Люцифер и семеро козлов

Глава 17

Пока такси проторчало в пробке, пока водитель склонял доблестного сотрудника ГИБДД к получению взятки, пока то да сё — короче, Сеня приехал в частный сектор около шести часов вечера. Шагая по тёмной улице, он наступал чуть ли не в каждую лужу, ругаясь и отмахиваясь от беса, который летел рядом и забавлялся над злоключениями своего товарища. Стикс радостно потирал руки, предвкушая очередную пьянку длиной в целую ночь. Сеня, который упорно отказывался от дьявольского шнапса, вздыхал, понимая, что вряд ли ему удастся по-человечески поспать, слушая бесовские хохмы, частушки, анекдоты и прочую самодеятельность, навеянную гуляночкой с зелёным змием.

Приближаясь к дому Вельзевулова, он нутром почувствовал неладное. Интуиция Сеню не обманула — в этот самый момент одно из окон первого этажа разлетелось вдребезги! Кто-то вышвырнул на улицу керосиновую лампу, которая упала прямо на дорожку перед домом и разлетелась на части.

— Ну чё, дед, а дед! — раздался пьяный крик. — Дед-пердед, хе-хе-хе! Где твой знакомый, козёл этот, а? Уехал?! Правильно, уехал… Вот и хорошо! Иди сюда, сука… Последний раз спрашиваю, где ордена твои, дезертир сраный!

Конечно, Сеня узнал голос вдрызг пьяного Василия, который, по всей видимости, решил отомстить Вельзевулову за унижение на пороге собственного дома, которое к тому же закончилось добровольно-принудительной сдачей обреза. Стикс пролетел вперед со скоростью пули и осторожно заглянул в окно.

— Во дела… — пробормотал бес и с тревогой произнёс, обернувшись: — Сенечка, у него ружьё… Сможешь отметелить злодея, как супер-герой?

— Только если без ружья, — ответил «супермен», направляясь к двери — тогда без проблем. Может лучше ты?

— А если он в меня пальнёт?!

— Он же не знает, что мы здесь. Превратись в зверушку и аннигилируй врага…

— Прямо аннигилировать? — уточнил бес.

— Ну, может не прямо, но в случае крайней необходимости — лучше он, чем ты.

— Да, сложно спорить…

Они вошли в дом и осторожно направились по коридору в гостиную, услышав оттуда пьяные крики, Василия, внезапно решившего спустить курок — раздался громкий выстрел, от которого Сеня вздрогнул, явно не ожидая, что дело зайдёт так далеко.

«Проклятье! Неужели старика убил?!» — подумал он, осторожно заглядывая в комнату.

Вельзевулов спрятался за перевернутым столом, а Вася, пошатываясь, брызгал слюной, пытаясь выяснить, почему у его потенциальной жертвы нет наградных орденов. К счастью, от выстрела пострадал только шкаф с посудой, в котором помимо уничтоженной утвари стояла ещё и трёхлитровая бутыль дьявольского шнапса. Морду Стикса, осознавшего всю тяжесть невосполнимой утраты, перекосило сильнее, чем при упоминании имени Всевышнего.

— Тару… — прошептал бес, надрывающимся голосом, — … тару-то зачем…

— Наплюй на тару, херачь его! — возмущенно зашептал Сеня. — Или хоть ружьё отбери! Давай, бесовская морда, обернись зверюгой и сделай доброе дело, пока этот козёл старика не застрелил! Только смотри, что бы без розовых щеночков, как в тот раз…

— Хм! — Стикс улыбнулся. — А почему бы и нет…

Бес скрылся в тёмном коридоре, чтобы превратиться в дикого зверя, который будет рвать своих врагов за правое дело! По-крайней мере на это надеялся Сеня. Его надежды оправдались… ну как оправдались — когда из тёмного коридора показался огромный волкодав, сверкающий жёлтыми глазами и способный напугать до диареи огромными окровавленным клыками, Сеня немножечко прифигел, правда, не от ужаса, а от пушистой розовой шерсти…

— Ты похож на плод любви Сатаны и плюшевого мишки, — сказал он, — получше личины в твоей коллекции образов не нашлось?

