Любовь (не) прилагается (СИ)

Глава 20

«Детка, почему ты хотела себя убить?», — медленно повторила за Исаевым, пытаясь осознать смысл услышанного. До меня он дошел далеко не сразу.

Я не собиралась себя убивать! Выходило, либо Ксения не смогла довести начатое до конца, то есть мое убийство… либо ей зачем-то потребовалось обставить все так, будто бы я… Луна, мне думать об этом не хотелось!

— Кто меня спас? — не спешила опровергать слова оборотня. Мне просто необходимо было узнать, как я очутилась в больнице.

— Я!

— Ты?! — медленно выдохнула. — Но ты ведь уехал?!

— Уехал, — согласился оборотень. — И даже приехал на место, — недобро усмехнулся, — когда почувствовал бешеное волнение своего зверя. Волк просто взбесился, Акса. Он настолько бушевал, что я не мог ни о чем думать. Проклял себя, что лишил тебя связи. Я даже связался с Михой, — при упоминании Родищева скривилась, — попросил его заглянуть к тебе.

— И что он сказал?

— Что недавно видел, когда увозил Ксению.

— Увозил Ксению? — уточнила.

— Да, детка, она уже съехала. Помнишь, я обещал? — кивнула. Становилось все интереснее и интереснее.

— Он сказал что-то еще?

— Что все было нормально. Ты пожелала Ксении счастливого пути и ушла спать, — я нахмурилась. Хотя, чего еще можно было ждать от беты? Не стал бы он рассказывать, как пытался отправить меня на тот свет… чай не дурак! А как все складно вышло… Значит, эти двое уехали, а я на радостях, стало быть, решила себя убить? Какой бред!

«Бред, в который поверил Исаев», — угрюмо напомнила себе. Вот кто настоящий дурак! Дурак, с которым мне явно не по пути. Презрительно посмотрела на оборотня. Поняла в очередной раз, что не хочу быть парой такого идиота. Вот просто не хочу! И плевать, что даже если он осознал свои ошибки и решил раскаяться. Хотя, признаться, в подобное верилось с трудом. Вернее, не верилось вовсе.

Он ведь даже не усомнился… не усомнился в том, что я предприняла попытку суицида. Даже не задал уточняющих вопросов. Вспомнились его слова:

— Акса, как ты могла!!!

— Ася, зачем ты это сделала?

— Детка, почему ты хотела себя убить?

Выходило, что он совсем не успел узнать меня за прошедшие три месяца. При всем моем плачевном отношении к себе, я слишком любила жизнь. Никогда! Никогда, даже при самом скверном исходе, я бы не пожелала умереть! Да, иногда готова была провалиться под землю… Но умереть никогда! Даже в мыслях!

— Ясно, — произнесла, когда повисшее молчание стало затягиваться. — А дальше что?

— Мне что-то не давало покоя. Я наплевал на дела и просто вернулся.

— А как бунт?

— Понятия не имею. Мне было не до чего. Сейчас со всем разбирается Миха. Мне не стоило тебя, вообще, оставлять без присмотра после побега. Надо было изначально отправить его. Киселев…

— Кто такой Киселев? — перебила оборотня.

— Альфа той местной стаи. Киселев слабее Родищева, а потому Миха без проблем все уладит сам.

— Ты вернулся… — снова перебила оборотня.

«Как только метка Фомина сойдет, по моим подсчетам осталось дня два, я сразу поставлю тебе метку».

Меня не слишком интересовал какой-то Киселев, сейчас даже дела не было до Родищева. Была более насущная проблема. Проблема, которую необходимо было решить в ближайшие пару дней. И я, кажется, знала, как именно. Отъезд беты был мне только на руку.

— Вернулся и обнаружил тебя. Вот зачем ты наглоталась таблеток, а? — очередной вопрос. Вопрос в новой интерпретации. Вопрос, который просто надоел.

— Из-за тебя, — огрызнулась.

— Акса! — возмутился мужчина.

— Где моя сестра? — проигнорировала негодование оборотня.

— Не знаю, — отмахнулся Егор. — Акса, что ты…

— Найди ее. Мне необходимо с ней поговорить.

— Акса!

