Любовь всё прощает

8

Следующие две недели Джейсон и Розалин виделись только по вечерам. Каждое утро Джейсон уезжал в Торонто на работу. Возвращался он где-то около восьми часов, а иногда и позже.

К этому времени Розалин обычно уже сгорала от нетерпения. С шести вечера она, одетая для прогулки и тщательно причесанная, высматривала Джейсона из окна или ожидала его возле коттеджа. Они вместе ужинали, потом отправлялись гулять по берегу озера. А также купались, ныряли и катались на лодке, иной раз до самой темноты.

Одного только не было в их теперешних отношениях: объятий и поцелуев. За все две недели Джейсон ни разу не поцеловал Розалин, ни разу не сделал попытки ее обнять. И это ей не нравилось. Но она тщательно скрывала свое недовольство, боясь показаться навязчивой.

Рядом с Джейсоном ей было необычайно хорошо, как еще ни с одним мужчиной. Джейсон Стоун внушал Розалин ощущение надежности. В его присутствии она испытывала эмоциональный комфорт. Пожалуй, только один человек на свете внушал Розалин сходное чувство: ее опекун лорд Камберленд.

Джейсон в свою очередь с каждым днем все сильнее привязывался к Розалин. И постоянно открывал в ней новые достоинства. Тем не менее многое в ней его пугало. И прежде всего — ее поразительная душевная ранимость. Розалин была не просто ранима, она была болезненно ранима. Любое неосторожное слово могло причинить ей душевную боль. И не только слово, но даже взгляд, жест. Хотя она старалась не показывать этого, Джейсон все отлично замечал.

И еще одно качество характера Розалин не переставало изумлять Джейсона: в ее поведении совершенно отсутствовал элемент игры, притворства. Она была просто не способна скрывать свои чувства. Слишком открытая, слишком доверчивая. И потому слишком уязвимая.

Однажды вернувшись с работы позже обычного, Джейсон был шокирован поведением Розалин. Как назло, в этот день он забыл дома свой сотовый телефон и не мог позвонить Розалин с дороги. Увидев его автомобиль, она побежала ему навстречу, бросилась Джейсону на шею и чуть не задушила его в объятиях. А затем откровенно призналась ему, что уже два часа сидит на крыльце его коттеджа и не может ничем заняться. Она была так расстроена, что Джейсон тут же поклялся, что будет звонить ей всякий раз, как дела задержат его в городе.

Впрочем, Розалин и сама названивала ему на мобильник по пять раз на дню. На одну минуточку, просто чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Или сказать, что ужасно соскучилась по нему…

Признаваться мужчине, что она по нему скучает! Джейсон был просто изумлен подобным поведением. Ни одна из его прежних подружек не вела себя так глупо. Все они были гораздо расчетливее и благоразумнее Розалин. Конечно, их попытки привязать Джейсона к себе с помощью хитроумных женских уловок выглядели в его глазах неимоверно жалкими, а порой просто смешными. Но Розалин… Розалин вообще не прибегала ни к каким уловкам!

Ее бесхитростность внушала Джейсону уважение, но еще больше — тревожила. Он с ужасом думал о том, какой легкой добычей могла стать Розалин для расчетливого, бессердечного афериста. Впрочем, такое с ней уже однажды случилось. Ее бывший муж расставил ей ловушку, и Розалин угодила в нее, как глупая птица в охотничьи силки. Но, похоже, неудачный опыт замужества ничему ее не научил.

Каждый день Джейсон задавал себе один и тот же вопрос: неужели Розалин даже в голову не приходит, что его интерес к ней может быть продиктован хладнокровным расчетом? Она откровенно рассказала ему, как сильно привязан к ней ее опекун и о том, что старик ничего для нее не жалеет. Неужели она не боялась, что он, Джейсон, воспользуется ее доверчивостью? Сделаться зятем богатого английского аристократа… Да любой из компаньонов Джейсона пришел бы в восторг от такой перспективы. И приложил бы все усилия, чтобы вскружить Розалин голову. Поистине эта женщина — олицетворение наивности и безрассудства.

Как-то Джейсон приехал домой в середине дня. Розалин не встретила его, как обычно: вероятно, она не ожидала, что он вернется так рано. Наскоро приняв душ, Джейсон переоделся в легкие прогулочные брюки и футболку и пошел к Розалин. Дверь ее домика оказалась не заперта, поэтому Джейсон не стал звонить, а просто вошел, желая сделать Розалин приятный сюрприз.

Он застал ее в гостиной за весьма необычным и интересным занятием. Розалин сидела на ковре в окружении кучи альбомных листов с какими-то замысловатыми рисунками. При появлении Джейсона она почему-то ужасно смутилась и торопливо собрала листы.

