Люцифер и семеро козлов

Глава 12

Сеня, ехавший в такси, мысленного готовил себя к встрече с Люцифером, которая должна была состояться при первом же погружении его тела в мир сновидений.

«Тьфу! — плюнул он в сердцах — Сейчас опять начнётся! Блин, как же я всё это не люблю! Опять будет надо мной издеваться, злодей… но ничего, ничего. Просто надо чуть-чуть потерпеть всех этих его демонов, дьяволов, пытки и прочие шутки для аудитории с клинически извращенной фантазией и ценителей эстетической чернухи, приправленной сомнительным юмором… Ничего. Вот верну себе душу и заживу как царь!»

Утешая себя надеждами на будущее, Сеня просидел всю дорогу, отвлеченно глядя в окно. Рассчитавшись с таксистом, он вышел из машины и направился в ближайшую «Помоечку» за продуктами, кофе и табачными изделиями. Стиксу ничего не оставалось, кроме как полететь следом за ним. Впрочем, беса это нисколечки не расстраивало — поход в магазин был для него чем-то вроде экскурсии, являющейся частью грандиозного тура по земному миру.

Отравив свой организм сигареткой, Сеня открыл дверь, над которой висела фирменная вывеска «Помоечки» и зашёл внутрь. Захлопнувшаяся дверь едва не прищемила Стиксу хвост:

— Ай! — крикнул бес, убрав самую длинную часть своего тела в последний момент.

— Оу, прошу прощения, — извинился Сеня, забывший о хвостатом спутнике. — Виноват, милорд!

— Кофием, себе прощение искупишь, холоп!

— Сию секунду, ваша милость…

Бес схватил тележку, которую намеревался до отказа забить пакетами кофе и даже провёз её пару шагов по торговому залу, пока Сеня не вырвал её, крутя пальцем у виска.

— Вы чего, ваша милость?! — возмутился он шепотом. — Забыли о вашей невидимости и осязаемости? Глупые холопы будут очень удивлены, когда увидят, как продуктовая тележка катается сама по себе!

К счастью, экстраординарное событие заметил только охранник на входе, заморгавший от удивления. Зажмурившись и снова открыв глаза, страж продуктового царства снова увидел тележку на своём месте и махнул рукой, решив, что странное видение посетило его из-за выпитого накануне. Бесу пришлось отказать себе в удовольствии познать все прелести продуктового шопинга.

Затарившись едой, кофе и двумя блоками «Пимстона», Сеня отстоял небольшую очередь на кассе. Успешно рассчитавшись за приобретенные радости жизни, он отправился домой. Стикс летел рядышком, потирая руки в предвкушении знатного кофейного запоя.

Когда бес наконец дорвался до горячей чашки любимого напитка, Сеня ушел курить на балкон. Вернувшись, он лёг на диван и подумал, вздохнув: «Ну давай, давай. Устроим забавную шуточку, ага. Посмеемся. Вернее ты посмеешься, а я потерплю. Разве ж мне жалко? Для хорошего чел… козёл ты, короче, Люцифер!»

Сон пришел быстро. К своему удивлению, Сеня обнаружил себя сидящим в пыточной камере. Снизу, под троном, тихо потрескивала Огненная гиена. Рядом стоял Люцифер, скрестив руки на груди.

— Смотри, Семён Алексеевич, — произнес властелин Преисподней, подходя ближе. Он поднёс руку к Сениному лицу, и тут на ладони появилась стеклянная бутылочка со светящейся душой. — Это Панас Михайлович. Какая жадная душа, просто квинтэссенция жадности! Редкий экземпляр, очень редкий, — он улыбнулся, посмотрев Сене в глаза. — Благодарю за этого козлика. Он мне очень хорошо послужит!

— Ага, — сказал Сеня. — Может и послужит. Мне, если честно, все равно. Хотя этот Панас и вправду козёл самый настоящий. Волк в овечьей шкуре…

— Готов раздобыть для меня шестую душу?

— Конечно, без проблем, влёгкую, — ответил Сеня, закинув ногу на ногу. — На раз, два и тьфу, — тут он картинно плюнул на пол.

Плевок в Огненную гиену вызвал громкий взрыв — рвануло так, что у Сени заложило уши. Испуганно прикрыв голову руками, он сидел на своём троне совершенно голый и выглядел очень комично.

— Хватит паясничать, Семён Алексеевич, — сказал Люцифер, когда к виновнику взрыва вернулся слух. — У вас есть поговорка про колодец, в который не стоит плевать — помни о ней. Ладно, давай ближе к делу. В твоём городе жила одна старая добрая ведьма. Хотя, буду честен, на самом деле она была не очень-то доброй и верно служила мне много лет. На девяносто восьмом году её жизненный пусть закончился из-за досадной врачебной ошибки. Лечащий врач мог бы всё исправить, когда понял, что ошибся, но не стал — пришлось бы составлять новый курс терапии, демонстрировать коллегам свою некомпетентность как онколога и рисковать грядущим повышением. Чёртов докторишка допустил гибель ведьмы, на которую у меня были большие планы! Фактически, он просто убил её ради своей никчемной карьеры. Теперь моя верная служанка, горящая ныне в аду, просит отмщения, да и я сам не прочь наказать человечишку. А ты мне в этом поможешь!

— Тебе нужна душа врача? — спросил Сеня.

— Да! И именно этого врача.

— Я дико извиняюсь, а врач — верующий?

— Нет, — ответил Люцифер, — насколько мне известно. Почему тебя волнуют его религиозные взгляды?

