Магия торжествует

ГЛАВА 13

ВО ВРЕМЯ РЕКОНСТРУКЦИИ ГИЛЬДИИ архитектор решил частично смягчить ущерб, нанесенный зданию, добавив небольшой балкон на верхнем этаже. Обрамленный эркерными французскими дверями, встроенный балкон был спрятан на северной стене и выходил на парковку Гильдии, где его почти не было видно с земли. Наемники называли его «насестом Кристофера». Иногда, на рассвете или в сумерках, он приходил сюда и стоял на перилах, любуясь солнцем, прежде чем расправить свои кроваво-красные крылья и взмыть в воздух. Мне нравилось приходить сюда днем. Я привезла кое — какие растения (ничего особенного, немного плюща, бамбука и потто), три кресла и большую мягкую подушку, набитую опилками.

Сейчас я сидела в своем кресле, пока Конлан спал на подушке, и наблюдала за бурной деятельностью внизу. Стоянку усеивали трупы. Нейг отправил дюжину своих существ атаковать Гильдию. Мы заехали на парковку как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кэрран разорвал последнего из них пополам. Он схватил зверя за шею и руку и разорвал его на части, словно разрывал лист бумаги.

Кэрран сейчас был внизу, наблюдая за уборкой. Была вызвана «Биозащита», но никто не знал, когда они прибудут. Тем временем тела нужно было обезопасить, стоянку посолить и продезинфицировать огнем, а раненых обработать. Я извинилась перед всеми за это. У меня был свой бой.

Кто-то позади меня поднимался по лестнице. Он двигался тихо, но все мои чувства все еще были напряжены, так что я узнала звук.

— Привет, Марта.

Пожилая женщина села на кресло рядом со мной и протянула мне чашку чая. Я сделала глоток. В ней была половина меда.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— Все в порядке. Он полон сюрпризов.

Марта взглянула на меня и отпила свой чай.

— Мы уложили его в комнате вздремнуть.

Джордж так сильно любила своего племянника, что выделила для него комнату в своем доме. Каждый раз, когда я это видела, это всегда поднимало мне настроение.

— В комнате есть одно окно, — сказала Марта.

— Я знаю. — Это было маленькое окно примерно в пяти футах от земли, закрытое решеткой из серебряных прутьев.

— У решетки есть защелка, — сказала Марта.

Я кивнула. В большинстве спален были решетки, которые можно было отпереть, иначе спальня превращалась в смертельную ловушку при пожаре.

— Львенок не может открыть защелку. Это сложно. — Она отпила чаю. — Это требует человеческой ловкости.

К чему она клонила?

— А ребенок-оборотень в человеческом обличье не может держаться за прутья, потому что в них есть серебро, которое обожжет ему руки.

Она замолчала.

— Ага, — сказала я, чтобы что-то сказать.

— Конлан открыл защелку и сбежал. На стене были следы когтей, как и на защелке. Он сделал это очень быстро. Джордж уложила его вздремнуть, а пятнадцать минут спустя, когда я пришла проверить, как он, его уже не было.

Вот как он избежал серебра. Он перекинулся в форму воина, вскарабкался наверх и открыл защелку когтями.

— Кэрран рассказал мне не все. — В ее голосе звучал мягкий упрек.

— Что он тебе рассказал?

— Что мой внук — оборотень, и за ним охотятся убийцы. Что еще я должна знать?

Нам было нужно, чтобы она присмотрела за Конланом. Я должна была признаться.

— Он может сохранять форму воина, — сказала я.

Марта вздрогнула.

— Ребенок?

— Да.

— Надолго?

— Так долго, как он захочет. — Я вздохнула.

Марта замолчала.

Я допила чай.

— Что еще он может делать? — тихо спросила она.

— Мы не знаем. — Я поставила чашку на маленький столик между нами. — Мы знаем, что он не может контролировать свою магию, и это делает его видимым для людей, которые могут ее почувствовать. Мой отец назначил награду за его голову. Один из помощников отца принес в Крепость портфель. Его сопровождали рендеры. А ушел он без портфеля. На следующий день Роберт принес нам предложение дружбы и союза.

Марта откинулась назад.

— Джим никогда вас не предаст.

— Как ты можешь быть уверена?

— Потому что она заставит его сожрать его же яйца, — сказала Десандра позади меня.

— Что ты здесь делаешь?

Альфа клана волков вышла на свет и прислонилась к стене.

— Я проезжала мимо. Увидела зрелище. Подумала, что стоит заехать. Что это за мохнатые, дурно пахнущие мертвецы на парковке?

— Они принадлежат парню по имени Нейг. Он древний, могущественный и, возможно, дракон.

— Чего хочет этот Нейг?

— Завоевать мир. И чтобы я подсобила ему против моего отца. Это была демонстрация его силы.

Десандра усмехнулась.

— Как-то совсем не впечатляет. Да уж, у большинства мужчин проблемы с прелюдией.

В ее словах был смысл. Учитывая, как сильно он раздул свою демонстрацию силы, я ожидала большего фейерверка.

— Никто не причинит вреда моему внуку, — сказала Марта. — Клан тяжеловесных этого не потерпит.

Я ничего не сказала. Клан тяжеловесных был могущественным, но это был только один клан.

— О нас, волках, говорят много глупостей.

Десандра изучала лак на своих ногтях. Они были длинными, заостренными и ярко-желтыми, как грива светлых волос, спадающих ей на спину.

— Говорят, что мы создаем пару на всю жизнь, что у нас волчье достоинство, что мы все стоики и угрюмые. Чушь. Но одно верно. Мы ничего не забываем. Мы помним наших друзей и наших врагов. Если Царь Зверей предаст своих друзей, что ж, он не годится на роль лидера. Если Марта схватит его за яйца, кому-то придется вцепиться ему в горло.

В глазах Десандры зажегся оранжевый огонек. Она улыбнулась.

— Бедный Царь Зверей, — промурлыкала она. — Ну, он даже не будет знать, куда деться.

Вампир бросился через парковку. Виноградно-фиолетовый. Что теперь…

— Стремишься занять место леди Царя? — спросила я.

— Если бы они умоляли меня на коленях принять это, я бы не стала. — Десандра ухмыльнулась, обнажив острые зубы. — Слишком много хлопот. Я мать-одиночка. Все, чего я хочу — это растить своих детей в мире.