— Что? — рявкнула. Сейчас Исаев неимоверно раздражал. Моя волчица была со мной категорически не согласна, иногда просительно скуля. Видимо, считала, что с собственной парой нужно обращаться более бережно… внимательно. Не волновать. Не расстраивать. Заботиться о ее душевном спокойствии.

— Причем тут я?

— А ты считаешь, что у меня не было повода? Исаев, ты обращался со мной, как с вещью. А я не вещь, я — твоя пара. Я хотела уйти по-хорошему, ты не дал. Вот решила так… — не знаю, зачем несла весь этот бред. Возможно, хотелось, чтобы Егор, наконец, осознал, что был не прав. Возможно, хотела, чтобы раскаялся и попросил прощения. В глубине души понимала, что я — его пара. Со временем злость пройдет, взбунтовавшиеся чувства улягутся… меня снова потянет к нему. Может, не меня… но ясно осознавала, что волчица будет всеми силами стремиться соединиться со своим волком. И если уж придется связать жизнь с таким болваном… Я предпочитала болвана, осознающего свои прегрешения. Болвана раскаивающегося. Болвана, который будет оберегать и заботиться. Цинично? А пусть хоть так, если иного выбора не будет.

— Детка, я ведь сказал, что все изменится… — Егор оправдывался? Поверить было довольно сложно. Но слушать это сейчас не хотела точно. Мне необходимо было подумать.

— Егор, я тебя прошу, давай оставим разговоры на потом. Я жива. Клянусь тебе, что больше глупостей совершать не буду. Найди мне сестру. Мне жизненно необходимо присутствие Ксении, а вот тебя я пока видеть не хочу.

— Акса! — снова возмутился Егор.

— Луна, Исаев! — ответила, пытаясь скопировать его тон. — Я ведь так мало прошу! Сделай для меня хоть что-нибудь!

К моему удивлению, Исаев поднялся и, ничего не говоря, просто покинул палату. Когда за ним захлопнулась дверь, я задумалась о том положении, в которое угодила. Очень сильно рассчитывала, что оборотень выполнит мою просьбу и разыщет сестру. Сестру, которая, возможно, сбежала и спряталась, когда выяснилось, что ее жертва выжила. К моему облегчению, Ксения оказалась очень наглой и самоуверенной особой, но об это я узнала только ближе к вечеру…

Сестра… Сестра оставалась единственным заинтересованным человеком, который желал, чтобы я и Исаев расстались. А у меня было, чем стимулировать милую Ксению… я собиралась шантажировать дорогую сестрицу. Впервые думала о шантаже и чувствовала себя на редкость спокойно. Никаких угрызений совести или других неприятных эмоций это слово у меня не вызывало. Просто не узнавала себя. Признаться, я изменилась. Изменилась за те сорок часов, что спала. Изменилась кардинально. И не совсем понимала, как относиться к подобным переменам. Понимала, что в мире оборотней наивной доброй простушке вроде меня просто не выжить… Но с другой стороны, эта простушка никуда не делась. Я по-прежнему старалась видеть в людях только хорошее… Даже уже подыскала подходящее оправдание выходке сестры… Луна, я ее действительно оправдывала… оправдывала все годы… как и оправдывала Исаева. Но, видимо, походы к Марине Евгеньевне все-таки оказались для меня более полезными, потому что оправдания оправданиями, но мириться с таким отношением к себе более не собиралась. Я впервые планировала поставить собственные интересы на первое место.

— Здравствуйте. Меня зовут Галина, — открылась дверь и в палату плавно вплыла довольно дородная женщина. А во мне, действительно, что-то изменилась. Я почти что с ходу смогла определить, что передо мной полукровка без возможности оборота. Как это произошло, не совсем понимала. Но отчетливо знала… была уверена где-то на уровне инстинктов. Это было весьма любопытно. Раньше я не могла похвастаться подобными навыками. Да, по большей части могла отличить оборотня от человека, но только в том случае, когда оборотень был довольно силен.

— Добрый день! — я с удивлением рассматривала тележку, которую женщина вкатила в палату.

— Я принесла вам покушать, — пояснила она. Хоть кто-то решил позаботиться о моих базовых потребностях, — но сначала давайте померяем давление.

«Померяем давление… возьмем кое-какие анализы…»

«А, вам нечем? Тогда вам стоит выпить воды.»