— Ну, это важно, — сказал Сеня и объяснил: — Купить душу у атеиста — одно, не очень-то и сложно, а провернуть тот же фокус с верующим — гораздо сложнее, да и не всегда возможно. Впрочем, — добавил он, — тебе же безынтересно, как я добываю для тебя души…

— Понимаю, — Люцифер головой, — в общем-то ты прав. Итак, вернёмся к делу. Когда проснёшься, тебя будет ждать приятный сюрприз…

— Какой? — встревожено перебил Сеня, который с некоторых пор перестал любить сюрпризы, особенно подаренные властителем ада. — В смысле, что за сюрприз?

— Увидишь! А теперь ступай прочь и раздобудь для меня душу ничтожного червя, посмевшего испортить одну из моих самых забавных игрушек!

Спустя мгновение душа Сени покинула Преисподнею и погрузилась в царство Морфея. Проснувшись, он ещё пару минут приходил в себя, вспоминая разговор с Люцифером, пообещавшим некий приятный сюрприз. Им оказалась папка в чёрной кожаной обложке, лежащая на прикроватном столике рядом с телефоном.

— Это и есть сюрприз? — проговорил Сеня, глядя на папку.

— Он самый, — подтвердил бес, смотревший телевизор в наушниках.

В папке лежали документы: медицинские справки, заключения, рецепты, история болезни и другие бумаги, в которых упоминалась некая Галина Ивановна Долгая.

«Кажется, это всё писал или врач, или тот, кто составлял контракты на покупку человеческих душ — подумал Сеня, просматривая записи. — Каракули такие, что хрен разберёшь!» — и попросил беса:

— Стикс, может, просветишь меня? — он показал на папку.

— Охотно! Тебя интересует папка?

— Нет, мамка, блин! — раздраженно воскликнул Сеня. — Конечно, папка! Что в ней? Бумаги какие-то…

— Да, — Стикс вынул наушники. — Тут все документы, которые так или иначе связаны с безуспешным лечением Галины Ивановны Долгой.

— Ведьмы, прислуживавшей Люциферу?

— Именно. Заключения, история болезни, да всё… Оказавшись в нужных руках, они приведут господина Метастазова в казённый дом со всеми вытекающими…

— Кого? — перебил удивленный Сеня.

— Ты что, вообще ничего разобрать не можешь? Прочитай в папке! Дмитрий Сергеевич Метастазов — лечащий врач Долгой. Впрочем, не такой уж и долгой, если судить глобально, а не опираясь на среднюю продолжительность человеческой жизни, которая весьма и весьма мала..

— Так, и дальше?

— Ой, ну я так и понял, мне придётся тебе всё разжевать и в рот положить!…

И Стикс начал «разжевывать» содержимое черной папки, расшифровывая эскулапские каракули и разъясняя медицинские термины простым языком, понятным обывателю, понимающему в медицине чуть меньше, чем ни черта. В один прекрасный день Галина Ивановна Долгая приехала в областную онкологическую больницу города Энска, сопровождаемая врачами бригады скорой помощи, которая прибыла на вызов ныне покойной дамы. Впрочем, тогда она была ещё жива и относительно здорова. Ведьму как следует продиагностировали — обследование показало, что она не то, что не совсем здорова, а совсем нездорова, более того, ей просто необходимо лечь в стационар, потому как лечить онкологию в домашних условиях глупо, и бессмысленно.

Госпоже или гражданке Долгой (кому как удобнее) повезло как утопленнице. Вернее утопленницам везет ещё больше чем ей, ведь они-то уж точно не попадут на лечение к Дмитрию Сергеевичу Метастазову — знаменитому онкологу, который большую часть своих пациентов успешно отправил в морг. Доктор с говорящей фамилией прославился благодаря печальной статистике — его пациенты выживали с вероятностью процентов десять-пятнадцать в лучшем случае.

Пролечив госпожу Долгую почти с полгода, врач, наконец, обнаружил свою ошибку. После тщательнейшей диагностики Метастазов выяснил, что пациентка страдает от цирроза печени и никакой онкологией в её случае даже не пахнет. Этот факт грозил обернуться для подающего надежды медика абсолютной катастрофой! Только его родственники в верхах регионального Минздрава похлопотали о повышении, которого осталось лишь дождаться, спокойненько гробя пациентов до следующего квартала, как вдруг чёртова старуха спутала все карты!

Конечно, всё можно было бы исправить. Правда, врачу пришлось бы всем объяснять, как, что, почему, зачем и какого вообще чёрта он натворил. Разумеется, факт вопиющей профессиональной некомпетентности обязательно бы задокументировали как полагается. Возможно, взбешенная старуха подала бы в суд. Короче, всё могло кончиться очень печально… для подающего надежды онколога. В основном, подающего благодаря родственникам в верхах, но кого волнуют такие мелочи, когда есть приказ из министерства, а похороненные на кладбище пациенты молчат в знак согласия с переводом на вышестоящую должность.

Господин Метастазов решил, что пациентка Долгая живёт уже достаточно долго. Онколог продолжил терапию по утвержденной схеме, прекрасно зная о возможных последствиях совершенно не подходящего курса лечения. В итоге старуха отдала Богу душу. Видимо, последний был не очень-то в ней заинтересован и отдал её за ненадобностью Люциферу.

Метастазова благополучно повысили, окончательно переведя на бумажно-административную работу. Это тот редкий случай, когда карьерный рост бездаря спасает без преувеличения тысячи жизней! Хотя, как говорят, получив в своё распоряжение вагон свободного времени, горе-онколог начал подрабатывать в частной клинике, да только это уже не суть важно.

— Теперь понимаешь, с кем тебе предстоит иметь дело? — спросил Стикс.

