М.Е.Р.Ф.И. (СИ)

Глава 9

На следующий день сыпь не появилась, через день тоже, но стоило парню расслабиться, как на теле выступили яркие пятна. Казалось, что мерзкая сыпь так и ждет случая, чтобы напакостить. Выжидает момент, когда Хейн расслабится, потеряет бдительность и…

— Парень, ты меня слушаешь?

Хейн вздрогнул. В паре метров от его стола стоял преподаватель (черт, на какой он вообще лекции?) и неодобрительно качал головой. На интерактивной доске были нарисованы ряды формул, но перед Хейном лежал не планшет, а дневник. Весь разворот покрывали тонкие руки с неестественно-длинными пальцами, с острых когтей которых что-то капало.

Парень невольно усмехнулся: раньше он не отличался талантом, даже солнце нарисовать не мог. Правда, его сосед по кровати в приюте шутил, что солнце Хейн не может нарисовать, потому что они это солнце и не видят за огромными тучами.

Преподаватель нахмурился.

— Так что?

Хейн подавленно молчал. Остальные студенты отвлеклись от записей и начали поглядывать в его сторону. Да что им всем надо? Можно подумать, они никогда не видели, как преподаватель отчитывает заснувшего студента или типа того. Почему тот вообще не продолжает лекцию?

И где Лягушонок? Он обычно сидел рядом и в случае проблем строчил ответ на планшете. Неужели прилежный студент, который не пропустил ни одного занятия, не пришел? Что-то сомнительно…

Преподаватель тем временем вырос возле стола и схватил дневник. Хейн попытался встать, но грузный мужчина с выпирающим пузом положил руку ему на плечо и так надавил, что парню показалось, будто он сейчас проломит стул и провалится под землю. Он попытался что-то сказать, но рот заполнился густой, вязкой жидкостью с приторно-мерзким привкусом.

Преподаватель внимательно посмотрел на рисунки, затем на Хейна. Мужчина не моргал, а его глаза стали белыми, будто припорошенными снегом.

— Талантливо, ничего не скажешь. Но пусть с этим разберутся контролеры.

«Я здоров! Это вас проверить надо!» — хотел закричать Хейн, но не смог. Он почувствовал, как преподаватель трясет его за плечо и махнул рукой, пытаясь вырваться.

— Хейн, твою мать!

— У меня ее не было, — хрипло отозвался тот, закрывая глаза рукой. Они так и не починили жалюзи, в комнате было слишком светло.

— Да мне плевать, кто у тебя был!

В голове будто щелкнуло. Это точно не Лука, тот никогда не отвечает на их шутку с такой злостью. Да и начало шутки не такое, Лука говорит про бабушку.

Сев на кровати, Хейн помотал головой. Казалось, что из черепа вытащили мозги, оставив незаполненную пустоту, по которой сейчас прыгали мысли.

Рядом сидела, сложив руки на груди, Луиза.

— Ты чуть не врезал мне.

— Нечего было будить меня.

— Ты меня сам разбудил, ворочался, толкался, мычал, — девушка недовольно фыркнула и тряхнула волосами, растрепанные кудри заструились по плечам огненным пламенем. — А еще ты что-то бормотал про дневник. Ты ведешь дневник? Это страничка в соцсети? Почему меня не добавил?

— Лу, детка, подумай сама, какой дневник я могу вести? — несмотря на ощущение дереализации, Хейн все же смог сосредоточиться. — Ты же знаешь: я и двух строк не напишу.

Та пожала плечами, улыбнулась и поцеловала его в щеку. Затем встала и пошла в душ, на ходу командуя включить воду погорячее.

— Лу, у тебя разве не смена сегодня? — Хейн упал на подушку.

— Нет, — послышалось сквозь шум воды.

— А у меня?

— Вроде нет. Ты кажется к своему Лягушонку собирался.

Хейн поморщился.

— Он Лука, а не Лягушонок.

— Я так и сказала.

Решив не начинать день с ругани, Хейн встал, заправил кровать, надел валяющиеся на полу джинсы и ушел на кухню. Заглянув в холодильник, вытащил хлеб с сыром, нарезал сандвичи и отправил их в тостер. Затем включил кофемашину, поставил две чашки, проверил, надежно ли спрятан дневник (он лежал во внутреннем кармане сумки) и сел на стул, ожидая, когда освободится ванна.

