Магия губит - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Илона Эндрюс (Глава 7) #9

Глава 7

На обработку места преступления ушло четыре часа. Мы сняли в мастерской достаточно отпечатков пальцев, чтобы израсходовать почти целую катушку пленки. Ползание на четвереньках в поисках улик и взятие образцов пятен мочи оказало на меня особое влияние. Мое колено являлось магнитом для неприятностей: сначала его разодрала в кровь моя тетка, затем марафон смертельных поединков, сделавший меня в итоге женской альфой Стаи, чуть не довел дело до конца. Я целый месяц была вынуждена ковылять с тростью, правда, обстоятельства усугублялись тем фактом, что я могла использовать данную трость только в своих личных апартаментах, иначе для всей остальной Стаи это транслировалось бы как проявление слабости. Так что теперь в колене появилась непрестанная ноющая боль, и у меня возникало абсурдное ощущение, что, если бы я только могла воткнуть туда что-нибудь острое, боль бы утихла.

Мы закончили в мастерской и прошлись по дому. Это была просторная бревенчатая хижина из светлой древесины медового цвета с панорамными окнами. Адам вел простую жизнь. Я нашла достаточно одежды на пару недель и несколько потрепанных книг, в основном по инженерии, физике и теории магии. Андреа составила каталог продуктов и сообщила, что в холодильнике много арахисового масла и джема. Хижина красногвардейцев была оборудована кухонной утварью и набором кастрюль и сковородок, подвешенных на крючках к деревянной раме. Слой пыли на них подсказывал мне, что к ним давно не прикасались.

Я нашла фотографию молодой блондинки у кровати Адама. Она смотрела на океан с серьезным выражением лица, наполненным смирением и грустью. Жена Адама. Я взяла фото и положила к остальным вещам в наш джип.

Мы сняли у всех показания, собрали подписи и поехали обратно по извилистым дорогам Сибли на Джонсон-Ферри. К тому времени беспорядок на мосту рассосался. У обочины стоял раскрашенный в сланцево-серых и угольных тонах Хаммер людей из ВПСО. Рядом невысокий коренастый мужчина с темно-каштановыми волосами засовывал в фургон м-сканер с маркировкой ОПА. На красной толстовке этого мужчины выступала надпись «ВОЛШЕБНИК В РОЗЫСКЕ».

Я остановилась у обочины.

— Ты его знаешь? — Спросила Андреа.

— Лютер Диллон. Пару лет назад он подрабатывал в Гильдии. Подожди минутку, я сейчас вернусь.

Я выскользнула из машины и направилась вдоль дороги, держа руки на виду.

Лютер увидел меня и драматично вздохнул.

— Держись подальше. По крайней мере, на три фута.

— Почему?

— Орден уволил тебя за провал. Следовательно, твоя репутация запятнана. Это может плохо отразиться на мне.

Если Андреа хочет убить Теда, ей придется встать в очередь.

— Меня не увольняли, я сама ушла. И учитывая, что я упаковала для тебя этого тролля, ожидала более теплого приема.

Лютер поклонился и захлопал в ладоши:

— Браво! Брависсимо! На бис, на бис! Ты на это надеялась?

— Сойдет.

С того места, где я стояла, можно было рассмотреть тропу, ведущую вниз по склону под мост к бункеру тролля.

— Как все прошло?

— Он спит как младенец. — Лютер закрыл дверь фургона и прислонился к нему. — Еще бы, съел почти два часа из нашего и без того напряженного графика.

— Ну, это меньшее, что ты можешь сделать после того, как твои защитные чары потерпели неудачу.

Лютер оттолкнулся от машины.

— Мои чары не подводят. Они пропали. — Он сжал кулак и щелкнул пальцами. — Пуф! Без остатка, без следов, пусто. Ничего подобного не видел раньше. Как будто. .

— Их там никогда и не было, — закончила я. Дежавю.

Лютер сфокусировался на мне, как лазерный луч.

— Ты что-то знаешь.

Когда вляпываешься в проблемы, лучше заглохнуть.

— Я?

— Ты. Рассказывай.

— Не могу.

Сначала защитные обереги вокруг мастерской Адама. Теперь здесь. Переход через мост самый быстрый путь из Сибли.

— Кейт, хватит валять дурака. Если кто-то ходит по городу, срывая охранные заклинания с земли, мне нужно об этом знать.

— Я не могу, Лютер. Конфиденциальность клиента.

— Хочешь, чтобы я отвез тебя на допрос? — настойчиво произнес Лютер. — Ведь я так и сделаю. Давай прямо сейчас. Смотри на меня. Я знаю людей, которые деликатно убедят тебя проявить участие.

Я посмотрела прямо на него.

— Тебе действительно нужно поработать над своими угрозами. Не могу понять, ты угрожаешь мне или пытаешься пригласить на чай.

— Эти два понятия не исключают друг друга. Одна чашка чая в отделении, и ты расскажешь мне все, что знаешь, из чувства самосохранения. — Он протянул руку и согнул пальцы в универсальном жесте «давай». — Выкладывай.

Андреа вышла из джипа и прислонилась к бамперу. Очевидно, она чувствовала, что мне нужна подмога. Надеюсь, нам повезет, и за это время Грендель не прогрызет пластик, чтобы сожрать труп де Харвена на заднем сидении Гектора.

— Лютер, чтобы кого-то затащить в отделение, должна быть весомая причина, которой у тебя нет.

Слабое шарканье ног о грязь раздалось за фургоном. Я вытянула голову, чтобы за спиной Лютера рассмотреть человека, идущего по тропинке от водоема. На нем были черные брюки, черные ботинки, серая рубашка и черный тактический жилет поверх нее. Черные очки-авиаторы закрывали глаза. Добавьте темно-русые волосы, коротко остриженные, и чисто выбритую челюсть, и вы получите настоящего агента правоохранительных органов. Шейн Андерсен, рыцарь Ордена.

Лютер вздохнул.

— Как думаешь, у него на груди есть татуировка «правительственный засранец»? — Пробормотала я.

Слабая ухмылка исказила рот Лютера:

— И «если скажу тебе, то должен буду тебя убить» на его заднице.

Лютера было несложно разозлить, но в этом была настоящая ненависть.

— Что он натворил?

Лютер взглянул на меня.

— Он назвал меня «поддержкой». А я не поддерживаю. Я чертовски важный в этом деле. Без меня они бы все еще пытались превратить тролля в мясной пирог.

Шейн, словно самодовольный супергерой, поднялся по вершине тропы и остановился перед нами.

— Здравствуй, Кейт.

