Магический УПС, или Как обучить молодую Ягу

Глава 12

Ульяна

С момента моего и Златиного злополучного попадания прошел почти месяц. Постепенно я влилась, и Тридевятое царство больше не вызывало отторжения. У меня продолжились личные занятия с Бойцовым. И слава котикам, что с волшебством тоже все стало налаживаться. Профессор ругал меня меньше, и, кажется, перестал ненавидеть. Его замечания стали корректными, очень подробными и конструктивными. Помимо него, со мной и подругой отдельно занималась княгиня Елизавета, объясняя нелегкую науку в мире этикета, правил и жизненного устройства в этом мире. Одной осанкой и ношением книжек на макушке мы не обошлись, преподавательница рассказывала, кто кому приходится, как обращаться к высокопоставленным чиновникам, и что при встрече с царем, ему надо кланяться.

Училась я неплохо. Где-то мне было тяжелее, особенно на физической подготовке и криминологии, а где-то легче. Вопросов становилось меньше, а трудностей, наоборот, больше. Профессора перестали воспринимать нас, как иномирянок, и требовали тех же показателей, что и с других студентов.

Борис и Ефросинья, наконец-то, подружились. Возможно, из-за того, что кот, поддавшись охотничьим инстинктам, опрокинул ее аквариум, искупался сам, искупал этажи под нами, а после попал под замес кричащей на него Агафьи и Майи Вольфовны. Возможно, потому что, Злата еще долго собирала костяной конструктор, уговаривая щуку выплюнуть остатки хвоста, застрявшие у нее в зубах. Нам сильно повезло, что Волкова училась на медэксперта. Но, как бы то ни было, теперь они ладили.

Иногда я гуляла с Максимом. После нашего фееричного приключения в коммуне ведьм, в город меня, Милу и Злату не отпускали, так что на концерте их группы мы не были. Но юноша не расстраивался. Их позвали еще раз, а я надеялась, что Вячеслав Алексеевич и Дмитрий Игоревич когда-нибудь нас простят и дадут насладиться музыкой, напоминающей скрежет металла. Да-да, я слышала их репетиции.

Дальше неловких объятий и держаний за ручку свидания не зашли, но события ни я, ни однокурсник не торопили.

К сожалению, на дневник у меня почти не оставалось времени. Я настолько погрузилась в учебу, что часто откладывала его. Да и весь Университет последние две недели жил в ожидании праздника. Того самого, на который меня приглашал Макс.

– Девчонки! – проснулась я от громкого возгласа Милы. – Вставайте, нечего дрыхнуть. Мне из вас надо сделать красавиц.

– Отстань, – в голову русалки прилетела подушка Волковой. – Попроси щуку, она из нас кого хочешь, сделает.

Попробуй разбуди студента в его законный выходной.

– Вот, еще, – отозвалась Моревна. – У меня два желания осталось. Буду я их на вас тратить, у меня, вообще-то, план по обольщению.

Да, я и забыла, насколько морская царевна поддалась всеобщему тренду – влюбилась в ректора. Хорошо, что ни я, ни Злата подобным не страдали.

– Ладно, – я села на кровати, случайно сбросив дремавшего на мне Бориса. – Что за напасть такая? Праздник только к ужину начнется, мне минут двадцать хватит на сборы.

А что? Душ, фен и натянуть единственное платье, что у меня было. Злата, подозреваю, была в таком же положении.

– Нет уж, – фыркнула Мила. – Сегодня и мой отец приедет, и братья. Если вы мои подруги, то должны соответствовать.

– Мил, так на Ивана Купалу в рубашке белоснежной ходят, – с постели подтянулась Волкова. – У меня есть. Что ты там еще задумала?

А задумала русалка многое. Нытьем, катаньем и всяческими уловками она уговорила нас беспрекословно ее слушаться. Загнала по очереди в ванную комнату, вручила сомнительные на вид и на запах маски, и сама налепила на себя влажную ткань. Напоминали мы трех привидений в халатах.

Между делом успевали сплетничать о парнях и делиться впечатлениями.

– Ох, может, вы с Максимом, наконец, поцелуетесь, – мечтательно закатила глаза Милка. – Он как тебя увидит, обомлеет.

