— Совсем не затянулось, — покачал головой. — Слабая ты, девочка. Очень слабая. А ведь мне показалось, что я что-то почувствовал.

— Что-то почувствовали? Ой! — не смогла удержать вскрика. Мужчина явно не обладал навыками оказания первой медицинской помощи. Он распотрошил аптечку. Достал перекись водорода и открыл флакончик. А после просто вылил мне его на ладонь. Целиком.

— Не бери в голову, — у меня уже давно все вылетело из головы, слишком жгло, даже пекло ладонь. Захотелось срочно вернуть ее под струю ледяной воды, но понимала, что это не самая блестящая идея. — Уже сказал: «Времени мало». Просто отвечай на вопросы, девочка. Слышал, что Исаев жил с какой-то женщиной. С тобой?

— Да, — оборотень аккуратно промокнул ранки ватным тампоном.

— Кажется, тебе необходимо все же наложить швы, — мужчина покачал головой. Посмотрела на ранки. по-моему, ничего страшного. Заживет. Плохо, конечно, будет заживать. Так как я постоянно мочу руку. Но за неделю точно затянется.

— Не думаю, что это необходимо… — начала я.

— Не тебе решать, — строго перебил меня мужчина. А я почувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывала мама. Луна, а ведь я когда-то была близка с этим мужчиной. А теперь воспринимала не иначе, как отца или даже деда.

— Почему ты позволила Исаеву так обращаться с тобой?

— Он как-то не спрашивал.

— И что планируешь делать дальше? — а вот тут я призадумалась. С одной стороны, я по-прежнему не желала делиться с кем-то своими планами на побег. С другой, уже проболталась о том, что Егор — моя истинная пара. Возможно, стоило довериться Ивану Васильевичу и попросить о содействии?!

— Я бы хотела уйти, — осторожно начала, прощупывая настроение мужчины. В это время Фомин аккуратно забинтовал мне руку.

— Значит, уйти… — задумчиво протянул. — Но тебе что-то мешает? — замолчал оборотень, внимательно рассматривая мое лицо. — Исаев не отпускает, верно? — печально кивнула. Очень проницательный попался мне собеседник. — Не зря Род заметил в нем родственную душу, — горько усмехнулся Иван Васильевич. — Ой, не зря!

— Кто такой Род? — полюбопытствовала. Уже второй раз о нем слышу.

— Узнаешь в свое время, — отмахнулся оборотень. — Возможно, мои догадки всего лишь догадки. Зачем себя раньше времени обнадеживать? Лучше скажи мне вот что: «Что Исаев планирует с тобой делать?»

— Оставить в качестве любовницы, — не смогла скрыть своего возмущения и разочарования в Егоре, а мужчина довольно хмыкнул.

— А парень-то у нас не промах. Даже Род в свое время не опустился до такой низости.

— Так кто у нас Род? — рявкнула. Просто не выдержала. Род, да Род! Сразу стало стыдно.

— Верховный, — отмахнулся Фомин. — Только ты не строй планов раньше времени. Медальон с его гербом и фотографией — это еще не доказательство. Кто знает, как он тебе достался?!

А я застыла. Верховный?!

Последнюю несколько саркастическую фразу о том, что я могла украсть медальон, пропустила мимо ушей. Прекрасно знала, что ни я, ни мама, ни тем более бабушка его не крали. Бабушка, вообще, относилась к этой вещице настолько трепетно и заботливо, словно, он был ее любимым крошкой — сыном. Берегла. Охраняла. Лелеяла.

Помню, я как-то взяла его поиграть. Я тогда была совсем малышкой. Хотела его открыть. У меня ничего не получалось. Я решила поковырять замок и стащила у матери маникюрные ножнички… Ой, что было, когда бабушка меня застала… Я неделю сидеть не могла. А моя несчастная попа болела, наверное, месяц. У бабушки, вообще, была тяжелая рука. Она обожала раздавать подзатыльники и поджопники. Мне. Сестре. Матери. Даже отцу, когда он был жив. Единственный, на кого у нее не поднялась рука, второй муж матери, Михаил Родцев. Только сейчас понимаю отчего.

Но не может же быть Оленьев моим дедом?!

«Не зря Род заметил в нем родственную душу», — так, кажется, Иван Васильевич отозвался об Исаеве. Неужели, мой дед не признал в бабушке, которая судя по всему была обычным человеком, истинную пару? Неужели, поступил с ней также, как со мной Исаев?

