Маленький секрет

Глава десятая

Им вместе было чрезвычайно комфортно. Сидя на диване, Том чувствовал себя как дома. Несколько секунд спустя они уже смеялись над какой-то телепередачей. Между Томом и Мирной определенно было полное взаимопонимание. Просто созданы друг для друга.

Анна приготовила для них ужин, предварительно купленный в «Маркс-энд-Спенсер». Ужин состоял из трех готовых блюд, которые она приправила готовым соусом из «Уэйтроуз», добавив в него вина, провозглашенного красным вином недели от «Оддбинз». Затем она разогрела «домашний» суп, купленный в местном круглосуточном супермаркете. На десерт она купила какое-то экзотическое сливочное мороженое в пластиковом контейнере, которое, перед тем как подавать на стол, украсила свежезамороженной малиной.

Том зашел на кухню, наполненную кулинарными ароматами.

— Ты хороший повар, — сказал Том, помогая Анне убирать со стола. Мирна пошла в гостиную. — Я сам живу на полуфабрикатах.

— Тогда вчерашний вечер можно считать исключением, верно? Что это было? Бифштекс?

— Да. Свежий бифштекс из «Маркс-энд-Спенсер».

— Понятно. — Анна была слегка разочарована. Они только что поужинали; тем не менее, войдя в гостиную, Том и Анна застали перед телевизором Мирну, поедающую молочно-шоколадное диетическое печенье из пакета. На ее коленях лежал блокнот с разлинованной писчей бумагой.

— Хочешь печенье? — предложила Тому Мирна. — Это заменитель нормальной еды.

— Давай. Спасибо. Что смотрим?

— Церемонию награждения за музыкальные достижения, — сказала Анна, усаживаясь на диван между Мирной и Томом. — Как там она называется?

— Неважно, — рассеянно сказала Мирна с полным ртом печенья. — А вообще полный балдеж. Победитель в номинации «Лучший певец года» только что заявил, что он круче, чем «Битлз».

— Боже, — закатил глаза Том.

— Разве не здорово оказаться одним из этого мира знаменитостей? — мечтательно спросила Анна, наблюдая за тем, как с экрана телевизора яркие, роскошные женщины посылают ей воздушные поцелуи.

— Анна читает слишком много субботних приложений, — сухо сообщила Мирна Тому.

— Это походит на фрагмент какой-то нереальной жизни, — согласился Том.

— Неправда. Мы просто так думаем, потому что мы им завидуем. Я хочу сказать, что та женщина — как там ее имя — кажется, и правду очень милая, — сказала Анна, указывая на «Лучшую певицу года», которая как раз поднималась на сцену за своей наградой.

— Анна, конечно, она милая, — сказала Мирна. — Она красивая, удачливая и окружена бесплатной выпивкой, наркотиками, обожанием и лестью. Нет ничего удивительного в том, что она милая. Я бы на ее месте тоже была милой.

Том рассмеялся, а Анна подумала про себя: «А пока ты ненормальная депрессивная особа, которая нагоняет на всех тоску». Анна не знала, стоит ли ей озвучивать свои мысли. Вильгельм Гроэ предупреждал, что мысли, не высказанные вслух, «расползаются по вашей душе, словно раковые клетки».

— Я надеялась, ты сваришь кофе, — сказала Мирна после того, как закончилась передача. Громкость звука резко возросла во время рекламы пирожных якобы изумительного вкуса.

— Нет, мы мыли посуду. И твою тоже, между прочим.

— Угу, — сказала Мирна, подписывая свое письмо.

Анна думала о своей матери и чувствовала себя виноватой. Она надеялась, что Барбара утешится работой в саду. Сад стал для Барбары способом ухода от реальности. Она заинтересовалась растениями и цветами только после того, как Анна оставила родительский дом.

Однако Анна была вынуждена напомнить себе, что она уже взрослая и, как писал Гроэ, имеет право «покинуть родительский дом и строить собственную жизнь».

Мирна положила письмо на стеклянную столешницу стола. Его поверхность уже треснула во многих местах, трещины походили на разряды молнии.

— Ну, так что, ты сваришь кофе? — спросила она Анну.

— Нет.

— Ну, пожалуйста. Я так устала, — Мирна повернулась к Тому в поисках поддержки. — Я работаю на нее целую неделю. Я ей будто бесплатная прислуга. А варить кофе по выходным — это ее обязанность.