— Да. С редкостным козлом, — сказал Сеня, задумчиво глядя в окно. — Только вот толку-то от этих документов? Ну докажут врачебную ошибку, посадят его, а дальше что?

— А в чём проблема? — удивленно спросил бес. — Разве кто-то заставляет тебя апеллировать к слепой Фемиде?

— Вообще, да. Никто, ты прав, — Сеня кивнул. — Тогда попробуем сделать доктору предложение, от которого невозможно отказаться — вот эту папку, — он легонько постучал пальцем по черной коже, — в обмен на душу. А раз он атеист, то на душу ему начихать, правильно?

— В точку!

Оставалось только встретиться с господином Метастазовым один на один для интимного разговора по душам. Сеня рассчитывал провести встречу в гостинице без лишних наблюдателей. Ну, кроме Стикса, который к числу последних ни в коем случае не относится.

Отыскать адрес клиники, в которой подрабатывал онколог с говорящей фамилией, оказалось проще простого — стоило только прибегнуть к помощи всезнающего старины Гугла, как проблема исчезла сама собой. Набрав номер, Сеня попросил к телефону Дмитрия Сергеевича. Спустя минуту на том конце раздалось:

— Слушаю! — пробурчал недовольный голос, по-видимому, принадлежавший Метастазову.

— Добрый день, доктор, — осторожно проговорил Сеня.

— Добрый, кто это? Вы на приём?

— Не, куда уж там. Это призрак ведь… тьфу, Галины Долгой! Помните такую? У меня тут лежит папочку в черной кожаной обложке. В ней документики. Эти документики, попав в руки доблестных следователей, доведут вас до суда. А суд — до тюрьмы, а там и в подшконарную республику уехать легко…

— Ты кто?! — рявкнул разъяренный доктор.

— Я же говор…

— Откуда у тебя эта папка?! — перебил онколог. — Её у тебя быть не может, понял?!! Она у меня в сейфе!

— Не знаю я, что там у тебя в сейфе, — проговорил Сеня, листая документы. — Папочка лежит у меня на столике. Хочешь, почитаю? Слушай! «Запись от…» хрен пойми твой почерк… так! Вот: «У пациентки Долгой обнаружены цирротические образования…» Так, а вот тут: «… в результате проведенной биопсии плоскоклеточных онкообразований не обнаружено…» Короче, мне твои каракули разбирать сложновато. Как думаешь, найдётся в полиции хороший шифровальщик, способный расшифровать докторскую писанину? Я думаю, найдётся!

— Чего ты хочешь? — в голосе Метастазова послышалась тревога.

— Для начала встретиться. Ты покажешь мне, как ты умеешь писать, а я отдам тебе твою папку с маленьким гнусным секретиком.

— Ты — идиот?

— Всё, хватит ругаться! Жду тебя сегодня в семь вечера в гостинице. Сразу после работы дуй туда и спросишь на ресепции, где остановился господин Козлопупенко. Не придешь — пеняй на себя, утром я отнесу папку в полицию. Диктую адрес!

Закончив разговор, Сеня положил трубку. Стикс удивленно смотрел на него огромными глазами.

— Сенечка, а где ты возьмёшь паспорт господина Козлопупенко? Ты как номер-то собрался бронировать?

— Эээ… забей. Если что, деньги помогут сделать курицу на ресепшене слепой и глухой, — он кивнул на кипы пятитысячных купюр, перевязанные бечёвкой, — хорошо быть богатым! Только хреново, когда твоя душа продана…

Досадное отсутствие прав на собственную душу сильно омрачало радость от огромного количества денег. Если так пойдёт и дальше, то маленькая однушка скоро могла бы разделить судьбу скромной квартирки небезызвестного Сергея Пантелеевича, забитой деньгами умников, купившихся на обещания лёгкой жизни от раздолбая в майке «алкоголичке», вещавшего когда-то из каждого телевизора. Впрочем, раздолбай не виноват — он просто актёр, игравший свою роль. Если уж кого и винить, то только дураков и наихитрейшего учителя математики, решившего задачку на безбедную жизнь за счёт общества.

День тотального безделья пошёл на пользу Сене, которому требовался отдых, как и любому нормальному человеку. Хорошенько выспавшись, он начал морально готовить себя к предстоявшей встрече с онкологом, в результате которой в копилке Люцифера должна была появиться ещё одна душа. Впрочем, купить душу атеиста — задача проще некуда. Неужели что-то может пойти не так?

Наступил вечер, погрузивший осенний Энск в темноту. Пришло время отправляться на встречу с господином Метастазовым, которая должна была состояться в гостинице «Тонущая форель» — небольшом четырёхзвёздочном отеле, служившим приютом для иногородних гостей и ночных бабочек, вынужденных торговать своими «крылышками» вразвес из-за тяжёлой жизни. Или просто из-за лёгких денег.

Да и зачем вообще заниматься лепидоптерологией, исследуя гостиничных насекомых, когда вон те двое, стоявшие у входа в пятиэтажный отель, намного интереснее! Разумеется, второй был абсолютно невидим для большинства людей — Стикс парил рядом с Сеней, который молча курил, разглядывая охрану у входа. Разобравшись с сигаретой, он прошёл внутрь и направился на ресепшн.

С помощью пачки пятитысячных билетов банка России и обворожительной улыбки ему удалось зарегистрироваться под фамилией Козлопупенко. Странная просьба несколько смутила администратора, но, как известно, деньги при определенных обстоятельствах напрочь отбивают излишнее любопытство. Поднявшись на третий этаж, Сеня вышел из лифта и прошёл в комнату № 312, арендованную с барского плеча до самого утра.