— Привет.

Он взглянул на Лютера.

— Она тебя достает?

— Нет.

— Хм-м. — Шейн спустил очки на нос и посмотрел на меня своей версией сурового взгляда.

Я немного наклонилась к Лютеру.

— Сейчас та самая часть, где я падаю в обморок от страха?

Лютер закусил губу и прошептал:

— Думаю, ему сойдет, если ты просто смиренно падешь на колени с протянутыми в мольбе руками. Ему так легче будет надеть наручники.

— Ваше присутствие здесь отвлекает, — произнес Шейн, явно наслаждаясь каждым словом. — Вы мешаете офицеру ОПА выполнять свои обязанности. Двигайся отсюда, Кейт. Здесь не на что смотреть.

Козел. Посмотрим, две машины ВПСО, копы у реки. Слишком много свидетелей. В голове у меня загорелся заголовок: «ПОДРУГА ЦАРЯ ЗВЕРЕЙ НОКАУТИРОВАЛА РЫЦАРЯ ОРДЕНА, ВЫБИВ ЕМУ ЧЕТЫРЕ ЗУБА». Эх, не сегодня.

— Извини, Лютер, мне сказали двигаться отсюда. — Я пожала плечами. — Нужно идти. Я позвоню тебе, если что. Ох, и, Андерсен, если у тебя все еще есть проблемы со свербящей занозой в заднице, дай мне знать. Я знаю одного парня, он тут же с этим разберется.

Я повернулась к джипу. И как раз вовремя — Андреа двинулась ко мне, сосредоточившись на Шейне, как хищная птица. Пора убираться отсюда к чертям.

— Жаль, что тебя исключили из Ордена, Дэниелс, — крикнул мне вслед Шейн. — Это как потеря дома. Я всегда считал, что ты способная. Знаю людей, которые могли бы помочь. Если бы ты просто пришла ко мне, я мог бы как-то облегчить это. Жизнь трудна, но, по крайней мере, тебе не пришлось бы заниматься проституцией перед этим существом.

— Чувак, — выдохнул Лютер.

Андреа с яростью в глазах прибавила скорости. Я должна была как можно быстрее забрать ее отсюда. Она и так едва держится за край разума. Если сейчас она наведет на него пистолет, ее посадят в тюрьму, и даже адвокаты Стаи не вытащат ее оттуда.

— Пребывание в Ордене не делает тебя неприкасаемым, Шейн. — Я продолжила идти.

— Женщины продают себя по разным причинам: из-за голода, потому что у них есть дети, которых нужно кормить, из-за зависимости, — говорил Шейн. — Я не оправдываю этого, но это можно понять. Ты же продаешь себя за четыре стены на Иеремия-стрит. Стоило ли ради этого каждую ночь залезать в постель к животному?

Я столкнулась с Андреа. Она попыталась протиснуться мимо меня, но я заблокировала ей дорогу.

— Нет.

— Отойди в сторону.

— Не сейчас, не здесь.

— Привет, Нэш, — позвал Шейн. — Хочешь, чтобы я упаковал твое оружие и отправил его на квартиру? Избавить тебя от позора явиться в штаб?

Андреа схватила меня за руку.

— Потом, — сказала я ей. — Сейчас слишком много людей.

Андреа стиснула зубы.

— Потом.

Она повернулась на каблуках, и мы вернулись к джипу. Я направила Гектора обратно в поток машин.

— Этот ублюдок, — выдавила Андреа.

— Он балабол, который любит нести всякое дерьмо. Нет закона против того, чтобы быть засранцем. Пусть пока прячется за щитом. Это все, что он может сделать.

Андреа сжала руки в кулак.

— Если бы у меня все еще было мое удостоверение. .

— Тогда вы были бы лучшими друзьями.

Она взглянула на меня.

— Это правда, — просто сказала я ей.

Она не ответила.

Первые десять лет своей жизни Андреа была боксерской грушей своего клана буд. Последние шестнадцать она потратила на то, чтобы никогда снова не чувствовать себя бессильной. Она даже не выходила на улицу, не прихватив с собой удостоверения Ордена. Привыкла быть «хорошим парнем» там, где ее уважали и даже восхищались тем, что она делала и кем была. Никто не смел бы толкнуть ее со значком Ордена, и она с гордостью носила его. Но каждый выбор имел последствия, и теперь эти последствия били ее прямо в лицо.

— Мы даже ничего не можем сделать с этим червяком, — проговорила она.

— Не сейчас.

Она повернулась ко мне.

— Не думаю, что смогу это сделать.

— Ты можешь, — сказал я ей. — Ты смогла выжить.

— Ты не знаешь, каково это.

Я засмеялась. Но это прозвучало довольно холодно.

— Ты права, я понятия не имею, каково это выслушивать дерьмо от людей, которых я могла бы прикончить с закрытыми глазами.

Андреа выдохнула.

— Хорошо. Извини. Это было глупо. Я просто. . Охх.

— В конце концов, Шейн не имеет значения, — сказала я. — Пока ты избегаешь его и не даешь ему возможности причинить тебе боль, он бессилен сделать что-либо, кроме как верещать с пеной у рта. Однако, если бы кто-то сделал что-то глупое, например, однажды ночью выстрелил в него с крыши, у нас были бы серьезные проблемы.

— Я была рыцарем, — сказала Андреа. — Я не собираюсь просто стрелять в каждого придурка, который поливает меня дерьмом.

— Просто чтобы убедиться.

— Кроме того, знаешь, если бы я стреляла в него, я бы сделала это так, чтобы никто не смог найти мой след в этом. Я бы застрелил его где-нибудь подальше, голова взорвалась бы, как дыня, и никто никогда не нашел бы его тела. Он просто исчез …

Да, это будет долгая дорога, я уже это чувствую.

*** *** ***

Пятнадцать минут спустя мы приехали в офис и встретили Тедди Джо, который ждал нас с морозильной камерой на стоянке. Я дала Тедди его первоначальный взнос, мы установили морозильник в подсобке, а затем я провела почти час, повторяя заклинания сохранения и ставя защиту на случай, если де Харвен решит пробудиться посреди ночи и устроить себе еще один муравейник.

Было восемь часов, когда я свернула с шоссе на узкую грунтовую дорогу, ведущую к Крепости. Я была уставшей и грязной, нога ужасно болела, и я не ела весь день. Можно было подумать, что я вернулась к работе на Орден или что-то в этом роде. Но только теперь я работала на себя.