— Всё нормально, босс! За меня не беспокойся! — проурчал бес. — Сейчас будет драка…

Волкодав выскочил из коридора в гостиную и, грозно рыча, повалил Васю на пол, который мгновенно протрезвел от ужаса. Выронив ружьё на пол, искатель орденов запричитал, когда увидел, как в комнату, следом за монстром, вошёл тот проклятый незнакомец, посмевший реквизировать обрез. Сеня пнул ружьё в сторону и кивком приветствовал Вельзевулова, осторожно выглянувшего из-за стола.

— Так-так-так! — проурчал Стикс. — Кажется, я кому-то обещал кое-что отгрызть в прошлый раз, если этот кто-то будет портить жизнь людям!

— Бля, бля, погоди… — залепетал Вася. — Собака страшная… А-а-а!!!

Бес слегка прикусил ухо разговорившегося стрелка, который буквально взвыл от боли. Вельзевулов тем временем вылез из своего укрытия и, плюнув на Васю, случайно попал в Стикса. Волкодав повернулся и проурчал с досадой, качая головой:

— Карл, Карл, ну что же ты…

— Да я не хотел, Стикс! — воскликнул старик и тут же подлетел к бесу исправлять последствия досадной ошибки. Вытерев шерсть монстра тряпочкой, лежавшей на полу, он услужливо улыбнулся, изобразив, как сдувает пыль.

— Вася, ты, похоже, редкостный мудак, — проговорил Сеня, констатируя очевидный факт.

— Так как поступим — будем вместе искать путь к консенсусу или пасть тебе порвём? — спросила сатанинская псина, капая слюнями на лицо трясущегося Васи.

— Кон… кон… консексус искать… — пробормотал тот, пытаясь закрыть лицо руками.

Стикс решился на отчаянную попытку воспитать из безмозглого гопника здравомыслящего человека. Ну, или хотя бы вбить в голову Васи одну простую вещь: обижать стариков очень плохо, а палить по ним из ружья — совсем уж мерзкое дело. Кроме того, сидевшему на диване Васе стоило бы прослушать лекцию о вреде алкоголизма, однако лектор сам был совершенно несведущ в этом вопросе. Желание беса найти консенсус между Вельзевуловым и его соседом-алкашом вполне понятно — рано или поздно их война могла закончиться трагедией. Как говорится, худой мир гораздо лучше доброй ссоры…

Пока Стикс читал нравоучения, находясь в облике розового волкодава, старик позвал Сеню в лабораторию — надо было проверить, чем отличаются слёзы девственника от слёз девственницы и отличаются ли вообще (чисто теоретически, нет, но чем чёрт не шутит!). Поднимаясь на второй этаж, Вельзевулов попросил дать ему пробирку. Он осторожно вынул пробку и глубоко вдохнул.

— Ха, вот как, — старик удовлетворенно улыбнулся. — По запаху — ничем не отличаются. Я знаю, особый аромат ни с чем не спутаешь!

— Да? А почему я ничего не чувствую? — спросил Сеня, вдыхая испарения Женечкиных слёз.

— Потому что ты, скажем так… в общем, некоторые мои способности чуть-чуть превосходят человеческие.

— Это всё программа Франкенваня? — Сеня ухмыльнулся.

— Да… в некотором роде. И всё-таки, давай проверим их на спектральном анализаторе. Ради чистоты эксперимента, а то мало ли — вдруг я с годами нюх потерял!

Лабораторные испытания завершились успешно: старик подтвердил, что слёзы, которые раздобыл Сеня, ничем не отличаются от слёз девственницы, по-крайней мере, по астрально-химическому составу. Оставалось найти всего два ингредиента для зелья, которое должно было освободить Стикса от оков ада.