— Извини, — с виноватой улыбкой сказал Джейсон, — я совсем не хотел тебе мешать. Если ты занята, я зайду попозже.

— Нет-нет, — торопливо проговорила она, вскакивая с ковра и идя ему навстречу. — Все в порядке, Джейсон, ты мне совсем не помешал.

— Но ты же чем-то занималась, и, похоже, весьма увлеченно. — Он с любопытством посмотрел на альбомные листы, которые Розалин сейчас прижимала к себе, — Что это такое? Не желаешь поделиться со мной своим секретом?

Розалин на секунду замялась, а затем рассмеялась и начала раскладывать на ковре свои листы. Джейсон присел на корточки, чтобы получше рассмотреть, что там изображено. И удивленно присвистнул. На альбомных листах были нарисованы дамы и кавалеры в старинных костюмах.

— Здорово, — сказал он. — Ты что, сама все это нарисовала?

— Ага. — Розалин посмотрела на него с озорной улыбкой. — Это у меня такое давнее увлечение. Исторические моды.

— А почему ты не показывала их мне? По-моему, прекрасные рисунки. У тебя определенно есть талант.

— Ты преувеличиваешь, Джейсон, рисунки довольно кустарные. Но суть не в этом. — Лицо Розалин стало торжественным. — Эти рисунки — эскизы костюмов для моего музея восковых фигур!

— Ну и ну! Так, значит, у тебя есть собственный музей? Потрясающе!

Розалин застенчиво хихикнула.

— Ну вообще-то это не совсем мой музей, так как создавался он на деньги лорда Камберленда. Но создавала его я, и оформлен он тоже на меня.

— Владелица музея, — с расстановкой, будто взвешивая эти слова, произнес Джейсон. — Никогда еще не встречал людей, занимающихся таким необычным бизнесом. И что же это за музей? Я просто сгораю от любопытства!

— Да ничего особенного, обычный музей восковых фигур…

— Не скромничайте, леди, не скромничайте!

— Это музей, в котором выставлены восковые фигуры в костюмах разных исторических эпох. Начиная от раннего Средневековья и заканчивая началом двадцатого века. Выставка отражает английскую историю. Но сейчас я подумываю открыть еще два зала. Для античных костюмов и костюмов итальянского Возрождения. Вот!

— Слушай, да ты просто молодец! — Джейсон посмотрел на Розалин с откровенным восхищением. — И ты столько времени скрывала от меня, что занимаешься таким интересным делом? Розалин, я на тебя обижен!

Она бросила на него виноватый взгляд.

— Понимаешь, в чем дело, Джейсон… Я немного стесняюсь своего странного увлечения.

— Стесняешься?! — изумленно переспросил Джейсон. — Да ты что, Розалин?! Чего тут можно стесняться? Это же бизнес, и притом очень интересный и нужный людям.

— Да, но раньше-то это не было бизнесом! Когда я училась в школе и занималась все свое свободное время изучением старинных мод.

Джейсон понимающе закивал.

— Ах вот в чем проблема! Одноклассникам и знакомым твое хобби казалось очень странным. Возможно, они даже сочли, что у тебя не все дома. Так?

— Да, — грустно подтвердила Розалин. — Ты угадал Джейсон. Они и вправду считали, что у меня не все дома.

Рассмеявшись, Джейсон успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Они были просто кретинами, Розалин, поверь мне. Тупоголовыми ослами. Да попросту говоря невеждами. Они были не способны оценить твой богатый душевный мир. И не стоит так переживать из-за горстки ограниченных людей, которые не стоят твоего мизинца.

Она с минуту пристально смотрела на него.

— Джейсон, ты действительно так думаешь?

Он устремил на нее изумленный взгляд.

— Почему ты сомневаешься?

— Потому что… потому что ты — американец. И вырос в той же среде, что и я, что и все мои одноклассники.

— И поэтому европейская история и культура должны быть мне до лампочки? — Он саркастически усмехнулся.

— Ты обиделся? — Глаза Розалин наполнились тревогой и чувством вины. — Ради бога, Джейсон, прости меня!

— Ну что ты! — Он нежно погладил ее по щеке. — Успокойся, я нисколько не обиделся. На что мне обижаться?

— Я только что выразила сомнение в твоем культурном уровне.

— Это неудивительно, дорогая. Все англичане — ужасные снобы. А ты, радость моя, скорее англичанка, чем американка.

— Это правда. — Розалин ласково улыбнулась Джейсону. — Но это никак не сказывается на моем отношении к тебе, поверь.

— Я знаю, дорогая, я знаю.

— Но вообще мне кажется, что ты не очень-то похож на американца, — задумчиво проговорила Розалин. — Если бы я встретила тебя в Англии, мне бы и в голову не пришло, что ты из Канады.