Я молча согласилась, но отчего-то представляла реакцию другого человека. И зачем я только о нем думаю, он же большую часть времени меня раздражает?

В итоге к началу праздника в нашей комнате образовалось настоящее столпотворение. У Милы был талант к макияжу, прическам и в выборе одежды, к нам пришло много девочек, которым она с усердием помогала. Уже и не узнать в ней ту спесивую, капризную царевну, с которой я не так давно подралась.

А еще она совершила невозможное. Понимая, что нам нельзя в город, она без моего и Златиного ведома заказала платья, удивительно нам подходящие.

Оборотнице досталось зеленое, подчеркивающее цвет ее глаз и рыжих волос. Оно было простым, незатейливым, с большими крупными рукавами, шло по ее талии, а в центре на груди и до конца подола были вышиты золотой нитью узоры. Моревна завязала ей узел на затылке и воткнула в него два желтых цветка.

Сама она стала еще больше напоминать русалку. Облачилась в одеяние белого цвета с узорами гжели. Волосы распустила и поярче накрасила глаза.

А я стояла перед зеркалом и не верила, что это я. Мое платье было красным, с вышитыми изображениями ягод, листьев и цветов. Сверху предполагалась накидка с баской, а по подолу шла шелковая лента.

Я обернулась на русалку и просто не знала, что ей сказать.

– Мил, я понятия не имею, как тебя отблагодарить.

– Ничего, – усмехнулась Моревна, вручая мне венок из роз, – в следующем году сочтемся.

Очень скоро к нам пришли наряженные парни. Первым вошел Андрей, приятно удививший всех девушек, что столпились в нашей комнате. В первую очередь потому что он прихватил с собой букет и с удовольствием вручил его Злате. Ну, а во-вторых, за ним бегала добрая половина Университета. Одет он был традиционно: в строгий черный костюм с галстуком, выгодно подчеркивающем его накаченные мышцы.

– Злата, тебя не узнать, ты очень красивая, – он совсем не испытывал смущения, привыкший к вниманию со всех сторон.

– Спасибо, – зарделась моя подруга. – Подожди пять минут, я цветы в воду поставлю.

Она скрылась в ванной, а я все раздумывала, в какую же емкость она определит букет. Волкова и так красивая девушка, но на шквал поклонников мы не рассчитывали, соглашаясь на обучение. К счастью, она была благоразумной и находчивой, порезала бутыль от отбеливателя.

Позже за мной явился Макс, также обомлевший от внезапной красоты. Он, как и его предшественник, облачился в костюм с рубашкой, но выбрал коричневый цвет, выгодно оттенявший мое платье. Будто чувствовал, что я буду в красном. Как водится, он тоже был с букетом, больше напичканным полезными растениями. Зверобоем там, полынью, ромашкой, который я устроила в импровизированной вазе, сделанной руками соседки. Юноша подал свою ладонь и хотел увести меня за собой, но в дверях я застыла. Ощущала легкие покалывания чувства вины…

Потому что Мила, не верится, но она душка, продолжала наряжать наших однокурсниц. Она порхала вокруг девушек и совершенно позабыла, что где-то там ее будет ждать Финист, никому не отказывала, всем помогала и, наверное, устала невероятно. Но на все вопросы, заданные мною, отвечала односложно, что это приносит ей радость. А чего еще ждать от девушки, воспитанной среди трех мужественных братьев?

– Пойдем, Ульян, – потянул меня за собой Максим. – Она нас догонит.

В этом я не сомневалась. На лестнице мы встретили ее спутника, наряженного в серые и голубые оттенки, с еще одним букетом, который, кстати, был собран из водорослей и морских цветов. Надеюсь,Финист вытянет ее из болота хорошего вкуса, потому что Моревна и праздник – это почти синонимы. Зато за нами увязался Борис.

– Я же не дурак. Вы гулять будете, а я в комнате сидеть? Хочешь, я превращусь в твою горжетку? Тебе для образа не хватает.

– Знаешь, как-нибудь обойдусь, – представила себя на празднике с дохлым котом на шее. – Лучше навести Луку, он же все пропустит.