Часы на смартфоне показывали половину седьмого. Стикс, влетев в номер, плюхнулся на двуспальную кровать. Бес тут же нашёл пульт от телевизора, висевшего на стене, и всецело отдался одному из своих любимых занятий. Сеня уселся за письменным столом, выложив из кармана чёрную папку и контракт, на покупку души.

Без десяти семь в номер постучали. Стикс, услышав громкий стук в дверь, выключил телевизор и уселся на кровати с умным видом.

— Я здесь. Заходи, — произнёс Сеня предельно спокойным голосом.

Дверь открылась, и в номер вошёл здоровенный крепыш под два метра ростом, находившийся в отличной физической форме. Короткостриженный тип спортивного телосложения злобно посмотрел на Сеню, потом перевёл взгляд на папку.

— Так значит, — проговорил он, усмехаясь — вот, что за призрак! Как ты умудрился украсть эту папку?

— Никак, — Сеня пожал плечами. — Мне её чёртик подарил.

— И чего же ты хочешь?

— Видишь? — Сеня показал на контракт. — Просто поставь свою…

И тут он осекся, посмотрев на беса, который отчаянно жестикулировал, показывая на шею, а затем снова на Метастазова.

— Стоп… Что это у тебя там? — спросил Сеня дрогнувшим голосом, показывая на цепочку, висевшую на шее онколога. — Ты случаем не верующий, а?

— А твоё какое дело? — пробурчал врач, начинавший потихоньку выходить из себя. — Вот, крестился недавно и что?!

— Так, подожди, а как же…

— Нет, это ты подожди, дрищь, — злобно проговорил Метастазов, нависая над письменным столом. — Знаешь, мне плевать, что ты там хочешь! Я просто заберу эту папку, а ты пойдёшь на хер, понял?!

Сеня хотел было возразить, но внезапный удар в челюсть на несколько секунд лишил его способности возражать и вообще говорить.

«Ох, блядь!» — подумал он, падая вместе со стулом и не видя перед глазами ничего, кроме огромного красного пульсирующего «солнца».

— Мудак! — произнёс Метастазов, презрительно глядя на Сеню, свалившегося кулем на пол, и взял со стола черную папку, в которой хранился секрет скоропостижной кончины Галины Ивановны Долгой. — Надо было сжечь от греха подальше… — пробормотал он, листая записи.

Онколог быстро покинул номер и забрал документы, оставив горе-шантажиста с носом. Хотя нет, не с носом, а с челюстью, которая по закону жанра должна была громко хрустнуть, однако по какому-то счастливому хитросплетению обстоятельств осталась целой и почти невредимой. Стикс помог Сене подняться и усадил на кровать поверженного напарника.

— Как ты? Жив? — спросил бес.

— Вроде, — ответил Сеня, пытаясь шевелить челюстью. — Какого хера, Стикс?! Как так-то?! Твой господин, будь он трижды неладен, сказал, что наш клиент — атеист! Соврал, значит?!

— Не думаю. Если бы он хотел над тобой поиздеваться — ты сам знаешь, как оно бывает… скорее всего, произошла ошибочка. Досадная, очень досадная, не спорю! Ты же сам слышал, он недавно крестился…

— Из-за этой «ошибочки» мы остались без папки, а я ещё и в рожу схлопотал! Как бы знать, а так весь план коту под хвост…

Сеня дотронулся до челюсти, которая ныла от боли, и отдёрнул руку, «ойкнув». Громко выругавшись, он продолжил жаловаться на совершенно неожиданный удар судьбы, принявшей облик господина Метастазова:

— Как-то я его себе по-другому представлял! Наш клиент больше похож на спортсмена, а не на врача…

— Судя по молниеносности и силе полученного тобой звездюля, я с уверенностью могу заявить: Метастазов грешит боксом или каким-другим искусством мордобития, — предположил Стикс. — А врач из него не очень как раз потому, что он и есть спортсмен, а не врач…

— Вот же Тайсон сраный!

Облажавшийся, но не побежденный Сеня покинул гостиницу и поехал домой. Стикс предложил связаться с Люцифером. В словах беса присутствовало рациональное зерно — возможно, князь тьмы соизволит объясниться или хотя бы вернёт папку с доказательствами профнепригодности воинственного онколога. Проворочавшись с полчаса на диване, Сеня понял, что уснуть из-за болевшей челюсти не получится при всём желании, однако мощное обезболивающее и горсть снотворного из домашней аптечки помогли решить досадную проблему с визитом в волшебный мир снов.

Надо ли говорить о насмешках, которые ждали поверженного Давида? Люцифер от души потешался над своим торговым представителем, уничтожая самооценку последнего едкими шуточками. Как выяснилось, темного властелина дезинформировали относительно религиозных взглядов врача-душегубца.

— Да, странно, — задумчиво произнёс Люцифер. — Видимо, произошла ошибка. Я откручу пару хвостов на досуге, возможно, это заставит их обладателей относиться к деталям более внимательно! Но для тебя, Семён Алексеевич, православные наклонности врача ничего не меняют.

— В смысле? — удивленно спросил Сеня. — Тебе всё равно нужна его душа?

— Да!

— И как же…

— Это меня не волнует!

— Хорошо, хорошо… Может, вернешь папку, которую он у меня забрал? Обещаю пользоваться ей с умом!

— Ладно, будет тебе папка, — пообещал Люцифер. — А теперь можешь убираться и зализывать боевые раны!

После этих слов душа Сени покинула Преисподнею. Несмотря на будильник, заведенный на половину девятого, «Давид», побитый «Голиафом», проснулся около шести утра. Исполнив желание мочевого пузыря, бескомпромиссно требовавшего посещения уборной, он сел в кресле и закурил, не обращая внимания на беса, который молча поглядывал то на него, то в телевизор.