— Ты могла бы принять меня за англичанина?

— Да. Понимаешь, Джейсон, в тебе есть что-то такое… не свойственное американцам. У тебя другие манеры. Ты более обходительный, более сдержанный, корректный. — Она наморщила лоб, что-то припоминая. — Да, вспомнила, что меня однажды так поразило в тебе! Помнишь, когда мы в первый раз катались на лодке?

— Да, конечно.

— Тогда ты просил дать тебе время, а потом поцеловал мне руку.

— И что же тебя в этом так удивило? Разве канадцы никогда не целуют женщинам руки?

— Нет, целуют. Но только совсем не так.

— То есть?

Розалин лукаво прищурилась.

— Ты наклонился к моей руке, прежде чем поцеловать ее.

— Не понимаю.

Джейсон слишком поздно заметил, какую опасность таит этот разговор, и не догадался вовремя сменить тему. Он вдруг почувствовал себя мышью, сунувшей нос с мышеловку со скрытым замком. Хуже всего было то, что он никак не мог сообразить, на что старательно намекает Розалин. Без сомнения, он допустил какую-то оплошность, когда целовал ей руку. Но был совершенно бессилен понять, что это за оплошность. Ясно было лишь то, что это одна из тех досадных оплошностей, которые иногда допускают даже самые опытные разведчики. Это называется — погореть на мелочах.

— Так что же тебе показалось странным в моем поведении? — спросил он с деланно беспечной улыбкой. — Ты говоришь, я наклонился к твоей руке, чтобы поцеловать ее. И какие же выводы из этого следуют?

— Видишь ли, Джейсон, — весело пояснила Розалин, — американцы, как правило, не наклоняются к руке женщины. Они тянут ее к своим губам. Берут руку женщины в свою и подносят ее к губам. — Она взяла его руку и показала, как это происходит. — Вот так. В Англии такая манера целовать руку считается дурным тоном. Но даже самые богатые и образованные американцы иногда допускают подобные оплошности. Разумеется, после того как им укажут на их оплошность, они начинают делать все правильно. Но кто мог указать на это тебе?

Джейсон скромно улыбнулся и развел руками.

— Никто. Просто я… я прочитал про это в книге по этикету.

— В книге по этикету?! — Розалин весело захлопала в ладоши. — Джейсон, да ты просто удивительный человек! Первый раз встречаю американца, который держал в руках такую книгу.

— В каждом правиле есть свои исключения, — назидательно заметил Джейсон.

Ему с трудом удавалось сохранять безмятежное выражение лица. Интересно, сколько еще подобных оплошностей он успел допустить за время общения с Розалин? И сколько еще допустит? Оставалось уповать лишь на бесхитростную душу Розалин и ее безграничную доверчивость к нему. Доверчивость, которую он недостойно обманывает!

— Расскажи мне что-нибудь еще про свой музей, — попросил он, чтобы отвлечь ее от опасной темы. — Сколько там восковых фигур?

— Около сорока. Нарядов, конечно, намного больше, и мы иногда меняем экспозицию, «переодеваем» наших прекрасных дам и кавалеров.

— А где шьют костюмы?

— О, у нас существует целая мастерская! Она расположена по соседству с музеем.

— А где находится сам музей?

— Рядом с Камберленд-холлом. В бывшей лимонной оранжерее.

— А! — Джейсон сразу вспомнил эту живописную постройку. — Красивое место… надо полагать?

— Да, очень. Павильон выстроен в стиле барокко, он белый, с красным куполом и позолоченными лепными украшениями. А рядом разбит сад с этим, как его…

— Боскетом подстриженного кустарника в стиле французского ренессанса, — машинально подсказал Джейсон. И мысленно поздравил себя с окончательной потерей рассудка.

— Да, верно. — Янтарные глаза Розалин изумленно округлились. — А… как ты догадался?

Джейсон невинно улыбнулся.

— Никак, просто наугад сказал. Ну не то чтобы наугад, — добавил он, стараясь придать своим словам побольше правдоподобия. — Просто я однажды был в Англии. Давно, лет десять назад. Я закончил с отличием третий курс колледжа, и мне и еще нескольким отличникам вручили туристическую путевку. Для повышения, так сказать, культурного уровня. Ну и там мы побывали на экскурсии в одном имении. И я запомнил, что говорили про сад.

— А ты случайно не запомнил, как называлось имение? Нет? Жаль. Ну и как тебе понравились берега туманного Альбиона?

— Очень понравились. Жаль, что больше ни разу не довелось туда съездить.

— Может быть, еще доведется, — утешила его Розалин. — Вместе со мной.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Джейсон.

Розалин поднялась с ковра и ушла в спальню. Вскоре она вернулась с небольшим альбомом.

