Магический УПС, или Как обучить молодую Ягу

Глава 8

Ульяна

Кое-как, но я доучилась эту неделю. Даже новых отработок не прибавилось, а старые «отработал» отряд домовых, мой язык без костей, расследование и здоровое нахальство. И с магией после занятий у Елизаветы Алексеевны все значительно улучшилось, что, естественно, поднимало настроение моему куратору.

Он больше меня не сторонился, не рычал, зато нагружал по полной новыми заданиями, удовлетворенно хмыкал, если я справлялась, и придумывал что-то новенькое. Уроки от Дармшаткой я тоже исправно посещала вместе со Златой, и оттого узнала много подробностей про правила в Тридевятом царстве.

Потихоньку я приживалась, Университет уже не казался враждебным, профессора странными, а предметы идиотскими. Я наладила связи с однокурсниками, и сама не поняла как, но Мила предстала для меня в ином свете: добрая, обходительная и заботливая барышня, хоть и язва редкостная.

Вместе с ней мы и планировали наше путешествие на выходные. Порталами студентов не наделяли, так что меня, Злату и Моревну, а еще Бориса с щукой Ефросиньей ожидал долгий путь в карете, которую заботливо прислал ее батюшка.

Провожала нас пятничным вечером Майа Вольфовна. Не то чтобы мы ее просили об этом, но она сама вышла на крыльцо и отвела меня в сторону.

– Вижу, Ульяша, – по-отечески зашептала она, – вычитала ты что-то полезное в дневнике, да?

– Да, нет, – пожала плечами, предпочитая скрывать информацию об опасных артефактах. – Хочу побольше о корнях своих узнать. Вдруг у меня в коммуне родственницы есть?

– Поезжай, поезжай, милая, – старушка погладила меня по спине. – Это полезно. Трудно без родителей жить. Но смотрите, – добавила она, говоря уже вслух, чтобы ее слова доносились и до подружек. – Не задерживайтесь. Те Бабы-Яги другие, необычные, они вас уговаривать начнут, чтобы остались. На их уговоры не ведитесь, образование еще никому не мешало, а они предпочитают жить удаленно и без правил. Вы, девки молодые, не надо вам в коммуну.

В общем-то, мы были с завхозом согласны. Мне здесь нравилось, но пока я не оставляла надежд вернуться в Москву. Да и бросать учебу… брр… А если те ведьмы, и вправду, как из сказок вышедшие? С костяными конечностями, в страшных алых банданах, с нечесаными космами и страстью к молодым путникам? Нет уж, я за более дисциплинированное поведение.

Усевшись в экипаж, свободно вздохнула. Внутри карета чем-то напоминала купе поезда: две лавочки, стены обиты мягкой тканью, а посередине у большого окна расположился столик. На нем Моревна водрузила аквариум, где беспокойно плавала щука, бесившаяся из-за близкого присутствия Бориса. Тот взгляда от нее не отводил, но к воде не совался, да и зубы у рыбины были приличного размера.

– А что вы хотите? – мяукнул кот, отвечая на немой вопрос. – Инстинкты не пропьешь и в могиле не закопаешь. Вот не хочу, а суть наружу просится.

– Ты свою суть, – прищурилась Милка, – засунь, знаешь куда?

– Не волнуйся, хозяйка, – выглянула Ефросинья. – Он же скелет, а не живой зверь, да и я не щука, а результат эксперимента. Как в аквариум залезет, так и выскочит.

И клацнула челюстью, напугав всех, кто был поблизости.

– Это какого эксперимента? – отпрянув, сразу заинтересовалась Волкова, любившая все научное.

Медика из нее никаким ядом не вытравить.

– А, – поморщилась царевна. – Брат у меня скрещиванием занимался, наполовину щука, наполовину пиранья.

– Эй, – я возмутилась, – ты бы эту информацию до времен не приберегала, я же ее кормила в конце концов.

Именно, что кормила и все удивлялась, как Ефросинья пытается за пальцы мои уцепиться.

– Мы же не ладили, – как ни в чем не бывало, сообщила мне блондинка, а когда я подумала, что не ладить мы можем и теперь, и она явно напросилась на легкие тумаки, девушка досадливым тоном произнесла: – Нас братья мои встретят и до коммуны проводят. Не желают меня без присмотра оставлять.