— Что дальше, Карл Абрамович? Золото нацистов или четыре крысиных хвоста? — поинтересовался Сеня.

— Думаю, последнее, — сказал Вельзевулов, убирая пробирку со слезами в сейф, в котором хранились газы единорога. — Семён, давай немного отдохнём! Ну и вечерок сегодня выдался! Послал же чёрт соседушку…

— А у вас дома крысы случайно не водятся?

— Нет, к счастью, но, не беспокойся о крысах и их хвостах, по-крайней мере до завтра. Пойдём вниз, посмотрим, как продвигается воспитательная работа!

Вельзевулов выключил спектральный анализатор, любезно выпроводил Сеню из лаборатории и сам покинул маленькое царство алхимии. Пока старик звенел ключами, запирая дверь, тот направился к лестнице. Спускаясь по скрипучим ступенькам, Сеня остановился, поморщившись — ему в нос ударил запах дьявольского шнапса, который сложно было бы с чем-либо перепутать.

Тем временем «воспитательная работа» шла полным ходом! Бес, вжившийся в образ инфернально-гламурного волкодава, поучал Васю хорошим манерам, который, разливал мутноватый напиток из большой трехлитровой бутылки, кивая в знак полного согласия с внезапно появившимся в его жизни наставником.

— Так, Вася, друг мой, — добродушно пробурчал Стикс, — теперь ты понимаешь, что твоё асоциальное поведение, презрение к трудовой занятости и вообще, прости за выражение, «быдланство» вредит в первую очередь тебе? Это, — тут он прервал свои нравоучения, показав мордой на Сеню, вошедшего в гостиную — давай-ка и ему налей… где стакан? Так вот, твоё «быдланство»…

Следом вошел Вельзевулов.

— Что тут происходит? — спросил старик. — По какому поводу переводим мой шнапс? Да, впрочем, если надо… — он махнул рукой, мол, нехай проливают, ежели потребность имеется.

— Твоё «быдланство», твоё «быдланство»! — передразнил Сеня. — Его «быдланство» и твой алкоголизм равно любовь, ёптыть!

— Сенечка, прекрати нудеть! — недовольно проговорил Стикс и громко гавкнул, от чего Вася вздрогнул и едва не выронил еще один стакан, который ему удалось отыскать в шкафу, пережившем выстрел дробью. — Сейчас мы обо всём договоримся! Карл, присаживайся…

Стороны заняли места за столом переговоров. Трехлитровая бутылка дьявольского шнапса стала отправной точкой диалога, в котором участвовали самые разные представители нашего социума. Да и не только нашего — Стикс, вон, вообще из преисподней…

Выпив половину стакана невероятно крепкого напитка, Сеня отправился наверх отдыхать. Участники консилиума, посвященного борьбе с трезвостью, продолжили обсуждать всякую разную ерунду, забавную и не очень. К чести Стикса надо отметить, что тот не только пил как лошадь, но и обладал даром миротворца, несмотря на бесовскую сущность, тяготевшую к всевозможным проказам. Бесу каким-то образом удалось примирить участников перестрелки, которые теперь сидели и смеялись над бородатыми анекдотами, попивая очень крепкий «чай» из рюмок.

Сеня рухнул на диван, вздохнув от усталости. Его голова слегка гудела от выпитого «зелья», приготовленного по фирменному рецепту Вельзевулова. Крики разгулявшихся внизу были слышны даже на втором этаже, однако вопли, смех и нецензурные похабные шуточки не помешали уставшему противнику беспричинного пьянства погрузиться в царство Морфея.

