Макрив

Глава третья

Пришло время разобраться с кое-каким сумаcшествием.

Вскоре после окончания игры Хлоя была уже дома — в особняке за пределами Сиэтла, в котором они жили с отцом. Надеясь поймать его прежде, чем он уедет, она рано ушла с вечеринки, организованной её командой. Следующая тренировка Рейн состоится только через несколько месяцев. Что она будет делать без своих подруг по команде так долго?

Ах, да, выяснит что с ней происходит, выздоровеет и, будем надеяться, попробует свои силы на олимпийских играх.

Приняв душ и зафиксировав лодыжку в часто используемом ортезе, она прохромала из своей комнаты, обходя кучу спортивного снаряжения: сноуборд, баскетбольный мяч, ракетка для софтбола — память о тех видах спорта, которые так и не могли поколебать её преданности футболу.

На лестничной площадке она миновала стену, на которой отец гордо вывесил в рамках её футбольные майки, затем пропрыгала вниз по лестнице.

В его кабинете горела одна только настольная лампа, остальная часть комнаты оставалось тёмной. Сам он складывал документы из шкафа в свою сумку.

— Уезжаешь из города? — спросила она, упав в кресло. График его командировок был одной из причин, по которой она в двадцать четыре года всё еще жила дома. Они отлично ладили вместе, а размеры дома прекрасно помогали им уживаться. Кроме того, у неё не было ни бойфренда, ни кого-либо подходящего на эту роль.

Папа кивнул:

— Через тридцать минут.

Для нового захвата? Она перевела взгляд на стену "эго", которая была увешана её дипломами из школы и колледжа и его многочисленными благодарностями.

— У тебя есть хоть какое-то объяснение тому, что сегодня произошло на поле, Хло?

Она вновь повернулась к нему. Как это объяснить? Либо ты сошёл с ума…

Либо я.

По крайней мере, для её странностей есть объяснения. Она решила, что её супер-чувствительность была физической, а значит и причина должна быть физиологическая. Может, у неё появилась опухоль головного мозга, которая обострила её восприятие! Как в том фильме с Траволта.

Её мама умерла от рака вскоре после рождения Хлои. Передавалась ли "Эта страшная буква "Р" по наследству? Папа, должно быть, в это верил и настаивал, чтобы Хлоя регулярно сдавала анализ крови.

По нескольким фотографиям, на которых была запечатлена мама, она знала, что унаследовала внешность Фьоры Тодд… Каковы шансы, что Хлое досталось нечто большее, чем Фьорины рыжие волосы и странные карие глаза?

— Поговори со мной, Хло.

Хотя папа никогда не выглядел на свой возраст — был стройнее большинства тридцатипятилетних — сегодня он казался измождённым, словно на него давил каждый год из прожитых им пятидесяти пяти. Несмотря на его возраст и седину в волосах, подруги по команде считали его горячим парнем благодаря чётким чертам лица и мускулистому телосложению. Что было слишком неприличным, даже чтобы думать об этом.

— Это трудно объяснить, пап. — Она посмотрела на "колыбель Ньютона", стоявшую на столе, вспоминая, видела ли она хоть раз, чтобы шарики двигались.

— Что произошло с твоей концентрацией? Ты была на сто процентов поглощена игрой с момента первого удара по мячу. Дьявол, с момента, когда ты вообще впервые увидела мяч.

Хлое было пять, когда она впервые увидела по телевизору игру женской олимпийской сборной по футболу, что изменило весь ход её жизни. Позднее папа со смехом рассказывал друзьям, что она прилипла к экрану, словно щенок во время рекламы бекона.

Вместо того, чтобы сказать "я бы хотела играть в футбол" или "этим я займусь, когда вырасту", она заявила "это мой спорт".

К несчастью, никаких врождённых способностей к игре у Хлои не было, её ноги спотыкались одна об другую. Но она не могла позволить такой мелочи сбить её с выбранного пути.

Папа помогал ей тренироваться, подавая мячи снова и снова, пока она училась отбивать, бегал с ней, чтобы увеличить её скорость и выносливость. Она объявила этот вид спорта своим, что повлекло за собой почти два десятилетия тяжёлой работы, чтобы это доказать.