Не могут ведь все оборотни быть поголовно мерзавцами? Я очень на это надеялась. Не хотелось, когда стану волчицей, приносить клятву верности такому альфе, как Исаев или Родцев.

— Ты согласна? — несколько небрежно встряхнул меня оборотень. Такое обыденное действие вывело меня из задумчивости. Оказывается, мужчина что-то говорил, а теперь нетерпеливо ждал ответа.

— Извините, я задумалась, — пришлось признаться.

— Ася! — возмущенно произнес Иван Васильевич. — Ты хотя бы что-нибудь слышала? — отрицательно покачала головой. А, чуть подумав, добавила:

— Я предложил тебе стать моей любовницей, — мужчина явно был недоволен, что пришлось повторять.

Вероятно, сейчас мои глаза очень напоминали японских персонажей аниме. Если я скажу, что была удивлена, солгу. Сильно удивлена? Уже ближе к истине. Поражена? Ошарашена? Не знаю! Но я стояла в полном изумлении и беззвучно открывала рот, словно, выброшенная на берег рыба.

— Я жду.

— Зачем?

— Хорошо, — мужчина тяжело вздохнул. Получилось очень обреченно, я даже на миг почувствовала себя виноватой, что ему придется повторять. — Я так понял, из-за того, что ты человек, Исаев собирается оставить тебя при себе в качестве любовницы и выдавать за бедную родственницу законной жены, приживалку, чтобы окружающие не задавали лишних вопросов. Верно? — кивнула в знак согласия. Как верно он передал всего в нескольких словах мое незавидное положение. — Но ты бы хотела уйти, — снова кивок. Тоже верно. — Ты ведь понимаешь, что Исаев этого не допустит? — оборотень указал взглядом на валяющее и до сих пор не подававшее признаков жизни тело.

— Понимаю, — решила, что о планирующемся побеге пока говорить не стоит. Выслушать все до конца было правильным. Выслушать и взвесить предложенные варианты.

— Я тебе предложил выход. Я хочу тебя отвезти в стаю Оленьева и показать ему. Если ты окажешься его внучкой…, — мужчина что-то продолжал говорить, а я снова задумалась. Значит, внучкой… Значит, бабушка была истинной парой Верховного, раз предполагаемый дед отдал ей медальон с гербом. Никогда прежде не рассматривала вязь символов на медальоне, как герб. Всегда думала, что это такое причудливое украшение. Похоже, Верховный происходит от русской аристократии. Ведь медальон старый. А герб — это что-то дореволюционное. Вот только я не горела желанием знакомиться с родственником, который имеет взгляды Исаева. Хватит, натерпелась! Лучше уж к родственникам матери…. К родственникам матери, на территории Игната Васнецова. Васнецова, который бета Верховного. Я готова была выругаться. Просто замкнутый круг. Выбор, похоже, у меня небольшой. Либо Исаев, либо Оленьев. Оба — не слишком приятные люди… оборотни. Но уж лучше предполагаемый дед, который будет рад видеть, по словам господина Фомина.

— Да, но почему вдруг я должна становится вашей любовницей? — мне подобный исход категорически не нравился. Итак, последний месяц чувствовала себя настоящей шлюхой, каждый вечер ложась с Исаевым в постель.

— Иначе мне тебя отсюда не вытащить. А Оленьев вмешиваться не будет, пока не будет гарантии, что ты его кровь и плоть. Да, и Исаев пару просто так не отдаст. Погоди, — мужчина усмехнулся. — Если ты против секса со мной, его не будет. Староват я для этого, девочка, чтоб такую молодку качественно удовлетворять, — меня от последних его слов передернуло. — Я просто поставлю тебе метку любовницы.

Мы оба вздрогнули, когда услышали, как хлопнула входная дверь.

— Акса! — разнеслось по всему дому громогласное.

— Решайся! — дернул меня Иван Васильевич. — Другого шанса может не представиться!

— Аксинья, мать твою!

Мне очень не хотелось этого делать, но еще меньше хотелось, чтобы Егор застал меня, мирно беседующей с посторонним мужчиной и валяющимся без сознания охранником. Зная темперамент Исаева, он мог, как принудить к немедленной близости, так и запереть.

— Хорошо, — сдалась я, перекидывая волосы на левое плечо. Я вынуждена была согласиться, хотя отлично понимала, что выбираю из двух зол меньшее. Наверное. Черт, вот зачем позволила увлечь себя Ивану Васильевичу в дом Исаева? Спокойно бы дождалась подходящего момента и улизнула…

В этот самый момент клыки оборотня вспороли кожу на моей шее, а на пороге кухни появился Егор с криком:

— Акса?! Какого хрена?!