— И править самым большим кланом с железными когтями, — сказала я ей.

— Это пластик. — Десандра помахала передо мной ногтями.

— Джим знает, с чем ему придется столкнуться, — сказала Марта. — Он не дурак.

— Все равно, я не хочу, чтобы Конлан приближался к Крепости. И я не хочу, чтобы он был в доме твоего клана. Слишком большой риск для всех.

— Мы позаботимся о Конлане, — сказала Марта. — Мы сделаем это на вашей улице. Не беспокойтесь об этом.

— А Мэхон? — спросила я.

— То, чего старый медведь не знает, ему не повредит, — сказала Марта.

— Ты делай то, что должна, — сказала Десандра. — Мы выполним свою часть работы.

Нежить перепрыгнула через балкон.

— Ин Шинар! — В голосе Хавьера зазвучали нотки отчаяния.

— Что случилось?

— Ровена не выходит на связь. Мы не можем найти ее или ее вампира.

Черт возьми.

Я встала и закрыла глаза. Магия распространилась передо мной. Я не могла найти кого-то, кого не знала. Я могла обнаружить, когда значительная сила нарушала мои границы, но сахану были невидимы для меня. У них не было достаточной силы. Я не знала их хорошо, но Ровена была связана со мной кровными узами, узами, укрепленными дружбой и клятвой верности. Это была слабая связь, но ее должно было быть достаточно.

Море магии ждало меня. Я должна был взбаламутить его. Я собрала силу и высвободила ее. Пульсация магии прокатилась по городу, как звон гигантского безмолвного колокола. Пол подо мной содрогнулся.

Импульс.

Еще один импульс.

Импульс.

Вот, слабый след, что-то еле заметное, что-то маленькое и незначительное, но несущее следы магии Ровены. Ее вампир.

Он был на самом краю моей территории, сразу за границей, оставлен для того, чтобы я нашла. И было кое-что еще. Древнее и обжигающее, как будто кто-то разорвал ткань магии раскаленными добела когтями. Нейг.

Я открыла глаза.

— Позовите Гастека, — прорычала я Хавьеру. — Поднимайте свои ударные группы. Берите автобус. Собирайте всех.

* * *

КОГДА ТЕДДИ ДЖО поднимал меня в воздух, он делал это с помощью хитроумного приспособления, которое он назвал «слинги», а я назвала старыми качелями для детской площадки. Когда Кристофер поднимал меня, он нес меня на руках, как ребенка. Это был не мой любимый способ передвижения, но мне нужна была скорость, и он несся по воздуху, как ястреб, ныряющий за своей добычей.

Мы направлялись на юго-восток, в сторону Пантерсвилля. Город проплывал под нами, такой крошечный, что казался нереальным. Как, черт возьми, люди могли регулярно садиться в самолеты до Сдвига? У меня многое хорошо получалось, но высота и полеты не входили в это число.

— Хочешь, я полечу пониже? — спросил Кристофер.

— Нет.

Чего бы я хотела, так это Ровены, живой и невредимой. Я чувствовала себя так, словно пыталась обогнать гигантский катящийся валун, в то время как еще больше валунов падало на меня со всех сторон. То, что держало меня в строю, изнашивалось, и когда это сломается, мне придется чертовски дорого заплатить.

Я просто должна была найти Ровену. Я должна была найти ее живой, а не в кипящем чане с людьми…

Искра магии была почти прямо под нами.

— Мы на месте, — сказала я Кристоферу.

Его огромные красные крылья сложились. Он перешел в пике. На меня налетел ветер. Я закрыла глаза.

Мы спикировали и чудесным образом остановили падение. Я открыла один глаз. Кристофер стоял на пастбище, обнимая меня. Перед нами была роща магнолий с загнутыми вверх толстыми ветвями, граница моей территории находилась всего в нескольких ярдах от нас, за линией деревьев.

Кристофер осторожно опустил меня на землю.

На пастбище было тихо. Стрекотали насекомые. Птицы пели в ветвях, издавая какую-то мелодичную трель. Летняя жара струилась с неба, такого удивительно голубого, что на него почти больно было смотреть. Слабое «свечение» магии Ровены было прямо передо мной. Я вытащила «Саррат» из ножен и пошла вперед, под плотный навес зарослей.

Звук чьего-то хриплого дыхания эхом разносился по лесу, достаточно жуткий, чтобы вызывать у меня кошмары.

Огромное дерево раскинуло передо мной свои ветви. Окровавленная цепь была обмотана вокруг ствола.

Я осторожно переставляла ноги, продвигалась вперед, обходя дерево.

Шаг. Еще один шаг.

В поле зрения показалась задняя часть ствола. Мертвый вампир обвис на петле цепи, массивная пика пронзила его сердце. Рядом с ним, удерживаемый на месте петлями той же цепи, привалился к стволу йеддимур. Кровь запачкала шерсть на его боках, где он, должно быть, пытался отгрызть себе цепь. Над ними на коре было выцарапано единственное слово. Кингз.

— Кингз? — Кристофер нахмурился.

Я повернулась в ту сторону, куда смотрел бы кровосос, будь он все еще жив. В этом был смысл.

Два вампира вырвались из леса и галопом помчались по пастбищу, оба такие старые, что не осталось никаких признаков прямохождения. Они бегали на четвереньках, гротескные уродливые существа, настолько искаженные, что никто бы не догадался, что они начинали как люди. Их крем для загара, темно-малинового цвета, был похож на свежую кровь.

— Ее здесь нет, — хором сказали немертвые голосом Гастека, его слова были достаточно резкими, готовые порезать.

— Каков эффективный диапазон Ровены?

— Четыре целых шесть десятых семи миль.

Я пробралась сквозь растительность на другую сторону.

— Кейт! — рявкнул он.

Подлесок закончился. Мы стояли на вершине невысокого холма, поля и леса простирались до горизонта. Столб черного дыма вонзался в небо на юго-востоке.

— Кингз-Роу, — сказала я Гастеку.

С северо-запада донесся отдаленный рев водяных двигателей — Кэрран и наемники нагоняли нас.