А вот про это я хотела разузнать поподробнее. Меня не сильно изумила забота о сестренке, потому что Мила почти все вечера проводила, общаясь со своей многочисленной семьей. У нее был артефакт – блюдце с яблочком последней модели, которым ни я, ни Злата разжиться не успели. По ним здесь все с ума сходили, пытаясь перекупить подешевле, но я восторгов не разделяла, вся ситуация очень напоминала войну брендов в своем собственном мире, да и звонить нам было некому. Зато мы заочно познакомились с Валерием Осиповичем, главой Морского царства, ее матушкой – Марьей Моревной, и ее тремя братьями – Русланом, Платоном и Рафаэлем.

– Отговаривать нас хоть не станут? – повернулась к ней.

Вспомнила, как были против Финист, Ваня и Андрей. Будто знали, что-то большее, но предательски молчали.

– Ты что? – ошалела русалка. – Да у них ведьм лучшие дискотеки проводятся. Я бы сказала, что они к нам специально навязались, а не приглядывать. Но больше не расспрашивайте, лучше это один раз увидеть, описать просто нереально.

Заинтриговала, как пить дать. Что же за вакханалию устраивают Бабки-Ежки, живущие обособленно?

Под мерное покачивание колес мы уснули, изрядно утомленные дневными занятиями. Я упала на плечо Милы, она склонилась к моей голове и тоже засопела. Злата, как и мы, дремала, машинально поглаживая косточки Бориса. Не знаю, сколько времени мы проспали, но глаза я продрала от чужого незнакомого вопля.

– Подвиньтесь девочки! – отворил кто-то дверь кареты. – И без вас тесно.

Еще ничего не понимая, я сначала уставилась на окно, утвердившись, что наступило раннее утро, а потом уже на двух парней, вломившихся в повозку.

– Знакомьтесь, – полусонная Моревна бурчала еле слышно. – Длинноволос и нахалист Платон, а стриженый и противный Рафаэль.

– А кто эксперименты ставит? – встрепенулась Волкова, приветливо поглядывая на незнакомцев.

– Это Руслан, – ухмыльнулся, кажется, Платон. – Он на тусовки не ездит, серьезный слишком.

Ребята нам понравились, главным образом потому, что унаследовали от родителей ошеломительную внешность, как и Мила, а вот характером на нашу соседку они похожи не были. Два веселых, добрых блондина с голубыми словно море глазами, и как на них все девчонки не бросаются?

– Почему? – рассмеялся Рафаэль. – Бросаются, ты, вот, что-то притормаживаешь.

Я посмотрела на подруг в поисках помощи и объяснений.

– Я это вслух сказала? – ужаснулась от собственной догадки.

– Да, – кивнул юноша и ударил себя по груди. – Я жду, бросайся.

К счастью, русалка меня пожалела. Она скрестила руки на груди, пнула парня и произнесла:

– Раф, отвяжись. Подружек дома ищи, а к ним приставать не смей.

– Эй, подождите, – пришла очередь Златы хохотать, повернувшись к сидящему рядом Платону. – Может, я не против приставать и кидаться.

Но она не только смеялась, а еще и ресничками хлопала.

– Злата! – окрикнула ее Мила.

Вся ситуация ее бесила, но я никак не могла понять, кого она больше ревнует: нас к братьям или братьев к нам?

Когда с рассаживанием было закончено, карета тронулась, но не успела она проехать и метра, ее опять остановили. Снова открылась дверца, и теперь внутри стало совсем тесно. Вошел еще один златовласый красавец из рода Моревных, но более серьезный, и еще выше, чем предыдущие.

– Привет, Мила, – улыбнулся он сестре и скорчился при виде остальных родственников. – Еще одного пассажира примешь? А что это со всеми?

Это он изумился нашему общему настроению. Мы как раз продолжили дискуссию о бросании на шею и приставаниях.

– Не сбивай их, они думают, – поддразнила она. – Садись, конечно.