Исаев налетел, словно, ураган. Хорошо, что Иван Васильевич успел среагировать и убрал клыки. Я буквально чувствовала, как они исчезают… А в следующее мгновение его просто отшвырнуло от меня. Ощутила, как по моей шее заструилась кровь. Страшно было представить, что случилось бы, если мужчина не успел убрать клыки. Скорее всего мне бы вырвали кусок мяса из шеи, и я могла быть уже мертва… Все эти мысли были лишь фоном для страшной реальности.

— Шлюха! — завопил оборотень, размахнулся…

И я закрыла глаза. Какой-то миг, который мне показался целой вечностью, и на мое лицо обрушился обжигающий удар. Не такой сильный, как это было с Фоминым. Боюсь, что удар такой силы меня бы просто убил. Но на ногах я не удержалась. Зашипела. Действительно зашипела.

Глаза, по-прежнему, были закрыты. Я могла лишь чувствовать. Исаев схватил за волосы и вздернул на ноги. Ужасающая боль опалила кожу головы. Я продолжала шипеть, ожидая нового удара или каких-то других действий. Но ничего не происходило.

— Открой глаза! — приказал альфа. Голос Исаева был на удивление спокойный, даже заинтересованный. Послушно открыла. — Стоять можешь? — Егор все еще продолжал меня удерживать за волосы. Я не знала, что ответить. Я просто не знала, могла ли я стоять самостоятельно.

Не дождавшись от меня реакции, Исаев свободной рукой полез мне в рот.

— Интересно! — процедил мужчина, ощупывая мои зубы. — Очень интересно!

— Пусти ее! — услышала другой голос, в котором пробивались какие-то стонущие нотки. Я была не уверена, что Фомин является альфой. Во всяком случае какую-то силу похожую, например, на силу, исходящую от Исаева, Родцева или даже Родищева, от него не ощущала. Я не была оборотнем. Все это улавливала на уровне восприятия. Но Иван Васильевич мне казался весьма слабым оборотнем. Промелькнула мысль, что сейчас он, должно быть, жалел, что решил помочь мне.

— Обязательно, — ехидно заметил Исаев. — Ну, так что, Акса, сама стоять сможешь? — он перехватил меня за плечи, продолжая удерживать.

— Это теперь моя женщина! — услышала голос совсем близко.

— Никто не спорит, — ехидно заметил альфа. — Увидимся, дорогая, — небрежно оттолкнул меня в объятия мужчины и покинул кухню, что-то весело насвистывая.

Не понимала такой странной реакции своего уже, видимо, бывшего любовника. Исаев пытался устроить разборки и так быстро отказался от меня? Это было так не похоже на Егора.

Я все еще находилась в объятиях Ивана Васильевича, когда услышала:

— Нам надо срочно уезжать, пока Исаев не передумал. Но сначала тебе стоит обработать рану. Кровь до сих пор идет, — я не сопротивлялась, когда оборотень усадил меня на кухонный стул и начал обрабатывать ранки на шее. Все еще находилась под впечатлением, когда Фомин заметил:

— У тебя глаза светятся.

— Светятся глаза? — переспросила у него.

— Да. Я чувствую в тебе зверя, — пояснил мужчина, тут же переключаясь на более важную тему:

— Собирать вещи некогда. Куплю по дороге необходимое. Забери документы, Ася, и поехали отсюда.

— С собой, — я уже не видела оснований что — либо скрывать.

— С собой? — уточнил Иван Васильевич, подавая мне руку и подозрительно оглядывая меня.

— Паспорт с собой, — пояснила.

Я находилась все в таком же странном состоянии. Пассивном состоянии. Состоянии наблюдателя. Отлично понимала, что происходит вокруг, но даже при огромном желании не могла бы проявить инициативу. Что-то предпринять сама.

Иван Васильевич закончил обрабатывать ранки на шее. Он их не зализывал, как делал это Исаев. Он просто вытер кровь намоченным полотенцем и приклеил пластырь. Затем подхватил под руку и увлек за собой. На ногах держалась довольно уверенно. Это было странно. Готова была поклясться, что меня будет качать. Лицо все еще болело. Но боль чувствовалась как-то отстраненно. Я все ощущала отстраненно, словно, не со мной это происходило.