Кровососы Гастека понеслись вниз по склону. Кристофер разбежался, подхватил меня и взлетел в небо.

* * *

КИНГЗ-РОУ, С НАСЕЛЕНИЕМ около тысячи человек, возник из остатков разрушающегося Декейтера. Большинство народу отказались от попыток бороться с природой, подпитываемой магическими стероидами, и перебралось в надлежащий город, но несколько районов остались, превратившись в маленькие городки: Чапел-Хилл, Стерлинг-Форест и Кингз-Роу. Они построили свои собственные почтовые отделения, водопровод и сторожевые башни и удержали свою землю.

Кристофер облетел поселение. Кингз-Роу больше не существовало. Ничего не осталось, кроме обугленных руин. Черный пепел покрыл землю. Дым валил из полудюжины мест, жирный и едкий, сливаясь в одно массивное облако над головой. Тут и там тлели остатки костра, красные прожилки выделялись на черной корке. После пожара уцелели бы некоторые постройки: камины, кирпичные стены, разрушенная бытовая техника, сгоревшие автомобили… Не было ничего. Даже очертаний улиц. Только черный пепел.

Он забрал тысячу человек. Я не знала, погибли ли они в огне или он их похитил, но они пропали, и виноват в этом был Нейг.

Больше ничего. Мне нужно было добраться до него сейчас.

И что я буду делать, когда доберусь? Я даже не знала, выдержит ли защита крови.

Кристофер сделал еще один круг. Что-то просвечивало сквозь дым, размытый оранжевый отблеск.

— Там! — Я указала, но он уже увидел это. Мы пролетели сквозь дым и приземлились на пепелище. Жар обжег мое лицо.

Посреди разоренного поля возвышался столб высотой в двенадцать футов, полупрозрачная колонна, присыпанная пеплом. Внутри нее текла оранжевая светящаяся жидкость. Стекло, поняла я. Столб был стеклянным, его внешняя корка была твердой, но внутри он был расплавленным.

Кристофер издал сдавленный звук.

Я подняла глаза.

В столбе был человек.

О Боже милостивый.

Тело было заключено в стекло по самые плечи. Голова и шея были свободны, перепачканы сажей, все волосы сгорели, но само тело плавало, погруженное в расплавленное стекло. Оно не было обожжено. Расплавленное стекло должно было сварить плоть с костей, но я могла видеть белые ноги, болтающиеся в светящейся жидкости.

Что за чертовщина?

Голова открыла глаза.

Все еще живой. Как?

Сухие потрескавшиеся губы шевельнулись.

— Он…

Вампиры Гастека остановились рядом со мной и замерли.

— Он… — сказал человек в стекле. — Помогите.

Ровена.

Каждый волосок у меня на руках встал дыбом.

Я сконцентрировалась на столбе, втягивая магию внутрь себя, чтобы осветить ее подобно фонарю. Я не могла видеть это так, как Джули, но я чувствовала жилы светящейся силы, вплетающиеся в колонну сложной паутиной. Внутри Ровена была покрыта ею, как будто на ней было облегающее трико. Паутина окружала ее, обвивая каждый дюйм столба. Все это было связано воедино. Черт.

Левый вампир Гастека бросился к стеклянной колонне.

— Нет! — закричала я.

Он повернулся ко мне.

— Если ты разобьешь стекло, она сгорит заживо.

— Ты уверена? — спросил Гастек срывающимся голосом.

— Да.

«Джип» выехал из-за поворота дороги. Джули и Дерек выскочили и побежали к нам.

— Можем ли мы слить его снизу? — спросил Кристофер.

— Она окутана заклинанием. Оно облегает ее, как вторая кожа. Кожа соединена со столбом. Если мы сломаем любую его часть, и она мгновенно умрет.

Вампир развернулся.

— Унесите ее отсюда. — В голосе Гастека зазвенела сталь. — Кейт!

— Спокойно.

Если мы сломаем колонну, она умрет. Если мы попытаемся вытащить ее оттуда, она умрет. Если ударят технологии, она умрет.

Вампиры выбежали из леса на северной окраине города. Племя с Гастеком догоняло.

Джули подошла ко мне, посмотрела на столб и зажала рот рукой.

Что же мне делать?

Ужасный звук стонущего дерева прокатился по воздуху. Я обернулась. На южной стороне деревья содрогнулись. Зеленые ветви изогнулись и упали. Что-то сломало десятилетние сосны, как зубочистки.

Что-то огромное. Резьба друида вспыхнула передо мной. Я вытащила «Саррат» из ножен.

— Стройся рядом с Ин Шинар! — рявкнул Гастек.

Нежить выстроилась клином позади меня.

Дуб раскололся, закрутился и рухнул. На свет появилась массивная морда шести футов в поперечнике. За ней последовала огромная голова, покрытая коричневым мехом. Два изогнутых бивня, достаточно больших, чтобы проткнуть автомобиль, обрамляли морду, за ними следовали три пары более коротких клыков. Из черепа зверя торчали короткие шипастые рога.

Ну, конечно. Вот чего не хватало этой вечеринке. Огромная разъяренная свинья. Твою же мать!

Позади меня «Джипы» Гильдии вырвались из-за поворота дороги и помчались по сожженной земле, поднимая облака пепла.

Огромный кабан сделал шаг вперед. Неровные раны пересекали его шкуру, прорезая сеть поблекших шрамов. Тут и там шипастые шарики протыкали его шкуру, наполовину погружаясь в плоть. Кто-то пытал этого кабана.

Чудовище повернуло голову в мою сторону. На его шее болталась разорванная цепь толщиной с фонарный столб. На ее конце висел огромный металлический символ — кандалы Нейга.

— Это бог. — Джули сделала шаг назад. — Его магия серебряная.

Я держу в плену богов, мучая их для своего удовольствия.

Нейг захватил бога, держал его в плену тысячу лет, пытал, а теперь натравил на нас. На Британских островах Нейг мог поймать только одного бога-вепря.

— Это Моккус, — сказала я. — Кельтский кабан, покровитель охотников и воинов, Каледонское чудовище. Бог, или, скорее, его воплощение. Его убийство не убило бы божество, но изгнало бы его из нашей реальности. Технический сдвиг мгновенно уничтожит его. Он также убьет Ровену.