«Либо я высплюсь — подумал Сеня, зевая — либо умру нафиг! Надеюсь, Люцифер не побеспокоится о моей душе, тем более, с момент нашей последней встречи прошло всего лишь несколько дней…»

Морфей наградил очередного гостя своего царства целительным сном без сновидений. Правда, блаженное пребывание в чёрной пустоте быстро закончилось. Послышался громкий стук в дверь. Сеня лежал на диване, слушая глухие удары, и не понимал, проснулся ли он или этот грохот — игра спящего разума или игра Люцифера, что было бы совсем уж прескверно.

— Сеечка, ну хватит спать! — проговорил Стикс заплетающимся языком. — Выходи, подлый трус, хе-хе-хе!

— Какого хрена тебе надо?! — возмутился Сеня и подумал: «Вот же сука!» — будучи разбуженный пьяным бесом, он был очень зол. — Я спать хочу!

— Ну ладно тебе, ты же должен быть среди моих сподвижников, — пробормотал Стикс.

— А остальные где? Твои «сподвижники», в смысле?

— Карл уснул, а Васька домой ушёл, считая… ик… считая углы со ступеньками…

Сеня достал телефон из кармана. Часы на смартфоне показывали без десяти три ночи.

— Ты вообще в курсе, сколько сейчас времени? — спросил он, протирая глаза.

— Да похеру! — ответил бес. — Пойдём это… ик… мать вашу, пойдём искать крысиные хвосты!

— Мне надо отдохнуть… проваливай и сиди до утра тихо, как мышь!

— На том свете отдохнёшь, хрен ленивый!

Возмущенный Сениным желанием поспать, Стик пнул в дверь, выругавшись громко и непечатно. Разумеется, бес не собирался уходить. Алкоголь, бурливший в крови, звал его на подвиги, однако совершать их одному в такие моменты особенно скучно. Встав с дивана, Сеня направился к двери и отпер маленькую железную защёлку. Стикс бросился обнимать разбуженного товарища, но, вместо ответных объятий, его ждал звонкий подзатыльник.

— За что?! — возмутился бес. — Я к нему с любовью, с лаской…

— Засунь себе эту ласку поглубже вот туда, — Сеня показал на известное место, знакомое со стульями гораздо лучше других частей человеческого тела. — Значит так, бесовская морда, ты или сейчас мне по-людски объясняешь, чего ты хочешь, или отправлю туда, где лярве голову оторвали!

— Спокойно! — воскликнул Стикс. — Я знаю тут рядом один заброшенный домик и там, конечно, водятся такие маленькие-маленькие… ик, блин… маленькие. А может и не очень маленькие, или даже совсем не маленькие крыски! Я превращусь в котика-обормотика…

— Да чего тебе превращаться-то…

— Но, но! Попрошу! — возмущенно перебил бес. — Короче, поймаю четыре крысы и реквизирую у них хвосты для общего дела. Ну и ты же понимаешь, что без тебя я далеко не уйду, ибо между нами связь крепче, чем у двух любящих сердец…

— Прибил бы я твоё любящее сердце, будь оно не так и не этак! Ладно, чёрт с тобой… Пошли, только давай побыстрее покончим с крысами, а потом я лягу спать… И попробуй только меня разбудить!

Стикс клятвенно пообещал не беспокоить августейший сон его милости, ловко увернувшись от нового подзатыльника. Радостный бес, поскакал вниз по лестнице, напевая матерную частушку, на которой, читатель, мы не будем заострять внимание — с большой вероятностью она оскорбит твоё чувство прекрасного, которое у тебя, несомненно, развито в достаточной степени (иначе хрен бы ты стал читать эту забавную и поучительную историю!). Сеня, недовольно ворча, спустился следом. Пока он собирался, Стикс успел опрокинуть себе в пасть ещё один стаканчик дьявольского шнапса и помахать на прощание рукой Вельзевулову, преспокойно храпевшему в гостиной.