– Как знаешь, а могла ввести новые веяния в моде, но предпочла мне шелк и тряпки. Ульяна, – зацыкал он, – это прямо обидно.

– Он всегда такой? – заметил Макс, провожая гордый скелет кота обезумевшим взглядом.

А я лишь плечами пожала. Хотелось возразить, что нет, но ведь «да», Борис всегда такой.

Мы пришли в столовую, которую сегодня украсили. Столы и скамьи для учеников убрали, украсили все растениями, а вдалеке, на возвышении устроили музыкальную группу. К счастью, музыканты были профессионалами, а не любителями.

Вообще, было очень красиво. Главный зал было просто не узнать. С потолка свисали лозы винограда, оплетавшие горящие люстры, по стенам пророс изумрудный, мягкий и ароматный мох. На скатертях маленьких фуршетных столиков разложили исконно русские закуски и напитки. Среди нас сновали домовики с подносами, а в середине распахнули огромные двери, ведущие к саду Университета. Там тоже все украсили. Над головами студентов взметнулись светлячки, изображавшие гирлянды, растения раскрылись, не скрываясь от вечернего света в бутоны. А где-то вдалеке виднелось пламя огромного кострища. Возле него, как водится, было озеро и лес, где все желающие могли опустить венок, загадывая суженого, а после гадания отправиться в лес и искать цветок папоротника.

Ректор произносил речь, оглядываясь по сторонам, что-то там вещал о корнях, о традициях, но его почти никто не слушал. Всем уже не терпелось миновать официальную часть мероприятия и пуститься в мифические поиски.

– Может, потанцуем? – предложил мне Макс, кивая в сторону танцпола, на котором скромно кружились две самые храбрые пары.

Я потянулась за ним, но…

– Максим, разрешите мне ангажировать вашу девушку? Вы же не откажете? – раздался со всем рядом голос Вячеслава Алексеевича.

Он, что, про меня? Макс, мать твою, только попробуй согласись.

К сожалению, ошалевший от просьбы преподавателя, мой спутник молчал, а Бойцов, скотина такая, расценил его молчания, как знак согласия.

– Пойдемте, Ульяна. Я надолго вас не займу.

Кажется, мой кошмар начинал сбываться. Зачем я только это в мыслях представляла?

Я же его ни в словесных, ни в волшебных баталиях победить не смогу. К счастью, краем глаза заметила, что моя русалка млеет в объятиях ректора и даже шепчет ему на ушко что-то, надеюсь, приличное. Если ей можно с преподавателями танцевать, значит, и меня никто не осудит.

Естественно, я согласилась, а Макс и слова в возражение не смог вымолвить, офигев от просьбы профессора.

Вячеслав Алексеевич очень красиво принял мою руку, уложил ее на своем плече, а потом, вывел меня в общий круг танцующий пар. Он уверенно вел за собой, а я почти не дышала, ожидая подвоха.

С него станется, и в водовороте событий образуются мифические враги. Бойцову, конечно, до фантазии Михаила Матвеевича далеко, но я все же ему не доверяла.

– Вы как на иголках, – заметил он, привлекая меня поближе.

– А экзамена на празднике не будет? – жалостливо ответила я. – Венок, там, бросать через осужденного, или отыскать преступника в темноте? А, стойте, придумала, – застыла я, – это форма допроса?

– Ульян, ты бы расслабилась, – усмехнулся и перешел на «ты» профессор. – Я же не зверь, впрочем, как знаешь, – хмыкнул Бойцов. – Я нечасто танцую со студентками. Могла просто получить удовольствие.

– Это как посмотреть, – сказала в пустоту, но вспомнила, что подслушивают меня очень близко.

Вячеслав Алексеевич красиво, в танце, отвел меня подальше от друзей. Его пальцы просто врезались в талию, оставляя на ней незримые следы, но кому я могла об этом рассказать?

– Нет, Ульян, – мужчина улыбнулся, – никакого экзамена. Все просто отдыхают. Можешь не выдумывать себе страшные причины.

Я радушие преподавателя не разделяла.

– Это вы пока так говорите, а как что-то случится, снова Баба-Яга будет виновата. Лучше я останусь настороже.