Я могу понять Андреа. Моя жизнь была намного проще с жетоном Ордена. Можно было запугивать людей, заставляя их отвечать на мои вопросы, у меня был доступ к криминальной сводке, и если бы я все-таки застряла с телом, полным муравьев, Орден позаботился бы об этом за меня.

Тем не менее, я не променяю свой небольшой офис ни на что в этом мире.

Мы собрали много улик, но ни одна из них не имела особого смысла. Де Харвен сбросил сонную бомбу. Это мы выяснили. Остатки кава-кава на его руках лишь подтвердили это, и мы нашли противогаз в углу мастерской.

Он применил бомбу для сна и вошел в мастерскую. Затем произошло то, что закончилось его смертью, а Кемен и устройство исчезли. Возможно, де Харвен пытался украсть устройство или причинить вред Адаму, и тот в ответ убил его. Только вот Адам Кемен выглядел так, будто испытывал затруднения даже с насаживанием червяка на рыболовный крючок, а де Харвен был обученным убийцей.

Предположим, что Адам как-то справился с де Харвеном. Зачем тратить время на то, чтобы приносить его в жертву? Кроме того, в резюме Адама было написано «теоретик магии». Такие парни, как он, строили сложные устройства. Они не мочились на стены, и не превращали плоть нападавшего в муравьев, а затем исчезали в ночи с устройством весом более трехсот фунтов. Получение такого рода магии означало полное посвящение божеству, которому была принесена жертва. Преданность означала постоянное поклонение, а поклонение требовало определенного ритуала. Охранники даже не видели, чтобы Адам молился.

Порез на животе де Харвена беспокоил меня. Перевернутая гусиная лапка. Это должна быть руна. Не было анатомических причин, чтобы разрезать тело таким образом, и руны были связаны с неоязыческими культами и часто использовались в шаманских ритуалах, что соответствовало магии на месте происшествия. Руны предшествовали латинскому алфавиту. Древние германские и нордические племена использовали их для всего: от написания своих саг и предсказания будущего, до возвращения мертвых к жизни.

Рунология не была моей сильной стороной, но эту руну я знала очень хорошо. Альгиз, одна из старейших рун, связанных с травой осоки, Тором и Хеймдаллем, а также рядом других вещей в зависимости от того, кого вы спрашивали и какой рунический алфавит использовали. Альгиз имела универсальное значение: защита. Как защитный оберег, она была абсолютно реактивной. И служила хорошим предупреждением или защитой, но в любом из этих случаев Альгиз не причиняла никакого вреда, пока вы не пытались сломать ее. Для пользователя рунической магии это был наиболее оптимальный вариант для защиты своей собственности, потому что Альгиз никогда не нападает первой.

Но зачем ставить на тело? Она не защищает тело, и никого ни о чем не сможет предостеречь. Я ломала голову над этим с тех пор, как увидела, и так ничего и не придумала. Пшик, ноль, пустота. И ни один из богов скандинавского пантеона не был сильно связан с муравьями.

Что-то за этим крылось, что-то значительное и более угрожающее, чем казалось на первый взгляд. Меня беспокоил страх в глазах Рене. Когда я впервые заметила его, то почувствовала легкое беспокойство, которое с течением дня становилось только хуже и хуже, и теперь переросло в полномасштабную тревогу. У тебя много друзей, Кейт. Тебе есть что терять.

Голос Ворона всплыл из глубины моего сознания. «Я же тебе говорил».

Я сделала глубокий вдох и попыталась выдохнуть все свое беспокойство. Слишком поздно для предупреждений. Теперь я подруга Кэррана и альфа Стаи. На моей ответственности благополучие полторы тысячи оборотней. И какая бы буря ни назревала над Атлантой, я должна найти ее и уничтожить. Если такова цена за то, чтобы быть с Кэрраном, я ее заплачу.

Он того стоил.

Джип перекатился через огромные корни. Дорога снова нуждалась в расчистке — густые деревья теснили ее, как стражники, пытающиеся преградить путь непрошеным гостям. Магия ненавидела технологию и разрушала любые ее проявления до основания, превращая бетон обратно в раствор, а затем и пыль. Небоскребы, высокие мосты, массивные стадионы, чем они были больше, тем быстрее распадались. Та же сила, что превратила Купол Джорджии в руины, питала и леса. Здесь и там вырастали деревья, стремясь к небу с рекордной скоростью, пока природа пыталась превратить в руины места, что когда-то являлись гордыми достижениями технологической цивилизации. Подлесок расширялся, лозы тянулись все дальше, и, прежде чем кто-то успел заметить, вырос дремучий пятидесятилетний лес, где еще только десять лет назад были тонкие молодые саженцы, дороги и заправочные станции. Большинству людей это усложнило жизнь, но оборотням это было по душе.

Скромная обитель Стаи действительно заслуживала лучшего названия. «Крепость» не воздает ей должного. Она расположилась на поляне среди нового леса к северо-востоку от города, величественно возвышаясь на фоне массивных деревьев, как мрачная серая башня судьбы. Башня опускалась на несколько уровней под землю. Нежелающие останавливаться на достигнутом оборотни продолжали достраивать Крепость, воздвигая стены, новые крылья и башни поменьше, превращая ее в полноценную цитадель превосходства Стаи. Подъезжая поближе, я не могла не заметить, что строение начало напоминать замок. Возможно, нам понадобится неоновая вывеска, чтобы оживить обстановку: «ЛОГОВО МОНСТРА, ВЫТИРАЙТЕ ЛАПЫ И ОСТАВЬТЕ СЕРЕБРО У ДВЕРЕЙ».

Я проехала на джипе через массивные ворота, припарковалась во внутреннем дворе, зашла внутрь через небольшую дверь и направилась по узкому, не для страдающих клаустрофобией коридору. Такие проходы были одной из защитных мер Кэррана. Если кто-то попытается штурмовать Крепость и ему удастся прорваться через ворота и укрепленные двери, то в итоге придется сражаться в таком коридоре — по три, четыре человека за раз. Один-единственный оборотень может удерживать здесь целую армию часами.

Коридор привел меня к лестнице в миллион ступенек. Моя нога протестующе закричала. Я глубоко вздохнула и начала подъем. Мне просто нужно постараться не хромать. Хромота — показатель слабости, а мне не к чему сейчас предприимчивые, амбициозные оборотни, которые попытались бы бросить вызов за доминирование.

Однажды я упомянула о своем желании иметь лифт, и Его Величество спросил меня, не желаю ли я так же, чтобы стайка голубей переносила меня непосредственно в мою комнату, и ноги вообще не касались земли. У нас в тот момент была тренировка так, что в качестве ответа я ударила его по почке.