Луна, со мной никогда так не обращались! Почувствовала себя, словно, маленький ребенок, которому объясняют самые тривиальные вещи.

Когда за немного назойливой медсестрой закрылась дверь, а произошло это где-то минут двадцать спустя, я облегченно вздохнула. Села на постели, перетащив к себе поднос, и приступила к еде.

Через пару часов, когда часть моих анализов была готова, меня снова навестил Марк Денисович.

— Еще раз здравствуйте, Аксинья Анатольевна, — мужчина оглядел палату и удовлетворенно кивнул. — Рад, что у нас есть возможность спокойно поговорить наедине.

— О чем? — подозрительно поинтересовалась у врача. С некоторых пор меня настораживали подобные фразы. Слишком непредсказуемые события они порой за собой влекли.

— Не волнуйтесь, — успокаивающе улыбнулся оборотень. — Мы просто обсудим ваше состояние.

— А что со мной?

— Сейчас все хорошо. Вы стабильны. Прием препаратов на вас почти не отразился. Но я все-таки волнуюсь о вашем душевном состоянии, — мой лечащий врач придвинул кресло к больничной койке и уселся в него. Я же молчала, ожидая продолжения. — Вам нужна помощь специалиста?

— Какого? — осторожно поинтересовалась у него.

— Психолога.

— Нет! — мне сейчас требовалась помощь несколько другого рода. Вряд ли господин Краснов мог мне в этом поспособствовать. Я, кстати, уже успела проверить. Моя палата была на первом этаже. На окнах решетки отсутствовали. Все складывалось идеально для побега… вот только ни денег, ни документов, ни даже одежды при себе у меня не было. А за дверью стояла… сидела на стульчиках охрана. Охрана из двух оборотней. Охрана, видимо, приставленная Исаевым. Хорошо, хоть не додумался кого-то из них оставить в палате.

— Альфа нам сказал, что вас мучала бессонница, поэтому вы превысили допустимую дозу лекарств… — начал мужчина. А внутри меня все взметнулось… я готова была взорваться в любой момент, словно, фейерверк.

— Что. Еще. Сказал. Альфа? — понимала, что возмущаюсь по практически бессмысленному поводу. Но то, что Исаев пытался скрыть попытку моего самоубийства, жутко взбесило. Хотя, это и не попытка самоубийства вовсе была. Опять он думал о своем реноме. То, что Исаев не хотел портить мою репутацию, даже не подумала. Поймала себя на мысли, что не жду, априори, от него ничего хорошего. Хотя при этом умудрялась понять и объяснить мотивацию его поступков. Только при этом стало еще противнее. Да, он альфа. Да, печется о стае. Но почему всегда что-то оказывается важнее меня? Возможно, именно это я так никогда простить ему и не смогла. Даже потом, когда моя жизнь наладилась…

— Неважно, что сказал Егор Максимович, — отрезал врач. — Сейчас мы говорим о вас, Аксинья Анатольевна. Вы понимаете, что выжили чудом? — осведомился мужчина. Кивнула.

— Да, благодаря многоуважаемому альфе, — произнесла с досадой.

— Скорее вашей пробудившейся волчице, — поправил меня Марк Денисович.

— Что?

— Со слов Егора Максимовича я так понял, что раньше проявление вашей второй сущности не было стабильно. Но я вас наблюдаю больше двух суток и все это время ваша волчица была активна.

— Больше двух суток… — произнесла за врачом. — Марк Денисович, а почему я так долго спала?

— Я считаю, что у вас была перестройка организма. Ускоренная перестройка организма. Ваша звериная половина отреагировала на угрозу вашей жизни, ускоряя и помогая принять изменения. Гарантировать не могу, это все-таки больше вопросы к альфе, но думаю через три недели вы сможете перекидываться, — улыбнулась. Как интересно получалось, попытка Ксении и Родищева меня убить спровоцировало то, что могло затянуться не на один месяц… хотя, тот же Исаев рассчитывал на ближайшее полнолуние.

«Но хоть бить меня не будет», — тяжело вздохнула и услышала внутри меня возмущенное завывание. Моей девочке не понравилось, что я опять плохо подумала о нашей паре. Но вот как о нем хорошо думать?