«Озвездюлился, папку просрал, Метастазова упустил — вот, какой ты молодец, Семён Алексеевич! — подумал Сеня и беззвучно усмехнулся — И что теперь делать? Напасть не нападешь — меня этот боксер отбоксирует как тузик грелку. Можно было бы Стикса превратить в разъярённую гориллу и заставить нашего доктора поставить автограф в договоре, да только вряд ли затея выгорит, ибо душу Метастазов ни за что не продаст… Ни за какие коврижки! Хм… А если не заставлять, если, так сказать убедить? Ведь Засральского же убедили? Убедили! Только с этим типом нужно поменьше фантазии и поближе к реальности. Хм… многие верующие воспринимают священников чуть ли ни как истину в последней инстанции и уста самого Бога — это, мягко говоря, неправильно, но при определенных обстоятельствах может помочь…»

— Вон папка, — бес прервал размышления Сени, показав на шкаф с книгами.

— Ага, — тот кивнул, посмотрев наверх, — вижу. Скажи-ка мне, друг мой Стикс, а нет ли в твоём арсенале способности, позволяющей обернуться человеком?

— Ну что ты! — бес усмехнулся, махнув рукой. — Это только демоны могут и черти. Да и им провернуть такой фокус весьма и весьма непросто. А я — всего лишь бес. Кажется, ты что-то придумал?

— Жаль, очень жаль, — Сеня с досадой потушил окурок в пепельнице.

— Я могу вселиться в человека на время, — сказал Стикс.

— И что нам это даст?..

— Ну не знаю, ты меня в свой план не посвятил! — бес развел руками. — Вообще, я могу вселиться в любого человека, находящегося в измененном состоянии сознания.

— … Если по-русски, то это значит пьяного или под кайфом, правильно? — уточнил Сеня.

— Да, ты абсолютно прав. Может, поделишься своим планом со мной?

— Позже. Сейчас мы поедем за водкой, а потом в церковь!

— Чего-о-о-о? — раздосадовано протянул бес. — Не хочу! Зачем в церковь! А? Зачем?

— Надо, Стикс, надо, — Сеня вздохнул и усмехнулся. — Поедем на утреннюю службу!

Вызвав такси, Сеня позавтракал на скорую руку. Пока он собирался, бес успел навернуть пару чашечек кофе для бодрости. Машину пришлось ждать минут пятнадцать, если не больше.

На улице стояла холодина! Порыв ледяного ветра сдул остатки сна с Сениного лица, едва тот вышел из подъезда, держа сигарету в зубах.

— Может, ты все-таки объяснишь, за каким лядом мы собрались в церковь, да ещё в такую рань? — недовольно пробормотал Стикс, которого оторвали от просмотра телевизора ради визита в храм.

— Всё просто! Ты вселишься в Панаса, а потом мы поедем на работу к господину Метастазову. Будучи «батюшкой», ты без проблем разведёшь «Тайсона» на автограф!

— Ты хоть бы со мной посоветовался сначала, — сказал бес. — А то вдруг я не осилю поповскую личину! Впрочем, в одном ты прав, водки надо взять. Да побольше! Иначе ничего не выйдет… я так понимаю, мы снова едем в ту самую церковь спаивать настоятеля?

— Ага!

— Хм. Ладно, есть время всё обдумать. Папку-то не забыл?

Стикс оказался прав — Сеня пал жертвой старческого склероза. Пришлось вернуться за доказательствами профнепригодности Метастазова, которые к тому же выходили за рамки уголовного кодекса и были особенно ценными из-за преступного характера. Бес предложил захватить побольше денег:

— Бери, бери, — сказал он, запихивая деньги в куртку Сени, пока тот пролистывал бумаги в зловещей черной папке. — Пригодятся! Кстати, ты водку-то на что собрался покупать?

— На пятерик, который всегда есть в моём кошельке… Блин, жалко «Наследие» ещё закрыто!

Злополучная «наливайка» действительно пока не работала — храм Бахуса откроется через два с лишним часа, а ждать этого момента в компании алкоголиков, стягивающихся к магазину со всей округи, было совершенно не с руки и некогда. Спустившись вниз, Сеня увидел машину, ожидавшую пассажира, решившего отправиться в церковь ни свет, ни заря. По пути таксисту пришлось остановиться у круглосуточного супермаркета. Видимый пассажир ушёл, оставив невидимого пассажира в машине, и вернулся с двумя литровыми пузырями легендарной водки «Палёнушка», от которой русских «богатырей» передохло больше, чем во Вторую мировую, правда, самые крепкие бойцы алкофронта, чьи организмы адаптировались к булькающей заразе, пили и нахваливали один из самых известных брендов Энского водочного завода.

Таксист воздержался от ненужных вопросов, ограничившись лёгкой ухмылкой, и преспокойно довёз Сеню до Никольской церкви. Водитель, получив вместо звонкой монеты хрустящие бумажки, укатил восвояси, а бес предложил всё хорошенько обдумать, перед тем как заходить внутрь столь неприятного для него здания.

— Честно говоря, — произнёс Стикс, недовольно покосившись на храм, — мне совершенно не нравится твоя затея! Я не хочу идти внутрь, там, извини за выражение, хреново, понимаешь?!

— А кому сейчас легко? — философски заметил Сеня, дымивший «Пимстоном».

— Не знаю! Да мне и наплевать, если честно, — пробурчал бес. — Может быть, ты напоишь нашего батюшку где-нибудь в другом месте, а?