В экипаже стало очень душно, а еще немножечко неловко. В небольшом пространстве с тремя красавчиками девушки даже дышат через раз. Но Руслан, Платон и Рафаэль смогли растопить наше смущение. Они вспоминали какие-то детские проделки, старательно обходили каверзные вопросы о Миле, потому что она надувала щеки при упоминании ее имени настолько, что стала походить на жабу, а еще расспрашивали нас об обучении. Руслан, между прочим, на будущий год был приглашен младшим преподавателем в Университет.

С ними мы и не заметили ухабистой дороги, время текло очень быстро, а точка назначения уже приближалась.

Первым, естественно, из повозки выбежал Борис. Он орал все время, жаловался, что его укачивает и в самом конце забился куда-то под лавочку. Впрочем, это же обычное поведение для кота? С другой стороны, как вообще возможно укачиваться мертвому телу? После вышли старший и младший братья и галантно подавали нам ладони, помогая спуститься со ступенек.

На улице я обомлела. Встала как вкопанная и последовательно открывала и закрывала рот. Что-то часто я в Тридевятом царстве с распахнутой челюстью стою.

Мы оказались на огромном поле, а вблизи него было расположилось большое озеро. По краям поляны Бабки-Ежки расставили свои цветастые автобусы. И, мать моя, ведьма, у автобусов были собственные ноги… куриные. Они ходили, перемещались и усаживались обратно. Видимо, что-то в их эволюция пошло не так, у нас от обезьян к человеку, а у них от древней избушки к удобному и групповому средству передвижения.

Но не только это стало откровением. Колдуньи точно знали толк в удовольствиях. Это не коммуна, а рейв какой-то. На импровизированной сцене с наушниками приплясывала женщина в непонятных одеждах под электронную музыку, а пониже крутились и извивались остальные ведьмы.

Над всем этим великолепием зажгли огоньки, сновали животные, чародейки и воду в озере украсили цветами, а в ней проглядывались русалки, выбиравшиеся на поверхность.

– Это не в универе за домашкой сидеть, да? – подошел поближе Платон, положив свою ладонь мне на плечо.

Ох, да я бы в жизни такое не представила. Что за несправедливость? Почему меня учится в другой мир принесло, а не зажигать вместе со всеми? Это же мои родственницы.

– Ну, что? Какие у кого планы? – собрались мы в единый кружок.

Мила пояснила, что к Бабкам-Ежкам часто наведываются и другие перевертыши. Зато маги-люди здесь были редкими гостями. Считалось неприличным для аристократов появляться в подобном месте. У них свои тусовки… с чаем и пианино.

– Мне надо найти главу ковена, – с прискорбием сообщила я. – Хочу поговорить, узнать про родителей, а потом и погулять можно.

– Тогда мы с тобой, – как-то дружно ринулись и парни, и девчонки.

Но я распахнула пошире глаза, предупреждая, чтобы Волкова и Моревна юношей с нами не тащили. Расспросы могли стать личными, а объяснять всем и каждому, что моя мама прослыла преступницей, желанием не горела.

– Руслан, Раф, Платон, давайте здесь же и через час? – поморщилась их сестричка. – Вы же не хотите слезки нам утирать и женские бредни выслушивать. Лучше разузнайте, что тут и как?

– В смысле? – обиделся средний брат. – Мы сколько это в карете обсуждали?

– Я серьезно, – зыркнула на него Мила, намекая, что это действительно важно. – За Борисом приглядите.

– Я не маленький, – зашипел снизу скелет. – Сказали через час, значит, через час.

Условившись, я взяла подруг за руки и стала пробиваться сквозь толпу веселящихся. Где-то вдалеке успела заметить ведьму, к которой многие подходили и что-то спрашивали. Если не она здесь главная, то хотя бы подскажет, как ее найти.

Что-то подсказывало, что эта дама молодится. Одета она была узкие в голубые джинсы-клеш, в полупрозрачный цветастый топ, а сверху набросила куртку из искусственной кожи с длинной, почти до земли бахромой. На лицо она нацепила огромные очки, а вся прическа состояла из попурри розовых, синих, крысных и других цветов косичек, дредов, кудряшек и вплетенных перьев со звонкими монетками. Я бы не признала в ней Бабу-Ягу, больше пирата или хиппи, но лоб она украсила цветастой косынкой, что хотя бы отдаленно роднило ее со сказочным персонажем, а не представителем субкультуры за мир во всем мире.