— У него есть какие-нибудь слабые места? — спросил Гастек.

— Нет.

Кабан открыл пасть и взревел. Рев ударил по моим барабанным перепонкам, безумный взрыв ярости. Он разнесся по сгоревшему городу. Пепел задрожал.

Только этого мне не хватало.

Моккус ударил копытом по земле. На нас обрушился еще один рев.

Кровососы ждали, не двигаясь.

Ничто из того, что у меня было, не смогло бы нанести удар, достаточно сильный, чтобы сразить его. Нам надо пустить Моккусу кровь. Это займет часы. У нас не было времени драться с ним.

Краем глаза я увидела три «Джипа» Гильдии, несущихся по дороге в нашу сторону. Они вылетели с тротуара и помчались по изуродованному городу.

— Мы должны покончить с ним быстро, — сказала я.

— Быстро не вариант, — ответил Кристофер бесстрастным голосом. — Он слишком большой, и он бог. Он возродится.

— Мы должны попытаться. У Ровены нет времени.

Моккус заметил нас. Его глубоко посаженные глаза загорелись яростью. Кабан, наконец, освободился из заточения. Свободен мстить. Нейг свел его с ума.

— Протокол «гигант», — сказал Гастек спокойным голосом. — Приоритет «нанесение урона», а не потеря нежити.

— Вы мне ничего не должны, — прошептала Ровена с колонны. — Уходите. Бегите.

Моккус двинулся вперед.

Поехали. Я притянула к себе магию.

Ведущий «Джип» затормозил. Из него выскочил одинокий мужчина и бросился к кабану. Я узнала бы этот спринт где угодно.

Привет, дорогой, мы здесь, но, пожалуйста, не обращай на нас внимания и беги на магического кабана в одиночку. Это всего лишь гигантский разъяренный животный бог. Не нужно беспокоиться. В подобных ситуациях никогда не происходит ничего плохого.

— Кэрран!

Он пробежал мимо нас на головокружительной скорости. Как будто нас там вообще не было.

— Черт возьми. — Я обнажила «Саррат».

— Идиот, — высказался Гастек.

Моккус взревел, выражая боль и безумный гнев, и бросился в полную атаку. Земля ударила меня по ногам, и я споткнулась, чтобы сохранить равновесие.

Кабан устремился к Кэррану, как мчащийся поезд.

Я перешла на бег. Ему понадобится подкрепление. Нежить последовала за мной.

Мой муж прыгнул. Его человеческая кожа разорвалась. Магия ударила меня, как первый луч восходящего солнца, появившийся из-за горизонта. Мех вывалился наружу целым облаком, черным и огромным. Колоссальный лев врезался в кабана.

Я моргнула. Нет, гигантский лев все еще был на месте.

Что за черт? Что, черт возьми… Как?

Он был таким же большим, как Моккус, абсолютно черного цвета, величественная грива развевалась по ветру, искрясь прожилками магии.

Что…

Лев раскрыл пасть, сверкнув на солнце клыками, и вонзил их в шею Моккуса. Кабан и лев покатились. Земля задрожала.

— Кейт!

Два колоссальных существа рычали, пытаясь укусить, и забодать друг друга.

Как такое стало возможным?

— Кейт!

Я поняла, что замерла на месте. Моя армия вампиров остановилась.

— Ровена! — Вампиры Гастека кричали мне в лицо.

Ровена была моим другом. Ровена только вчера держала Конлана, а сегодня она могла сгореть заживо. Я не могла позволить ей умереть. Я точно знала, что должна сделать. Я просто должна это сделать. Или так или она будет сварена заживо.

Мимо меня пролетел ком грязи размером с грузовик. Я пригнулась и развернулась обратно к столбу.

— Наберите дров. Столько, сколько сможете. Нам нужен костер. Огромный костер.

Вампиры развернулись. Сжигать было нечего, кроме далеко стоящих деревьев. Это займет слишком много времени.

— Это обязательно должно быть дерево? — спросил Гастек через своих вампиров-близнецов.

— Нет. Все, что горит. Нам нужно большое пламя.

Наемники высыпали из «Джипов» и уставились на битву, бушевавшую всего в нескольких футах от них. Барабас был на передовой. Я мельком увидела его лицо, тронутое благоговением.

Я не могла думать об этом. Я не могла позволить себе обдумывать это сейчас. Не было времени. Я повернулась к Ровене. Она уставилась на меня.

— Оставь меня, — срывающимся голосом сказала она.

— И не подумаю.

— У тебя есть Конлан…

— С Конланом все будет в порядке. Со мной все будет в порядке. С тобой все будет в порядке. Все будет в порядке.

Я отправлюсь в ад за подобные обещания.

Бронированный автобус вынырнул из-за поворота дороги и направился к нам. Мобильный штаб Племени.

Он примчался к нам и остановился. Двери распахнулись, и вышел Гастек, за которым следовали два повелителя мертвых и дюжина подмастерьев. Я узнала знакомые лица: Ким, Шон, Хавьер…

— Мы сожжем автобус, — сказал Гастек, перекрывая рычание.

Нежить набросилась на автобус, вытащив из багажника резервные канистры с бензином и облив им автомобиль.

Два гигантских существа все еще сражались. Мне потребовались все мои силы, чтобы не подбежать туда и не помочь.

Один из нежити Гастека схватил его, обхватив руками его ноги. Второй подхватил первого и поднял Гастека к столбу. Он поднес руку к ее щеке. Его пальцы остановились, едва не соприкоснувшись.

— Оставь меня, — сказала ему Ровена.

— Никогда, — сказал он.

— Готово, — сказал мне Хавьер.

— Карлос! — позвала я.

Низкорослый наемник повернулся ко мне. Я указала на выпотрошенный автобус.

— Подожги его.

Карлос откинулся назад и согнулся, сведя руки вместе, как будто сжимал невидимый баскетбольный мяч. Между его растопыренными пальцами вспыхнула искра и закружилась, разрастаясь, скручиваясь, превращаясь в пламя, сначала красноватое, затем оранжевое, затем белое. Его руки задрожали. Он хмыкнул и запустил огненным шаром в автобус.

Чем больше себя ты отдашь огню, тем громче будет зов.

Бронетранспортер взорвался.