На улице было темно, как в душе Люцифера. Люди, живущие в частном секторе, давно видели третий сон, посапывая в тёплых постельках. Стикс, напевая себе под нос дурацкую песенку, состоящую из рифмованных матюгов, первым выскочил во двор и позвал Сеню за собой, махнув рукой. Тот закурил, наконец, перестав бубнить, поскольку ворчать и курить одновременно — задача почти невыполнимая.

Бес летел по тёмным улицам, махая маленькими крылышками. Оглядевшись по сторонам, Стикс показал на старый деревянный дом:

— Во! Нам сюда! — сказал он, и полетел дальше.

Сеня направился следом за всевидящим проводником, который прекрасно обходился без света. И тут он заметил колодец с покосившимся деревянным подобием крыши. Да, никаких сомнений, это был тот самый колодец, в котором спряталась лярва, намеревавшаяся высосать из «котика» магическую силу. Стикс, похоже, и сам узнал это место. Плюнув в колодец, бес громко заявил:

— Зарыть наху…

Где-то далеко залаяла собака, и протяжно завыла, удачно заглушив последнее слово, произнесённое безапелляционным тоном, которое могло бы оскорбить слух искушенного ценителя забавных произведений и дурацких историй. Впрочем, было бы уж слишком сурово осуждать Стикса за ругань, учитывая, что ему пришлось пережить, сидя в колодце и дрожа от страха в объятиях смерти.

Сеня оглядел дом, казавшийся в темноте огромной зловещей громадиной, и подумал: «Отличное место для берлоги какого-нибудь графа Поподракулы, который днём спит, а ночью сосёт потихонечку кровь случайных жертв… блин, есть у меня такое чувство, что заходить в эту жутковатую хавиру не стоит! Хотя, старик вроде как тут всё проверил и не обнаружил ничего страшного, и самое главного, никого страшного, кроме энергетики…»

Бес отворил дверь и исчез в темном коридоре.

— Ну чего ты встал, хароший мой… давай сюда, я уже готов к охоте! — проговорил Стикс, заплетающимся языком.

Сеня посветил под ноги фонариком в телефоне и вошел в пустующий дом, бросив недокуренную сигарету на улице. Прикрыв дверь, он прислушался. И тут раздался душераздирающий крик:

— Мя-я-я-у-у!

Из темноты выскочил белый кот и снова заорал дурным голосом, вцепившись в Сенину ногу. Тот громко выругался и, пытаясь стряхнуть взбесившуюся животину, крикнул:

— Стикс! Стикс! Ты где?!

— Тут, — ответил кот, перестав орать.

Сеня посмотрел в бесстыжие желтые глаза котяры, который оскалился в улыбке и отпустил атакованную ногу. За одиозную шутку бес, превратившийся в охотника на мышей, получил носком ботинка в бок.

— Ну и дурак! — жертва кошачьей агрессии плюнула, выругавшись.

— Сам такой, — отозвался Стикс, мурлыкнув как самый настоящий кот. — Короче, ты можешь тут постоять, а я пойду на второй этаж сгоняю. В этом доме найдётся пара-тройка крыс, зуб даю!

— А ты уверен, что здесь безопасно? — спросил Сеня, разглядывая в ярком свете фонаря мебель, книги, домашнюю утварь и бутылки, валявшиеся на полу. — Видишь пустую тару? Кто-то здесь пил…

— И меня не позвали! — кот обиженно топнул лапкой и завилял хвостом.

— … Возможно, бомжи, — продолжил Сеня, проигнорировав алкоголическую шутку. — Но чёрт с ними, с бомжами. Меня не покидает ощущение того, что с этой халупой что-то не так. Ты не чувствуешь присутствия кого-нибудь? Или чего-нибудь…

— А-а! — воскликнул кот. — Привидений испугался? — бес захихикал. — Напрасно. В этом доме совершенно пусто. Из живых я чувствую только крыс, а из мёртвых, демонов или магических созданий — вообще никого. Но честно тебе скажу, в этом доме какая-то странная энергетика… Впрочем, ик… ой, никакие тёмные ауры не помешают твоему покорному слуге уменьшить крысиную популяцию на четыре особи!