— Неправда. Я слишком мягкотелая и слишком часто говорю «да». Мне это надоело. Я учусь говорить «нет».

— Ого! Мне это нравится, — саркастически покачала головой Мирна, тогда как Том просто улыбнулся. — Ей-богу. Ну, а сейчас ты нам сваришь кофе?

— Нет, не сварю. Иди знаешь куда…

Том извинился за свой смех.

Неожиданно Анна почувствовала, что больше не желает быть положительным героем в жизни Мирны. До настоящего момента все и всегда отдавали предпочтение Анне, а не Мирне, и Анна неизменно играла роль защитницы Мирны. Но сейчас Анна почувствовала, что на самом деле она лишь снабжает Мирну поводами для шуточек. И Том явно позабавился, слушая их пререкания.

— Том, это не та Анна, которую мы знали и любили. До того, как она начала работать в «SOS!», Анна действительно была одним из самых приятных людей на свете. Она даже позволяла нашей уборщице передвигать мебель в своей спальне, потому что боялась ей возразить…

— Больше такого не будет.

— И раньше она не улыбалась так часто. Вот, она и сейчас улыбается. Этой раздражающей глупой улыбкой. А всё виноваты эти книжки о самосовершенствовании, которые она начала читать — якобы для работы, а на самом деле…

— А на самом деле для тебя, чтобы ты могла вдоволь поиздеваться.

— Это те книги, в которых женщины якобы ищут себя, — вмешался Том, — а на самом деле они ищут мужчину?

Мирна рассмеялась, а Анна удивленно уставилась на подружку. Странно, что она вдруг развеселилась. Даже ни разу не упомянула про войну или голод в Африке.

— Истинная правда, — сказала Мирна.

— Эти книги учат, как обрести гармонию с самим собой и как решать свои проблемы, а не чужие, — спокойно объяснила Анна. — К вашему сведению.

— После этого она начнет изучать китайскую геомантию Фен-Шуи, — сказала Мирна.

— Модный способ приведения квартиры в порядок, — рассмеялся Том. — Кстати, к разговору о помешанных чистюлях, как прошла встреча с Джастин?

— Ты знаком с Джастин? — спросила Мирна.

— Знаком. Это мисс Пирсинг.

— Что ты хочешь сказать? Неужели она опять проколола себе язык или еще что-нибудь?

— Я думаю, что у нее сделан пирсинг абсолютно на каждой части тела. Анна, так как прошла встреча?

Том как будто не замечал чахлых комнатных цветов, которые вечно забывали полить, и пыли, покрывающей, точно одеяло, каждый предмет. Казалось, он чувствует себя очень уютно. Он как будто всю жизнь просидел на этом диване, в этой комнате со свернутыми в рулоны постерами в углу комнаты (Анна намеревалась когда-нибудь повесить их на стену), стопкой книг, вешалкой и пакетом, доверху набитым жестяными банками, которые ждали, когда же их наконец вынесут на помойку.

— Ты обрадуешься, когда узнаешь, что в конце концов я так и не встретилась с Джастин. Отчасти благодаря этим самым книгам из серии «помоги себе сам», над которыми вы оба только что насмехались…

— Почему это я должен обрадоваться? — возразил Том. — По-моему, все это довольно интересно. Нечасто предоставляется возможность…

— А мне показалось, что ты советовал мне не ходить к ней. Мол, теперь, когда мы стали взрослыми, мы живем по другим правилам. Разве это не твои слова?

— Ну, это было раньше. Вообще-то она мне понравилась.

— Бог мой, ты шутишь! — вставила Мирна.

— Тебе не кажется, что она просто меня использует? Она всегда меня обманывала.

— Нет, у меня создалось впечатление, что она ценит твое мнение. Мне показалось, что она смотрит на тебя почтительно, как на образец для подражания.

Анна замолчала. Почувствовав гнетущую атмосферу, Мирна попыталась разрядить ее и стала подпевать рекламе тампонов, которую в этот момент показывали по телевизору: «Это моя жизнь…»

Неужели Том прав, думала Анна. Когда ее мать говорила о Джастин, у нее внезапно защемило сердце. Наверное, от раскаяния. Но она черпала утешение в словах Шона: «А кто сказал, что это будет легко?»