Я снова открыла порез на руке и сунула его в огонь. Жар опалил мою кожу. Моя кровь вскипела в пламени, окрасив его в красный цвет. Боль пронзила меня, и я отправила ее в пламя своей магией, открыв путь через тысячи миль. Кровавый огонь ревел, и я кричала в его глубинах.

— ОТЕЦ!

Пламя вспыхнуло, светящийся шелковый занавес внезапно натянулся, и в пламени появился мой отец с глазами, горящими силой.

— ЧТО?

Я вытащила руку из огня и прижала ее к груди. Это было больно. Боже, как больно.

— Помоги мне.

Он уставился на меня. Он сам выбирал свой возраст, иногда молодой, иногда средний. Сегодня у него было лицо, которое я знала, мужчины под пятьдесят, с густой шевелюрой, мудрым красивым лицом, которое могло принадлежать учителю, пророку или королю. Он позволил себе так состариться, потому что хотел выглядеть как мужчина, который мог бы быть моим отцом. Он все еще сохранял его, даже два года спустя.

— Пожалуйста, помоги мне.

— ТЫ ПРОСИШЬ МЕНЯ О ПОМОЩИ? ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН ПОМОГАТЬ ТЕБЕ, ШАРРИМ?

Мой отец загордился мной еще больше, когда мне удалось победить его. Слабость и мольбы не сработают. Я должна была проявить смекалку.

— Ты помнишь пепел Тира?

Он взглянул мне за спину. Его взгляд скользнул по могиле из Кингз-Роу и остановился на Ровене внутри столба. Мускул на его лице дернулся. Что-то вспыхнуло в его взгляде. Он спрятал это прежде, чем я смогла определить, что именно. То, что я сказала дальше, определит, выживет Ровена или умрет.

— Он говорит, что ты убил его брата, — сказала я. — Это демонстрация его силы. Он не думает, что наша семья может сравниться с этим.

Пламя погасло. Автобус лежал передо мной, внезапно остынув. У меня заболела рука.

Не сработало. Он бросил меня. Я сделала ставку на его гордость и проиграла. Я отвернулась.

Сквозняк коснулся моей щеки. Рядом со мной Роланд опустил капюшон своей простой коричневой мантии и посмотрел на столб. Нежить разбежалась. Гастек одиноко стоял у колонны, вздернув подбородок, с вызовом глядя в глаза. Остальное Племя сгрудились справа от меня, поставив меня между собой и моим отцом.

— Ты придумала решение? — спросил он так, как будто только что поставил передо мной сложную математическую задачу, и ему было любопытно, смогу ли я ее решить.

— Я могу взять под контроль столб, но для этого потребуется разломать его, а любое нарушение разрушит защитную оболочку вокруг него. Если я попытаюсь заявить права на защитную оболочку вокруг него, как на свою собственную, то та может распасться, и она умрет.

Он кивнул, в его красивом профиле проскальзывало любопытство.

— Продолжай.

— Лучшего всего заморозить ее в стазисе с помощью заклинания Кайр, пока я затребую землю. Заклинание Кайр отделит ее от нашей реальности.

Правда, я буду не способна удерживать ее дольше мгновения. У меня не было достаточной практики.

— Притязание позволило бы мне мгновенно разрушить колонну, прежде чем оно сожжет ее, но притязание — это двухэтапный процесс: начальный импульс, который расходится от меня к границе, и обратный импульс, который вернется от границы обратно ко мне. В промежутке между двумя импульсами я бессильна. Заклинание Кайра требует от мага постоянного притока магии. Оно разрушится. Первый импульс притязания разрушит магическую сеть, которая поддерживает ее жизнь прямо сейчас. Если она выйдет из стазиса между двумя импульсами, Ровена сгорит заживо.

И я только что дала понять ему, что Эрра учит меня. Я буду беспокоиться об этом позже.

Отец присел на корточки и поднял горсть пепла.

— Когда такие, как они, опаляют землю, они ранят ее. Ты готова к тому, что последует, если ты заявишь на нее права?

Я понятия не имела, что за этим последует.

— Да.

Отец кивнул.

— Три секунды. Это все, что у тебя есть.

Три секунды были вечностью дольше, чем я бы продержалась. Этого должно было быть достаточно.

Я сгенерировала мощный заявляющий импульс всего один раз, и для этого мне требовалась башня. Эрра заставляла меня практиковаться в захвате небольших участков земли, по паре футов тут и там, а затем отпускать их, и это требовало большой подготовки.

Все, что мне было нужно — это окружность в двадцать ярдов вокруг столба. Она удержит любые жилы магии, тянущиеся от столба. Я могу это сделать. Мне просто нужен якорь. Для притязания требовался якорь, будь то башня или гвоздь, воткнутый в землю. Мне нужен был проводник для моей силы.

У меня ничего не было.

Подождите-ка. У меня есть меч. Я схватила «Саррат» левой рукой и опустилась на колени, держа его прямо.

Медленно, аккуратно, ставя одну ногу перед другой, Гастек отошел от столба к группе Племени, ожидавшей в стороне.

Отец поднял руки, из них вырвался свет. Слова, древние и прекрасные, полились из его рта, приводя в движение саму магию. Это было прекрасно. Это были стихи и музыка, воплощенные в песне чистой силы.

Я вонзила «Саррат» в землю и влила в нее каждую свою частичку.

Импульс вырвался из меня, багровая волна света прокатилась по земле. Наступила пауза, один удар сердца, который длился вечность. Меня встретила тишина, а затем вдалеке я услышала шум, похожий на приближающийся издалека торнадо. Он рос, оглушая, подавляя, и врезался в меня, сбив с ног. Я парила в трех футах над Кингз-Роу. Моя кожа превратилась в пепел. Пламя вспыхнуло внутри меня, испепеляя меня. Мое тело горело.

Нейг лишил землю магии, чтобы создать столб. Ему нужна была магия, чтобы выжить, и он забрал мою. Он вытягивал магию из моих вен.

Агония поглотила меня. Это было больно. Это было так больно. Земля поглотит меня.

Ровена.

Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, я потянулась к пятну магии, горящему в моем сознании, и ударила по столбу.