Чтобы скоротать время, он проверил почту, удалил ворох рекламы, проверил соцсети, отписался от очередного десятка неизвестно откуда взявшихся «друзей» (чертовы спамеры), пролистал новости музыкальных групп, за творчеством которых следил, и проверил страничку Луки. Тот был онлайн три часа назад, следовательно, сейчас он спал или играл, но Хейн все же надеялся на первое.

Открыв поисковую систему, парень почесал костяшки и набрал было привычный запрос, но тут же удалил его и закрыл сеть. Он уже столько раз искал, к каким болезням относятся чесотка, зуд и волдыри, что мог пересказать всю информацию по первым двум десяткам ссылок. Вряд ли за ночь контролеры сделали какое-то великое открытие, которое изменит его жизнь.

Из ванной послышалось пение, и Хейн закатил глаза. Если Лу начала петь, это надолго. Вытащив сигареты, он приказал открыть окно и закурил, но тут же закашлял. Легкие горели и сжимались так сильно, что сигарету пришлось выбросить, не выкурив и половины.

Выдохнув и выпив воды, Хейн тяжело опустился на стул. Интересно, кашель — это новая болезнь или признак старой? Что ему искать на этот раз: отвращение к табаку?

— Фу, Хейн, просила же не курить.

Вошедшая Луиза наморщила нос и помахала рукой перед лицом.

— Это не считается, я сделал всего пару затяжек.

— Неужели решил бросить?

Кивнув, Хейн протиснулся мимо девушки и ушел в ванну. Включив воду, он разделся, открыл зеркало и пристально осмотрел тело. Кажется, на боку и бедре были пара пятен, но Хейн не был уверен ни в чем: ни в том, что они на самом деле есть, ни в том, что они связаны с загадочной болезнью.

Немного постояв под холодными струями, он замотал дреды в полотенце, сделав тюрбан, и еще раз посмотрел в зеркало. Краснота с ноги исчезла, а на боку передвинулась?..

Застонав, Хейн приказал убрать зеркало. У него развивается паранойя, психоз и мания преследования. Скоро он начнет видеть чертовы пятна на стенах и бросится в окно, спасаясь от них, как бросилась старая бабка с восемнадцатого этажа в его прошлом жилье. Почти год она всем рассказывала, что красная плесень преследует ее, что та живет в стенах и проступает даже сквозь черную краску, потом заперлась в квартире на месяц, а однажды просто выскочила в окно с криками: «Она повсюду! Она внутри меня!».

Вспомнив кровавое пятно на асфальте (службы не стали смывать его, оно исчезло под подошвами ботинок прохожих через несколько месяцев), Хейн вздрогнул. Если пятна начнут преследовать его по стенам, он лучше сразу выпрыгнет в окно, не мучая ни себя, ни Лягушонка, ни Лу.

Кстати, о Лу. Девушка успела съесть все, что он приготовил, и уйти, оставив ему грязную посуду и отпечаток ярко-синих губ на салфетке. Хейн бросил посуду в раковину, открыл холодильник и задумчиво посмотрел на скромный набор продуктов. Затем подумал и позвонил Луке.

Тот ответил не с первого звонка и даже не с третьего. Когда Хейн уже готов был сдаться, на виртуальном экране появился Лука. Бирюзовые волосы торчали во все стороны, на концах нескольких прядей висели розовые заколочки. Под глазами залегли глубокие даже для Лягушонка тени, на щеке отпечатался угол планшета, на котором он уснул.

— Доброе утро.

Вместо ответа Лука широко зевнул и поморгал. Он машинально потянулся за очками и кое-как разместил их на носу.

— Хейн… — широкий зевок. — Чего тебе?

— Хотел предупредить, что выхожу к тебе. Мы же договаривались, помнишь?

— Почему так рано? — Лука помотал головой, неудержимо зевая.

— Потому что уже день, Лягушонок. Ты вечно ложишься под утро, мог бы и не засыпать уже на пару часов.

— Я пытался не спать, меня хватило на четверо суток, потом… *зевок* Грохнулся в обморок. Ма и па испугались, когда им Дерк в панике позвонила. Ма тогда поставила «глушилку», она отключает всю технику в моей комнате, если она больше суток включена. Приходится ложиться спать. Так ты зачем звонишь?