— Ну, Мирна, кому адресовано твое письмо? — поинтересовался Том.

— Дочери серийного убийцы, — пробормотала Анна. Она уже собиралась извиниться за странное поведение своей соседки, но Том ее опередил:

— Правда?

— Эта девушка сама стала жертвой насилия, — ответила Мирна. — Мне захотелось что-нибудь сделать для нее. Но письмо не получилось. Это какой-то бред, а не письмо.

— Понятно. Могу я прочитать? — спросил он. Мирна кивнула и протянула блокнот. Том зачитал:

«… Я пишу, чтобы выразить свое глубокое сочувствие. Не могу представить, что значит испытать на себе насилие, издевательства и принуждение к употреблению наркотиков. Все это просто не укладывается у меня в голове…»

— Да нет, написано хорошо, — сказал он, и Анна обрадовалась, что хоть один из ее мужчин снисходителен к Мирне. Хотя разве Том ее бойфренд?

— Чушь, — проворчала Мирна. — Всегда, когда я излагаю свои мысли на бумаге, они звучат как-то фальшиво и навязчиво. Мне никак не подобрать правильный тон.

— Да, нет же, написано хорошо. Честно.

— Она хорошо пишет, — с гордостью сказала Анна.

На прошлой неделе она хотела попросить Мирну, чтобы та написала ЕМУ несколько писем от ее, Анны, имени. Но потом подумала, что из-за этих писем ОН может влюбиться в Анну. Или, вернее, в Мирну. Это очень напоминало сюжет про Сирано де Бержерака.

— Анна, это не творческое слово.

— Неважно. Я думаю, что ты получишь ответ.

— Я делаю это не для того, чтобы получить ответ.

— Тогда для чего?

— Потому что я глупая и надеюсь, что это как-то поможет, — грустно призналась она — Понимаешь ли, это письмо имеет определенную стратегическую задачу.

Мирна писала мною длинных писем, переполненных энергичными заявлениями и требованиями. Она писала в Министерство здравоохранения о несправедливом распределении льгот на медицинское обслуживание; она писала в Министерство развития заморских территорий о бедственном положении жертв наводнения в Гондурасе; она писала в Министерство финансов с жалобой на скудное пособие, получаемое вдовами погибших солдат («Так где все эти обещанные “дома, достойные своих героев”?»).

Обычно Мирне советовали обратиться куда-нибудь еще.

— Ну, я думаю, что твои письма все-таки помогают, — заверила Анна, вспомнив, как Мирна написала в железнодорожную компанию «Темза-линк» и получила в ответ десятифунтовый талон на покупку железнодорожных билетов компании. — Во всяком случае, вспомни то письмо от компании «Темза-линк».

Уважаемый господин или госпожа. Я пишу, чтобы выразить свою благодарность компании «Темза-линк». Раньше каждый раз, когда поезд опаздывал, у меня случались приступы паники. Но потом я поняла, что поезда компании «Темза-линк» опаздывают всегда! И на них нельзя полагаться, как, впрочем, и на все в этом ненадежном мире. В результате я больше не страдаю от стрессовых состояний. Спасибо компании «Темза-линк».

С уважением,

Мисс Мирна Ломонд.

— Ах, то письмо… Оно никому не помогло. За исключением меня.

— Ну, а я определенно полная бездарность в том, что касается писем, — сказала Анна, чтобы подбодрить Мирну.

— И я тоже, — признался Том, глядя на Анну. (Он явно сказал это только для того, чтобы подбодрить Анну.)

— Ну, в наше время письма вряд ли имеют какое-то значение, верно? — усмехнулась Мирна. — Сейчас все пользуются факсом или электронной почтой.

Иногда Анне было интересно: уж не заставили ли Мирну каким-то обманным путем жить в наше время? Что-то такое в духе фильмов о путешествии во времени. Анна без труда могла вообразить свою соседку в роли какой-нибудь гувернантки в жесткой, накрахмаленной юбке, а рядом с ней служанку, которая помогает ей расшнуровывать корсет. Несомненно, время Мирны текло так же медленно, как время в романах Джейн Остин. События нанизывались на ее жизнь, словно бусины на нитку: ответ на письмо из «Темза-линк»; Рождество, проведенное с родными; встреча с отцом.