Ехидно рассмеявшись, кот бесшумно побежал наверх по деревянным ступенькам. Сеня, оставшийся в гордом одиночестве, решил осмотреться. Не столько от любопытства, сколько от скуки — вряд ли среди хлама, сохранившегося в старом доме, удастся найти что-нибудь заслуживающее внимания. Пока Стикс носился наверху, гоняя крыс, он прошел по коридору в гостиную.

Разумеется, предположительно гостиную, лет так «дцать» назад, а сейчас, просто помещение неопределенного назначения, заваленное останками ныне почившей мебели, штукатурки, ящиков и всякого мусора. Сеня, осторожно наступая мимо деревяшек неизвестного происхождения, из которых торчали гвозди, опёрся на стену, намереваясь перешагнуть «ловушку» созданную временем и его величеством хламом. И тут он остановился, увидев картину, спрятавшуюся под толстым слоем пыли.

Её светлость любопытство немедленно потребовала узнать, что там изобразил неизвестный живописец, а может быть и известный, а может это вообще ныне утраченный шедевр какого-нибудь корифея мольберта и кисти, вроде Шишкина, и как тут не проверить?! Ну вот, Сеня и полез проверять, чудом избежав длиннющего гвоздя, торчавшего из доски, лежащей на полу. Перебравшись через загромождение из старых стульев, «ценитель» живописи подошел к картине и остановился, заметив, как под ним «ходят» доски: «Блин! — тревожно подумал он — Мне кажется, или я слышу хруст?»

Оставалось надеяться, что это только слуховая галлюцинация, навеянная тревожной давящей обстановкой. Впрочем, судя по радостным матюгам, доносившимся со второго этажа, бес от всей души наслаждался охотой, нисколечко не тревожась из-за плохой энергетики. Сеня прислушался, надеясь больше не услышать хруст, и его надежды сбылись, однако доски справа по-прежнему «гуляли».

«Хм, кажется, показалось — подумал охотник за картинами — Но лучше не рисковать! Обойду слева…»

Отступить, когда до картины оставался один шаг, он просто не мог. Приблизившись, Сеня дотянулся до шедевра неизвестного мастера, а может не шедевра, да и не мастера вовсе. Пара ловких движений, и пыль исчезла, если не считать той, которая осталась на рамке.

Вытерев испачканный рукав, наш ценитель живописи увидел на холсте сгорбленную старуху, глядевшую на мир маленькими злобными и на удивление живыми глазками. Внутренний голос подсказывал Сене убираться отсюда, плюнув на портрет. Вернее, не столько на сам портрет, сколько на факт его наличия. И внять бы всезнающему подсознанию! Да кто бы слушал умного совета…

Уж точно не Сеня, который хотел снять портрет со стены и отнести Вельзевулову для проверки на спектральном анализаторе, а там… а там видно будет, что это такое есть — произведение искусства, волшебный артефакт с плохой энергетикой или мазня абитуры энского художественного училища. Он осторожно взялся за рамку и попытался приподнять картину, глядя в маленькие злобные глазки старухи. И тут они посмотрели прямо на него!

— А ну положи где взял, проклятый ворюга! — злобно прошипела карга.

Сеня, вздрогнув, громко закричал и отступил прямо на гнилые доски, которые хрустом предупреждали его «не вставай!», да только кого теперь волновало их предупреждение! И напрасно. Доски, недвусмысленно намекавшие о своей ненадежности, смачно хрустнули под тяжестью наступившего на них богатыря, пардон, обосравшегося, но не побеждённого. Сеня полетел вниз, хватаясь за пустоту, и провалился во тьму. Его сознание отключилось. А старуха, чей портрет висел на стене, рядом с огромной дырой в полу, злорадно захихикала и показала язык несостоявшемуся охотнику за живописью.