Стоя в коридоре, Хейн поставил планшет на тумбочку, прислонив к стене, чтобы его было видно. Надевая кеды, он вздохнул: любимая обувь начала рваться. Придется через пару месяцев менять удобные разношенные кеды на что-то новое. А для этого потребуется немного ужаться, чтобы накопить на что-то стоящее.

— Лягушонок, я иду к тебе. Вот прям сейчас выхожу. Готовься встречать гостя, хотя бы проснись.

Тот покивал, постепенно опуская голову все ниже.

— Ага, хорошо, Дерк откроет.

Махнув рукой, Хейн отключился, приказал закрыть дверь и вышел в коридор. Спускаясь на лифте, он бросил взгляд в зеркало и замер, заметив на лбу красное воспаление. Парень на секунду закрыл глаза, а когда открыл, воспаление пропало.

Хейн глубоко вдохнул и медленно выдохнул. К черту, пусть оно все провалится. Он не позволит какой-то неведомой болячке испортить ему жизнь. Он просто перестанет обращать на нее внимание, наверняка она однажды исчезнет навсегда. Может, у его организма выработается иммунитет, и он сам победит: если такая стратегия работает с кашлем, почему бы ей не сработать и сейчас?

Хейн вышел на улицу, вытащил сигарету, но не зажег и убрал в пачку. Внутри ворочалось неприятное ощущение, курить не хотелось совершенно. Ладно, он немного сэкономит на никотине и бросит пару лишних денар в копилку на кеды.

Было теплее, чем вчера, хотя погода в Паллида Мор не сильно менялась в течение года. Впрочем, она практически не менялась во всем городе: разброс между зимой и летом составлял не больше двадцати градусов. Проходя мимо чистой витрины магазина, Хейн посмотрел в нее и тут же зажмурился. Нет, он не поддастся, он перестанет смотреть в зеркала и блестящие отражения, чтобы не нервировать самого себя.

Подойдя к проходу в Атра Фамес, Хейн встал в конец очереди. Когда спустя несколько минут никто не двинулся, он сделал шаг в сторону, решив узнать, что происходит.

— Опять, что ли, вампира поймали?

Стоящий за ним парень (на вид школьник) решил, что обращаются к нему, и пожал плечами.

— Не знаю, вроде для поимки вампира слишком тихо. Да и пропустили бы нас давно, контролеры же их за пару минут скрутить могут.

— И не только скрутить, — хмыкнула стоящая рядом школьница.

Хейн сглотнул, вспомнив, что еще умеют делать контролеры. Очередь зашевелилась, заволновалась. Кто-то вышел из нее и пошел в противоположную сторону, видимо, решив пройти через проход в соседнем квартале. Хейн прошел вперед, желая узнать причину задержки. Если там что-то серьезное, то он тоже пойдет в обход.

Рядом с проходом стоял полный мужчина и тряс в воздухе планшетом. Над его головой горел красный знак — «заражен».

— Я «чист»! — визгливо кричал мужчина, то краснея, то бледнея. — Четыре дня назад апробацию прошел! Эта штука сломана!

Начальник с красной повязкой на правой руке протянул руку, забрал планшет и молча уставился на экран с открытым чипом проверки. Мужчина вытер ладонью лоб, затем поднял глаза на красный сигнал. Хейну показалось, что тот решил помолиться.

Спустя несколько секунд контролер протянул планшет мужчине и молча кивнул, приказывая проходить. Тот выхватил планшет, выругался сквозь зубы и скрылся в ближайшем переулке.

Следом подъехал старик на электроколяске. Проход вновь показал красный сигнал. Старик, не замечая, поехал вперед, но ему перегородили дорогу контролеры. После нескольких минут объяснений и проверки планшета его пропустили.

Следующая за ним женщина с опаской шагнула внутрь, и система тут же отразила на мониторе красный сигнал. Проходившая задрожала, быстро открыла сумочку и начала лихорадочно шарить в ней.

— Я-я-я «ч-чиста»… — едва слышно пробормотала она, пытаясь подцепить выскальзывающий планшет. — Я-я-я проверялась месяц или два назад…

Один из контролеров крепко взял ее за локоть и отвел в сторону, ожидая, пока она вытащит планшет. Начальник посмотрел на чип и поднял голову. Линзы шлема неприятно сверкнули, отразив красный огонек неоновой вывески на стене соседнего здания.