На мучительный момент мое зрение прояснилось, внезапно став острым, как бритва, и я увидела, как Кэрран вцепился своими огромными клыками в шею Моккуса сзади и прокусил ее. Великий кабан ахнул и обмяк, наконец, успокоившись.

Столб разлетелся вдребезги, расплавленная жидкость разлилась, каждая капля которой превратилась в идеальный стеклянный шарик, наполненный украденной магией.

«Не паникуй», — холодный голос Эрры всплыл из моих воспоминаний.

Стекло было моим. Я раздавила капли своей силой. Они разбивались все вместе, затем снова и снова, обрушиваясь сверкающим водопадом, и я сминала их снова и снова, возвращая магию обратно в землю, в то время как хрустальный дождь капал на почву, впитываясь в землю.

Вопли стихли, затем превратились в хныканье, шепот и, наконец, исчезли. Я упала на землю, неудачно приземлившись на бок, и моргнула. Мои руки не обуглились. Даже левая, которую я сунула в огонь.

Я села. Вокруг столба образовался идеальный круг, зеленый от свежей травы. Знакомый аромат наполнил пространство. Пахло специями и медом. Вокруг меня выросли нежные цветы, маленькие белые звездочки с черными серединками. Я уже создавала их однажды, когда плакала во время вспышки, потому что умер человек, служивший Морриган. Я заботилась о нем и пыталась сохранить ему жизнь, но, в конце концов, мне пришлось его отпустить.

Ровена лежала на земле рядом со мной, обнаженная, но не обгоревшая.

Она открыла глаза, подняла руку и попыталась что-то сказать.

Жива. Она выжила. Мы сделали это.

Я почувствовала странное оцепенение.

Отец сел на землю рядом со мной и нежно коснулся одного из цветов. Гастек опустился на колени рядом с Ровеной, с бесконечной заботой взял ее на руки и унес.

Труп кабана распростерся на золе, вся его плоть была содрана, огромные кости мягко перекатывались, когда лев вонзился ему в живот. Ужасные чавкающие звуки, издаваемые поедающим пищу огромным хищником, эхом разносились по Кингз-Роу. Часть меня знала, что это Кэрран, и он ест бога, и я должна быть напугана этим, но большая часть меня отказывалась иметь с этим дело. Я была истощена.

— Это существо разговаривало с тобой? — спросил мой отец.

— Да. Он хочет побеждать.

— Как и его брат. Что еще он сказал?

— Он предложил мне стать его королевой. Он хочет, чтобы я предала тебя. У него не нашлось времени сказать это, но он скажет.

— Что ты ему ответила?

— Я напомнила ему, что мой отец и тетя убили его брата и уничтожили его армию, так что это была проигрышная ставка. Он сказал мне, что он не его брат, и пообещал доказать это. Это его доказательство. — Я повернулась к нему. — У него йеддимуры.

Мускул дернулся на лице моего отца.

— Они мерзость.

Значит, у великого и могущественного Нимрода все-таки была слабость.

— Он действительно дракон? Его брат был драконом?

— Да.

Чудненько. Чертовски фантастично.

— Он сказал, что его брат сделал Эрре предложение руки и сердца.

Отец усмехнулся, и я увидела в его лице его старшую сестру.

— Мы не женимся на змеях и не выходим за них замуж. Мы стираем их из потока истории.

— О, хорошо.

Долгое время мы сидели молча.

— Расскажи мне о драконе, — попросил Роланд.

— Его зовут Неймхедг. Он правил Ирландией и Шотландией со своей армией из человеческих солдат и извращенных существ. Когда магия ослабла, он отступил в туманы со своей армией. Теперь он вернулся. Он забирал людей из поселений на окраине Атланты и вываривал их кости.

— Узы, которые связывают.

Я посмотрела на него.

— Такие, как он, устраивают свои логова в карманах реальности, маленькой складке в ткани времени и пространства, — сказал Роланд. — Эти существа обладают огромной магией, и они искажают естественный порядок вещей, чтобы обустроить свои дома. Этот Нейг забрал войска с собой в свое логово. Они существовали в нем так долго, что сами стали привязаны к нему. Искаженная магия пропитала их и изменила. Магии здесь недостаточно, чтобы поддержать его или его армию, если только волна не достаточно мощная. Он и его силы должны впитать магию нашей реальности, чтобы заново настроить себя. Люди пронизаны магией и многочисленны.

— Они едят человеческие кости, чтобы проявиться здесь, когда магия слабеет?

— Скорее всего, пьют их. Растирают в порошок с помощью магии и смешивают с молоком. Варварская практика.

Я потерла лицо. Простые объяснения обычно были правильными. Потреблять людей было бы сложно с точки зрения логистики. Слишком много массы. Костный порошок имел больше смысла. Вот твой костный коктейль, отличный способ начать день. Меня затошнило.

Роланд погладил меня по плечу.

— Большинство из них никогда не имели дела с нами, но те, кто предпочитает общаться с людьми — чума в этом мире. Чума, которую я однажды излечу.

— Отец…

— Да, Цветочек?

— Если ему придется выпить этот костный порошок, чтобы проявиться во время магии, сколько людей ему придется убить, чтобы выжить при царстве технологий?

— Сотни тысяч, — ответил отец.

— Могу ли я войти в это карманное царство и убить его?

— Ты не можешь войти без разрешения.

— А что, если он даст мне разрешение?

— Было бы очень глупо с твоей стороны войти.

— Но если я все-таки…

— Я запрещаю.

Ага, это заявление и гроша ломанного не стоит. Он не в том положении, чтобы мне что-то запрещать.

Голос Роланда смягчился.

— Если каким-то образом ты окажешься в его владениях, не ешь и не пей. Если ты что-то съешь, это привяжет тебя к его царству, и ты ненадолго станешь подвластна его силе. Это пройдет, если он не продолжит тебя кормить. Пока ты не съешь ничего из того, что он тебе поднесет, ты можешь уйти по своему желанию, и ничто в его логове не сможет причинить тебе вреда. Просто пожелай вернуться сюда, туман рассеется, и ты вернешься в наш мир. В его царстве ты призрак. Тебе нельзя причинить боль, но и ты не можешь причинить ему боль в ответ. Но это не то место, которое тебе стоит посещать, Цветочек. Драконы непредсказуемы, и их владение магией превосходит наше. Они хороши в манипулировании.