— У тебя вся одежда в крови, — заметил оборотень и накинул свой пиджак, поясняя свои действия:

— Не будем смущать гостей.

Он быстро протащил меня сквозь веселящуюся публику, не останавливаясь и ни на кого не обращая внимания, хотя с ним пытались заговорить, что-то спрашивали…

Видела, как Иван Васильевич сунул что-то, вероятно, купюру, парковщику… Как он кому-то звонил и отдавал какие — распоряжения… Я не прислушивалась, погруженная в свои мысли. Воспринимала окружающую информацию лишь как фон. Голос слышала, но до меня доходил не смысл фраз, а лишь их эмоциональная окраска. Интонация. Фразы были рубленными, немного агрессивными. Чувствовалось волнение, а еще уверенность. Пусть я не ощущала от этого оборотня силы, но знала на интуитивном уровне, что он привык отдавать приказы. Привык, что ему беспрекословно подчинялись. Лишь позже меня заинтересует личность спасителя. Сейчас было наплевать.

Более — менее пришла в себе, когда мы выехали за ворота коттеджного поселка оборотней. С меня, словно, оковы спали.

— Нас выпустили? — глупо спросила у своего нынешнего фальшивого любовника. Очень надеялась, что фальшивого. Хоть бы Иван Васильевич сдержал данное мне слово и не стал настаивать на близости. Но в тот момент я могла бы заплатить и эту цену за избавление от Исаева. До сих пор не могла поверить в то, что он ударил. До сих пор не верилось в то, что он так легко меня отпустил.

— Да, — довольно усмехнулся мужчина. — Как ты?

— Не знаю, — откровенно призналась. — Шокирована происходящим.

— Неудивительно, — заметил Иван Васильевич. — Я не думал, что так все обернется.

— Вы сказали, что почувствовали зверя, — вспомнила кое-что слишком важное для меня, не менее значимое, чем избавление от Исаева.

— Да. А сама не чувствуешь? — покачала головой. — Прислушайся к себе, — последовала совету оборотня и прислушалась к собственным ощущением. С удивлением поняла, что внутри меня кто-то тихо скулил.

«Девочка!», — Луна! Пожалуй, это была единственная целиком осознанная мысль перед тем, как я лишилась сознания.

Пришла в себя, когда автомобиль уже въезжал в город. Находилась в объятиях Ивана Васильевича. Мне это очень не понравилось. Когда осознала, что лежу на его плече, а он меня приобнимает и прижимает к себе, резко дернулась и впечаталась в пассажирскую дверь.

— Осторожнее, Ася, — пожурил оборотень. — Что ты такая дерганая? Ьбке все позади, — а мне отчего-то стало еще больше не по себе. Даже предположить не могла в тот момент, что сомнения мужчины относительно моего родства с Верховным были сильно преувеличены. А час спустя он будет активно пытаться свести меня с его старшим сыном, заключив тем самым весьма выгодный союз и создав крепкую пару, в которой меня не станут обижать и позаботятся.

— Извините, — произнесла в ответ.

— И часто с тобой такое бывает? — Иван Васильевич очень внимательно посмотрел на меня. Заметив непонимание на моем лице, пояснил:

— Падаешь в обморок.

— Впервые, — отчего-то смутилась и начала оправдываться. — У меня достаточно крепкое здоровье.

— Это очень хорошо, — задумчиво произнес в ответ Фомин. — Очень хорошо. Значит, будет сильная волчица. Не расскажешь немного о себе? — при прошлой нашей встрече он таким заинтересованным моей биографией не был. Но я решила, что ему требуется что-то обо мне узнать, составить мнение, чтобы было что рассказать предполагаемому деду.

— Что именно вы хотите узнать? — уклончиво поинтересовалась в ответ. Всегда была довольно скрытной и не очень любила рассказывать о себе. Хотя моя жизнь не была ознаменована какими-то событиями. Выдающимся достижением можно было считать воспитание в семье альфы Родцева и родство с его дочерью. При последней мысли скривилась. Правда, стоит заметить, что прежде никто особо моей жизнью не интересовался. Даже Исаев. Ведь за три месяца совместной жизни он не спросил, что стало с моим отцом. Знал, что тот умер. Этого ему было достаточно.

— Побольше о твоей семье. Вы с Ксенией сестры сводные?