Восемь часов соответствовало почти двум часам дня, если переводить на часы оборотней. Замок был полон. Когда я проходила мимо, люди кивали мне головами. Большинство из них я не знала. Стая насчитывала полторы тысячи перевертышей. Я старалась выучить их имена, но на это требовалось время.

Ко второму лестничному пролету что-то начало скрежетать у меня в колене. Передо мной стоял выбор: либо я исправлю это сейчас, либо оно подведет меня в следующий раз, когда у меня возникнет серьезная драка. Мое воображение нарисовало прекрасную картину того, как я врываюсь в бой, а моя нога трескается, как зубочистка. Круто.

Я остановилась на третьем этаже и, не хромая, направилась в медкабинет Дулиттла. Женщина в передней комнате бросила на меня один взгляд и побежала за доктором. Я приземлилась на стул и выдохнула. Как же хорошо сидеть.

Двустворчатые двери открылись, и Дулиттл с суетливым видом направился из глубины больницы. Ему за пятьдесят, темнокожий, коротко подстриженный, Дулиттл излучал терпение и доброту. Даже будучи при смерти, вы, посмотрев ему в глаза, понимали, что этот человек позаботится о вас, и каким-то образом все будет в порядке. В прошлом году я была на волосок от смерти уже несколько раз, и Дулиттл снова и снова спасал меня. Он был лучшим медмагом, с которым я когда-либо сталкивалась.

Помимо этого, он вел себя как заботливая «матушка-гусыня». Вот почему обычно я избегала его любой ценой.

Дулиттл осмотрел меня, вероятно, ища признаки кровотечения и осколков сломанных костей, торчащих из моей кожи.

— Что тебя беспокоит?

— Ничего особенного. Немного болит колено.

— Сам факт того, что ты здесь, означает, что ты как минимум на грани обморока. — Дулиттл с серьезным видом посмотрел на меня.

— Все, действительно, не так уж плохо.

Пальцы Дулиттла нащупали мое колено. Боль пронзила ногу. Я стиснула зубы.

— Небеса, помогите мне. — Добрый доктор вздохнул. — Что ты сделала?

— Ничего.

Дулиттл взял мою руку, повернув ее ладонью вверх, и понюхал мои пальцы.

— Ползать на четвереньках очень вредно для тебя. Не говоря уже о неподобающем поведении.

Я наклонилась к нему.

— У меня есть клиент.

— Поздравляю. Конечно, я просто обычный врач с юга. .

Ну, началось. За спиной Дулиттла медсестра закатила глаза.

—. . но мне представляется, что было бы гораздо целесообразней иметь работающую ногу. Однако, поскольку у тебя нет ни сильного кровотечения, ни сотрясения мозга и переломов, сочту это за благословение.

Я держала рот на замке. Любая беседа с Дулиттлом, когда он в таком настроении, заканчивается многочасовой лекцией.

Главный доктор Стаи перешел на шепот. Его голос превратился в тихое бормотание, размеренное песнопение сорвалось с его губ. Боль в колене утихала, притупленная целительной магией. Дулиттл выпрямился:

— Я смешаю раствор и отправлю его к тебе в комнату. Тебе понадобятся носилки?

— Нет, справлюсь своими силами. — Я поднялась на ноги. — Спасибо.

— Обращайся.

Я вышла из больницы и продолжила восхождение. Колено кричало, но держалось. В конце концов, лестница закончилась, и я оказалась на узкой площадке перед большой укрепленной дверью. В рабочее время с 11.00 до 20.00 дверь была открыта. Я прошла через нее и кивнула охраннику за столом слева.

— Привет, Серафина.

Серафина оторвалась от пакета с попкорном на достаточное время, чтобы сделать короткий кивок, заставив свое гнездо косичек на голове затрепыхаться, и вернулась к своей трапезе. Будучи крысой-оборотнем, она обладала метаболизмом землеройки. Крысы постоянно что-то жевали, без еды их начинало лихорадить.

Из-за двери сбоку вышел Дерек и кивнул мне.

— Твои кивки становятся все глубже и глубже. — Очень скоро это бы превратилось в поклон, тогда мне пришлось бы сказать ему об этом. Единственное, что мне не нравилось больше, чем поклоны, это когда меня называли «подругой».

— Может, просто я стал выше. — Он пожал плечами.

Я присмотрелась к нему. Раньше Дерек был до безобразия привлекательным. Даже красивым. Затем с ним произошли те ужасные события, после которых никто бы не смог назвать его красивым даже при слабом освещении. Но ни один здравомыслящий человек не осмелится даже затронуть тему его лица. Вундеркинд не был изуродован, хотя сам он так и считал, никто не мог сказать ему обратного. Его лицо ожесточилось и потеряло совершенство красоты. Он стал выглядеть зловеще и опасно, а его глаза, когда-то карие и мягкие, теперь стали почти черными и выражали непоколебимую решимость. Если бы я встретила его в темном переулке, я бы хорошенько подумала о том, чтобы отойти в сторонку. К счастью, однажды он сыграл роль Робина в моем «Бетмене», и теперь что бы ни случилось, всегда был на моей стороне.

Мы двинулись по коридору. Дерек глубоко вздохнул, как это делали оборотни, пробуя в воздухе запахи.

— Вижу, Андреа вернулась.

— Вернулась. Как поживает Его Величество Нервозность сегодня?

Глаза Дерека на мгновение вспыхнули.

— Его Величество в плохом расположении духа. Ходят слухи, что его подруга чуть не застрелилась.

Дерек поклонялся земле, по которой ходил Кэрран, но он все еще оставался девятнадцатилетним пареньком, иногда вылезающим из своего панциря, чтобы пошутить. Его юмор был сухим и глубоко спрятанным. Но я была благодарна, что он вообще его сохранил.

— Где мои буды? — Перед тем, как я стала альфой Стаи, мы с тетушкой Би, альфой буд, заключили сделку. Я помогаю клану гиен, когда те попадают в беду, (а они туда часто попадают) а взамен тетушка Би отправила ко мне двух своих лучших людей, Барабаса и Иезавель, чтобы помочь мне ориентироваться в мутном болоте политики Стаи. Они называли себя моими советниками. На самом деле они просто мои няни.

— Барабас уснул в комнате охраны, а Иезавель спустилась вниз за едой.

— Есть сообщения для меня?

— Звонили из храма.