— Следуйте за нами, — хрипло прозвучал из динамика обезличенный голос, и женщина дернулась.

— Нет…

— Это приказ.

— Вы же отпустили тех зараженных! У обоих была красная отметка, я видела! У меня чип исправен! Отпустите! — взвизгнула дама, роняя сумочку. Из нее высыпались несколько кредиток и «ушник». — Я никуда не пойду!

— Тогда мы вынуждены применить крайние меры, — предупредил голос, и двое контролеров подхватили извивающуюся женщину. Она в отчаяние посмотрела на очередь, ожидая, что кто-нибудь вступится, но все молчали.

Хейн невольно отшатнулся, когда беднягу буквально пронесли мимо него и провели к отдельно стоящему строению без окон. Металлическая дверь беззвучно отворилась, пропуская внутрь, и также закрылась, отрезая путь обратно. Через несколько секунд оттуда вышли только контролеры.

На неподвижно стоявших людей опустилась мрачная тишина. В ушах все еще стоял голос женщины, и каждый старался отвести взгляд, смотреть под ноги. Казалось, что каждому неловко и стыдно перед собой и другими.

Следующий в очереди парень храбро шагнул вперед, и экран вновь озарился красным. Недоуменно пожав плечами, тот протянул подошедшему начальнику планшет, и тот кивнул, разрешая проход. Вновь красный сигнал, взгляд на чип и легкий кивок, разрешающий пройти. Бледная девушка улыбнулась и, гордо выпрямившись, направилась к спуску в метро. Красная метка, проверка чипа, разрешение на вход.

Перед Хейном осталась только молодая мама с пятилетним сыном. Когда над ней появилась красная метка, девушка сняла рюкзачок и открыла его, пытаясь найти планшет. Ребенок вцепился в ее руку, с любопытством глядя на сигнал.

Внезапно он подошел к начальнику контролеров и доверительно сказал:

— Дядя, у вас проход сломался.

Тот даже не повернул голову, проверяя чип. Малыш подергал контролера за руку:

— У вас сломан проход. Моя мама хорошая, она не больна.

Начальник посмотрел вниз и повел рукой, отталкивая ребенка.

— Проходите.

Покрасневшая девушка схватила сына на руки, забрала планшет и поспешила уйти. Мальчик забил ногами.

— Мама, скажи дяде! У них проход сломан! Мама!

— А то тут никто не понял еще, что проход накрылся, — прошептала за спиной Хейна школьница и захихикала.

Хейн вытащил из кармана солнечные очки, закрыл глаза синими стеклами, надеясь, что за ними никто не заметит его волнения, и вошел в проход, сразу протягивая планшет. Контролер бросил взгляд на чип и даже не двинулся.

Когда Хейн остановился поправить хвост, его обогнали школьники. Парень услышал обрывок разговора.

— Как думаешь, куда ту женщину увели?

— Не знаю. Иногда я вижу, как их уводят, но не знаю, куда.

— Ее убили?

В ответ собеседник лишь пожал плечами. Непроницаемые стены комнаты не позволяли понять, что происходит внутри. То ли проштрафившихся людей держат там несколько часов, проверяют и отпускают, то ли убивают заразившихся.

«Надо спросить у Лягушонка, — подумал Хейн. — И заодно рассказать, что видел сломанный проход. Вот он удивится».

Лука и правда удивился, когда после второй банки энергетика смог достаточно проснуться, чтобы осознать рассказ.

— Тебе невероятно повезло. Мне никогда не попадался сломанный проход, я даже не подозревал, что они умеют ломаться. Расскажи Вэл об этом, она обалдеет. Ты же знаешь, она обожает такие истории. А я пока пойду принесу что-нибудь перекусить.

Хейн кивнул и поерзал на кресле-мешке, устраиваясь поудобнее. У Луки царил привычный бардак. Просторная комната уже который год была погребена под горами деталей от компьютеров и планшетов, пустыми банками и пакетами из-под печенья. На подоконнике извивались куски проводов, в углу валялись смятые бумажки с кусками кодов или чего-то подобного и куски микросхем. Впрочем, Лука явно убрался перед приходом гостя: кровать была заправлена, одежда убрана во встроенный шкаф.