– Не поверишь, но перед Юсуповым за тебя вступились многие. За его реакцию можешь не переживать, но все же постарайся, чтобы его дочь от твоих рук не погибла. Следи за магией.

Вячеслав Алексеевич заново включил нотки куратора. Но и вместе с этим, не походил на обычного, уставшего от учеников, профессора. Он как-то очень интимно заправил мне прядь за ухо, выдохнул, будто смирясь с ситуацией, а я, не выдержав, возмутилась.

– Божечки-кошечки, я-то здесь при чем?

– А не шее у нее был засос? – не примянул с известиями мой куратор.

– Какое? – ошалела я, – ее вьюнок душил, а то, что он меня поддерживал, еще доказать надо.

– О чем я и говорил, – поморщился Вячеслав Алексеевич. – Постарайся не влиять на события, без тебя взрослые разберутся.

Ага! Вот где собака зарыта. Пригласил бы он меня, не подозревая, что все случившееся с первокурсниками связано с ведьмами? Какое злое коварство. Впрочем, злиться не стану, поступила бы так же.

– Ульян, – на последнем круге снова заговорил преподаватель. – Перестань заниматься справедливостью. Учись, постигай новое, а взрослые вокруг тебя сами разберутся.

– Как-то вы очень пространственно рассуждаете. – ответила я, – а есть новости, насчет расследования Любавы?

На это Бойцов мне ничего не ответил, подтверждая мои опасения. Магам плевать, чтобы не произошло с перевертышами. Они за меня-то держатся, чтобы честь Университета не опорочить. Было малость обидно, но я, уже привыкшая к бесплотным надеждам, почти не отреагировала.

Музыка смолкла, и Вячеслав Алексеевич повел меня обратно, вручая предыдущему кавалеру. Я вообще не понимала, что между нами было. Он расспросил меня? Или это что-то другое? Для чего он звал меня на танец?

К счастью, от мелочных раздумий меня спас Максим. Оставшуюся часть вечера я танцевала с ним, общалась в другими однокурсниками, а после, ведомая основной компанией, отправилась прыгать через костер, где встретилась с подругами.

Меня больше не интересовали ни поиск папоротника, ни прыжки, кто кого одолеет, зато я мучилась вопросом, что нашло на старший ученический состав.

– Ладно, – в какой-то момент возвестила я, обращаясь к Злате, – я скоро вернусь.

– Не задерживайся, – моя подруга выглядела чересчур довольной. – Дальше все самое интересное.

Что там дальше, я не слушала. Я хотела в туалет и снять с себя неудобное платье. Официальная часть была завершена, и появись я в спортивной форме, никто бы не возразил.

Действовать напролом я не решилась, все-таки это старое давнее празднество, традиция, которую очень любили при университете и которую я едва ли понимала.

Я вернулась в комнату, сняла с себя венок и распустила волосы, чтобы голова не болела, а потом уже переоделась в домашнее и побежала навстречу приключениям, абсолютно не ведая, что мне это принесет.

В мыслях играли народные песни, вдалеке зажигались огоньки и нигде не чувствовалась опасность.

А зря.

Эта тварь всегда таилась в тех местах, где ее не ждали.

Сменив одежду, я обернулась, но ничего не заметила, потом прошлась по ступенькам общежития, и тоже ничего, но когда я подошла к спуску к реке… Там как раз и праздновали студенты, сердце настороженно застучало.

Снова обернувшись, я не увидела ничего опасного. Пустота, но отчего-то почувствовала себя плохо. Голова налилась тяжестью, слезы брызнули из глаз. А потом… мне стало больно.

Кажется, я упала без чувств… буквально.

***

Очнулась я внезапно.

Еще не понимая, что происходит, увидела над собой кучу озабоченных лиц. Кто-то, слава богу, был знаком, а кто-то не очень.

– Ульяна, ты в порядке? – за руку меня держала Злата, сильно напуганная моим состоянием.

Вместо ответа я села, застонала и потерла гудящий от боли затылок, но не обнаружив ничего страшного, вздохнула от облегчения. Хотя как ничего страшного? Шишка вылезла размером с мой кулак.