— Даже не знаю, — задумчиво проговорил Сеня. — Честно говоря, мне и самому не хочется распивать водку в храме… Ладно, побудь здесь. Только пузыри возьми и спрячь вон в тех кустах, — он показал на подстриженные заросли кустарника высотой около метра, которые уже пожелтели. — Я скоро вернусь. А там — посмотрим, как фишка ляжет…

Если бы в столь ранний час рядом были другие люди, то они бы с большой вероятностью облысели от удивления, глядя на две литровые водки, «проплывшие» по воздуху и исчезнувшие в листве желтеющего кустарника. Войдя в храм, который к тому времени уже открыл свои двери ранним пташкам, Сеня вдохнул запах ладана и воска горящих свечей. Женщина, работавшая в церковной лавке, узнала странного захожанина, осмелившегося говорить о батюшке страшные вещи, но ничего не сказала в ответ на приветственный кивок, ответив лишь суровым взглядом исподлобья.

Панас шепотом что-то объяснял певчим на клиросе, сопровождая каждое слово жестикуляцией. Под глазами у батюшки появились огромные синяки, а живость и энергия исчезли, словно их вовсе не было — вместо бодренького коммерсанта в рясе, Сеня увидел обыкновенного священника, задерганного жизнью и обремененного приходскими заботами.

«Кажется, кое-кто упорно пытается не спать — подумал он, глядя на измученное лицо господина Копеечкина. — Видать, батюшка уже познакомился с Люцифером и теперь готов на что угодно, лишь бы не уснуть! Знаем, знаем, проходили на собственной многострадальной шкуре…»

Оглядев зал, священник остановил взгляд на Сене, который осторожно помахал рукой, приветствуя божьего слугу. Батюшка, отмахнувшись от певчих, торопливо подошёл к человеку, выкупившему его душу за чемодан, набитый пятитысячными купюрами, и злобно зашептал:

— Ты что наделал, гад?! — в голосе Панаса слышался страх. — Ты… ты кто такой?.. Колдун? Демон… слуга этого, Люцифера, а?!

— Я не колдун и не демон, не боись, — успокоил его Сеня. — Ты сам виноват, Панас. Ты сам продал свою душу, верно? А ведь я тебя предупреждал. Все это от твоего атеизма, Панас. Как бы был ты хоть чуть-чуть священником, а не алчным барыгой, то и душа бы твоя принадлежала тебе.

— Это… ладно, — священник махнул рукой, — я… я хочу душу обратно, понял?! А деньги свои можешь забрать!

— Какие ко мне-то вопросы? — Сеня пожал плечами. — Ты разве мне свою душу продал? Нет. Мне, Панас, твоя душа нужна как козе баян. Это теперь собственность дьявола — все вопросы к нему. Хотя, буду честен, — он вздохнул. — Твои шансы уговорить его расторгнуть договор крайне малы.

— Так что же мне теперь делать, а?! — щеки Панаса затряслись. — Неужели каждую ночь это терпеть?!

— Не каждую. Со временем Люциферу надоест твоя персона, и вы будете видеться с ним время от времени. А может он предложит тебе… — Сеня замялся, решив умолчать о своём договоре с владыкой ада. — Я попробую тебе помочь — поговорю с ним. Ничего не обещаю, но поговорить — поговорю. Возможно, мои слова будут иметь для него чуть больший вес, чем твои мольбы. Но учти, коллаборация со мной возможна по принципу «услуга за услугу». Ты готов принять концепцию взаимопомощи?

— Готов, готов! — залепетал утопающий Панас, обрадовавшийся протянутой соломинке. — Готов! Что нужно делать? Ты только скажи!

— Для начала тебе придется выпить водки… пошли!

Священник ожидал чего угодно, но только не предложения бухнуть перед утренней службой. Удивлённый батюшка поспешил следом за потенциальным спасителем его души, который тем временем уже вышел из храма на улицу и направился к кустам. Достав один пузырь «Палёнушки», Сеня обратился к пустому месту, по-крайней мере, так думал Панас:

— Вот клиент!

— Ты это с кем разговариваешь? — спросил господин Копеечкин.

— С бесом, — ответил Сеня. — Он позаимствует тебя на пару часиков. Ты ведь не против?

— Верну в целости и сохранности, — пообещал Стикс, неожиданно задекларировав своё присутствие.

Священник испуганно подпрыгнул, услышав насмешливый голос, раздавшийся из кустов, и побледнел, когда из желтеющих листьев «выплыла» ещё одна бутылка водки, которую на самом деле сжимал в руке бес, оставленный сторожить огненную воду. Не на шутку встревоженный батюшка перекрестился. Стикса передернуло, да так сильно, что он едва не выронил «литрушку».

— Слушай, как там тебя, Панас, да? — недовольно процедил бес, остававшийся невидимым для растерянного попа. — Так вот, Панас, давай-ка без глупостей! Без упоминаний сам знаешь, кого, без крестов, без молитв, короче без этих вот ваших штучек!

— К-к-то тут, а? — пробормотал господин Копеечкин.

— Я же говорю, бес, — сказал Сеня и тут же успокоил батюшку: — Не бойся, всё нормально. Теперь тебе надо выпить!

— Да, — подтвердил Стикс, — давай прямо из горла! Или в церквушку к себе сгоняй за стаканчиком, ежели так глушить не комильфо…

Панас выбрал второй вариант. Вернувшись с тремя стаканами из чистого серебра, по всей вероятности освященными, батюшка предложил отойти за церковь, смущаясь заниматься алкоголизмом на глазах у прихожан, которые тем временем потихоньку подтягивались на службу. Панасу пришлось глушить «Палёнушку» в одну персону, как заправскому алкоголику — Сеня и Стикс отказались составить ему компанию в утренних возлияниях.