Должно быть, что-то интересное. Я посещала синагогу, пытаясь восстановить еврейский пергамент, чтобы выяснить личность убийцы, коей оказалась моя тетя. Она решила этому помешать, вследствие чего храм был частично разрушен. Раввины выгнали меня со своей территории, но не раньше, чем один из них исцелил мои раны. Я не особо удачно справилась со всей ситуацией, поэтому, когда буря утихла, упаковала фрагмент пергамента и отправила его в храм в качестве подарка с извинениями.

— Раввин Питер передает привет. Ему очень понравился пергамент. Оказывается, он имеет какую-то историческую ценность. Ты получила прощение и можешь посетить храм, если уведомишь их за двадцать четыре часа.

Наверняка, чтобы они успели мобилизовать свои силы и подготовить достаточный запас бумаги и чернил для противодействия любым неприятностям, которые я могу учудить. Еврейский мистицизм довольно сложен в изучении, но те, кто практиковал его были вознаграждены сполна. Когда раввины говорили, что перо может быть сильней меча, они, действительно, это имели в виду.

Губы Дерека изогнулись в легкой улыбке.

— Кроме того, Асканио Ферара снова был арестован.

— Опять?

— Да.

Асканио быстро превратился в проклятие моего существования. Пятнадцатилетний буда, представлял собой 125 фунтов безумных гормонов, без малейшего представления, куда их направить. Мальчик еще не встречал правила, которое не хотел бы нарушить. Стая прекрасно осознавала, что посторонние смотрят на них как на монстров, и жесткой хваткой пресекала любую преступную деятельность. Но та же сделка, что привела ко мне Барабаса и Иезавель, вынуждала меня постоянно просить снисхождения для Асканио. К сожалению, парень, казалось, совершенно не видел границ и был полон решимости загреметь в колонию строгого режима.

— Что он устроил на этот раз?

— Его поймали на участии в групповом сексе на крыльце морга.

Я остановилась и посмотрела на него.

— Уточни, кто входил в состав «группы»?

— Две женщины.

Все могло быть и хуже.

— А он неплохо преуспел для пятнадцатилетнего ребенка, — заметил Дерек с совершенно невозмутимым видом.

— Даже не начинай.

Дерек усмехнулся.

В этом основная проблема всех подростков-оборотней — они не осознавали чужую боль.

Он сделал наполовину поклон, наполовину кивок, повернулся чтобы направиться в свой кабинет и остановился.

— Кейт?

— Да?

— Однажды ты сказала, что тебя не интересует работа телохранителя. Почему?

К чему он ведет?

— Есть две причины. Во-первых, независимо от того, насколько ты хорош, от тебя зависит лишь около пятидесяти процентов шансов на успех. Остальное приходится на само «тело», что ты охраняешь. Я видела, как блестящие охранники полностью терпели поражение лишь потому, что владелец «тела» не мог следовать простым указаниям вроде «стой здесь и не двигайся».

— А вторая?

— Телохранитель по своему определению должен уметь правильно реагировать на любую угрозу. Ты можешь встретить людей, которые поспорили бы по этому поводу, но в конечном итоге, все равно большую часть своей работы телохранитель обязан вести линию защиты. Я не настроена постоянно обороняться. Я предпочитаю сражение, становлюсь агрессивной и в конечном итоге сосредотачиваюсь на убийстве цели, а не на сохранении жизни моего клиента. Не люблю сидеть и ждать. Я могу это делать, потому что меня этому обучили, но это не в моей природе.

Дерек странно посмотрел на меня.

— Значит, для тебя это скучно.

— Ага. Думаю, если кратко, то так. Почему ты спросил?

— Просто так. — Он пожал плечами.

— Ну, да. — Мы уже это проходили, а потом ему облили лицо расплавленным металлом. — Не ввязывайся в то, с чем ты не сможешь справиться.

— Не буду. — Он усмехнулся, быстро блеснув зубами.

— Я серьезно.

— Слово скаута.

— Ты не скаут.

Его улыбка стала еще шире.

— Ты слишком беспокоишься.

— Если тебя прикончат, потом не приходи ко мне плакаться.

Дерек засмеялся и пошел обратно в комнату охраны.

Он что-то задумал. Если буду держать его на коротком поводке, он никогда не простит мне, что я обращаюсь с ним как с ребенком. Но если этого не сделать, его снова могут ранить. В любом случае, полный провал.

Друзья слишком усложняли жизнь.

Я продолжила идти, не заботясь о том, видна ли хромота. Никто меня здесь не увидит.

Справа показалась черная дверь Джули. Посередине блестел кинжал — Джули позаимствовала идею у Ордена. Над кинжалом светились череп со скрещенными костями, нарисованные флуоресцентной краской. Под ней различные знаки кричали предупреждениями: «НЕ ВХОДИТЬ, НА СВОЙ СТРАХ И РИСК, ОПАСНОСТЬ, МОЯ КОМНАТА — НЕ ВАША, ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ, ОСТОРОЖНО, ДЕРЖИТЕСЬ ПОДАЛЬШЕ, БЕЗ СТУКА — НЕ ВХОДИТЬ».

Пребывание в той школе, возможно, было для нее правильным решением, но я скучала по ней. Она была счастлива в Крепости. И у нее была подружка Мэдди, это здорово, потому что Мэдди довольно разумная. Обычно Джули и здравомыслие не могли уместиться в одной комнате. Ее желание исполнилось, теперь она возвращается домой. Вот только теперь это будет на моих условиях, и ей это не обязательно должно нравиться.

*** *** ***

Я стянула последний лоскуток одежды со своего тела, когда Кэрран вошел в дверь нашей спальни. Некоторые мужчины брали красотой. Некоторые мощью. Кэрран был словно. .сама опасность. Мускулистый и атлетичный, он двигался с легкой, уверенной грацией, идеально сбалансированно. Даже просто наблюдая за ним, вы могли понять, что он сильный и быстрый. Он подкрадывался словно голодный тигр, двигаясь абсолютно бесшумно. Я всю жизнь училась прислушиваться к тихим звукам, чтобы узнать об опасности, прежде чем она нагрянет, а он подкрадывался ко мне сзади, просто чтобы увидеть, как я резко подпрыгиваю, считая это забавным. Но одна только физическая сила не делала его особенным — многие мужчины были сильными, быстрыми и могли беззвучно двигаться.