Рядом со мной расположилась Мила, Максим, Андрей и еще несколько студентов. Кто-то перешептывался, а я размышляла, что, вообще, могло случиться. Может, мне показалось, меня никто не преследовал? Да, наверное. Зачем я кому-то нужна? Вот же, идиотка, на ровном месте упала.

– Ульян, ау, у тебя сотрясение? – напомнила о себе подруга, щелкая пальцами перед моими глазами.

– Что? Нет, конечно, – отмерла я, правда, в последнем я уверена не была.

Все же от падения я потеряла сознания, а не просто растянулась на ступеньках. Меня подташнивало, а над головой воссияли крутящиеся звезды. Что меня трясет, предпочла умолчать, чтобы не вызвать у друзей панику.

– Тогда скажи, сколько у меня пальцев, – продолжала проверять мои умственные способности Волкова, махая ладонью.

– Не мельтеши, – огрызнулась я. – У людей их пять, а сколько у волков, понятия не имею.

– Пациент скорее жив, – заключила будущий медэксперт. – Юморить пытается.

– Ульян, – Пришла очередь Милы переживать за меня. – Ты точно в порядке? Ты какая-то потерянная. Почему ты, вообще, упала?

– Запнулась? – предположила я, оглянувшись по сторонам. – Долго меня не было?

– Минут двадцать, – удрученно проговорил Макс. – Давай сходим к княгине Соболевской? Она тебя осмотрит.

Вот уж нет. Только целителей мне не хватало для полного счастья. На меня уже половина Университета косится, а я до сих на камушке сижу, силясь подняться.

Как назло, для пущей полноты картины, заинтересованный скоплением народа, откуда-то из темноты выполз Михаил Матвеевич в ярком алом мундире и курительной трубкой в зубах.

– А что случилось? – кашлянул он. —Почему Бабкина в таком положении? – разнюхивал профессор. – Ульяна, вы в порядке?

Все беспардонно тыкали в меня пальцами, будто в жизни не видели девушек, упавших в обморок, задавали вопросы, на которые у меня не было ответов, и совершенно не давали отдышаться и прийти в себя. И я не выдержала напора, меня прорвало потоком ругани.

– Да в порядке я, в порядке! А если кто-то еще спросит, в порядке ли я, в морду дам! – злобно сообщила окружающим, стараясь не впадать в истерику. – Или загадаю что-то лягушачье.

– Это кому вы собрались воздать по заслугам, Ульяна? – чтобы я окончательно уверовала в свое невезение, вблизи меня появился Бойцов на пару с ректором.

Кажется, пора действительно пора изображать обморок, сотрясение или какую-нибудь другую хворь.

– Разойдитесь, ребята, – добрый и понимающий Дмитрий Игоревич быстро оценил обстановку, мое смущение и болезненный вид. – Идите отдыхать, а Ульяной мы сами займемся.

Все зеваки, не считая, конечно, друзей, разочарованно охнули. Им-то хотелось продолжения представления, а не скучного, по их мнению, мероприятия, подходившего к концу. Толпа неспешно разбредалась, но голос Вячеслава Алексеевича придал мотивированного ускорения всем застывшим ученикам.

– Кто-то что-то не понял? Если хотите, устроим занятие в выходной. Михаил Матвеевич, не организуете ли тренировку для молодежи? Отработайте с ними спуск и поднятие по лестнице со множеством подходов, чтобы ничего подобного больше не случалось.

– А что? Сей момент, всегда готов, – горделиво выпрямил спину Контузов и ухмыльнулся в предвкушении. – Внезапные тренировки – мой конек.

Угроза подействовала мгновенно. Было человек двадцать, а остались только декан, ректор и волнующиеся за меня ребята.

– Да идите уже, – замахал на них руками глава учебного заведения. – Нечего смущать Ульяну. Никуда она денется.

– Вы только ее Марии Федоровне покажите, – выступила вперед Мила. – Вдруг это все-таки сотрясение.

Дмитрий Игоревич закатил глаза.

– Идите, Мила. Покажем.

Она попятилась, схватилась за Максима и повела его за собой, прошипев что-то Злате.

