Мальчик, об которого убился Тёмный Лорд

Глава 2

Рыжий мальчик, подсевший к нему в купе в Хогвартс-экспрессе, Рональд Уизли, Гарри не понравился. Он не имел ничего против бедняцкой одежды, и даже чумазое лицо его не слишком отвратило. Ему ли в обносках кузена, с грубо обкромсаными теткой волосами критиковать чей-либо внешний вид? Но эта бестактная просьба показать шрам и вопросы…

— Нет, — ответил Гарри, вытягивая из рюкзака заранее отложенную туда «Тысячу волшебных трав и грибов». Он пролистал дома все купленные с Хагридом учебники, и зельеварение вдохновило его больше всего. Заклинания пока что ощущались чем-то чуждым, этот же предмет казался сложным, но при этом близким разом к химии и к кулинарии. Гарри был хорош и в том, и в том… Так что, может быть, в этом пока что незнакомом мире хотя бы в зельях он сможет себя проявить.

Конечно, прежде стоило узнать, пошлют ли ведомости Дурслям. Пусть Гарри и лелеял надежду найти кого-то из родни среди волшебников, раз уж Поттеры оказались волшебным древним родом, уговорить его забрать к себе… Если ничего не получится — он не хотел, вернувшись, быть наказанным за излишнее старание.

В любом случае обе книги по зельеварению Гарри перед отъездом прочитал. И если сведения из «Магических отваров и зелий» по большей части уложились в голове, запомнить с первого прочтения названия и свойства всех растений и грибов, что были приведены во втором учебнике, ему не удалось даже примерно. Поэтому Гарри решил взять его в дорогу. Подумал: кто знает, сколько ехать в этот таинственный Хогвартс? А так у него будет что-то, чтобы не заскучать.

И вот, учебник пригодился.

Однако Рональд не понял намека.

— Ч-что? Ну почему-у? — спросил он удивлённо и даже слегка обиженно.

Гарри оторвал свой взгляд от книги, которую уже успел открыть. Ответил ровно, сдерживая раздражение:

— Потому что твоя просьба бестактная. А вопрос — бестактный и глупый. Люди обычно не помнят того, что с ними происходило в год. Знаешь? И даже если бы я помнил, ты правда думаешь, что это нормально — просить едва знакомого человека рассказать, как какой-то маньяк убивал на его глазах родителей, а потом пытался сделать это с ним? Я хотел бы почитать, если ты не против.

Не обращая внимания на вытянувшееся лицо рыжего мальчика, Гарри опять уткнулся в книгу.

Некоторое время в купе стояла тишина. Затем приехала тележка со сладостями.

Гарри, в жизни, не считая тех четырех забытых всеми месяцев, ничего подобного не евший, взял себе несколько шоколадных шариков, сахарных перьев и один сдобный котелок. Рональд Уизли ничего покупать не стал, достав вместо этого пару сэндвичей с индейкой из потасканной на вид сумки, но время от времени кидал на его сладости такой жадный взгляд, что…

Гарри знал — и лучше многих, — каково это: хотеть чего-то, не имея возможности получить. Конечно, он не нанимался благотворителем, и Уизли ему не нравился. Так что с внезапно вспыхнувшей в нем жалостью к соседу по купе Гарри пошел на компромисс.

— Могу поменять одно сахарное перо, шарик и половину котелка на один твой сэндвич, — сказал он. И правда, было бы неплохо съесть что-то посущественнее сладостей.

— О? Да, конечно, бери, — обрадовался Рональд, хватая предложенное. Полуминутой позже он спросил с набитым ртом: — А пофему ты не купил лягуфку?

Гарри немного брезгливо скривился:

— Они же шевелятся. Это отвратительно есть что-либо, что будет шевелиться у тебя во рту!

Уизли что-то на это ответил, но Гарри больше его не слушал, вернувшись к чтению и стараясь не накрошить на книгу сэндвич.

В некоторых аспектах маги и правда были странными.

Скромный тихий мальчик, Невилл Лонгботтом, постучавшийся к ним вскоре в поисках жабы, не вызвал у Гарри особых эмоций. Впрочем, если бы ему предоставили выбор, он предпочел бы ехать с ним, не с Рональдом. Невилл вряд ли попросил бы показать ему шрам. По крайней мере, Гарри так думал.