– Простите, – осторожно тронула ее за плечо. – Вы нам не поможете?

Женщина или бабушка, так с ходу и не поймешь, воззрилась на нас, приподнимая темные окуляры.

– Хм, – она потерла подбородок. – Ведьма, оборотень и русалка? Странная у вас компания. Что случилось?

Отпустив девчонок, я, активно жестикулируя, начала объяснять.

– Видите ли, я тоже Баба-Яга, совсем недавно попала в этот мир и хочу узнать хоть что-то про родную семью. Но я попала не сюда, а в Университет. Там никто ничего не рассказывает, а я их не знала… – уже еле дышала, перечисляя все проблемы.

– Так, остановись, – прервала меня бабка-не бабка. – Как тебя зовут?

– У-ульяна, – замялась из-за ее незаинтересованного поведения.

Видимо, она хочет меня сплавить и не поможет.

– Ульяна, значит. А фамилия какая?

– Бабкина.

– Бабкина? – она просияла, хлопнула себя по коленям, а потом махнула кому-то ладошкой. – Тогда это меняет дело. Идите за мной.

Абсолютно ничего не понимая, мы снова схватились за ручки и потрусили за незнакомкой. Шли мы недолго и двигались в сторону избушек-автобусов. Святой дух, реальность меня ни к чему подобному не готовила. У них был свой праздник с костром и увесистыми гуслями. Самый маленький транспортенок перебирал длинной куриной ногой по струнам, вызывая во мне желание ущипнуть себя, Милу и Злату покрепче. Мне же не чудится? По-моему, он репертуар Виктора Цоя исполняет.

– Они живые, Ульяша, – хмыкнула колдунья, отметив наше изумление. – Тоже любят отдыхать.

В этом-то я как раз не сомневалась. Больше поражалась вакханалии на главной поляне.

В итоге, достигнув места назначения, она привела нас в свой домашний уголок. Открыла отъезжающую дверь и впустила внутрь.

– Проходите, девочки, рассаживайтесь, – показала она на подушки, раскиданные по полу. – Меня зовут Ядвига.

Как и на самом рейве, атмосфера располагала к расслаблению. Ядвига расставила лавовые лампы, накрутила по стенам фонарики, зажгла свечи иблаговония, а по центру, чтобы всем было удобно, водрузила кальян.

– Что ты хотела узнать, Ульяна? – обратилась она ко мне.

Я переглянулась с подругами.

– Простите, а вы кто? – задала очевидный вопрос и сразу же продолжила. – Я поняла, что вы Ядвига, но вы же меня узнали.

– Это да, Ульяша, это да. – Женщина сняла очки, отбросила их подальше и потянула руку, чтобы дотронуться до меня. – Я тебя и не видела никогда. Кто же знал, что в таких обстоятельствах встретимся.

– Нам бы контекста побольше, – подалась вперед Злата, нарушая всю семейную идиллию. – Вы знаете родителей Ульяны?

– Как их не знать, – кивнула Ядвига. – Мой муж, прах ему… не помню, как там у людей… В общем, он Ульянку вместе с Устиньей на пороге детского дома и оставил.

– То есть, вы? – вступила Мила, но ответа не последовало, так что ей пришлось подгонять, – Продолжайте, сама я не справлюсь.

– Я сестра Увиты, – пояснила ведьма. – Ты моя внучатая племянница получаешься.

Внезапно наше уединение прервали, и зашла девушка ненамного старше нас, но в похожей одежде. Она занесла очень красивую бутылку и несколько маленьких бокальчиков. Ядвига ее появлению обрадовалась, тут же принялась разливать содержимое золотистого цвета, но предупредила, что для нас зелье вышло очень крепким, и чтобы мы на него не налегали.

– Запах какой-то знакомый, – принюхалась Волкова. – Напоминает что-то.

– Не нервничай, волчица, – отмахнулась хозяйка. – Это тонизирует. Тебе точно понравится.

Меня больше занимало ее признание.

– То есть вы моя родственница? – сердце забилось чуть сильнее, а ладошки сами собой задрожали.