(«ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ…»)

Отец Мирны работал в англиканской церкви, но служил не пастырем, а скорее финансистом для одной из лондонских епархий. Чуть ли не все на свете вызывало у него суровое неодобрение.

Он страшно напугал тринадцатилетнюю Анну, когда ей пришлось провести целые выходные у Ломондов, потому что ее родителям нужно было уехать.

— Как заставить молодежь снова ходить в церковь? — спросил ее мистер Ломонд за обедом.

Анна промямлила в ответ что-то про дискотеки и кока-колу, а старший брат Мирны — Грим — смотрел на нее во все глаза из-под своей длинной челки.

За неделю до этого обеда Грим позвонил Анне домой. Он пригласил ее на музыкальное представление, которое давали в церкви в следующую субботу. Из каждой поры на теле Грима сочилось сало, застывая липкой пленкой на его шее, покрытой красной сыпью. Волосы Грима тоже были сальными, так что его челка практически приклеилась ко лбу. Из-под мышек и даже из каре-зеленых глаз Грима тоже сочилось сало.

— Надо подумать, — сказала Анна, которая никак не могла решиться отказать ему.

Неделю спустя, во время субботнего обеда Анна старалась избегать безнадежных и в то же время полных надежды взглядов Грима. Она понимала, что он до сих пор ждет от нее ответа. Тем более что Анна гостила у него дома. Пришло время давать ответ.

— Так ты любишь дискотеки? — спросил он Анну, передавая Мирне картофель.

Ломонды сидели и ждали ее ответа. Они бы искренне удивились, если бы она вдруг сказала, что их старший сын далеко не романтический красавец.

— Как сказать, — увильнула она, боясь давать Гриму однозначный ответ в конце своего кошмарного пребывания в их доме, во время которого она умудрилась опрокинуть несколько папурри.

Она расстроила старомодную толстуху миссис Ломонд Работа миссис Ломонд заключалась в обтягивании мебели Ломондов гобеленом, а в свободное время она работала секретаршей в приемной доктора. Почти сразу же после своего приезда Анна пожалела о своем решении провести выходные у Мирны, а не у Джастин. Она пожалела об этом еще больше, когда миссис Ломонд объявила, что после обеда все они отправятся на экскурсию в Бленемский дворец.

— Для нас это большая честь, что такая симпатичная девочка составит нам компанию во время семейной прогулки, — улыбнулся мистер Ломонд. Анна ждала, что Мирна вот-вот скажет, что, скорее всего, они не смогут пойти в Бленемский дворец, поскольку у них другие планы. Она собиралась предложить Мирне прогуляться мимо дома Чарли Секера, который жил как раз за углом.

Но Мирна так ничего и не сказала.

Ее отец, понизив голос, сказал Анне:

— Спасибо за то, что ты дружишь с Мирной. Я знаю, как трудно для таких симпатичных девочек оторваться от мальчиков и косметики. У Мирны нет мальчиков. У нее не было мальчика даже в Мидлсборо. — Он рассмеялся, глядя на Мирну так, как будто он жаждал переделать черты ее лица.

Грим даже передернулся от удовольствия при мысли о том, что после обеда Анна пойдет гулять вместе с ними, в то время как Анна мечтала оказаться подальше отсюда. Лучше бы она перемыла всю посуду. Она очень хотела оказаться сейчас вместе со своими родителями, которые отмечали свой второй медовый месяц в четырехзвездочной гостинице где-то в Маргите. Отец и мать Анны заказали там номера после того, как у Дона случился роман с кандидатом по имени Кэтрин.

Во время экскурсии по Бленемскому дворцу миссис Ломонд грозно называла Дона «твой м-м-м… отец». Мать Анны тоже взяла себе за привычку называть Дона «этот твой родитель». Судя по всему, миссис Ломонд знала гораздо больше Анны о трещинах в браке мистера и миссис Поттер. Во время экскурсии по дворцу, на пути в магазин сувениров, миссис Ломонд высказала несколько сентенций по существу дела:

1. В браке бывают свои взлеты и падения.

2. Мужчины не похожи на женщин. Им требуется практически постоянное внимание.

3. Твой м-м-м отец такой же, как и все остальные мужчины.

4. Взрослым бывает полезно уезжать куда-нибудь вдвоем.