Лохматая девочка — Гермиона Грейнджер, — пришедшая позже все с тем же Лонгботтомом в поводу, показалась слишком… ну… начальственной, наверное. И, кажется, считала себя очень умной. Возможно, так оно и было, возможно, Гермиона — обычная зазнайка. Извилины не просвечивали через кожу. Однако она пыталась помочь другому ученику. Это был хороший поступок, и на вопросы девочки Гарри ответил вежливо.

Мальчик-блондин, явившийся за ними в окружении не то друзей, не то телохранителей и оскорбивший сразу Уизли, вызвал у Гарри пренеприятнейшее чувство дежавю. Драко не походил на Дадли внешне, но вот внутри, увы, у них имелось неоспоримое сходство: он был таким же избалованным ребёнком, привыкшим получать все, что захочется. И, очевидно, как за Дадли, за ним стояли мама и папа, судя по внешности и оговорке — птицы высокого полета в волшебном мире.

Казалось неразумным походя, не разобравшись, ссориться с местным «золотым» ребенком. Но и позволить покровительственное отношение к себе кого-то вроде Малфоя, впоследствии же помыкать собой Гарри не мог. Он понимал: то, как он поставит себя в мире магов изначально, протянется за ним, скорее всего, через года. Так было в магловской школе. И Гарри не собирался вновь становиться чьим-то мальчиком для битья. Хватит! Он этого «наелся» в доме родственников.

В волшебном мире Гарри планировал начать иную жизнь. Так что протянутую руку он пожал. Но ответил, не скрывая недовольства:

— Я и правда немного знаю о магическом мире и… м-м… буду благодарен за некоторые пояснения. Но о том, кто чего стоит, предпочел бы судить сам, непредвзято, Драко Малфой. Не лучший способ заявить о себе кому-либо, оскорбляя людей, находящихся рядом. Что, если этот кто-то окажется близок тому, с кем ты хочешь познакомиться?

— Ты дружишь с Уизли?! — спросил блондин, брезгливо скривившись.

— Нет. Но ведь мог бы? — усмехнулся Гарри.

Ответить Малфой не успел, перебитый возмущенно влезшим Рональдом:

— Гарри! Его отец — Пожиратель смерти!

— Заткнись, Уизли! — сердито воскликнул Драко.

Очевидно, это должно было о чем-то Гарри сказать. Он досадливо вздохнул. История магии и Хогвартса, прочитанные летом, явно не охватывали всего, что ему стоило узнать о новом мире.

— Я уже сказал об этом Драко, Рон, — ответил Гарри, повернувшись к рыжему. — Я не собираюсь думать о ком-то плохо только потому, что так о нем говорят другие.

Насколько хорошим решением было не принимать пока ничью сторону? Гарри не знал, но был уверен, что не сможет каждый раз садиться своим тощим задком разом на два стула. И все же ему не хотелось ошибиться, сделав поспешный выбор.

— Но они служили Тому-кого-нельзя-называть! — не мог уняться Рональд.

Что ж, это кое-что объясняло. Но Гарри не собирался брать свои слова назад.

— Какое отношение это имеет к Драко? Когда ваш Тот-кто умер, ему был год… Нельзя судить детей за то, что делали родители!

Гарри очень надеялся, что посыл в его словах услышат оба — и Уизли, и Малфой.

— Моего отца оправдали, Уизли! — процедил Драко и отвернулся к Гарри. Он не выглядел довольным, но и ругаться очевидно не собирался. — Что ж, это разумная позиция, Поттер. Мы возвращаемся в свое купе. Если тебе надоест твоё нынешнее… общество, найди нас. Рад знакомству!

— Взаимно, Малфой, — кивнул Гарри, чуть приподняв уголки губ в сдержанной улыбке.

Стоило «золотому» блондину и его приятелям покинуть купе, как Уизли взорвался:

— Я не понимаю, Гарри! Как ты можешь спокойно разговаривать с Малфоем?! Он — как отец! И тот наверняка обманул судей! Слизеринцы постоянно обманывают! Там учился Сам-знаешь-кто, ты знаешь? И этот Малфой туда тоже поступит…

Гарри вздохнул, с сожалением закрыв книгу, которую собирался продолжить читать. В необъявленном конкурсе симпатий Уизли/Малфой все же победил блондинчик. Драко понял, что он сказал, и принял его мнение как имеющее право на существование. Рон — нет.