Пока хозяин возился на кухне, Хейн осмотрелся. Комната Лягушонка постоянно менялась и при этом оставалась неизменной. Кажется, он повесил новый плакат и передвинул стол, точно поменял монитор, прошлый был поменьше. К тому же Хейн вспомнил, как Лука хвастал новинкой, которую привезли родители из Альба Плага.

Перед монитором на огромном столе лежали контроллеры и очки виртуальной реальности. Подойдя ближе, Хейн заметил тонкую цепочку, уходящую под сваленный в кучу мусор. Легкое движение — и он уже рассматривает висящий в воздухе продолговатый кулон необычной формы. Проволоки разных цветов сплетались, обвивали несколько темных бусин, внутри которых будто клубился туман. Хейн прищурился, и бусины застыли, превратившись в отполированное стекло.

— Эй, зачем ты это взял?

Зашедший в комнату Лука быстро подошел к гостю и вырвал кулон из его рук.

— Увидел цепочку и решил посмотреть, что это, — пожал плечами Хейн. — А что?

— Ничего. Не надо было это трогать и видеть.

— Почему? Это что-то секретное?

— Уже нет.

Выдохнув, Лука упал в компьютерное кресло, потер переносицу и встряхнул головой. Последние дни он спал по два-три часа, недосып начинал сказываться самым непредсказуемым образом.

Резко встав, Лука потянулся, поправил футболку, сползшую с плеча, и вышел в коридор, по пути пошатнулся и ударился плечом о стену. Наблюдавший за ним Хейн выгнул бровь.

— Ты не спал.

Прозвучало как констатация факта. Лука решил не спорить.

— Немного спал.

— Сколько, час?

— Часа два.

Зайдя на кухню, Лягушонок открыл холодильник и застыл. Зачем он пришел? Он что-то хотел? Черт, потом вспомнит и вернется.

Развернувшись, он едва не врезался в стоящего на пороге Хейна. Тот скрестил руку и мрачно смотрел на друга.

— Я правда спал почти два часа, если тебя это успокоит.

— А вчера?

— Понятия не имею, не слежу.

— Лягушонок, какого черта? Угробить себя можно намного быстрее и менее болезненно.

Лука закатил глаза. Только еще одной лекции ему не хватало, тем более от Хейна.

— Ты мог просто не приходить и дать мне поспать подольше.

— Ага, мог. Вот только ты сам настойчиво звал в гости поиграть в новый файтинг, хотел отвлечься. Я из-за этого не пошел с Сэмом и Бо в кино.

— Раз тебе их компания нравится больше, то ты еще успеешь на сеанс.

Прищурившись, Хейн снял очки и, не моргая, пристально посмотрел на друга. Лука поежился: кажется, он перешел черту.

— Извини, я…

— Лягушонок, ты ведешь себя как полный кретин и пытаешься нарваться на ссору только потому, что практически не спал несколько дней. И между прочим это ты пригласил меня позавчера на вечер игр. Ты знал, что я приду, почему не лег вчера пораньше? Я могу уйти сейчас и не мешать, но только если ты поклянешься любимым персонажем в игре, что ляжешь спать и не встанешь сутки.

Поджав губы, Лука дернул плечом.

— Конечно, я не буду такого обещать. Подожди минуту, я сейчас приду в норму.

Выскользнув в коридор, Лука зашел в комнату родителей, потом в свою комнату и вернулся на кухню. Вытащив две таблетки из блистера, он бросил их в рот, поморщившись, и запил водой из крана.

— Что ты выпил? — подозрительно спросил тот.

Лука терпеть не мог все, что хоть как-то было связано с медициной. Хейн отлично помнил, как мама Луки, Селла, угрозами и уговорами полчаса убеждала сына выпить таблетку от простуды. Кажется, ей это так и не удалось.

— Давай я скажу, что это кофеин в таблетках, а ты мне поверишь? — хитро улыбнулся Лягушонок.

— А на самом деле это что?

— Ну… Примерно кофеин. Держи, это тебе, — парень протянул кулон.

Хейн недоверчиво посмотрел на украшение.

— С чего бы?

— С днем рождения. Да, я знаю, что ты не отмечаешь, знаю, что до него больше месяца, — Лука поднял руку, видя, что друг хочет возразить. — Но я потратил на него почти неделю, собрал по кусочкам, вложил все умения и мозги, поэтому просто прими его, и мы пойдем играть.

— Лягушонок…

— Пожалуйста. Хейн, это просто украшение, можешь на стену дома повесить.