Кэррана отличало не его тело. Все дело в его глазах. Когда вы заглядывали в них, то могли увидеть скованную неистовую жестокость, вместе с оголенными клыками и острыми когтями. Ваш инстинкт подсказал бы, что если он когда-нибудь позволит себе сбросить эту цепь, вы этого не переживете. Он был ужасен на каком-то глубоком, первозданном уровне, и владел вашими страхами, как оружием, используя их, чтобы внушать панику или авторитет. Он входил в каждую комнату, как будто она принадлежала ему. Раньше я думала, что это высокомерие, и так оно и было, Мистер Надменность был довольно высокого мнения о себе, несмотря на это, эгоизм составлял лишь часть его характера. Кэрран излучает наивысшую уверенность. Он может справиться с любой проблемой, с которой столкнулся, эффективно и решительно, поэтому если кто-то встает у него на пути, не остается ни малейшего сомнения, что Кэрран надерет ему задницу. Люди это чувствовали и сплотились вокруг него. Он может войти в комнату истеричных незнакомцев, и через несколько мгновений они успокоенные обращались бы к нему за дальнейшим руководством.

Он был опасным. И сложным. Но всецело моим.

Иногда по утрам, когда он занимается в спортзале этажом ниже, я несколько минут стою у стеклянной перегородки спортзала, прежде чем идти на тренировку. Я наблюдаю за тем, как он поднимает гантели или делает отжимания с отягощениями на поясе, а мощные мышцы выпирают и расслабляются под тяжестью нагрузки. Смотрю, как скамья скрипит под его весом, и пот стекает по коротким светлым волосам и коже, заставляя ее блестеть на солнце. Наблюдение за ним всегда приводит к тому, что все внутри меня медленно и настойчиво начинает гореть. Сейчас он не тренировался. Он стоял там в спортивных штанах и синей футболке с какой-то бутылкой в руке, а я была готова прямо здесь взять и запрыгнуть на него. И отчетливо представляла его тело над моим в нашей постели.

Но, по крайней мере, это не должно отразиться на моем лице. Мне нужно сохранить хоть каплю достоинства.

Я так по нему соскучилась, это почти невыносимо. С самого момента покидания Крепости, а затем весь день, я начинала изводиться из-за разлуки с ним. Ежедневно мне приходилось бороться с собой, чтобы не придумывать идиотских причин и не звонить в Крепость, чтобы услышать его голос. Единственным спасением было то, что Кэрран не лучше меня справлялся со всеми этими муками любви. Вчера он позвонил мне в офис, заявив, что не может найти свои носки. Мы проболтали два часа.

Я сталкивалась со многими вещами в своей жизни. Но это чувство пугало меня до смерти. Я понятия не имею, как с этим справиться.

Кэрран улыбнулся мне.

— Мне сообщили, что ты вернулась и навестила Дулиттла.

В Крепости не было места секретам.

— Поэтому я заходил туда, чтобы узнать твой диагноз. — Кэрран приподнял бутылку. — Ты должна принять горячую ванну вот с этим. А я должен внимательно присматривать за тобой с очень близкого расстояния, дабы убедиться, что твое колено будет в полном порядке.

Ага. Уверена, Дулиттл посоветовал именно это, особенно ту часть про наблюдение с очень близкого расстояния.

— Не хотел бы ты посидеть со мной в этой мерзкой лечебной ванне? — И почему это только что сорвалось с моих губ?

Глаза Кэррана вспыхнули.

— Да, я бы хотел.

Я приподняла бровь.

— Достаточно ли ты заслуживаешь доверия, чтобы позволить тебе войти в ванну?

— Позволить? — Он ухмыльнулся.

— Позволить.

— Я владею этой ванной. — Кэрран наклонился ко мне. — Не знаю, слышала ли ты, но я вроде как управляю этим местом. Я не только полностью заслуживаю доверия, но и мои действия не могут быть оспорены.

Я отстранилась от него и вошла в ванную, смеясь себе под нос.

У того, чтобы являться Царем Зверей, были свои преимущества, одним из которых была огромная ванна и душевая кабина с водой, всегда остающейся горячей, независимо от того, главенствовала ли магия или технология. Большинство вещей в апартаментах Кэррана были сверхгабаритными. Его ванна — самая глубокая из тех, что я когда-либо видела, диван вмещал почти восемь человек, не говоря уже, о преступно мягкой кровати, которая предусмотрительно была сделана настолько широкой, чтобы его форма зверя могла полностью поместиться. Возвышалась она на четыре фута над полом. В душе Кэрран был котом. Ему нравились мягкие вещи, высокие и достаточно просторные, чтобы можно было как следует потянуться.

Я быстро приняла душ, чтобы смыть всю кровь и грязь и залезла в ванну. От погружения в почти кипящую воду, пахнущую травами и уксусом, на долю секунды стало больно, а затем жгучая боль внутри колена начала утихать.

Кэрран вернулся из кухни с двумя банками пива. Он поставил их на край ванны и начал раздеваться, снимая одежду со своего мускулистого тела. Я наблюдала, как ткань скользила со спины Кэррана. Все мое.

Оу, парень.

Он вошел в ванну и сел напротив меня, представив мне вид на лучший в мире мужской торс вблизи.

О том, чтобы соблазнить его в ванне, пахнущей уксусом, не могло быть и речи. Должны же быть границы.

Кэрран наклонился и протянул мне банку пива. Я потянулась к ней, и тут его рука обняла меня и притянула к себе. Его лицо было так близко. Он устроил эту маленькую ловушку, а я полностью на нее повелась. Он наклонил голову и поцеловал меня.

С другой стороны, если подумать, мы могли бы сделать это в ванне. Почему нет?

Серые глаза Кэррана смотрели в мои.

— Зрачки не кажутся расширенными. Ты не под кайфом и не пьяна. Что, черт возьми, заставило тебя броситься из уютного безопасного офиса в перестрелку?

И он просто упустил свой шанс на космический секс.

— Я уже говорила тебе, там была девушка. ОПА открыли огонь и почти полностью оторвали ей ногу. Ей на вид не больше двадцати. Она чуть не истекла кровью в моем офисе.

— Это был ее выбор. Если бы она хотела оставаться в безопасности, то могла бы присоединиться к девочкам-скаутам. Но она не продает печенье, а зарабатывает на жизнь пилотированием инфицированных трупов.

Я забрала пиво из его рук и отхлебнула немного.

— Значит, ты бы стоял в стороне и позволил ОПА убить четырех человек?

Кэрран откинулся назад, растянувшись у стенки ванны.

— Четверых из Племени. Но не только это, я так же я могу стрелять из M24. А вот ты нет.

— Когда ты предложил мне этот бизнес, то рассчитывал, что я буду торчать в офисе весь день и печь печенье?

— Никто еще не умер от выстрела печеньем.

Он меня почти сделал. Я сканировала свой мозг в поисках удачного возражения.

— Всегда что-то бывает впервые.