Я не обращала на их перепалку никакого внимания, была готова сквозь землю провалиться, заливаясь краской и мысленно кляня себя за переполох, устроенный моей скромной персоной. Не могу я жить без приключений: то в мир волшебный попаду, то «эйфории» напьюсь, то на свидание пойду на кладбище и ночью.

– Прежде чем ты спустишь всех собак на меня, Ульян, я все же задам вопрос, который тебя раздражает, – опустился совсем рядом куратор

– Да в порядке я, – закрыла руками лицо, мечтая повернуть время вспять и не выходить из комнаты. – Мне бы одну минуточку посидеть, чтобы головокружение прошло.

Дмитрий Игоревич и Вячеслав Алексеевич переглянулись.

– Сотрясение?

– Сотрясение, – согласился Бойцов с мнением ректора.

Он встал и сделал то,чего от него абсолютно не ожидала – подхватил меня на руки.

– Терпи, ведьма, и не дергайся, – шепнул мне на ухо. – Дима Марию позовет. Она тебя быстро на ноги поставит.

Так, я не спешу. Мне, на удивление, и сейчас удобно.

Вячеслав Алексеевич донес меня до своего кабинета, где не так давно я устроила настоящий потоп, усадил на своем столе и отвернулся в поисках чего-то теплого и мягкого. Он был немногословен, но явно переживал за мое самочувствие, постоянно переспрашивая, тошнит ли меня, кружится ли голова и вспоминая о других признаках сотрясения.

Я вяло отвечала, изумляясь его доброте. По мне, мозгами тронулась не ведьма с тягой к авантюрам, а один вредный и угрюмый профессор, который в данный момент напоминал курицу-наседку.

Хотела его поддеть данным фактом, но не успела.Вскоре пришел ректор в сопровождении куратора Златы. С Марией Федоровной я не была знакома до этого дня, лишь один раз, мельком видела ее, когда она забирала подругу из коммуны ведьм.

Не зря ей пели дифирамбы все ее ученики. Она была молодой, подтянутой и очень красивой. Княгиня, как и полагается, разрядилась в длинное кружевное платье с объемным лифом. Ее спина была вытянута, как учила меня Елизавета, а голос мягок и нежен.Точь-в-точь лебедь.

– Слава, что случилось? – запорхала она вокруг меня, услужливо интересуясь самочувствием. – Ульяна тебе еще ни о чем не рассказала?

Мне не нравилось, что профессора обсуждают мою персону, словно я статуя, а не живой человек.

– А что рассказывать? – заговорила я, не обращая внимания на ее осмотр. – Упала, очнулась, куча любопытных людей надо мной.

Соболевская нежно приложила ладони к моей голове. В ее руках зажглось белое холодное свечение, от которого поначалу хотелось сбежать, но оно притупило боль в затылке.

– Подожди, девочка, – княгиня Соболевская почти не слушала меня. – Я пытаюсь узнать характер травмы.

С трудом, но я подавила в себе желание воспротивиться. Что там узнавать? Я оступилась и упала из-за выпитых напитков и беспечности. Вы еще на выпускных в Москве не были, там можно сразу в травмопункт приезжать.

Бойцов и ректор молча стояли неподалеку, ожидая вердикта своей коллеги. Мне отчего-то не понравилось, что глава Университета был одет в схожих цветах, что и преподавательница. Моя дружба с русалкой процветала, крепла, а Мила, дура морская, влюбилась что есть мочи в Дмитрия Игоревича. Какая я буду подруга, если не поддержу ее чувства и глупую ревность?

– Ди-и-им, – как-то по-свойски протянула декан медфака, поднимая прядь моих волос. – Посмотри, все явно указывает, что Ульяна пострадала не из-за падения.

– А что? – подался вперед Бойцов. – Почему она упала? Ульяна – моя студентка. Мне и говори, что с ней приключилось. – Пояснил он в самом конце.

Мария Федоровна отошла от меня, вымыла руки, выдерживая паузу, еще и платье поправила, чтобы мы совсем мыслями изошлись.

– Это магия. Тот, кто ее ударил, очень этого хотел. Так что ваша студентка, – Соболевская передразнила тон декана криминологии, – не поскользнулась. На нее кто-то напал и пытался вывести из строя. Это не случайность, а преступление.