Кэрран поднял свою огромную голову. Его рот был окровавлен. Он отшатнулся от трупа, огромного кошмарного зверя, слишком большого, чтобы быть реальным.

— Он послал своего избранного сразиться со мной, — сказала я ему.

— Где сейчас избранный?

— Умер.

Отец улыбнулся.

— Ты послал убийц убить своего внука. Своего единственного внука. Они хотели убить его и съесть. Ты презренный отец. Как ты смотришься на себя в зеркало утром?

— Что случилось с ассасинами?

— Я убила их.

— Я знаю, — сказал он. — Я чувствовал, как они умирают.

— Своего собственного внука!

Он снова улыбнулся мне.

— Сахану становились все беспокойнее.

Я уставилась на него, потеряв дар речи.

— Да ладно. Ничего себе. Ты использовал меня, чтобы навести порядок в своем культе.

Он пожал плечами.

— Ты использовала меня, чтобы спасти женщину, которая предала меня. Я бы сказал, что мы квиты. Кроме того, моему внуку ничего не угрожало. Ты моя дочь, Цветочек. Единственная в своем роде.

— Мы не квиты. Даже не близки. Больше не преследуй Конлана. Клянусь, я убью тебя.

Странное искривление охватило тело льва. Он выгнул спину, затем вскинул голову к небу. Его огромная пасть раскрылась. Солнце отразилось на его клыках, которые были длиннее моих ног. Он взревел, его глаза сверкнули золотом. Вокруг него закрутился бледно-серебряный ореол, потрескивающий от неистовой энергии. Два выступа вырвались из его спины. Он зарычал, и выступы развернулись в черные крылья.

Вот и все. С меня хватит.

Наемники кричали и выли. Выражение лица Барабаса могло бы привести к запуску флота космических кораблей.

— Некоторые рождаются для божественности, — сказал Роланд. — Другие достигают ее. Я предостерегал тебя от брака с ним.

Лев подошел к нам.

Прошелестел ветер, и моего отца не стало. Трава там, где он сидел, медленно расступалась.

Лев остановился передо мной. Он сложил крылья, опустил свою колоссальную голову и медленно, осторожно лег на траву, повернувшись ко мне лицом. Он мог бы взять меня в рот целиком, и там все еще оставалось бы место для еще десяти человек.

— Он серебряный? — спросила я.

Никто мне не ответил.

— Он серебряный? — повторила я вопрос, повысив голос.

— Да, — прошептала Джули.

Я встала, повернулась к нему спиной и пошла прочь.

* * *

— ТЫ ХОЧЕШЬ поговорить об этом?

Я лежала на опушке леса, трава подо мной была мягкой. Выжженный шрам Кингз-Роу находился в нескольких ярдах от меня. Небо надо мной было прекрасного синего цвета, и милые маленькие облачка плыли то тут, то там, как пушистые овечки, гоняющиеся друг за другом на обширном пастбище.

— Детка?

Кэрран сидел рядом со мной. Он разорвал на себе одежду во время своего драматического превращения, но где-то раздобыл шорты, хотя все остальное оставалось голым. Его волосы рассыпались по плечам светлой гривой.

Я повернула голову и посмотрела на него. Сказать, что Кэрран тренировался, все равно, что сказать, что марафонец время от времени бегает. Его тело представляло собой сплав силы и гибкости, которые трансформировались во взрывную мощь. У него был грубый, дикий характер, который притягивал меня к нему, как железо к магниту. Я отлично знала это тело. И прямо сейчас оно было больше. Выше ростом, с более широкими плечами, четкими очертаниями, душераздирающими пропорциями, со стальными крепкими мышцами. Он был совершенен.

Ни один человек не был совершенен.

Похоже, он уже какое-то время совершенен. Забавно, что я не замечала этого раньше. Наверное, потому, что любила его. Для меня он всегда был идеальным, со всеми своими недостатками. Я отвернулась, чтобы посмотреть на небо.

Мускулистая рука закрыла мне вид на облака. Он предлагал мне ударить его по руке.

Я убрала его руку с обзора и стала изучать облака.

— Все не так уж плохо, — сказал он.

— Скольких богов-животных ты съел, кроме тигра в замке моего отца и Моккуса там, сзади?

— Четверых.

М-да. Именно так я и думала.

— Забавно, что это точное количество твоих охотничьих вылазок.

Он ничего не ответил.

И тетя поощряла его. Неудивительно, поскольку он ей никогда не нравился. Предательство задело.

Он протянул руку, чтобы коснуться моего плеча. Я увернулась.

— Кейт…

— Ты бог. Ты больше не человек. Твои мысли и твое поведение больше не принадлежат тебе. Из-за всего, что творила моя облажавшаяся семья, они всегда избегали божественности, как огня. А ты, ты прыгнул в этот огонь. Ты потерял свою человечность, Кэрран. Ты больше не контролируешь себя. Тобой управляет вера людей, которые молятся тебе. Что произойдет, когда магическая волна закончится? Что, если ты исчезнешь?

Он открыл рот.

Я села.

— Я просто хочу знать, почему? Конлана и меня тебе было недостаточно? Чего ты хотел?

— Силы, — сказал он.

— Я думала, ты любишь нас.

— Я люблю вас больше всего на свете.

— Я понимаю, если бы меня было недостаточно. Это треш, но я понимаю. Но у тебя есть ответственность перед сыном. Как ты мог?

Я не смотрела на него.

— Почему Белая колдунья? — спросил он.

— Что?

— Зачем тебе нужна Белая колдунья?

А. Лучшая защита — это нападение.

— Она нужна ведьмам и мне для ритуала, который ослабит отца и погрузит его в кому. Чтобы это сработало, нам нужен кто-то, кто направит коллективную силу пифий. Я не могу быть этим человеком. Моя сила слишком иная, но она может.

— А что произойдет, если ритуал провалится?

— Кто настучал?

Он вздохнул.

— Никто. Я видел это в твоих глазах, когда мы сражались с отцом. Как насчет твоей ответственности как жены и матери? Как насчет этого?

— А что насчет этого?

— Ты убьешь себя. Или ты убьешь его, и это убьет тебя. В любом случае, ты бросишь меня и сына. Думаешь, Конлана будет волновать, что ты пожертвовала собой? Это утешит его, когда он будет плакать из-за того, что тебя нет рядом?