— Нет. У нас общая мать, — и только тут поняла, что, если я — внучка Верховного, Ксенья тоже. Представила, что испытает сестра по поводу новообретенного родственничка. Верховный ведь обладал не только властью, но и довольно внушительным состоянием. И если от отца Ксения не получит почти ничего, то вот от деда… Исаев как-то упоминал, что просто забрал все принадлежащее Родцеву имущество себе. Вроде как даже с его согласия. Моя истинная пара также не собирался обеспечивать Ксению материально. Знала, что он вынудил подписать ее жесткий и несправедливый брачный договор, где в случае развода, девушке не доставалось практически ничего. Меня тогда еще удивило, почему сестрица, которая безумно любила деньги, не устроила Егору жуткого скандала.

— Значит, Родцев тебе отчим. Кстати, где он? Почему я не видел его на свадьбе?

— Не знаю. Последние дни его никто не видел, — честно призналась и задумалась. Это было странно. Весьма. Мне от этого было спокойнее, поэтому прежде я не слишком задумывалась на эту тему.

— Это неважно. А твой родной отец был человеком?

— Да.

— Где он?

— Погиб.

— Как?

— Разбился на машине.

— Когда?

— Мне тогда было три года.

— И твоя мать сразу встретила Родцева?

— Кажется, — прикинув временные рамки, я впервые подумала о том, что как-то очень быстро и своевременно после смерти отца мама познакомилась с Михаилом Андреевичем. Ведь разница с сестрой у нас была примерно четыре года. Мог ли Родцев иметь отношение к гибели моего отца?

«Мог!», — призналась себе.

— А бабушка? Как ее звали?

— Марфа, — заметила довольную улыбку, лишь на миг появившуюся на лице мужчины. — Умерла, когда мне было семь.

— А мать умерла еще несколько лет спустя, — кивнула и сама не заметила, как по щекам заструились соленые дорожки. Мне тогда почти исполнилось одиннадцать. Был август. Ксения должна была пойти в первый класс. Для социализации оборотни даже в больших стаях обучались вместе с людьми. Стая Родцева не была очень большой, поэтому у Ксении особого выбора не было. Правда, сестра, в отличии от меня, собиралась обучаться в частной школе, как бы мама не была против. Считала, что ее младшую дочь слишком балует отец.

«Имею право», — неизменно повторял Михаил Андреевич.

Я отлично до сих пор помню ту суматоху, в которой проходил последний летний месяц. Как Ксения истерила по поводу пошитой на заказ школьной формы, ведь ее сестре, мне, разрешалось ходить в обычной одежде. Помню, как была постоянно чем-то недовольна и возмущена. Она даже плакала из-за цвета тетрадей и не того рисунка на дневнике.

Но, к сожалению, мама не смогла отвести младшую дочь на линейку первого сентября. Ее смерть в последнюю неделю августа стала неожиданностью и ужасной трагедией для всей семьи.

А я ведь так до сих пор не знаю причины, по которой умерла мама… вернее, оказалась в коме. Поначалу пыталась спрашивать у отчима, но он очень быстро отучил меня от этой «плохой» привычки.

Мужчина неожиданно всунул мне носовой платок в руку.

— Спасибо, — некрасиво высморкалась. Это был второй платок, которым за последний час поделился со мной Иван Васильевич. Мысль о том, что у него их целый склад, немного приподняла настроение. Ведь трагедия осталась в далеком прошлом.

— Не самые приятные воспоминания. Понимаю, — сочувственно произнес мужчина, но тем не менее не оставил попыток узнать что-то еще. — Родцев тебя удочерил?

— Нет.

— Взял опекунство?

— Да.

— Почему? Не хотел разлучать сестер? — спросил и тут же выдвинул свою версию Фомин.

— Честно говоря, не знаю, — я всегда задавалась тем же вопросом. Ведь Родцев всегда презирал полукровок. Ладно, моя мать была его истинной парой. С этим он смирился, потому что у него не было особого выбора… но я? Зачем он терпел мое присутствие в собственном доме? Явно не из-за теплых чувств и близких отношений между сестрами. Мы уже тогда несильно ладили. Ксения ощущала свое превосходство даже при жизни матери. А вот что началось позже… даже вспоминать не хотелось. Чтобы не подумали о Родцеве плохо? Чтобы не испортить свою репутацию?

— У тебя есть какие-то родственники со стороны бабушки?

— Нет.

— Со стороны отца?