Когда отец разложил буклеты всех лучших колледжей с футбольными программами, она выбрала Стэнфорд: "Это моя школа". Когда женская профессиональная команда приехала в Сиэтл, она сказала "Это моя команда…"

Папа взял следующий документ:

— За игрой следило множество глаз. Твоё поведение сегодня — и твоя травма — могут повлиять на приглашение на отборочные соревнования.

Шанс попасть в олимпийский список, потенциальное приглашение к двухнедельному пребыванию в суровом тренировочном лагере и отборочным соревнованиям во Флориде.

— К тому времени я выздоровею. — Соревнования в следующем месяце, есть время прийти в форму.

— Я никогда не видел, чтобы ты настолько сбивалась. Ни разу.

Она вздёрнула подбородок.

— Я вытянула игру в конце. — Всё ещё не понимая как, но в последние семь секунд игры она, подпрыгнув, забила решающий гол, приземлившись на спину как раз в тот момент, когда мяч, проскользнув мимо пальцев вратаря, оказался в воротах. Её ослепили вспышки фотокамер. — У всех в памяти останется этот решающий гол для хет-трика.

Для этого удара она превратилась в долбанного Пеле. Момент был достоин обложки "Спорт Иллюстрейтед".

— Я получу приглашение, а потом докажу, что этот спорт — мой.

Одна из двадцати двух игроков, едущих в Мадрид.

— Ну, по крайней мере, твоя уверенность мне нравится. — папин телефон завибрировал. — Кто бы мог подумать, что они продержатся без меня хотя бы день. — Да уж, кто бы мог подумать. Он проверил номер звонящего, потом сбросил вызов. Телефон немедленно зажужжал вновь, но он не обращал на него внимания. — Слушай, я знаю, с тобой что-то происходит. Прежде чем я уеду, я должен услышать, в чём дело. У нас нет секретов друг от друга.

Правда, командующий?

Когда он достал из стола пистолет и зарядил его, она подумала, была ли его работа консультанта настолько опасной.

Стойте-ка, только одна вещь может объяснить весь его загадочный диалог. Она выдохнула:

— Ты шпион. — Он пользовался кодовыми словами! Ликан — это повстанец или типа того.

— Почему ты так решила? — спросил он, веселясь.

Чёрт. Она ведь и правда надеялась, что он — шпион.

— Твой график, твои поездки, твои скрытность относительно работы. Я ведь на самом деле не знаю, чем ты занимаешься. И у тебя всегда с собой оружие.

— Нет, Хло. Я не шпион. Я просто бывший военный. Ты об этом беспокоилась? Это так повлияло на твою игру?

— Я слышала твой разговор. Полная бессмыслица.

Он прервал свои сборы.

— И когда это было?

— Знаю, это прозвучит нелепо, но я… я слышала, как ты говорил по телефону. Во время игры. Не знаю как, но я слышала.

Вместо того, чтобы поднять её слова на смех, он аккуратным движением поправил на своём столе фотографию в рамке. Она не знала, почему он держал здесь это фото её матери. Когда бы он на него не смотрел, его рот от гнева превращался в тонкую линию. Хлое решила, что какая-то часть внутри отца иррационально полагала, что Фьора его бросила.

— Что ты слышала? — спросил он.

— Ты разговаривал с каким-то парнем, а темой разговора был оборотень. Он называл тебя "командующим".

Папины глаза сузились. Сейчас он скажет, что она сошла с ума и всё это выдумала. Хло, ты слишком часто била по мячу головой.

Он прочистил горло.

— С тобой ещё что-то происходило физически?

Она неохотно кивнула, не желая говорить ему о более смущающих изменениях.

— Я заметил, что ты не слишком-то много ешь.

— Аппетит совершенно исчез. Приходится заставлять себя есть. Сплю не больше нескольких часов за ночь, но не устаю.

— Я п-понял. — Словно в оцепенении, он встал, затем подошёл к сейфу в стене, прижав к сенсору большой палец, чтобы открыть дверцу. — Мне нужно уехать из города на неделю, может, на две, для обслуживания… международных заказчиков. — Из сейфа он извлёк древнюю книгу. — Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты прочла это. Когда закончишь, мы вновь поговорим.

Когда в тринадцать лет у неё начались месячные, он дал ей экземпляр "Как заботиться о себе и своём теле".