— Это так прекрасно. Деррик, мы с тобой так редко это делаем, правда? — сказала миссис Ломонд, стараясь остановить Мэтью и Марка, которые намеревались сбить экспонаты с подставок. Они приблизились к банкетному залу. — Я знаю, Деррик, ты был абсолютно прав, что заставил Грима остаться дома, но ведь…

— Он не светлая голова нашей семьи. Если он хочет сдать экзамен, то должен заниматься.

Мистер Ломонд наделил своих детей прозвищами, основываясь на какой-нибудь отличительной черте каждого ребенка. Таким образом, Марк был наречен Смазливым, Мэтью — Спортсменом, а Грим — Артистом. Мирна была Светлой головой. «Но только потому, что более подходящих кандидатов нет», — говорила Мирна.

— Да, но ведь это только пробные экзамены, — сказала миссис Ломонд.

— Он не такой умный, как Мирна. Ему необходимо…

— Тише. Хорошо, Деррик. В любом случае… Анна, а твои родители водят тебя куда-нибудь? Вы совершаете семейные прогулки?

— О, да. Когда-то мы ходили в походы.

— Это хорошо. Понимаешь ли, мы всегда считали, что очень важно иногда ходить куда-нибудь всей семьей. И если это возможно, то с братьями и сестрами. Наверное, если бы у твоих родителей были…

— Маргарет! — яростно перебил мистер Ломонд, как будто имя его жены было широко распространенным ругательным словом.

— Я просто говорю…

— Маргарет!!

— А у нас тоже есть такой обеденный сервиз. — Меняя тему разговора, миссис Ломонд указала на витрину, в которой были выставлены тарелки с золотой каймой. — Правда, Деррик?

— Я так не думаю, — недовольно фыркнул мистер Ломонд. — Даже Мирна ест не настолько много, чтобы оправдать такое количество посуды.

Мирна с беспокойным видом отошла от остальных членов семьи. Анна, ужасно уставшая любезничать с родителями Мирны и с неодушевленными предметами, пошла за ней. Она указала на огнетушитель и пошутила:

— Мирна, как мило, не правда ли? Как ты думаешь, какая это эпоха?

Но Мирна вдруг согнулась пополам и пронзительно закричала:

— У меня болит живот!

— Где болит? — спросила ее мать, появившаяся как из-под земли.

— Живот! — Мирна обняла себя руками.

— Деррик, о боже, это желудок!

— Все будет в порядке, — сказал мистер Ломонд.

— Деррик, нет! — затрепетала миссис Ломонд. — У тебя вечно «все в порядке». Нам нужен доктор.

Каким-то образом они все оказались в огромной больнице. Мэтью и Марк устроили гонки с больничными столиками на колесах. Анна сидела за серым занавесом. Миссис Ломонд сжимала руку Анны в своей вспотевшей ладошке. Мистер Ломонд бродил по больнице, заглядывая в больничные киоски, в то время как за серым занавесом люди в белых халатах ощупывали желудок Мирны.

Миссис Ломонд тихо бормотала:

— О боже… Я знала, это должно случиться… Миссис Стерджен… Это моя вина… Мне не следовало говорить, что от благотворительности нет никакой пользы. Мне следовало бы пожертвовать папиными органами… — В этот момент Мирна застонала за ширмой, и миссис Ломонд еще крепче сжала руку Анны. Из-за занавеса театрально вышел доктор. — Доктор, — сказала миссис Ломонд. — Это же не лейкемия, правда?

— Миссис Ломонд, — серьезно сказал доктор, — вообще-то, судя по всему, у вашей дочери запор.

Зазвонил телефон.

— Пусть ответит автоответчик, — сказала Анна, испугавшись, что кто-то может узнать, что субботним вечером она сидит дома. — Я стараюсь не впадать в зависимость от телефона Я слишком часто им пользуюсь. — Она посмотрела на Мирну, ища в ней поддержку. — Правда?

Мирна игнорировала ее вопрос.

Звонки прекратились, и включился автоответчик. Они услышали медленный записанный голос Мирны: «Это автоответчик. Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона после сигнала». Анна подумала, что новое сообщение, начитанное Мирной, звучит как-то странно. Было такое ощущение, что Мирна сама сидит в автоответчике, как в мышеловке.

— Мирна, это мама. Ты дома? Я знаю, что ты дома.

