Я любил ее, не буду скрывать, низменной, плотской любовью. Ждал встречи с ней, порой выстаивая по часу в людской жадной толпе, томясь в предвкушении мига, когда смогу приникнуть жадным грешным ртом к вожделенной плоти. Не буду скрывать, платил за обладание ею. И вот подаю на развод без сцен и скандалов. Я уже не люблю ее прежней любовью и замечаю то, чего раньше в ней для меня не существовало. Она всякий раз будто бы разного цвета, далекого от идеала, быстро зеленеет без видимой причины, хотя и остается холодной. Я просто не уверен, из того ли она мяса сделана. На вид вроде не дряблая, а там кто знает. Мне кажется, она напитана ядом. Сколько раз шептал: "Хочу тебя!", а она лишь сохла в ответ, не делая ни малейшего движения навстречу.
Подкараулишь, дорвешься, начнешь дрожащей рукой снимать заскорузлую робу, и что-то оборвется внутри, но уже не с той, как прежде, силой. Теперь она сама раздевает своей ценой.
Я подал на развод с вареной колбасой. Но и моя тайная любовь к копченой на последнем издохе. Конечно, нравится она мне — стройная, благоухающая тонким, наподобие французских духов, запахом чесночка, коньяка и специй.
Шепнешь: "Так бы тебя и съел!", начнешь откусывать, а она, как каменная, никакого ответного чувства. В протезах давит, как-то неестественно приникнет к пластмассовому небу и залипает.
Неужели так было всегда, да я не замечал? Чего мне не хватает в ней? Ну, понятно, если бы разбогател и не мог ни в чем себе отказывать, а то ведь, по сравнению с прежними, социалистическими, временами получаю гроши.
Правда, мне не надобно теперь за ней гоняться, она есть на каждом углу. Не надо стоять в очереди, заводить ради нее сомнительные знакомства. Наверное, рухнул еще один миф о колбасе. И это грустно.