Я же всю короткую жизнь, полагала, что одна. А на деле оказалось, что у моего рода очень богатая история… сказочная в придачу. От меня никто не отказывался, пытались уберечь. А то, что где-то недалеко от учебного заведения тусуется бабушка, окрыляло вдвойне.

– Да, Ульян, – подтвердила Ядвига, опустошив стопку и погладив себя по животу. – Сама на тебя гляжу и поверить не могу, что ты появилась. Как же тебя занесло к нам? Тебя же мама спрятать пыталась?

Не знаю, что стало причиной моей словоохотливости, возможно, приготовленное и забористое зелье, может, возникшая меланхолия, но я объяснила причины своего появления. И про желание поступить в МГУ, и про Дмитрия Игоревича, и его метку, и встречу с Борисом рассказала, умолчала лишь о дневнике. Он так и остался тайной для посторонних.

– А вы, – с надеждой взглянула на бабулю со значительной такой натяжкой. Выглядела она лет на сорок пять, не больше. – Про родню что-то расскажете?

Ядвига с ответом не торопилась. Она села поближе, съезжая со своей подушки, пригубила напиток еще раз и только потом заговорила.

– Тебе же уже донесли про твою маму? – она больше не спрашивала, но явно утверждала.

– Да, – я согласилась и тоже отхлебнула самую чуточку.

По телу разлилось приятное ощущение… счастья и спокойствия, но какого-то странного, необычного. Самое удивительное, что вместе с этим мозги продолжали работать. Понятно, отчего у Златы с Милой расфокусировался взгляд, они к беседе прислушивались, но угощение Бабы-Яги занимало их больше.

– Видишь ли, деточка. – Женщина прижалась ко мне. – Устинья бы в жизни к тем страшным бандитам не приблизилась, но она влюбилась.

– В кого? – на колдунью уставились три пары любопытных глаз.

Мы же девочки, хоть и будущие юристы, нам про любовь интереснее, чем про какие-то мрачные тайны. А если любовь связана с мрачными тайнами, то, вообще, закачаешься.

– А я не знаю, – откинулась Ядвига на матрас кровати. – И Увита не знала, а то бы дочери все запретила. Бабка твоя была ого-го, всех по струнке ставила. Все, что мы смогли выяснить, это что он был аристократишкой. И то, случайно. Устинья проговорилась.

– Ведьма и маг-человек? – охнула русалка и сжалась от всеобщего внимания.

Она дольше нас в этом мире, с порядками лучше знакома.

– Да, – мотнула головой чародейка. – Есть подозрение, кстати, что он твой отец.

Чего? Кого? Так у меня кровь голубая, местами разбавленная?

– А еще какая-то информация есть? – взмолилась я. – Про ее деятельность, про бабушку? Почему вы меня не забрали в конце концов?

Видимо, настроение своей родственнице я испортила окончательно, паузы стали длиннее, а объем в стопке увесистее. Занимательно, но это точно был не алкоголь, Ядвига выглядела бодрой, сосредоточенной, но заметно погрустневшей.

– Ульян, чтобы тебе не говорили, но Устинья была великой колдуньей, а еще она сильно пожалела о содеянном. И тебя она к нашему дому принесла, лишь бы укрыть. Я с Увитой долго совещалась по этому поводу, мы пришли к выводу, что на Земле тебе будет безопаснее, кто его знает, от кого ты уродилась. А еще поклялись между собой, что тебя искать не будем, но мир-то тебя сам притянул.

Она выглядела очень виноватой и смиренной.

Мне жутко захотелось заплакать, но слезы не текли. Наоборот, внутри развернулось огромное чувство благодарности к семье, в том числе и к этой женщине, которой пришлось объясняться за остальных родственников.

Но она моих метаний не замечала.

– Что толку вспоминать о былом? – вновь налила себе рюмочку, и нам заодно. – Оставайся со мной. Зачем тебе какой-то Университет? Мы, Бабки-Ежки, сами обучаемся, нам высших заведений не надо. Их никто не заканчивал и живет себе спокойно.

Волкова и Моревна оглянулись. Обе действительно перепугались, что я и вправду пожелаю остаться. Да и чего скрывать? Мелькнула подобная мысль. У них вон как весело, не то что у Бойцова кабинет намывать, но…

Но, выращенная в Москве, где учителя основательно вбивали в голову юным умам плюсы об образовании, никогда не расставаясь с подругой и подружившись с морской царевной, бросить УПС и плясать около избушек уже не могла.