— Откуда она знает? — спросила Мирна, и Анна улыбнулась.

Они обе знали о сверхчувствительности миссис Ломонд. Она волновалась даже тогда, когда во время телефонного разговора ей казалось, что удочери странный голос. Мирне следует записаться на прием к врачу, настаивала она. Мирна должна настоять на том, чтобы врач выписал ей рецепт. Она не должна позволить, чтобы ее визит перенесли на более поздний срок. Врачи всю свою жизнь только и делают, что переносят визиты своих пациентов. Уж кто-кто, а миссис Ломонд это знает наверняка, ведь она работает в приемной одного такого врача. Анне необходимо посмотреть, нет ли у нее в груди уплотнений. Женщины, предоставленные сами себе, заражаются самыми ужасными болезнями. Кто-то должен осмотреть влагалище Мирны.

— Не могла бы ты мне перезвонить сразу же, как только вернешься домой? — сказала миссис Ломонд. — Это срочно.

— Ну-ну, — проворчала Мирна, и Анна вздохнула с облегчением при мысли, что ее собственная мать теперь не будет донимать ее своими страхами и тревогами. Почему Мирна не поговорит со своей матерью об этих ужасных, непрекращающихся телефонных звонках?

— Ты слышала? Она сказала, что это срочно, — с озабоченным видом заметил Том.

— Да нет же. Она просто внушила себе, что я больна какой-то неизлечимой болезнью…

— Ты сама все время так делаешь, — добавила Анна.

— И теперь она пролистывает «Домашний справочник по медицине».

— Да и наша «Энциклопедия семейного здоровья» уже порядком захватанная. — Анна в кои-то веки решила пошутить.

— Мне показалось, что она говорила искренне, — передернул плечами Том.

— Нет. Ты не знаешь мою мать. Итак, что мы смотрим? — спросила Мирна, переключая каналы пультом дистанционного управления.

— Лучше оставь это, Мирна, — сказала Анна о передаче, в которой жизнерадостно рассказывали про контрацепцию.

— Про вазэктомию?

— Да. Том, я надеюсь, что ты не возражаешь, что мы просто так сидим и смотрим телевизор? — Анна вдруг вспомнила о его лаборантке. Правда, между Анной и Томом тоже происходила какая-то химическая реакция, притягивающая их друг к другу. Они сидели на диване совсем рядом, разделенные лишь Мирной.

— Нет, не возражаю. Это то, чем я занимаюсь большую часть своей жизни.

— Значит, вчерашний вечер был исключением из правила?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты же сказал, что вчерашний вечер провел с «друзьями»?

— Нет. Вчерашнюю ночь я провел дома один.

— Да? Ты же сказал: «Обычный пятничный вечер, сижу дома, пиво, друзья».

— А, понял, — рассмеялся он. — Я имел в виду сериал «Друзья». Этакий повзрослевший «Брэди Банч»[43]. Я говорил про этих «друзей».

— Да?

— Три симпатичные девушки и три симпатичных парня. В каждом эпизоде решается какая-то проблема. Очень напоминает «Брэди Банч». Очень прикольный сериал.

— А что же тогда мне рассказывала Ру? — раздраженно спросила Анна. — Она сказала, что тебя не было дома. Что ты встречался с ее двоюродной сестрой. Со своей лаборанткой.

— Моей лаборанткой?

— С той, которая помогает тебе в подготовке опытов.

— Ру сказала, что я встречаюсь с ее двоюродной сестрой?

— Да. Она сказала, что между вами что-то есть.

— Ну, между нами ничего нет, — рассмеялся он. — Моей лаборантке лет тринадцать. И она вот уже много лет пытается свести меня с тобой. Или же ее двоюродная сестра — твоя подруга Ру — решила…

— Так, значит, Ру меня обманула?

— Похоже на то.

Анна была рада, что хоть кого-то это позабавило.

— Ого, у нас есть большой выбор! — воскликнула Мирна, вмешавшись в разговор. На экране появился список аргументов, приводимых женщинами, которые используют для контрацепции спираль: а) нет побочных эффектов, вызываемых противозачаточными таблетками, б) не приходится возиться с диафрагмами и презервативами перед тем, как заняться сексом, в) высокая надежность.

— Ну, аргумент «в» — полная чушь, — фыркнула Мирна, которая как раз родилась со спиралью на голове.