Гарри даже с шага сбился, увидев за преподавательским столом ЕГО. Что хуже, если судить по занимаемому месту, старик — тот самый старик, что вернул Гарри проклятым родственникам! — директорствовал в этой школе. Рональд, шагавший в тот момент рядом с ним, эту догадку подтвердил.

Прекрасно…

Пусть градус ненависти Гарри к этому волшебнику слегка утих с тех пор, как выяснились особые обстоятельства его биографии, осознание того, что им придется постоянно видеться, ударило довольно неприятно. Улыбка, что невольно появилась на его лице при виде зачарованного потолка Большого зала, застыла и медленно сползла.

Гарри с большим трудом принял невозмутимый вид, когда профессор в зелёной мантии и старинной ведьмовской шляпе назвала его имя. Он заставил себя дойти до табуретки с Распределяющей Шляпой, но на старика больше не смотрел, боясь не удержать лицо и выдать, что все помнит.

Гарри совсем не хотелось проверять, что Альбус Дамблдор (наконец, он узнал имя своего нежеланного доброжелателя) предпримет в этом случае.

.

— СЛИЗЕРИН! — крикнула Шляпа, заставив Гарри поморщиться.

Ее решение его не удивило. Учитывая все, что он читал про факультеты, неблагополучным детям — из тех, кто не смирился, и чей рассудок преобладал над бараньим упрямством, — среди змей было самое место. Да и палочка намекала: имелось-таки нечто общее у них со страшным темным магом. Такой себе факт, но… спать по ночам он Гарри не мешал.

Конечно, Малфой его распределению обрадовался, тут же принявшись знакомить с другими первокурсниками-змеями. Те приняли мальчика-героя по-разному. В основном доброжелательно, но Гарри не мог не заметить той настороженности, что исходила от них и от учеников постарше. Нашлись и те, кто свою неприязнь к национальному герою скрыть даже не пытался.

Гриффиндорцы возмущенно роптали. Ученики других факультетов взволнованно перешептывались. Вообще, над залом витало почти осязаемое недоумение. Кажется, все ждали, что Гарри станет гриффиндорцем, как его мама с папой.

На лицах учителей эмоции тоже читались неоднозначные. Их декан, к примеру, и крестный Драко, как самодовольно уточнил тот, представляя волшебника, испытывал вроде бы смешанное с недоверием раздражение. Чего Гарри совсем не понимал. Он едва перешагнул порог Хогвартса и вряд ли мог чем-то в действительности волшебнику насолить.

А ОН… ОН улыбался. Доброжелательно. Как и в тот день в доме Бенсонов. В глазах у старика, однако, не было довольства.

Подумать над тем, что это значило, Гарри не успел: заболела голова.

Конечно, Слизерин не принял Гарри сразу же с распростертыми объятиями.

До конца пира тема сторон в предыдущей войне по какому-то молчаливому согласию в разговорах не поднималась. Однако стоило им оказаться вне бдительных глаз учителей, в гостиной, та часть учеников, что изначально на него смотрела волком, почуяла определенную свободу.

Никто, конечно же, не бросился на Гарри, но было глупо ожидать отсутствия попыток высмеять, в чем-либо обвинить и запугать. Уизли в своей возмущенной тираде успел просветить его, как много среди змей училось детей Пожирателей.

— И как тебе: оказаться на том же факультете, что и волшебник, убивший твоих мамочку с папочкой, Поттер?

Гарри оглядел помещение: смесь камня и дерева в отделке, большое окно, выходящее, кажется, прямо в Черное озеро, диваны и кресла, обитые зеленой кожей или бархатом, пара каминов, узорчатые ковры на полу, гобелены на стенах…

— Уютно, — ответил он честно, проходя к одному из диванов. Не то чтоб он совсем не опасался, оставив за спиной «врага», но… Это правило работало с собаками тётушки Мардж и с бандой Дадли: если показывал свой страх, опасность нападения весомо возрастала. К тому же старосты сказали, что вскоре должен подойти декан. Гарри не думал, что кто-то проклянет его прямо сейчас, так что позволил себе эту маленькую браваду.

От него ожидали иного ответа. Об этом ясно сказало недоумение, проступившее на лицах большинства змей при его словах. Только Драко, слышавший мнение «героя» о детях Пожирателей еще в Хогвартс-экспрессе, смотрел на зарождавшуюся перепалку больше с любопытством — во что все выльется, и как Гарри сумеет выкрутится.