С красным лицом он мрачно пробормотал:

— Вот. Уверен, ты со всем разберёшься.

Так в какую стадию жизни она сейчас вступает? Сейчас его лицо не было красным, он был бледен.

Он вручил фолиант ей; по спине пробежал холодок, а маленькие волоски на шее встали дыбом. Живая Книга Ллора?

— Что это?

Между страниц торчал листок бумаги, так что она открыла книгу в этом месте. Страницы были заполнены старинным текстом, но листок, служивший закладкой, оказался разлинован, а на нём надпись отцовской рукой: "Ордер остановит мерзость, разгуливающую среди людей, выродков — этих бессмертных порождений тьмы, наполненных неописуемой жестокостью по отношению к человечеству. Выродки — есть извращение природного порядка, они неконтролируемо распространяют свою бессмертную популяцию, являясь заразной чумой человека, которая должна быть вырвана с корнем любым возможным способом. Поймать их, изучить, уничтожить."

— Пап, я-я не понимаю. Ты — часть этого Ордера? Ты веришь, что создания тьмы существуют?

Типа оборотней? Это один из них издал тот животный рёв? Это безумие! Она пролистала книгу, заметив огромное количество статей, всё про монстров и мифологических существ. Некоторых она узнавала, большинство — нет.

Когда его телефон зажужжал вновь, отец поднял сумку, по-прежнему находясь в оцепенении. Бывший военный, старой закалки, её отец был обычно мастером самоконтроля. Папа просто никогда не показывал сырые эмоции, и всё же сейчас он выглядел так, будто его оглушили.

— На протяжении двадцати четырёх лет я сомневался, стоит ли показывать тебе эту книгу. Ты ведь такой сорванец, что ж, я правда думал, что мы были в безопасности. — Он положил свою ладонь ей на голову.

Но когда она на него посмотрела, он не встретился с ней взглядом.

— Когда приходили результаты анализов крови, каждый раз я затаивал дыхание. Так долго, я… верил.

— Мою кровь проверяли на рак. Так ты мне говорил!

Словно не слыша её, он продолжал:

— Знай, что ты — моя дочь. Неважно, кем ты являешься… Я всегда буду тебя любить и защищать. — Потом он повернулся к двери.

— Стой! Ты не можешь просто так уйти. — С книгой в руке она захромала за ним, но он не остановился. — Кем я являюсь? Что со мной происходит? Я… выродок?

— Я не готов обсуждать это сегодня. — Его голос дрожал. Она никогда раньше не слышала, чтобы Дастину Тодду изменял его голос. — И не буду до своего возвращения.

— Если ты думаешь, что я выродок, то что это меняет? Ты, хотя бы, мой настоящий отец? — воскликнула она, хотя он не мог им не быть, ведь у них была так много общего.

Через плечо он ответил:

— Ты знаешь, что да, Хло.

Её глаза стали огромными.

— Значит, ты думаешь, что мама была одной из тех существ?

Его шаг слегка сбился?

— Изменений больше не будет без… спускового события. Просто держись. Занимайся своими обычными делами. Я скоро вернусь. — Он открыл входную дверь. У дороги его ждал тонированный седан. — Если по какой-то причине через две недели я не вернусь, не обращайся к властям.

— В чём дело? — вскричала она. — Что происходит?

— Это секрет. А ты должна его хранить.

Она схватила его за руку.

— Папа, я сойду здесь с ума от страха.

Его брови сошлись на переносице.

— Тебе страшно?

После всех его походов "на выживание", уроков по стрельбе и курсов самозащиты её чувство страха притупилось. Встречи на поле с более крупными игроками на протяжении двадцати лет почти полностью это чувство вытеснили. На самом деле, у неё остался лишь один единственный иррациональный страх: свидания.

— Нет. Мне просто нужно знать, но мне не страшно.

— Когда ты прочитаешь книгу, я полагаю, ты испугаешься.

Он и правда собирался оставить её вот так вот, в растрёпанных чувствах.

— Папочка, пожалуйста.

Наконец, он встретился с ней взглядом и смотрел так, словно навсегда хотел запомнить её лицо.

— Ах, Хло, я правда думал, что мы в безопасности.