— Нет, — ответила, даже не задумываясь. Я не стала говорить, что тайком уже несколько лет общаюсь с тетей и дядей. Получилось это случайно. Мне было лет семнадцать, когда я разбирала старые мамины вещи в надежде найти себе какое— нибудь приличное платье и перешить. Тогда вот и наткнулась на стопку писем. Аккуратно перевязанную стопку писем. Стопку писем, явно спрятанную. Ведь нашла я их в кармане пальто. Видимо, мать не слишком афишировала свое общение с родственниками перед собственным супругом. Правда, написать неизвестным родственникам решилась только полтора года спустя, когда стала жить отдельно. К моему удивлению они очень быстро ответили. А письмо было пронизано таким теплом, какого я не получала в семье, в которой воспитывалась. С тех пор мы переписываемся, правда, уже более современным способом…

Иван Васильевич продолжал задавать какие-то вопросы, выспрашивая о моей семье и жизни. Я что-то машинально отвечала, в большинстве случае ограничиваясь «Да» и «Нет». Хотела что-нибудь узнать о предполагаемом деде, но Фомин не позволил мне сменить тему, просто отмахнувшись. Вернее, он сделал вид, что не заметил моего вопроса.

За немного начавшим утомлять допросом, в который в конце концов превратился обычный разговор, я не заметила, как автомобиль затормозил у незнакомой гостиницы. Хотя, не сказать, что я отлично успела изучить город, но много гуляла по центру, ходила по музеям и посещала различные выставки. А эта часть города была явно центром, но красивое здание раньше на глаза мне не попадалось.

Пока я рассматривала в окно автомобиля причудливую лепнину, водитель поспешил учтиво открыть дверь.

— Ася, — поторопил меня мужчина, когда я чуть замешкалась, пытаясь прийти в себя от красоты и изящества работы старых мастеров. Мне очень нравилось, какими были здания до революции. Я даже не могла для себя выделить какой-то наиболее понравившийся архитектурный стиль. Во всех находила свое очарование, будь то модерн или ампир.

Собиралась уже произнести привычное «Извините», но вдруг поймала себя на мысли, что мне не за что просить прощения. Более того, я не должна этого делать. Я, вообще, ничего не должна этому господину. Пусть он мне помог сбежать от Исаева, но вызвался сам. Тем более помогал не мне, а явно хотел порадовать своего друга, моего предполагаемого деда Оленьева.

Стоило войти в холл гостиницы, а затем в лифт, как я запаниковала. Мне захотелось покинуть здание и бежать от Фомина. Чем было вызвано мое состояние, просто не понимала.

Мы поднялись на нужный этаж. Иван Васильевич приложил ключ — карту и услужливо распахнул передо мной дверь гостиничного номера. Я никак не решалась войти, просто застыла в холле.

— Думаю, улетим ближайшим рейсом, — подбодрил мужчина, вынуждая переступить порог. Я посмотрела на улыбающегося оборотня и ощутила антагонистский настрой. Почему была так несколько враждебно настроена, сказать не могла. Ведь недавно чувствовала совсем другое, была очень доброжелательной, испытывая некую признательность и благодарность. Но сейчас, словно, ощущала себя в опасности, оказавшись за дверями гостиничного номера. Даже вздрогнула, когда входная дверь за мной закрылась.

— Папа, ты уже вернулся? — к нам вышел мужчина лет сорока на вид. Полный. Одет кое — как. Какие-то растянутые непонятные брюки и майка. От него весьма резко пахло потом. Мне захотелось срочно зажать нос. А я ведь неполноценный оборотень, даже не нормальная полукровка… Страшно представить, как чувствовал себя сопровождающий меня мужчина. Весьма неухоженный и неопрятный, если сравнивать с Иваном Васильевичем. Товарищ так резко дисгармонировал с роскошным и явно дорогим гостиничным номером.

Мне очень не понравилось, что в номере находился еще один представитель противоположного пола. Успокаивало то, что этот господин сын моего фальшивого любовника.

— Асенька, познакомься, мой старшенький. Валентин Фомин, — представил оборотень своего отпрыска. — Валечка, — я хотела ответить банальное: «Очень приятно познакомиться», но слова застряли в горле. Валечка?! Серьезно?! Нет, он явно шутит, — прояви галантность. Поцелуй даме ручку, — меня аж передернуло, когда этот увалень схватил меня за руку и буквально обслюнявил всю ладонь. — Прекрасная девочка, верно?

— Ничего, папенька, — ответил Фомин младший.

— Ну, что мы толпимся у самых дверей? Давайте пройдем внутрь.