О, это блестящий ответ. Несомненно, он должен рухнуть к моим ногам в шоке от моего интеллектуального великолепия.

— Если кому-то и удастся быть сраженным печеньем, так это тебе. — Кэрран пожал плечами. — Мы же договорились, что ты не испытываешь судьбу.

— Мы договорились, что ты позволишь мне делать мою работу так, как я считаю нужным.

— И я придерживаюсь своей части соглашения. — Он отпил из своей банки. — Я не бросил все и не помчался туда, чтобы защитить тебя от пуль, засовывая пистолеты в задницы ОПА и отшлепывая Племя до тех пор, пока те не найдут весомую причину, чтобы объяснить всю сложившуюся чертову ситуацию. Я знал, что ты справишься.

— Тогда почему ты меня отчитываешь?

Маленькие злые огоньки вспыхнули в его глазах.

— Несмотря на проявленную мной сверхчеловеческую сдержанностью, я все равно беспокоюсь о тебе. Это делает меня эмоционально нестабильным.

— Серьезно? Не может быть. Ты сказал, «эмоционально нестабильным»?

— Сегодня тетушка Би использовала эту фразу, чтобы объяснить мне, почему я не должен наказывать пятнадцатилетнего идиота за секс втроем перед моргом.

Альфа буд немного поторопилась. Нужно было позволить сначала мне попробовать разобраться с этим.

Кэрран задумался, рассматривая свое пиво.

— Мне бы никогда не пришло в голову использовать это, чтобы описать проблему ребенка.

— Как бы ты это описал?

— Молодой, тупой и полный спермы.

Это в значительной степени формулирует суть.

— Да ты упустил свое призвание. Тебе следовало стать поэтом.

Кэрран допил половину своего пива и приблизился ко мне.

— Не рискуй по глупости. Это все, о чем я прошу. Ты важна для меня. И я бы хотел, чтобы это было важно и для тебя.

Пытаться отвлечь Кэррана все равно, что сдвинуть поезд: сложно и в конечном итоге бесполезно.

— Если я тебя поцелую, ты успокоишься?

— Зависит от…

— Неважно. Предложение отозвано. — Я положила голову на его бицепс. В объятиях льва было тепло и комфортно, пока ты не обращал внимания на огромные когти. — У меня есть клиент.

— Поздравляю. — Кэрран поднял пиво. Мы чокнулись бутылками и выпили.

— Кто это?

— Помнишь цыпочку, отвечающую за безопасность на Полуночных Играх?

Он кивнул.

— Высокая, рыжеватые волосы, зеленая рапира.

— Она работает на Красную гвардию.

Я рассказала ему всю историю, включая морозильную камеру Тедди Джо.

— Похоже, Красная Гвардия хочет, чтобы ты спасла их задницы, а если ничего не выйдет, они обвинят в этом тебя.

— Мне нужно начать восстанавливать свою репутацию. — Я откинулась назад. — Это во многом может помочь исправить все.

Яростное золотое свечение озарило глаза Кэррана. В одно мгновение он стал выглядеть хищником. Если бы я не была на сто процентов уверена, что он любит меня, то выбиралась бы из этой ванны к чертям собачьим. Вместо этого я потянулась к нему и погладила легкую щетину на его челюсти.

— Снова в голове представляешь убийство Теда Монахана?

— М-рмм.

— Не стоит.

Он провел рукой по моей руке, и я почти вздрогнула. Его голос был подобен бархату, скрывая хриплое рычание прямо под поверхностью.

— Ты тоже думала об этом.

— Да. — Я допила свое пиво.

На самом деле прямо сейчас мне еще больше хотелось врезать Шейну. Это было бы здорово. Даже целебно.

— Но все равно, не стоит.

— Если тебе потребуется больше денег, все, что нужно сделать, это позвонить в бухгалтерию, — мягко произнес Кэрран.

— Бюджет, который мы составили, справедливый. Я бы хотела его придерживаться. В любом случае, я рассказала тебе про свой день, ты расскажешь мне о своем? Что тебя беспокоит?

Пальцы Кэррана скользнули по моей руке, до плеча и по спине. М-м-м.

— Рендер покинул резервацию, — сказал он.

Рендеры были особой специализацией воинов. Всех членов Стаи учили сражаться, как только они вставали на ноги, но у большинства рядовых оборотней была и обычная работа: они становились пекарями, портными, учителями. У воинов же другой работы не было. В бою они разделялись согласно виду своего зверя. Медведи действовали как танки: получали на себя основной урон, прежде чем упасть, и расчищали дорогу своей атакой. Волки и шакалы были универсальными солдатами, а кошки и буды являлись рендерами. Закиньте рендера в гущу битвы, и тридцать секунд спустя он, тяжело дыша, будет возвышаться над горой трупов.

— Кто из рендеров?

— Самка рыси. Зовут Лесли Рен.

В моей памяти была подтянутая женщина с медово-каштановыми волосами и россыпью веснушек на носу, за которой скрывался шестифутовый мускулистый оборотень в форме воина. Я знала Лесли Рен. Несколько месяцев назад, мы сражались вместе с ней плечом к плечу с ордой демонов во время вспышки магии. Она убила десятки фоморов и чертовски наслаждалась процессом. Я видела ее снова, и совсем недавно. .

— Что случилось?

— Она не явилась на сбор. — Кэрран нахмурил брови. — Мы обыскали ее дом — все оружие пропало. Ее парень в шоке, он думает, что она в беде.

— Что думаешь об этом?

Кэрран нахмурился еще больше.

— Люди Джима отследили ее запах до Улья, прошли примерно на сотню футов и наткнулись на волчий аконит.

Улей был запутанным местом, полным дикой магии и испещренный тропами, ведущими в никуда. Он все время менялся, как какая-то мутировавшая раковая опухоль, и источал вонь до небес. Добавьте к этому волчий яд, который гарантировал мгновенный приступ тяжелой аллергии для оборотней-следопытов, и на лицо — чистый побег.

— Никаких других запахов, связанных с ней?

Кэрран покачал головой. Значит, никто не приставлял к ее голове пистолет. Она направилась в Улей одна и использовала волчий яд, потому что не хотела, чтобы ее нашли. Лесли Рен пустилась во все тяжкие. Оборотни становились изгоями по разным причинам. В лучшем случае у девушки возникла проблема с кем-то из Стаи, она не смогла справиться с этим и решила бежать. В худшем, она превратилась в люпа. Обычный оборотень, который сходил с ума, превратившись в люпуса, грозил серией убийств. Свихнувшийся рендер означал кровавую резню.

— Завтра я отправлюсь на охоту, — сказал Кэрран.