Воспроизвела в памяти диалог и разозлилась:

— Кто меня спас?

— Я!

Правда, потом вспомнила, что он сказал, чтобы я благодарила волчицу.

Не понимала, почему меня так злят мысли об Исаеве. Любые мысли.

Я запуталась. Запуталась настолько, что сейчас толком даже не могла понять, остались ли у меня к нему хоть какие-то романтические чувства. Возможно, если уеду, смогу разобраться в себе… Возможно, Егор со временем сможет доказать, что изменился… Возможно, когда-нибудь мы сможем начать все сначала… Возможно, у нас даже получится крепкая семья… Волчица при этих мыслях довольно заурчала. Словно, была маленьким котенком, которого приласкал хозяин. Вот еще одна странность. Не понимала, могла ли она влиять на мои эмоции и чувства. И спросить было не у кого… хотя…

— Марк Денисович, а вторые сущности влияют на наше эмоциональное состояние?

— Безусловно, — произнес врач. — Почему вы спрашиваете…

— А подменять наши чувства своими могут?

Ответа на такой важный для меня вопрос не услышала, так как дверь снова отворилась. В палату вошла та, кого я так ждала. Моя кичливая сестрица. Сестрица, которая вела себя так, словно, ничего между нами не произошло. Словно, вовсе не она пыталась убить меня два дня назад.

— Ну, здравствуй, Ксения!

— Ася! — презрительно бросила девушка, но что-то промелькнуло такое в ее взгляде, что заставило меня усомниться в том, что она настолько уверена в себе, как хочет то показать.

— Марк Денисович, не могли бы вы нас оставить?

— Конечно, Аксинья Анатольевна, — врач поднялся. — Я загляну уже завтра. А вы подумайте над моим предложением.

— Луна! Сестра, да у тебя совсем мозгов нет! — возмутилась Ксения и подошла, буквально рухнув в кресло, которое только что освободил господин Краснов. Краснов, который стремительно покинул палату.

— Ты сейчас о чем? — я постаралась снисходительно улыбнуться. Вариантов было множество, но мне действительно было любопытно, на что именно намекает дорогая сестрица.

— Егор мне рассказал, как ты из-за ревности пыталась наложить на себя руки, — поведала мне девушка. А я… я рассмеялась. Не ожидала такой наглости от родственницы. Неужели, она серьезно думает, что я ничего не помню? — По тебе, действительно, психушка плачет, — заметила она.

— Или по тебе, — парировала. Такое теплое душевное общение выходило… Но я первый раз чувствовала себя уверенно, общаясь с сестрицей. — Как думаешь, что сделает Егор, если я расскажу ему правду?

— Какую? — сестра сделала вид, что не понимает меня.

— Ксюшенька, думаешь сильный альфа не найдет способа добиться от тебя правды? — я точно не знала, как это происходит… но слышала, что при желании альфа может взломать любое сознание… прочитать мысли, просмотреть воспоминания… Правда, вроде бы после таких процедур оставалась одна дорога… Дорога туда, куда полминуты назад мне рекомендовала отправиться заботливая родственница. В желтый дом.

— Он не посмеет!

— Ты, правда, так считаешь? — спросила снисходительно. И впервые увидела, как в глазах Ксении промелькнул страх. — Считаешь, что, выбирая между истинной парой и тобой, он не посмеет? — продолжала давить. — Не знаю, в курсе ли ты, что завтра или послезавтра я стану официальной парой Исаева, Луной огромной стаи. Как думаешь, что полагается за попытку убийства Луны?

— И что же ты не пожаловалась ему до сих пор? — с вызовом произнесла сестра. Все это время мы практически шептали. Догадывалась, что Ксения опасалась тоже самого, чего и я, быть подслушанными. И сейчас вызов и шепот вместе звучали весьма забавно. У меня даже поднялось настроение. Я даже не представляла, как прекрасно чувствовать себя правой и уверенной в разговоре с надменной и самонадеянной стервой, какой являлась сестра. Я ощущала власть над Ксений. Это было упоительно-прекрасно. Видимо, действительно уверенные в себе люди, намного счастливее.