Сел Малфой, впрочем, рядом с ним, к неудовольствию негативно настроенных слизеринцев. Очевидно, пожать Драко руку было верным решением. Гарри не хотел покровительства, но вот поддержка в серпентарии, раз все так вышло, ему точно не помешает. Тем более поддержка кого-то обладающего статусом.

За Малфоем к дивану подтянулись Крэбб и Гойл. В кресле рядом, к некоторому удивлению Гарри, устроился Забини, с интересом скользя взглядом между ним и недовольными старшекурсниками.

— Тебя не волнует, что наш факультет выпустил величайшего темного мага последнего столетия? Твои родители с ним воевали, Поттер. А потом он убил их. И пытался тебя.

— Вполне естественно, что он окончил Слизерин, — пожал плечами Гарри, тщательно подбирая слова и следя за реакцией других учеников на них. Как хорошо, что он заранее предположил, куда его могла отправить Шляпа, и после разговора с Уизли был подспудно к подобному разговору готов. Успел обдумать хоть немного возможные вопросы и претензии, которые могли бы появиться к нему у детей проигравших в войне магов. Было бы ужасно, если бы это стало неожиданностью, если бы он мямлил, не зная, что ответить. — Лишь человек с большими амбициями и хитростью смог бы собрать вокруг себя столько последователей и научить бояться собственного имени целую страну. Но… ведь глупо из-за одного мага ненавидеть целый факультет. Наверняка были и другие выдающиеся выпуски-змеи. Разве нет?

Удивление на лицах возросло. Что ж, переварят рано или поздно.

— Из-за тебя у половины этого самого факультета хотя бы один из родственников, но кормит дементоров в Азкабане, — зло процедил один из старшекурсников.

А вот и обвинения… Ожидаемо, пусть Гарри и предпочел бы их избежать. Тем более, что он не понял сути. Азкабан — тюрьма? Или так здесь называли загробный мир? И кто такие дементоры? В его знаниях о магах было еще так много пробелов!

— Как именно я к этому причастен? — спросил Гарри, глядя обвинителю в глаза и едва удерживая себя от того, чтобы не вытереть о мантии вспотевшие в волнения ладони. Хотел бы он, чтобы этот разговор давал я ему так легко, как он старался показать!

— Ты виноват в том, что Темный Лорд погиб!

Это не прояснило для Гарри сути первого обвинения. Он предположил: то все же было связано с арестами. Учитывая общую отсталость антуража, может быть, с казнью. Существовал ли у волшебников смертный приговор?

А вот на второе обвинение у него ответ имелся. В конце концов, Гарри думал над этим с тех пор, как узнал свою историю от Хагрида.

— Хочу напомнить, что к тому моменту мне был год. Вы правда верите, что годовалый карапуз мог быть причастен к смерти взрослого сильного мага? — Гарри обвел взглядом гостиную, и да, кажется, многие так и думали. Не все, что радовало, но большинство. Гарри досадливо покачал головой. — То, что я пережил нападение, не делает меня виновником его гибели. Может быть, что-то для этого сделали мои родители? Или их соратники? Ваш Лорд, в конце концов, мог ошибиться! И уж тем более я не имею отношения ни к чему, что случилось после, если вы в этом хотите меня обвинить. К тому времени, как все праздновали победу над Темным Лордом, меня уже услали к родственникам далеко отсюда.

Гарри не думал, что было хорошей идеей сообщать слизеринцам о жизни с маглами, учитывая предрассудки, царившие, по словам Уизли, на факультете. Кто знает, что из сказанного рыжим было правдой? Так что упомянул о данном факте он как можно обтекаемей.

Конечно, ему вряд ли удастся выдать себя за благовоспитанного аристократа. Но хотя бы попытаться соответствовать здешним понятиям о достойном уважения волшебнике Гарри мог. Благо в друзья к нему набивался представитель местной элиты, да и сам он был наблюдательным мальчиком и быстро схватывал необходимое.

Что бы ни хотели ответить Гарри другие слизеринцы, этому не суждено было случиться. Проход в гостиную открылся, и в помещение стремительно вошел декан. Черная мантия, как крылья, развевавшаяся следом, опала, обвившись по ногам волшебника, как только он остановился.

Стоило признать: это выглядело эффектно.

