Мальчик, об которого убился Тёмный Лорд

Глава 3

— Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — взгляд декана более всего был изучающим. Лишь на дне его холодных темных, почти черных глаз плескалась сдерживаемая неприязнь, которой Гарри все никак не мог найти объяснения. Не имел мальчик-герой ответа и на заданный Снейпом вопрос. Но был уверен, что на страницах учебников, предназначенных для первокурсников, ничего подобного не писали.

— Я не знаю, сэр, — ответил он максимально спокойно, усилием воли заставив себя не ежиться, чтобы стать меньше под этим неприятным взглядом.

Декан хмыкнул с едва различимым оттенком презрения, и Гарри окончательно убедился, что его хотят выставить идиотом.

— Что ж… Если я попрошу вас достать безоаровый камень, где вы будете его искать?

Этого тоже не было в учебнике. Но он много читал в магловской школе и пусть не был уверен, как полученные там знания соотносятся с магическим миром, решился предположить:

— Эм… В желудке какого-нибудь жвачного животного?

Профессор вскинул бровь:

— Какого?

— Ну, коровы, козы…

— Козы, Поттер.

— Я запомню, сэр, — кивнул Гарри.

— Последний вопрос: в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

На это уже мальчик-герой недоверчиво вскинул брови. В отличие от первых двух вопросов, ответ на третий имелся как в «1000 волшебных трав и грибов», так и в предисловии «Волшебных отваров и зелий».

— Это одно и то же растение, сэр, также известное как аконит.

— Что ж, во всяком случае вы соизволили открыть учебник. Два балла Слизерину!

Далее Снейп под запись дал разъяснения по первым двум своим вопросам, добавив, что аконит является основным ингредиентом Ликантропного зелья, позволяющего оборотням сохранять разум в полнолуние. Гарри, до этого момента вообще-то понятия не имевший о существовании в мире оборотней, замер с занесенным над пергаментом пером, поставив кляксу. Он сделал себе мысленную зарубку поскорей добраться до библиотеки и найти книгу о магических существах. И с десяток других, которые хотел бы прочитать. Еще следовало узнать, хранят ли здесь какую-нибудь магическую периодику. С чего-то нужно было начинать расследование о предполагаемых волшебных родственниках. Да и о Дамблдоре. Хотелось точно знать, какой имело в этом мире вес его слово. Директор мог стать проблемой, к сожалению…

Из мыслей Гарри вырвал тычок под ребра от Драко, красноречиво кивнувшего на поднимающихся с мест учеников. Пришла пора практической части урока.

Зелье у Гарри вышло в конце концов сносное. Хуже, чем у Драко, но он знал теперь, что Малфой занимался с репетиторами, и не испытывал досады. Однако понять, что сделал не так, хотел.

— Вы измельчили змеиные клыки до состояния порошка, а не крошки, как указано в рецепте, Поттер, — раздался вдруг из-за спины холодный голос Снейпа. Гарри непроизвольно вздрогнул и напрягся. Он не любил, когда кто-то находился позади него так близко. На котел, содержимое которого мальчик-герой в этот момент рассматривал, упала тень. Рука декана, вынырнув из-за его плеча, подняла черпак, опустила в котел, провернула, наполняя зельем, а после тонкой струйкой вылила обратно. — А также слишком быстро мешали.

— Эм… я запомню, профессор, спасибо, — ответил Гарри, обернувшись.

По лицу Снейпа нельзя было сказать, о чем он думал прямо сейчас и почему при очевидной неприязни и попытке выставить дураком в начале урока теперь снизошел до объяснений. На того же Невилла, взорвавшего котел, он попросту наорал.

Снейп предупреждал о предвзятости учителей, и Гарри даже успел с ней столкнуться, но их декан будто желал исправить дисбаланс несправедливости к слизеринцам со стороны других учителей, став самым несправедливым из них. Возглавил следование этой престранной практике, раз уж оказался не способен остановить. Это было неправильно. И все-таки прямо сейчас в какой-то мере Гарри успокоило: кажется, Снейп все же не собирался особо выделять его среди змей.

Образец своего зелья Гарри сдал последним, дав Драко знак уходить без него. Был один важный вопрос, который ему необходимо было прояснить как можно скорее.

— Что вы хотели, Поттер? — раздраженно спросил Снейп, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, стоило остальным покинуть класс.

— Профессор, отправляют ли родственникам учеников ведомости об успеваемости?

Взгляд декана, и до того не источавший доброту и участие, моментально похолодел, вновь вызывая желание поежиться:

— Если вы надеялись, что сможете валять в этой школе дурака только потому, что опекуны об этом не узнают, — процедил Снейп, — то спешу разочаровать. Ваших я проинформирую об успеваемости подопечного лично.

Гарри раздраженно прищурился, но ответил, как и раньше, показательно спокойно:

— Я понял вас, сэр.