— Может, потому что не мечтаю оказаться привязанной к этому самонадеянному индюку всю оставшуюся жизнь? Может, я хочу и заслуживаю большего? — произнесла спокойно и с удивлением обнаружила, что сестра застыла с открытым ртом. Явно шокированная моими речами сестра. Ну, да, куда забитой Асе до Исаева? А тут запуганная девчонка заявляет, что сильный и богатый альфа ее недостоин! Я понимала и разделяла негодование сестры. Но при этом мне искренне было плевать на ее мнение.

— К чему ты ведешь? — осторожно произнесла девушка.

— Я не знаю, что у тебя с Родищевым. Мне по сути наплевать. Если ты поклянешься Луной, что больше никогда не причинишь мне вреда, я забуду об этом, — Ксения изменилась в лице. Не ожидала? Я требовала клятвы на крови. Клятвы, которую невозможно было нарушить без последствий для себя. Последствий, которые не мог предсказать никто. — Не скажу ни слова Исаеву. Даже оставлю его тебе в качестве утешительного приза, если поможешь мне сбежать.

— ЧТО?!!! — завопила сестра, напрочь забывая о конспирации.

— Тише ты! — осадила девушку. — Услышат! Сколько денег у тебя на банковской карте?

— Какая разница…

— Отвечай! — приказала. Сама себя не узнавала. Я так легко вошла в роль, что теперь мне казалось, что всегда была уверенной в себе девушкой. — Меня интересуют твои личные средства! Не деньги Исаева.

— Тысяч двести, — пришла к выводу, что сестра приуменьшила размер доступных ей средств раза в два минимум.

— Прекрасно. Я хочу, чтобы ты вернулась в дом Исаева, забрала мой паспорт и кое- какие другие документы. Сняла со своей карты триста тысяч. А также помогла выбраться с территории больницы.

— Но, Ася!..

— Тебе нужен Исаев? Или предпочитаешь оставшиеся дни коротать в обществе душевнобольных? Я ведь буду настаивать, чтобы Исаев проверил мои слова! Клянусь!

К моему удивлению, сестра больше не пыталась возражать или вступать в диалог.

К еще большему удивлению, отрастила коготь на указательном пальце и полоснула себя по ладони:

— Я клянусь Луной, что никогда не попытаюсь убить тебя, — поднесла окровавленную ладонь к моей щеке. Щеке, которую тут же закололо. Было несколько противно, но прекрасно знала, что от крови через несколько секунд не останется даже следа. Когда оборотень приносил клятву другому оборотню, достаточно было просто дотронуться до любого участка обнаженной кожи. Сестра вполне могла просто сжать мою ладонь… Но… Что сделано, то сделано…

Хотела ее поправить. Меня интересовала несколько другая формулировка. Потому что кроме убить… можно придумать много чего интересного, что по сравнению со смертью покажется адом. И раз уж драгоценная сестрица пошла на убийство, что ей мешало по-другому испортить мне жизнь? А потом решила, что не буду. Ксения итак сделала больше, чем я от нее рассчитывала получить. Думала, что максимум, чего добьюсь от нее, так это помощи в побеге. Признаться, если мне удастся побег, я не собиралась добровольно возвращаться к Исаеву. Значит, была велика вероятность, что сегодня мы видимся с Ксенией в последний раз.

— Твоя очередь, — деловито произнесла девушка.

— Моя?! — была удивлена.

— Поклянись, что никто никогда не узнает от тебя правды.

— Нет! — вот уж чего точно делать не собиралась.

— Ася! — возмущенно вскрикнула Ксения.

— Я сказала: «Нет!» С какой стати, я должна это делать? — внимательно посмотрела на девушку. — Знаешь, Ксю, — знала, что сестра не переносила этого сокращения своего имени. Сейчас с удовольствием наблюдала, как холеное, до одури прехорошенькое личико скривилось. Самое интересное то, что сестра даже не посмела возразить, — ты уже должна быть мне благодарна за то, что до сих пор жива!

— Я… — вспыхнула сестра и замолчала. После некоторой задержки, девушка продолжила:

— В чем состоит твой план? — сдалась она. Все же, Ксения не смогла до конца скрыть презрение, сквозившее в ее голосе. Презрение ко мне. К той, которую два дня назад она пыталась убить.