— Приветствую всех, кто вернулся в замок после каникул, и наших новых… первокурсников, — голос у волшебника был приятным — низким, бархатистым. По ходу речи он обводил взглядом учеников. В самом конце споткнулся им о Гарри, задержавшись на мгновение дольше, чем на остальных. — Для тех, с кем мы еще не знакомы: меня зовут Северус Снейп, и я ваш декан. Также я преподаю зельеварение. По всем вопросам — учебным или нет, — на которые не ответят старосты, вы можете обратиться ко мне. Для этого подойдите ко мне в кабинет. Я могу отсутствовать. В этом случае мне сообщат о вас Сигнальные чары. Подождите.

Голос Снейпа стал строже, а взгляд вернулся к Гарри, будто маг обращался исключительно к нему:

— Настоятельно не рекомендую беспокоить меня из-за пустяков. Или с целью шутки. Вам не понравятся последствия. Также вы будете наказаны, если уроните своим поведением честь факультета, будучи пойманными на розыгрышах, издевательствах над другими учениками, намеренном создании ситуаций, угрожающих их жизни и здоровью, вредительстве школьной собственности, а также тунеядстве. Мистер Поттер, — глаза декана сощурились. — Вас это предупреждение касается в той же мере, что и остальных. Не думайте, что знаменитость позволит вам поблажки. Не на моем факультете.

О да! Выделить среди прочих — лучший способ показать, что он такой же, как и все. Гарри удержался от того, чтобы раздраженно фыркнуть, и показательно спокойно кивнул:

— Я понял, сэр.

На лице декана промелькнуло недоверие. Затем растерянность, когда взгляд темных глаз спустился к одежде мальчика-героя, и Гарри поджал губы.

Это было его собственное упущение, что не настоял пройтись с Хагридом по магазинам одежды. Да и вообще толком не огляделся в тот день на Косой аллее. Гарри приобрел лишь то, что нужно к школе. Но великан так неожиданно ворвался в его обыденную жизнь спустя день после получения письма, что он вообще-то счел каким-то розыгрышем, и утащил на Косую аллею…

Гарри, честно говоря, растерялся. И испугался: если начнет ставить условия, Хагрид просто-напросто решит, что ошибся, и исчезнет. Глупо, конечно. А потом еще эта полярная сова. Второй за жизнь подарок после цветной энциклопедии от Бенсонов, которую он все равно не смог забрать с собой, когда пришел директор…

Конечно же Гарри выделялся среди холеных деток местных богачей своими стоптанными кроссовками и пусть чистыми, глаженными, но заношенными джинсами, торчавшими из-под мантии!

К счастью, Снейп комментировать не стал внешний вид «национального героя». Нахмурившись, он заговорил о другом, более важном:

— Имейте в виду, что у факультета Слизерин дурная слава из-за того, чью сторону приняли большинство его выпускников в последней войне, — Гарри, на котором в этот момент скрестились неприязненные взгляды части слизеринцев, старательно делал вид, что его это все не касалось, хотя больше всего ему в этот момент хотелось поежиться. Или лучше: оказаться где-нибудь подальше. — Темный Лорд, насколько большинству из вас известно, также окончил Слизерин, а Основатель его выступал за раздельное обучение маглорожденных и потомственных магов. В прошлом на то имелись основания, но нюансы никого не волнуют. Что это значит для вас? За время обучения вы не раз столкнетесь с предвзятым отношением — учеников и некоторых преподавателей, — с оскорблениями, попытками напасть, спровоцировать на действия, что повлекут за собой наказание… Я ожидаю, что, как истинные слизеринцы, вы прежде всего будете пользоваться головой. Она дана вам не для красоты. Избегайте провокаций, используйте по возможности язык, а не палочки. Однако! Я разрешаю и даже настаиваю на том, чтобы вы защищались. Вы маги, и любое нападение имеет риск — намеренно то или нет — зайти слишком далеко. Ваша жизнь и здоровье — не то, чем стоит рисковать, избегая неприятностей. Ввиду всего вышесказанного, настоятельно не рекомендую, особенно вам, первокурсники, гулять по замку в одиночку. На этом все. Старосты покажут вам комнаты. Переодевайтесь и готовьтесь ко сну. Первый день будет трудным. Доброй ночи всем!

— Доброй ночи, профессор Снейп! — нестройно раздалось в ответ.

Декан развернулся, вновь взметнув вокруг себя черную мантию, и так же стремительно, как и вошел, покинул гостиную.

Гарри же позволил себе усмехнуться. Оптимистичное начало, ничего не скажешь!