Неловко улыбнувшись, Хейн надел кулон. Украшение оказалось легким и весьма удобным, практически не ощущалось и никак не мешало. При белом свете бусины отливали бордовым, а в коридоре с желтоватыми лампами внезапно приобрели коньячный оттенок с золотыми искрами.

— Спасибо, Лука, — Хейн надеялся, что слова прозвучали от всего сердца. — Потрясающая штука. Но в следующем году можешь ограничиться воппи, а не жертвовать сном.

Закатив глаза, Лука показал язык. Принятая таблетка уже подействовала. Следующие десять часов парень будет бегать как позитивный киборг, заряженный на сто двадцать процентов, а после вырубится на сутки. Спасибо родителям и их заначке.

— Пошли играть. Сейчас покажу настоящую бомбу: новая часть улетная, ты просто глазам не поверишь! Они сделали графику еще круче, еще четче, хотя я не думал, что такое возможно. Кроме того, они изменили механику игры. Помнишь «Бойню в пруду»? Создатели явно вдохновились ей, когда делали свою механику, а может, просто переманили кого-то из той команды. Хм, мне раньше это не пришло в голову, надо посмотреть потом, прав я или нет… О, погоди, надо взять перекусить.

Лука подошел к холодильнику, не переставая болтать.

— Что тебе взять? Воппи, энергетик, газировку, холодный кофе? Снэки будешь или сандвичи сделать? Ма оставила еще какое-то варево, вампир знает, что это. Хочешь рискнуть? Хейн?

Парень обернулся. Подняв руку с кулоном, Хейн завороженно смотрел на него, изучая мельчайшие детали. Кулон был произведением искусства: тонкие проволоки красиво изогнуты, кончики обработаны, бусина стоит крепко, цвета красиво сочетаются. Он выглядел так, будто в него вложили много сил и труда, что было недалеко от правды.

— Хейн, очнись, — Лука усмехнулся. — И кто тут еще спит? Рад, что кулон тебе понравился.

— Да, он крутой. Буду постоянно носить его, не снимая.

— Клянешься? — Лука хитро прищурил левый, желтый, глаз.

— Бабушкой клянусь, — прижав руку к сердцу, со всей серьезностью произнес Хейн.

Лягушонок фыркнул и засмеялся.

— Зараза! Ладно, держи банки и пошли, иначе застрянем на кухне до завтра.

День прошел прекрасно. На этот раз парни были равны: Лука не любил файтинги и не умел играть в них, Хейн видел игру впервые. Оба играли на среднем, но одинаковом уровне, а потому по очереди проигрывали друг другу. Через час Лука в шутки предложил играть на глотки воппи (проигравший пьет), Хейн поддержал, и уже через пару часов оба были пьяны.

Полулежа на кресле-мешке, Лука снял очки и потер глаза. Он подслеповато щурился, и Хейн внезапно обратил на это внимание. Конечно, Лука щурился и раньше: из-за гетерохромии зрение, хоть и медленно, но постоянно падало. Но еще месяц назад парень щурился меньше, не так сильно.

— Кажется, ты стал сильнее щуриться, — как бы между делом сказал Хейн.

Лука тут же надел очки на нос и сдул падающую на лоб прядь, затем заколол ее.

— Наверное. Я уже не обращаю внимание.

— Ты видишь все хуже?

— Да. Сам знаешь, гетерохромия неизлечима.

— А замена глаза? Новые нервы или что-то еще? Сейчас же могут пришивать пальцы и восстанавливать людей после инсульта, неужели нельзя вылечить слепоту?

Вздохнув, Лука потер шею. Для него тема зрения была болезненной, и Лягушонок очень ценил, что лучший друг не обращает внимание на его недуг. Но все же Хейн волновался, оставлять его без ответов было бы несправедливо.

— Ничего нельзя сделать, — Лука побарабанил пальцами по контролеру. На экране шевельнулась фигурка. — У меня довольно редкая мутация, которая, к сожалению, неизлечима. Возможно, неизлечима пока, но вряд ли за несколько лет ученые найдут средство хотя бы остановить слепоту, не то что восстановить зрение. Если упростить, то на глазах будто бы отмирают нервные окончания, они просто перестают функционировать по какой-то причине. Представь, что от них каждую секунду отваливаются клетки, из которых они состоят, а новые не успевают вырасти. Заменить искусственными глазами можно, но это ничего не даст: поскольку нервы отмирают, то импланты не к чему присоединить. Процесс развивается и ускоряется, так что…

— И сколько еще ты будешь видеть?