Танцу-у-уют вши на голове. Значится, мне ничего не показалось?

– Спасибо, Маш, – Дмитрий Игоревич погладил преподавательницу по плечу. – Я тебе очень благодарен. Можно тебя еще попросить…

– Не распространяться? – дернула бровями профессор. – Конечно. Но найдите злоумышленника побыстрее. У нас уже две девушки пострадали. Это черт-те что,а не учебное заведение. Прознают родители и испугаются к нам детей отправлять.

Она не стала дальше распространяться в своем мнении, подтянула юбки и вышла. А ректор закрыл за ней дверь и еще заклинание сверху наложил. Подозреваю, чтобы нас не подслушивали.

После он и Бойцов синхронно подошли ко мне поближе.

– Ульян, – как-то враждебно обратился мой куратор. И куда делся его заботливый тон? – А ты не хочешь нам ни о чем рассказать?

Сидя на столе, я лихорадочно соображала, где могла проштрафиться, но… причин-то не было. Вела себя как паинька последнюю неделю, все равно по голове заслужила.

– Да я понятия не имею, за что? – плаксиво развела руками. – Немножко с Дашкой Юсуповой поругалась. Но вы и сами в курсе.

– Опросим, – ответили Иванов и Бойцов хором.

– Больше причин нет, – клятвенно заверила их, скрещивая пальцы за спиной.

Не рассказывать же про дневник мамы? Вряд ли его кто-то рассмотрел и узнал, что в нем написано. Мама закляла его настолько хорошо, что его никто не мог прочитать, кроме меня.

– Но что-то ты видела? – не унимался профессор криминологии. – Неужели ничего не заметила?

Я поморщилась, сама не веря во что говорю.

– Мне показалось, что за мной кто-то следил. Не спрашивайте почему, сама не знаю. Я хотела сменить наряд, переоделась и вернулась на ступеньки. Краем глаза я замечала чужое движение, очень быстрое, мимолетное. Думала, что это тревога ночью. Может, они ошиблись и нацелились на кого-то другого?

С надеждой взглянула на мужчин.

Вместо ответа один из них отмахнулся, но я-то знала, что это напускное.

– Ладно, – почесал затылок ректор. – Отведи свою студентку в ее комнату, а я вернусь и разгоню остальных. Надо ли напоминать, что это разговор бы между нами и его не следует распространять посторонним?

Они снова синхронно воззрились в мою сторону.

Я изобразила жест, будто застегиваю рот на замок и выбрасываю ключик.

Будто мне нравится роль жертвы. Либо в Университете маньяк завелся, либо, действительно, дело было в свитке подчинения.

Вернувшись в комнату, на меня просто напали Мила и Злата, выпытывая подробности всего произошедшего. И даже если бы я хотела, а я, конечно, не хотела, и противостоять бы их двойному напору не смогла. Все угрозы ректора и декана пошли прахом. Я болтала словно трясогузка, распахивая свою копилочку с тайнами.

– Ты не девушка, Ульянка, а какой-то магнит для притягивания неприятностей, – уныло заключила русалка, выслушав мою историю. – То свидание неудачное на кладбище проведешь, то окажешься на месте преступления, теперь еще и тебя по голове стукнули.

– А она не человек, – влез между нами Борис и запрыгнул на мои коленки. – Она же Бабкина. У них в роду ни одна ведьма до старости не дожила.

– Эй, – я перестала гладить когтистое чудовище. – А об этом предупреждать надо. Я на подобное не подписывалась.

Кому приятно, если твой магический питомец заранее не верит в твои силы и жизненные показатели?

– Ой, вечно ты начинаешь, – зашипел фамильяр. – Ничего с тобой не случится. Если не веришь, советую еще раз внимательно перечитать свой контракт.

– Это какой? – спросила я.

Что-то не припомню, чтобы я что-то подписывала. Палец мне кололи, да. Методичку выдавали, и такое было, но контракт…

– Не было же никакого контракта? – ошеломленно обратилась к скелету кота.

Борис, не скрывая презрения, воззрился на меня.