Выпив грамм триста, батюшка попросил сделать перерыв и перекурить. Отказать себе в удовольствии подымить лишний раз Сеня не мог. Да и не хотел, если уж говорить откровенно, потому как относился к числу тех потребителей табака, которые получают от своей привычки искреннее удовольствие.

— Кажется, клиент созрел, — сказал бес, глядя на слегка окосевшую физиономию батюшки.

Стикс растворился в воздухе. По телу священника пробежала мелка дрожь. Глаза Панаса на мгновение сверкнули ярким желтым светом.

— Ну что? Получилось? — спросил Сеня, наблюдавший за фокусом.

— Вроде да, Сенечка, — произнёс Панас. — Эх, давненько я не занимался подобными вещами! — он хихикнул.

— Тогда, давай обсудим дальнейший план. В общем, я думаю…

Сенин план оказался проще простого: Стикс, удобно расположившийся в батюшкином теле, должен был прийти на приём к доктору Метастазову и убедить того поставить подпись в дьявольском контракте на продажу собственной души. Для пущей убедительности он хотел продемонстрировать онкологу папку с документами, в которых описана грустная, долгая и крайней трагичная история болезни ныне почившей ведьмы. И даже посоветовал бесу взять одну справку на «приём». Сам же Сеня идти на встречу отказался, по-крайней мере, до тех пор, пока клиент не испытает острого желания заключить договор с дьяволом. Сразу попрошу тебя, дорогой читатель, воздержаться от обвинений в малодушии — вряд ли кто-то захочет дважды проверять челюсть на прочность, особенно, если этого можно избежать, воспользовавшись мозгами. И да, Сеня, немножечко, пардон, «зассал» не в меру здоровенного боксёра, чего уж ходить вокруг да около в бессмысленных поисках изысканных выражений…

Бес, освоившись в теле господина Копеечкина, зашёл в церковь и громогласно объявил, заплетающимся языком:

— Братья и сестры! Короче, сегодня литургия отменяется. У нас с Сенеч… тьфу, я говорю, долг обязывает меня присутствовать в другом месте, где не обойтись без помощи служителя божьего… — «батюшку» передёрнуло. — Прошу вас, браться и сестры, ступайте с миром!

Отправив удивлённых прихожан по домам, Стикс вышел на улицу, где его ждал Сеня. Как оказалось, бес прекрасно чувствовал себя в церкви, находясь в теле батюшки, который всё видел и слышал, однако ничего не мог с собой поделать. Хотя правильнее было бы сказать не с собой, а с бесом, который управлял его телом.

Лицо подъехавшего таксиста озарила ехидная ухмылка, когда тот почувствовал волну перегара от «батюшки», державшего в руке литровую бутылку водки. Доехав без приключений до клиники, Сеня рассчитался с водителем и помог «священнику» вылезти из машины.

— Ну что, поп-картонный лоб, придумал, как будешь доктора уговаривать? — спросил он, поправляя съехавшее облачение Панаса.

— Сам ты картонный! Я не картонный, я, между прочим, очень даже умный лоб, друг мой Сенечка! — обиженно возразил батюшка. — Не переживай. Мы найдём общий язык… кстати, я тут кое-что придумал, так что будь готов помахать папочкой, если увидишь меня в окне, хорошо?

— Да как скажешь.

Сеня вошёл в двухэтажное здание клиники вместе с «волком» в шкуре священника, который сжимал в руке бутылку «Палёнушки». Узнав в регистратуре номер кабинета Метастазова, он отправил беса на «приём», а сам направился на улицу ждать обещанного сигнала в окне. Папка, разумеется, осталась у него, если не считать пары справок, которые забрал Стикс.

Сеня курил, разглядывая окна на втором этаже и гадая, в каком из них появится усатая физиономия Панаса. Бес тем временем постучался в двадцать первый кабинет. Услышав: «Войдите!», Стикс не заставил врача повторять приглашение и вошёл, аккуратно прикрыв дверь.

— Бог в помощь, сын мой! — поздоровался Стикс, закашлявшись.

— И вам не хворать, батюшка, — неторопливо проговорил Метастазов. — А вы… вы, прошу прощения, что себе позволяете?..

Удивленное лицо врача, сидевшего за столом, заваленным документами, вытянулось. Надо признаться, Дмитрий Сергеевич очень смутился, увидев батюшку с «литрушкой», который заполнил перегаром кабинет, едва открыв рот.

— Итак, — громогласно заявил Стикс, не давая Метастазову произнести ни слова возмущения, — коли твоя душа, ещё жива, ответь, не хочешь ли спасти её? — спросил «батюшка», ставя на стол бутылку водки.

— Ну, знаете! — возмутился врач. — Я, конечно, всё понимаю, все мы люди, но вы же священник! Вы — служитель божий…

Панас закашлялся и замахал руками.

— Так, опомнись, тьфу… заткнись… в смысле, раб божий, ой… — Стикс зашёлся кашлем ещё пуще прежнего и сел на стул, отмахиваясь от онколога, который вышел из-за стола и открыл окно, надеясь хоть немного снизить концентрацию перегара в кабинете. — Обожди, Дмитрий Сергеевич! Кхэ… И давай без этих своих… кхэ… на вот, глянь-ка!

Панас выложил на стол парочку справок из папки, любезно предоставленной Люцифером, и ткнул в них пальцем. Метастазов внимательно прочитал документы, поглядывая на священника, который наконец-то перестал кашлять и теперь лишь барабанил ногтями пальцев по бутылке «Палёнушки», стоявшей на столе. Лицо онколога потемнело.