– Спасибо, – тепло обняла ее. – Я еще приеду, но доучусь.

Говорила и сама себя же уговаривала. Видит вселенная, я, кажется, свой дальнейший путь лет на пять определила.

– Ладно, милая, – потрепала меня по макушке Ядвига. – Ты еще подумай, осмотрись. В коммуне никто не скучает. Не давай ответ сразу. Я с вами своих девочек отправлю, чтобы вам скучно не было, да и приглядел кто-то.

Мы и отказаться не успели, как она вложила в рот два пальца и с силой свистнула, можно было уши закладывать. Мигом образовались трое молодых девушек в такой же расписной одежде. Выслушав наставления своей главы, они потянули нас веселиться.

И что потом началось…

Я чудом припоминала мгновения той ночи. Все было мимолетным, а в сознании отпечатались только яркие вспышки, как на дискотеке в клубе.

Вот, мы пляшем на танцполе с новоявленными подругами. Вот, уже прыгаем через костер, а позже поем старые, всем известные песни под гитару. День сменился ночью, потом снова день. Я вообще не приходила в себя, как и Мила со Златой, благо мы все время были вместе. Девушки, что нас сопровождали, услужливо подливали свое зелье, но иногда в голове тупой болью отдавалось, что мы кому-то что-то обещали.

В самый поздний час наша троица расслаблялась в озере. Моревна, оказавшись в воде, предстала в образе русалки, и явила свой великолепный, переливающийся всеми серебряными и лиловыми оттенками, хвост. Мы устали болтать и просто млели от удовольствия, ощущая, как под ногами бьют прохладные ключи. Но мгновение продлилось недолго.

Кто-то грубо вытащил меня из воды, а после схватил Волкову и блондинку.

– Я нашел их, – узнала голос брата Моревны Руслана, сквозивший облегчением. – Они в озере.

– А где нам еще быть? – Милу шатало, и она с трудом держалась вертикально.

– Ик, а где нам еще быть? – удивилась оборотница.

Парень был зол. Нахмурил брови, вздыхал очень часто, а на лбу мигала еле заметная синяя жилка. Он еще и проорал кому-то:

– Нашел, достал, а они «Эйфории» налакались.

– Фух, слава котам, – у ног оказался Борис. – Как же вы нас напугали.

А с этого места поподробнее. Чего мы натворить-то успели?

Я с огромным трудом разлепила набухшие веки. В озере было приятно, а при ночном ветерке и нашем полуголом виде не очень.

– Что произошло? – мотнула головой, обнаружив, что веду себя словно пьяная.

Меня мотало, а еще обуревало огромное желание припасть в каком-нибудь укромном сухом уголке, чтобы выспаться. Не студентка, а тюлень без московской регистрации.

– Ульян, вообще-то, мы вас потеряли, – подоспели Рафаэль и Платон с виноватым видом, оглядываясь по сторонам. – Условились же, что встретимся через час.

– Да, ик, – икнула я, – а сколько времени прошло?

Трое парней с ответом не спешили. Они переглянулись, выдохнули, а полудохлый кот еще и когтями меня зацепил, давая понять, что опоздали мы конктретно.

– Сутки, идиотки, – не выдержал самый старший из надзирателей. – Кто же у Бабок-Ежек их зелье пьет?

– Какое зелье? – не поняла я, облокачиваясь на рядом стоящего брата Милы, Платона, кажется.

Уютный он, каменный, твердый, а еще и в общении приятный.

Но мало мне было проблем с моим вареным состоянием, как добавились новые.

– «Эйфория», адептки, – узнала холодный голос, доносящийся из-за спины. – Вы обратно в Университет не собирались?

Бойцов Вячеслав Алексеевич собственной персоной. Мать моя в коньках на босу ногу, не спрятаться и не скрыться. Он-то что здесь забыл? Его чародейки явно на рейв не ждали.

Я развернулась и всем видом пыталась изобразить сожаление о содеянном, но под воздействием настойки Ядвиги лицо постоянно меня сдавало: счастливо скалилось, а средние пальцы сами собой выгибались в непотребные жесты. Не эликсир, а предатель какой-то.