— Вот, — сказала она, снова опускаясь на ковер, — это мой маленький семейный альбом, который я всегда вожу с собой.

Джейсон мысленно выругался. Неужели ему придется смотреть на тот самый дом, который он упорно старался вычеркнуть из памяти? Тринадцать лет усилий — и все насмарку!

— Интересно, интересно, — проговорил он, старательно изображая заинтересованность. — Ну показывай же скорее!

Следующие полчаса превратились для Джейсона в сущую пытку. Мало того что на него обрушился целый ворох мучительных воспоминаний, так еще и пришлось выслушивать подробную историю собственной семьи. Розалин рассказала ему о том, как создавался Камберленд-холл, кто был его первым владельцем. Прочитала целую лекцию по геральдике и ландшафтному дизайну. Джейсон так усиленно изображал интерес, что у него заболели мышцы лица. Да еще Розалин умудрилась кое-что переврать. Джейсон даже прикусил зубами язык, боясь поддаться искушению и поправить ее ошибки.

Когда Розалин наконец закрыла альбом, Джейсон чувствовал себя таким усталым, будто ручным плугом вспахал несколько акров земли. Пришлось солгать Розалин, что он не выспался, и под этим предлогом уйти.

Вечером они вместе поужинали и отправились гулять. Все было как обычно, но теперь Джейсон не чувствовал себя так хорошо и спокойно, как раньше. Мысль о том, что он уже начал откровенно лгать Розалин, наполняла его сердце отчаянием. До сегодняшнего дня он просто не говорил ей правду. Но сегодня он впервые солгал ей. Насочинял невесть что про какую-то дурацкую туристическую поездку, про книги по этикету…

Ну что ж, приятель, ведь к этому все и шло, уныло сказал он себе. Неужели ты наивно думал, что сможешь ограничиться недомолвками?

Ложась спать, Джейсон попытался представить, как станут развиваться их дальнейшие отношения с Розалин. И понял один очевидный факт: с каждым днем он все больше и больше будет запутываться во лжи. Он будет постоянно лгать Розалин. До тех пор, пока она однажды не расскажет о нем своему опекуну. И тогда на свет выплывет горькая правда. О том, что Джейсон Стоун на самом деле вовсе никакой не Стоун, а Камберленд. И о том, что он вовсе не рыцарь без страха и упрека, а презренный трусливый обманщик.

Утром Джейсон уехал в Торонто. Целый день он трудился как проклятый, срывая свое плохое настроение на подчиненных: то есть вел себя отвратительно. А вечером, когда сел за руль автомобиля, Джейсон вдруг отчетливо понял, что не сможет вернуться в коттедж. Потому что у него нет сил видеться с Розалин. Слава богу, что у него имеется в Торонто небольшая квартирка.

Подъехав к дому, где находилась его квартира, Джейсон выключил мотор, достал мобильник и набрал номер телефона Розалин.

— Это я, дорогая…

— Джейсон! — Ее голос так и звенел от радости, подобно соловьиной трели. — Где ты, дорогой? Ты скоро?

— Розалин, послушай… — Джейсон торопливо расстегнул душивший его воротник рубашки. — Я не приеду сегодня. У меня очень много дел, придется работать до ночи. А может, и до утра.

— Бедный ты мой! — В голосе Розалин послышалось сочувствие, и Джейсон ощутил мучительные угрызения совести. Проклятье! Неужели он всегда будет ей лгать? — Тебе хотя бы есть где остановиться в Торонто?

— Да, Розалин. У меня в городе квартира. Не волнуйся за меня, со мной все хорошо.

— Когда же ты приедешь? Завтра?

— Наверное… Не знаю, может быть, мне придется задержаться на пару-тройку дней. Понимаешь, поступила очень большая партия товара, я должен за всем проследить, иначе могут подсунуть брак, и я пролечу с деньгами.

— Ну что ж, — до Джейсона донесся глубокий, тяжкий вздох, — хорошо, дорогой, делай так, как считаешь нужным. Ты позвонишь мне завтра?

— Конечно, малышка. Обязательно позвоню. Ну все, не скучай! — Джейсон чуть помолчал и добавил: — Я тебя крепко целую.

— И я тебя. — Голос Розалин зазвучал нежнее. — До свидания, Джейсон.

— До Свидания, моя радость.

Выключив телефон, Джейсон прислонился лбом к рулю и с минуту сидел неподвижно. Потом вскрыл телефон, вытащил сим-карту и заменил ее на другую.

Наверное, это было чудовищно по отношению к Розалин. Джейсона бросило в жар, когда он представил, как она судорожно нажимает на кнопки, пытаясь дозвониться ему. Но по-другому он сейчас не мог.