Я рассказала…

Говорили мы долго, больше часа. Я благодарила свою наблюдательность. Ведь знала, что скорее всего мой паспорт хранился в сейфе Исаева. Документ он мне так и не вернул. За ту неполную неделю, что я провела запертой в его особняке, успела обыскать его кабинет полностью. Обычно отвечала на вопрос мужчины:

— Что ты делала в моем кабинете?

— Наслаждалась твоим запахом. Он там наиболее силен. Я бы и к тебе в спальню зашла, но не уверена, что супруга оценит, — откровенно издевалась. Но, кажется, оборотень принимал мой небольшой оправдательный монолог за чистую монету.

Ксения сообщила, что моих документов в их с Егором спальне не было точно. Она собиралась, она знает.

Я очень рассчитывала, что именно в домашний сейф, находящийся в личном кабинете, Исаев убрал мой паспорт. Иначе, моя затея с побегом не имела особого смысла. Я могла бы, конечно, попробовать восстановить документы с помощью свидетельства о рождении. Свидетельства о рождении, которое было у меня на руках. Но это был долгий и нудный процесс.

Вставал вопрос, как залезть в сейф? Ни я, ни Ксения кода от него не знали. Зато я отлично помнила, как несколько раз Родищев пользовался им. Значит, знал код от сейфа. Рассудила, что он не откажет в такой малости своей сообщнице, раз помогал избавиться от меня.

Как показало время, я оказалась права и в том, и в том. Мой паспорт оказался в сейфе. Родищев ей не отказал.

— Как я объясню свое возвращение в дом к Исаеву? — поинтересовалась сестра, когда мы успели обсудить основные моменты планирующегося побега. К тому моменту я уже поднялась с постели и медленно ходила по палате. Чувствовала себя на ногах не слишком уверенно. Но одна мысль, что я могу избавиться от ненужного мне мужчины, придавала сил. Волчица была со мной категорически не согласна. Но я ее предпочитала не замечать. Если в предыдущие дни я с ней мысленно разговаривала, то сейчас просто игнорировала. Она периодически недовольно порыкивала и горестно подвывала в такт моим словам. Но, кажется, до нее дошло, что ее мнение в расчет браться на этот раз точно не будет. Поняла и исчезла. Не совсем. Я чувствовала ее. Просто моя девочка затаилась.

— Я просила Исаева хотя бы на пару дней оставить меня в покое. Сказала, что не хочу видеть. Обвинила, что это он — причина моей попытки самоубийства, — призналась сестре. Чем больше откровенничала, тем больше глаза драгоценной родственницы лезли на лоб, рискуя затеряться в волосах. — Поэтому ты можешь сказать, что я попросила тебя привезти мне кое-что из личных вещей. Возьмешь две сумки, надеюсь, помнишь. Одну для меня оставишь в машине. Другую принесешь в больницу.

— Помню я, — отмахнулась сестрица. — А ты стерва! — с восхищением произнесла она. Кажется, впервые в ее взгляде промелькнуло что-то отдаленно напоминающее уважением. Хмыкнула. Не ожидала от Ксении получить такой сомнительный комплимент. — Никогда бы не подумала, что ты способна на такое, — у меня на миг сложилось впечатление, что, возможно… только, возможно, при других обстоятельствах мы могли бы попытаться наладить отношения. Даже, может, подружиться. Я всего лишь на долю секунды задумалась о том, что стоило бы рассказать сестре о вероятном родстве с Верховным, но быстро отбросила эту мысль. Отбросила за ненужность. Фомин должен был уже сообщить Оленьеву о моем и, следовательно, Ксении существовании. Только почему тот еще не появился? Выжидал чего-то? — Всегда считала тебя тряпкой…

— А ты не знаешь, что с Иваном Васильевичем? — естественно, у Исаева спросить этого не решилась. Но и особо удобного случая не представилось. То он со мной не желал разговаривать, то у меня этого желания не возникало.

— Кто такой Иван Васильевич? — сестра проявила свойственное почти всему женскому полу любопытство.

— Фомин. На мне его метка любовницы. Он, кажется, возглавляет юридическую службу Верховного.

— Нет, — девушка покачала головой. — Я думаю, он вернулся к Верховному, — глубокомысленно произнесла она и поднялась.