Охота на Лесли Рен, пока никто другой не пострадал. Я наконец вспомнила, где видела ее в последний раз — она звала Джули и Мэдди пойти с ней поохотиться на оленя в лесу возле Крепости. Совершенно логично, что Кэррану нужно было самому взяться за это дело. Рендер мог спокойно протереть пол обычным средним оборотнем. Кэрран сможет устранить угрозу с минимальными потерями. Я понимала это, но мне это совершенно не нравилось.

— Нужна помощь? — Спросила я.

— Нет. Колено все еще болит?

— Нет, почему спрашиваешь?

— Просто интересуюсь, не нужно ли тебе отвлечься от боли.

М-м-м.

— Какого рода отвлечение ты подразумеваешь?

Кэрран наклонился ближе, его глаза были темными и полны крошечных золотых искр. Его губы сомкнулись на моих. Удар его языка о мой, послал электрический разряд по всему телу. Я обвила руками его шею, крепче прижимаясь к нему. Мои соски касались его груди. Твердые мускулы спины сжимались под моими пальцами. Я начала целовать его: сначала, губы, уголок рта, чувствительную точку под его челюстью, ощущая вкус его пота и острую щетину на моих губах. Он издал тихий мужской звук, нечто среднее между глубоким рычанием и мурлыканьем.

Боже мой.

Его руки спускались ниже по моей спине, лаская, прислоняя ближе, пока я не почувствовала, как его напряженный твердый член прижимается ко мне. О, даа.

— Нам нужно выбраться из ванны. — Я прикусила его нижнюю губу.

— Почему? — Он целовал меня в шею.

— Потому что я хочу, чтобы ты был сверху, а у меня нет жабр.

Кэрран поднялся, взяв меня на руки и вытащив из воды, и понес в гостиную.

*** *** ***

Мы лежали на диване, закутавшись в одеяло.

— Что ты собираешься делать с Асканио? — Спросила я его.

Кэрран вздохнул.

— Для большинства молодых парней есть пример для подражания: их отец, их альфа, я. Когда я был моложе, у меня был отец, а затем Мэхон. У Асканио никого нет. Его отец мертв, а альфа его клана — женщина, и он не может общаться со мной. Он подчиняется и признает, что я имею право наказать его, но он не чувствует необходимости становиться таким, как я.

— Ты хочешь сказать, что он не поклоняется тебе, как герою? Боже упаси.

Он нахмурился, взглянув на меня.

— Думаю, я распоряжусь, чтобы язвительная болтовня в адрес Царя Зверей стала наказуемым преступлением.

— Какое такое наказание?

— О, я что-нибудь придумаю. Так или иначе, я решил отдать парня Рафаэлю.

Рафаэль был привлекателен, хорошо зарабатывал на жизнь, женщины сходили по нему с ума, и он был яростным бойцом. Представляю, кого молодой мужчина-буда посчитает самым крутым на Земле.

— Попрошу Рафаэля стать его наставником, — продолжил Кэрран. — В качестве личной услуги. Но прежде, чем он приступит, я сделаю так, что жизнь этому испорченному мальчишке покажется настоящим адом, поэтому, когда Рафаэль заберет его из наших рук, Асканио подумает, что это благословение.

В этом был смысл, за исключением того, что Кэрран и Рафаэль были не в лучших отношениях. Говоря по-правде, Кэрран однажды назвал Рафаэля драгоценным павлином Би.

— Ты собираешься попросить Рафаэля об одолжении? — Я остановилась и притворно заглянула в глаза Кэррана. — Зрачки не расширены. Ты не под кайфом и не пьян. .

— Он помог открыть твой бизнес, — ответил Кэрран. — Плюс у нас есть кое-что общее.

— Что, например?

— Я знаю, через что он проходит. Сам был там. У Рафаэля сейчас слишком много всего творится в голове. Мальчик ему как раз кстати. Это заставит его подумать о другом.

Я была почти уверена, что ничто, кроме Андреа, не сможет отвлечь Рафаэля.

— Это было бы здорово, если бы он не погряз по уши в своей депрессии. Тетушка Би, вероятно, уже просила его, и он, должно быть, ответил «нет».

— Я не тетушка Би, — сказал Кэрран.

— Я заметила.

Он погладил меня по плечу.

— Твоя татуировка поблекла. Я почти не вижу ее.

Я повернула голову, пытаясь взглянуть на ворона. Черные линии рисунка стали бледно-серыми: меч и слова «Дар Ворона», почти исчезли.

— Дулиттл говорит, что это из-за всей целительной магии, которой он меня подвергал последние недели. Многие мои шрамы тоже поблекли. Наверное, это к лучшему. В любом случае это была дрянная татуировка. Каждый раз, когда кто-то ее видел, то спрашивал, что там написано и почему у меня на плече кириллица. . — Я зажала рот рукой.

— Что?

Кириллица была создана двумя греческими монахами примерно в 900 году нашей эры. До появления кириллицы славяне использовали глаголицу, которая укоренилась в дохристианской письменности, так же известной как «рунической». Славянские руны.

Фамилия изобретателя — Кемен. По-русски это звучало похоже на «камень». Обычно русские фамилии заканчивались на «-ов» или «-ев», но, возможно, его семья сменила фамилию, чтобы облегчить задачу англоговорящим.

Я набрала номер охраны. Барабас поднял трубку, его мелодичный тенор скучающе произнес еще до того, как я успела что-либо сказать:

— Да, Консорт?

— Почему все называют меня «Консорт»?

— В официальных документах Джим обозначил тебя Консортом. Ты не хотела, чтобы тебя называли Подругой. Зови мы тебя Альфа, это сбивало бы с толку, а «Звериная Первая Леди» заставляет людей смеяться.

— Зачем мне вообще нужно носить какой-либо титул?

— Потому, что ты повязана с Царем Зверей.

Позади меня Кэрран тихо усмехнулся про себя. Видимо, сегодня вечером я всех забавляю.

— Я знаю, что уже поздно, но не мог бы ты найти для меня книгу? Она называется «Славяне: изучение языческих традиций» автор Освинцев.

Барабас драматично вздохнул.

— Кейт, ты доводишь меня до отчаяния. Давай попробуем еще раз, только на этот раз представь, что ты альфа.

— Мне не нужна лекция. Мне просто нужна книга.

— Намного лучше. Еще немного рычания в голосе?

— Барабас!

— И вот они мы. Поздравляю! На тебя еще есть надежда. Я поищу книгу.

Я повесила трубку и посмотрела на Кэррана.

— Что тут забавного?