Вместе с упырем около озера образовался еще и ректор Дмитрий Игоревич, сверкавший золотой макушкой, а его сопровождала дама в муслиновом сиреневом платье, держа главу академии под ручку. По испуганному вздоху Златы осознала, что это ее куратор – княжна Мария Федоровна Соболевская.

– Объяснитесь, – твердо затребовал Бойцов, но не у меня и девочек, а у юношей, которые прибыли с нами.

– Да здесь все на лицо, – махнул на нас Руслан. – Глава ковена напоила их "Эйфорией", а ведьмы поддерживали состояние. На обусловленную встречу они не явились, а потом, совсем их потеряв, я обратился к ректору Иванову, не зная, как правильно поступить.

– Руслан, ты молодец, – поддержал ректор старшего брата русалки, посматривая на наши неконтролируемые тела. – Мы студенток заберем, а отцу лучше не говори. Валерий Осипович Милу с учебы снимет, а она учится неплохо. Поверь, ей достанется.

Иногда у главы академии прорезывался властный голос. Чую, нам не просто конец, а прямо звездный.

– Конечно, Дмитрий Игоревич, – согласился Рус и что-то шепнул братьям. – Я и не планировал.

– Спасибо, что нам сообщил, – похлопал его по спине преподаватель, подходя к Моревне. – Я этого не забуду.

Мила, давно привыкшая к среде обитания, на грудь приняла больше всего и абсолютно не соображала. Подозреваю, что у нее и в памяти этот позорный момент не останется.

Дмитрий Игоревич подошел поближе, щелкнул пальцами, а потом просто перехватил мою подругу через плечо, забросив себе на спину храпящую русалку, унес ее в неизвестном направлении. Я и Злата было дернулись в защиту подруги, но нас остановили кураторы. Соболевская что-то шепнула Волковой на ушко, культурно подала ей руку и повела за собой, уводя на выход.

– Ну что, Бабкина, готова ехать домой? – как-то не п- доброму ухмыльнулся декан криминологии.

Я открыла рот, но вместо моих слов раздался незнакомый крик:

– А куда ты тащишь мою племянницу, Бойцов? – на полянке возле озера возникла Ядвига, уперевшая руки в боки. – Она согласна?

– Она студентка Университета, Ядвига, – профессор молниеносно дернул меня к себе и скрыл за спиной. – Чего бы она ни хотела, но до первой сессии останется в Упсе.

– А я ее родственница, – возмутилась бабуля. – Ей у нас понравилось. Ульян, тебе же у нас понравилось?

Не могла не согласиться и счастливо закивала за фигурой дровосека, совсем не соображая, что со мной происходит.

– Если ты любящая родственница, то Ульяна бы так не напилась, – напирал преподаватель. – Брось, Ядвига, ты просто хочешь оставить ее у себя.

– И что? – моя родственница ничуть не смутилась. – Ульяна нашей породы и подружки у нее замечательные. Хочешь их забрать, забирай, спорить не буду, но мою девочку оставь на месте.

Словно в подтверждении своих слов за сестрой родной бабушки выступили другие колдуньи. Они больше не выглядели дружелюбными и приветливыми, наоборот, весь их вид напоминал банды опг, нарисованные в учебниках истории Земли, в кожанках, с кастетами и угрюмыми ухмылками. Слава кошечкам, что мода на барсетки до Тридевятого царства не дошла.

Бойцов развернулся и остервенело затряс меня.

– Ульян, ты настолько хочешь бездельничать и остаться здесь? Она же тебя использует.

Я лениво замотала головой. Сама же приняла решение, что обучение не оставлю.

– Нет, ик, я доучусь.

Наверное, это был какой-то определенный пароль, потому что ряды разъяренных ведьм разомкнулись. Мой куратор втащил меня на плечо, миновал двоюродную бабулю, но совсем невежливо забросил в повозку, где я уснула.

Очнувшись по среди ночи, не верила, что это явь. Моя голова уютно устроилась на ногах сидевшего Вячеслава Алексеевича. Почувствовав движение, он буркнул что-то похожее на: «Спи, несчастье мое,» – и погладил по волосам.

Привидеться же.