– Это и имелось в виду, Бабкина. Отставить панику, я больше с тебя глаз не сведу. Буду всегда рядом и бдить о твоей сохранности.

Учитывая отсутствие его собственной шкуры, я бы не доверила ему свою.

– И мы, – подала голос Злата и снова задумалась. – Но ума не приложу, кому бы ты успела дорогу перейти.

Я тоже не понимала. Родство с известной колдуньей? Оно даже не у всех на слуху. Какая-то сомнительная причина, чтобы меня убивать.

Да и с последним своим утверждением я не была уверена. По лестнице я шла одна, не было никого рядом. Складывалось впечатление, что меня просто хотели отключить. Но зачем? Секретов Устиньи я не выведала, а до ее знаний мне было как до солнца далеко.

И меня озарило.

– Может, дело в дневниках? – несмело начала, обращаясь к девчонкам. – Один из них увидели.

– Да ну, – отмахнулась Моревна. – Кому они могли понадобиться?

– Тому, кто знает, что в них написано, – продолжала настаивать. – Или полагает, что знает, что там написано.

– Ты сама еще ничего полезного из них не прочитала, – недоверчиво скривилась Волкова. – Одни упоминания.

– Но это является доказательством, что артефакты изобретены, – не унималась я. Мне казалось, что все очевидно. Либо на меня напал какой-то тупой фанатик, ненавидящий Устинью, либо очень умный тактик. Но тупой фанатик сделал бы свое выступление показательным, а нападающего никто не увидел, да и меня обнаружили случайно. – Откуда еще черпать информацию, если не из тетрадок великой артефакторши?

– Кстати, который можешь прочитать только ты, – высказалась Мила, добавляя трагедии к своим словам.

Мы втроем задумались на мгновение, а потом бросились перебивать друг друга.

– И когда ты планируешь его дочитать, Ульян? – спросила морская царевна.

– Ульян, тогда ты в опасности. Надо признаваться кураторам и ректору, – испуганно посмотрела на меня Злата.

– Кирдык тебе, ведьма, – прищурился кот.

А я… Я пыталась припомнить, кто же мог видеть мои дневники.

Майя Вольфовна не в счет, она сама выдала первый и хранила специально для меня, к тому же крепко дружила с бабушкой. Еще тетрадь заметили все мои однокурсники, друзья-богатыри и Михаил Матвеевич.

Кто? Ну на Андрей Бессмертный же?

Этим вопросом также задались подруги. Некоторое время мы горячо обсуждали кандидатуры, склоняясь к одной-единственной.

Даша Юсупова – дочка Леонида Валентиновича, князя и сторонника политики пренебрежения и ущемления магических существ. Но у нас не было никаких доказательств, а лишь голое ощущение, что девушка могла наябедничать отцу. Сомневаюсь, конечно, что суд примет подобные аргументы. Да и мы не в институте благородных девиц обучаемся. Меня, Милу и Злату объединяла нелюбовь к однокурснице, непонимание ее позиции и жесткое непринятие деятельности ее отца. Беспристрастно судить о ней мы не могли. И к кому мне идти? К Вячеславу Алексеевичу, к Дмитрию Игоревичу? Преподаватели меня на смех поднимут. Прежде всего нужны факты, а уж потом делай с ними что хочешь.

Что бы там ни было, и как бы меня не настраивал на опасности фамильяр, я четко решила одно: я никуда не денусь. Придется доучиться в Университете, дожить до старости и тусить в коммуне, подтверждая славу Бабок-Ежек в качестве великолепных диджеев, но тенденцию с коротким сроком жизни я переборю. Дело оставалось за малым – найти моего неожиданного недруга, дочитать мамины дневники и отыскать злоумышленника, который пользуется ее артефактами. Сегодня этим и займусь.

К счастью, у Бойцова дрогнуло сердце. Он пожалел меня, осознав, что у его студентки сотрясение и что она развалилась на лестнице не из-за клятой «эйфории». Княгиня Мария Федоровна действительно помогла унять боль в голове, но ближе к ночи неприятные ощущения вернулись. Естественно, после такого о занятиях и речи не шло. На завтра и еще на парочку дней у меня образовались выходные.