Лука пожал плечами.

— По самым оптимистичным прогнозам лет десять, по пессимистичным — к концу года мне потребуется поводырь.

— Так быстро?!

— Это пессимистичный прогноз, — пожал плечами тот. — На сегодняшний день гетерохромия неизлечима. Я не знаю, сколько еще буду видеть, и не знаю, что делать, чтобы видеть как можно дольше.

— Наверняка есть какие-то общие рекомендации, витамины или еще что-то…

Лука засмеялся. Он слышал эти вопросы так часто, что перестал реагировать, но слышать их от Хейна — и вообще видеть взволнованного Хейна — было непривычно и немного смешно.

— Хейн, да я понятия не имею, и никто из медиков этого не знает. Известно одно: если я сильно нервничаю, то зрение быстрее падает, будто от стресса нервы сжигаются.

— Тогда почему ты вечно испытываешь себя на прочность: не спишь, нервничаешь, ешь всякий фаст-фуд?

Лука потер нос и запустил пальцы в волосы. Вытащив оттуда пару заколок, он с любопытством повертел их в руках. На одной сзади было написано «Сиси», и Лука попытался вспомнить, кто это такая и когда они встречались. Причину расставания можно было не вспоминать: все девушки уходили, не выдержав его «ужасного характера и задротства».

— Нет никакой разницы, буду я нервничать или нет, буду питаться правильно или нет. В итоге я ослепну и превращусь в бесполезную кучу мяса на скелете — все. Разница лишь в том, через три года это произойдет или через десять. И не надо делать такое скорбное лицо, — Лука помахал рукой. — Ты бы знал, как меня достали родичи с такими лицами. Знаешь, как неприятно в детстве здороваться с теткой или дедом и видеть в их глазах приговор? Брр!

Усмехнувшись, Хейн потрепал друга по волосам.

— Обещаю делать скорбное лицо только, когда ты этого не видишь.

— Лучше пообещай, что будешь носить мой подарок. Я действительно очень старался сделать его и горжусь результатом.

— Обещаю носить кулон и не снимать до самой смерти.

— Моей или твоей?

Ответить Хейн не успел. Экран планшета засветился, из него выскочил Рон и протянул стилизованную антикварную телефонную трубку, над которой мерцала аватарка Луизы. Хейн вышел в коридор ответить, до Луки донеслись сердитые голоса. Кажется, Лу высказывала все, что думает о своем парне, который променял ее на своего друга и вообще, кто ему дороже: она или Лягушонок?

— Я тебе сколько раз говорил: он Лука! Черт, Лу, ты хочешь меня выбесить, что ли?

Голос стал тише: Хейн ушел ругаться на кухню. Лука покачался на стуле, посмотрел на заставку игры, запустил новый раунд с компьютером на самой высокой сложности и проиграл за девять секунд. Мда, в файтингах он все еще плох.

Хмурый Хейн вернулся в комнату, бросил выключенный планшет на кровать и молча упал на кресло-мешок. Заметив вопросительный взгляд Луки, он махнул рукой.

— Да ничего особенного. Она пришла домой, меня еще нет, а она думала, что я ее жду, почему мы не можем провести вечер вместе, как нормальная пара… Еще и постоянно тебя Лягушонком называет. Знает, как меня это бесит, и все равно называет.

— Передай Луизе, чтобы просто подождала, — усмехнулся хозяин. — Через лет пятнадцать максимум ей не придется делить тебя со мной.

— То есть?

— Ты же не думаешь, что я буду жить слепым?

— Тьфу на тебя, Лягушонок! Не вздумай делать этого и вообще говорить такое!

Хейна передернуло.

С суицидом он сталкивался несколько раз: сперва в приюте, потом на работе и в домах, где снимал жилье. Каждый раз было одно и тоже: вот человек есть, а вот его забирают спецслужбы в мешке. Меньше всего он хотел, чтобы такое случилось с близкими людьми.

— Извини, я пошутил, — виновато произнес Лука. — Ну что, продолжим играть? Могу пригласить в катку, мы с командой должны сегодня пройти новое место, пока его не закрыли. Сбор через десять минут, успеем создать тебе перса и добежать.