— Он будет жив, чтобы плакать. Ты будешь жив. Это все, что меня волнует. Мы с отцом связаны. Пока жив один из нас, жив и другой. Ты думаешь, я хочу этого? — Я повернулась к нему. — Я бы сделала что угодно, лишь бы было еще немного времени. Десять лет. Пять. Год. Любое время, чтобы быть с вами обоими, но он приближается. Он уже пытался убить Конлана. Единственный способ обезопасить его — убрать отца из уравнения.

— Роланд будет не единственным врагом, который будет у Конлана.

— Да, но прямо сейчас он хуже всех. Я не хочу этого делать, Кэрран. Я не жду этого с нетерпением. Но если мне придется умереть, чтобы наш сын мог жить, чтобы моего отца остановили, тогда я убью этого сукина сына, даже если я тоже умру.

— Я понял, — сказал он сухим голосом.

— Если мне придется это сделать, не пытайся меня остановить.

Он взял меня за руку. Я позволила ему.

— Я не буду тебя останавливать, — сказал он. — Это твоя жизнь. Это твой выбор, что тебе с ней делать. Я пытался остановить тебя в прошлом, но это никогда не срабатывало. Это бессмысленно. Ты будешь делать то, что решила.

Я ожидала сражения. Это было слишком просто.

Он одарил меня взглядом Царя Зверей.

— Но если я соглашусь на это, тебе придется смириться с тем, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что дело не зайдет так далеко.

— Включая превращение в бога.

— Включая это. Мне нужно было обновление. Это был единственный способ получить его.

— Но ты — не ты, Кэрран.

Он ухмыльнулся, показав мне зубы.

— Все еще я.

— Чушь собачья. Ты видел лицо Барабаса? Что произойдет, когда оборотни начинают тебе поклоняться?

— У них не будет шанса. Так или иначе, всему приходит конец. — Он сказал это с ужасающей окончательностью.

Пути назад от божественности не было. Это было смертельно. Это будет разъедать его, медленно, но верно, постепенно меняя его, пока мужчина, которого я любила, не исчезнет. Он знал это и все равно пошел на это.

Он сделал это ради меня. Он отказался от свободной воли, чтобы я выжила. Ох, Кэрран.

Если мы каким-то образом выживем, я останусь с ним навсегда, живя ради проблесков моего прежнего Кэррана в боге.

— Что произойдет, когда технология будет в зените?

— Ничего не случится. Эрра оценивала мою божественность. Ее еще недостаточно, чтобы сделать меня богом. Со мной все будет в порядке.

Он притянул меня к себе, обнял и вдохнул мой аромат.

— Я никогда тебя не отпущу.

Я уткнулась лицом в изгиб его шеи.

— Придется.

— Нет. — Он поцеловал мои волосы. — Ты и я, Кейт. Мы навсегда. Конлан вырастет и пойдет своим путем, а мы с тобой все еще будем вместе, ссорясь из-за того, кто кого спасет.

Он обнимал меня, пока я тихо плакала у него на плече и желала всем, что у меня было, жизни, которой у меня не будет. Что хорошего в бессмертии, если люди, которых ты любишь, не могут быть рядом с тобой?

Впервые в жизни я пожалела, что вернулась магия.

Наконец, я успокоилась. Слез хватило всего на пару минут, но мне показалось, что прошла вечность.

— Нам придется рассказать Конклаву, — сказала я.

Кэрран поморщился.

— Да. Им это не понравится. Они приняли бы огненного мага, но дракон — это не то, с чем они могут справиться.

Я знала это. Лютер однажды дал мне разъяснение. Мы жили в эпоху хаоса, никогда не зная, одержат ли верх магия или технология, и что они нам преподнесут. Человеческий разум не был создан для того, чтобы справляться с постоянной неопределенностью. Вместо этого он стремился найти порядок и последовательность, некую закономерность, своего рода логическое уравнение, где за конкретным событием всегда следовало определенное следствие. Вода испарялась при нагревании до точки кипения. Солнце всходило на востоке и садилось на западе. Все магические волны, в конце концов, пошли на убыль. Нам удалось выделить правила из хаоса. Эти основные убеждения поддерживали наш рассудок, и мы защищали их любой ценой, в противном случае дом логики, построенный на этих основаниях, разваливался бы, и мы бы скатывались в безумие.

«Старшее существо не может проявиться, если нет вспышки» — основной постулат. Дракон был подавляющим существом, существом такой силы и опустошения, что ничто в нашем арсенале не могло сравниться с ним. Это было похоже на столкновение с метеоритом. Теоретически мы знали, что горящий космический камень может упасть с неба в любой момент и убить нас, но мы отказались зацикливаться на этой возможности. Мысль о том, что дракон может проявиться в любой момент и напасть на город, а защиты от него нет, была настолько пугающей, что наш мозг нажимал на тормоз, отвергая такую возможность. И этот дракон не просто проявлялся. Он был умен и хитер. У него была армия, и он хотел вторгнуться. Нам понадобились бы неопровержимые доказательства, чтобы вытащить коллективный разум Конклава из песка.

— Я знаю, что Конклав нам не поверит, — сказала я. — Нам придется убедить их.

— Для этого потребуется весь город. — Он погладил меня по руке. — У нас есть только один шанс создать эту коалицию. Если мы пойдем с огненным магом, а Нейг проявится как дракон, выяснится, что мы знали и намеренно скрывали это.

— Тогда альянс развалится.

Он кивнул.

— И когда придет твой отец, некому будет сражаться с ним.

«Джип» уехал. Светловолосый водитель быстро свернул. Джули.

— Куда она поехала? — Мне стало интересно.

— Понятия не имею.

Когда мы шли обратно к шраму, я повернулась к нему.

— Тебе следует сдаться, и позволить гриве отрасти.

— Угу. А потом мы сможем засидеться допоздна, и ты заплетешь ее в косы и вплетешь в них ленточки…

— Разве ты не хочешь похвастаться своими красивыми волосами, Златовласка?

— Я покажу тебе волосы.

Я приподняла бровь.

— Это что, какая-то угроза?

— Подожди и все узнаешь.