— Откуда это? — хрипло спросил он. — Я же вчера своими руками всё сжег!

— Да и толку-то, сын мой! Ты сжег, а господин наш видишь по-новой сделал то, что ты сжег! — Панас развёл руками, улыбнувшись. — Господин-то наш, он знаешь, всё видит! — проговорил бес, скромно умолчав о том, о каком именно «господине» идёт речь.

— Да как же так? — Метастазов положил справки на стол. — А…

— Бэ! — перебил Стикс. — Это ещё что! Пойдём-ка, сын мой, к окну, пошли, вот, — он встал у окна, постучал по стеклу и помахал рукой Сене. Тот в ответ помахал папкой в чёрной кожаной обложке.

Метастазов узнал старого знакомого, которого накануне вечером «угостил» профессиональным апперкотом в челюсть.

— Так… — начал было он.

— Ага, — «батюшка» снова перебил «своего сына», — вот такие вот пироги. Ты, Дмитрий Сергеевич, пойми, что тебе никуда не деться. Ну обидел ты, — Панас кивнул на улицу, — божьего… ой, блин… — его передернуло, — человека. Ну сжег ты доказательства своей вины, а дальше-то что? Думаешь, господин-то наш всё забыл? Как видишь, нет. И папочка снова цела.

— Кто он… — Метастазов запнулся, — … ты… вы, вы оба — кто такие?!

— Да помочь мы тебе хотим! Посланы господином нашим, — соврал Панас. — А ты сразу драться! Давай-ка, доставай стаканы! Будем думать, как спасти твою душу…

И они приступили к «размышлениям». Стикс убеждал онколога, заливая о том, как полезно очистить душу в адском пламени, и о том, что в рай врата закрыты, если за душой есть хоть один смертный грешок, подливая водки собутыльнику. Впрочем, одержимый батюшка и сам пил с удовольствием, отмечая про себя, что некоторые напитки, конечно, не так вкусны, как кофе, однако тоже могут быть весьма неплохи при определенных обстоятельствах. Наконец убедив Метастазова подписать договор, в доску пьяный Панас высунулся в открытое окно и заорал:

— Сенечка! Давай к нам! Дмитрий Сергеевич всё понял и осознал!

Панас громко икнул, прикрыв рот. Сеня, которому пришлось просидеть на лавочке почти два часа, удивленно посмотрел на пьянющего батюшку.

«Ого! Ничего себе, кажется, у них там праздник! Значит, клиент готов…» — подумал он, поднимаясь с нагретого места.

В кабинете его уже ждали. Метастазов долго извинялся за разбитую челюсть, чуть ли не кланяясь в ноги, обиженному «божьему человеку». Стикс решительно не собирался извиняться ни за что — ни за съеденные в одну персону огурцы, ни за почти допитую бутылку, ни за свою наглую пьяную морду. Опрокинув в желудок Панаса очередную порцию «Палёнушки», бес заявил:

— Сеечка! Давай, хороший мой, давай договор! И папку давай!

— Да, да, Семен Алексиеч, — виновато проговорил Метастазов заплетающимся языком. — Давайте папочку! И ещё, я вас снова попрошу от всей души извинить меня! — он обнял Сеню, и уткнулся ему головой в плечо.

— Всё нормально, — сказал «божий человек». — Вот контракт, — на стол лёг договор. — Осталось подписать…

— Да, да, сейчас, сейчас я всё попишу, — Метастазов одной рукой ухватился за стол, а второй кое-как взял ручку и вывел пару каракуль. Договор сверкнул красным. В доску пьяный доктор, вздрогнув, пробормотал: — Хорошо, что с дьяволом можно договориться, а потом вернуться в рай чистеньким…

— О чём это он? — спросил Сеня у беса, который сросся с телом Панаса как со своим собственным.

— А, плюнь… — «батюшка» махнул рукой. — Давайте ещё по одной, друзья мои!

— Да, да, ещё по одной, — проговорил онколог, доставая третий стакан из нижнего ящика в столе.

Они разделили остатки «Палёнушки» на троих. Метастазов возмущенно предложил взять «ещё литрик» и рухнул на пол, отключившись. Через пару мгновений пьяный врач захрапел, окончательно сраженный зелёным змием.

— Слышь, батюшка, — Сеня легонько пихнул Панаса локтём, — ты ему чего наплёл? — он усмехнулся.

— А, сын мой, это уж не твоя забота, — сказал Стикс, вжившийся в роль божьего слуги. — Поехали домой! И это, водки надо взять!

— Так, а-ну прекращай! — сурово проговорил Сеня. — Я не понял, кто и по какому поводу объявил парад алкоголизма? Нет, никто? И повода никакого нет? Тогда давай-ка отпускай тело Панаса, и поехали домой!

Подписанный контракт исчез в нагрудном кармане Сениной куртки. Бес покинул тело священника, который несколько секунд, пялился в пустую точку, и окончательно придя в себя, запричитал, кое-как шевеля языком. Стикс, допил последние капли, остававшиеся на дне бутылки, и вылетел в окно, громко потребовав такси, ящик водки и побольше маринованных огурцов.

— Я попробую замолвить за тебя словечко, — пообещал Сеня, похлопав священника по плечу. — На этом, Панас, твоя миссия выполнена. Да и моя тоже завершена успешнее некуда. Прощай, надеюсь!

С этими словами он покинул кабинет Метастазова. Выйдя на улицу, Сеня не успел закурить, как к нему подлетел Стикс и потребовал немедленно организовать продолжение банкета. Пришлось отклонить настойчивое предложение, откупившись от пьяного беса обещанием выделить ему бутылку вина из домашнего бара…