— Может, я лучше рядом посижу и посмотрю?

— Нет уж, вечер игр — это вечер игр, а не сидения. Возьми на подоконнике контроллер и очки, если хочешь погрузиться полностью. Готов? Погнали!

Домой Хейн вернулся посреди ночи навеселе. Катка оказалась забавной игрой, команда Луки — прекрасными игроками, а сам Лука — внимательным и чутким командиром. Правда, командир постоянно орал на солдат, а те дружно посылали его матом, но через полчаса Хейн начал видеть в этом определенный шарм. Если команда привыкла так общаться, кто он такой, чтобы запрещать им?

Не включая свет, парень осторожно стянул кеды и бросил в угол, затем снял плащ и оставил на полу. Пройдя прямо по верхней одежде, Хейн на цыпочках прошел мимо спальни. Луиза заворочалась, но не проснулась. Парень шепотом приказал закрыть дверь, сел за стол и вытянул ноги. Вытащив сигареты, он чиркнул зажигалкой, но не прикурил. Вкус табака показался неприятным и мерзким, хотя парень курил больше десяти лет.

Убрав сигарету, Хейн вытащил планшет, проверил соцсети и присланные сообщения. Лука был оффлайн несколько часов: видимо, когда гость ушел, тот сразу лег спать.

Хейн хотел немного посидеть и пойти в кровать, но, когда открыл глаза, то с удивлением понял, что опять заснул за столом. Кажется, это начинает перерастать в неприятную традицию. С трудом выпрямившись, он потянулся, широко зевнул и едва не сбил на пол стоящую на краю чашку. Рядом лежал надкусанный тост — видимо, Луиза опять заболталась с кем-то и опаздывала на работу. Потерев глаза, парень обнаружил на пальцах черный пятна, а также несколько сообщений на планшете. Все они были от Лу.

«Надеюсь, ты оценишь мои старания. Я хорошо потрудилась над твоей внешностью», — прощебетал ее голос в аудио, и Хейн рванул в ванную.

В зеркале отразилась его заспанная физиономия, украшенная лихо закрученными усами и несколькими сердечками на лбу и щеках. Под глазами залегли глубокие тени от полусонной ночи, а из кухни послышался громкий задорный смех из планшета.

«Ну как тебе? Правда же, я супер-мастер?»

— Просто прелесть, — пробормотал Хейн, смывая следы косметики. Он не был любителем подобных розыгрышей, и, если бы Луиза не ушла раньше, утро началось бы с громкого скандала. — Так бы и повыдергивал твои милые пальчики.

«Думаю, ты достаточно разозлился на меня, — продолжил звонкий голос. — Время заглянуть в спальню».

Фыркнув, парень быстро вытер лицо полотенцем, злорадно отметив оставшиеся на нем пятна. Луиза ненавидела следы от косметики на одежде, полотенцах и постельном белье, а теперь ее очередь стирать. Войдя в комнату, Хейн удивленно осмотрелся, не понимая, что должен найти.

«Думаю, что ты все равно не поймешь сам. Подсказка: подними подушку».

Обе подушки полетели на пол. Под левой Хейн нашел два распечатанных билета на концерт группы «Эрозион». Музыканты давно нравились парню, и тот мечтал попасть к ним, услышав о приближающемся концерте, но из-за чесотки не успел купить билеты. Достать их сейчас было почти нереально, так что в первые секунды Хейн даже подумал, что Луиза положила подделку, чтобы посмеяться.

«Билеты настоящие. Можешь проверить», — произнес записанный голос.

«Да ты отлично изучила меня», — хмыкнул тот, поворачивая листки. На обоих целые чипы подлинности.

«Надеюсь, этот маленький сюрприз поможет тебе пережить мою маленькую шутку, — хихикнула Луиза и чмокнула воздух. — Я подумала, что, возможно, и правда была неправа, когда разозлилась на тебя. В конце концов, я почти все выходные провожу с друзьями, а ты видишься только с Лукой (оцени, я назвала его правильно) и то изредка. Так что я прошу прощения и приглашаю на свидание. Мы давно никуда не выбирались, пора наверстать упущенное. Жду вечера!».

Глупо улыбнувшись воздуху, Хейн быстро вернулся в душ. Кажется, он опаздывает на работу.