Выругаться он себе позволил, лишь отойдя от класса зелий подальше:

— Вот же придурок!

Гарри не понимал от слова «совсем», с чего декан мог заочно так его невзлюбить. Не приходился ли тот темный маг, которого он якобы убил в младенчестве, Снейпу любимым дядюшкой случайно? Может, объектом воздыхания?

Гарри хмыкнул, от этих мыслей даже немного повеселев.

— Знаешь, а ведь крестный тебя проверял, — сказал Драко ему тем вечером. За неделю они с блондином попритерлись друг к другу и вроде бы неплохо общались. Гарри не мог сказать, что подружился с ним. Пока ещё нет. Но Малфой оказался… ну, нормальным. Насколько вообще мог быть нормальным «золотой» ребенок. К тому же интересным собеседником. — Ответа на первый вопрос ты не мог бы знать, если бы не изучал зельеварение углубленно. Так он выяснил, что у тебя не было репетиторов. Второй вопрос — это даже не совсем зельеварение. Это просто что-то, что большинство волшебных детей к одиннадцати годам знают, — слышали от кого-то или встречали где-то. Так крестный понял, что волшебным миром ты или не интересовался, или у тебя попросту не было такой возможности. Что, кстати, лично у меня вызывает вопросы, но… Я подожду, пока ты расскажешь все сам, Поттер. Ну и третий — чтобы понять, открывал ли ты вообще учебники перед занятием.

Драко весело хмыкнул, когда Гарри показательно проигнорировал его очевидный намёк на то, взросление национального героя происходило, кажется, где-то за пределами волшебного мира. Он пока не был готов откровенничать с Малфоем на эту тему.

Что ж, хорошо, если то, что произошло на уроке зелий, не было попросту попыткой его унизить. Впрочем, а что мешало Снейпу сочетать приятное с полезным?

— Поттер, задержитесь!

Декан был зол. И Гарри мог представить почему.

Со времени их разговора прошел месяц. Месяц, в течение которого он перебивался с Удовлетворительно на редкое Выше ожидаемого, а пару раз, переборщив с ошибками, схватил и Тролля.

Однако Гарри просчитался, решив, что, как и в прошлой школе, всем, кроме Дурслей, будет наплевать на его оценки. Снейп, как выяснилось, очень щепетильно относился к успеваемости змей. Он даже Крэбба и Гойла заставил подтянуть учебу.

С Гарри на этот счет декан собирался беседовать уже в третий раз. Прошлые два закончились неискренним обещанием мальчика-героя исправиться и профилактическим перемыванием котлов. Как будто в этом и правда было что-то страшное! Не после трудотерапии странностей от тётушки, хм.

Гарри сел, готовясь получить очередной, наверное, грозящий стать привычным, вербальный нагоняй.

— Какого черта происходит, Поттер?! — сердито процедил декан, дождавшись, пока остальные ученики выйдут из класса.

— О чем вы, сэр? — спросил Гарри с некоторой опаской. Ему не понравился этот цепкий внимательный взгляд, которым буравил его сейчас Снейп. До этого в глазах декана плескались по большей части безопасные презрение и раздражение. Чего стоило ожидать от этого нового их выражения, Гарри не знал, а неопределённость пугала.

— Вы прекрасно понимаете, о чем именно я спрашиваю! В первую неделю учебы по всем предметам вы получили Выше ожидаемого или Превосходно. Затем, однако, ваша успеваемость упала до того, что мы имеем по сей день. Объясните мне это, Поттер!

— В первую неделю были в основном вводные занятия, сэр. Не очень сложные.

— Вы считаете меня идиотом? — сощурился декан.

— Нет, сэр.

— А я бы посчитал вас идиотом, Поттер, таким же, как ваш придурошный папаша, — Гарри в ответ на это неожиданное заявление сам впился в Снейпа внимательным взглядом. Так в неприязни декана к нему был виноват его отец? — Вот только должен с прискорбием признать, что это не так.

Снейп обошел стол, вытащил из выдвижного ящика стопку пергаментов и швырнул перед Гарри на парту.

— Я просмотрел ваши эссе по разным предметам. В большинстве случаев ошибки в них слишком глупые, какие можно придумать только нарочно. Или вы все пишете правильно, но вывод непонятно с чего неверный. В некоторых работах правильные ответы и выводы исправляете на неправильные, будто изначально собирались так писать, но забылись и — о Мерлин! — написали, что правда думаете.

Гарри нервно вытер о мантию вспотевщие ладони под столом. Размышления Снейпа звучали слишком верно. Трудно постоянно изображать тупицу. Тем более, если этого не хочется.

— Я бы мог подумать, что мне показалось, Поттер. Но я следил за вами на последних уроках и видел, как вы добавляли в зелье лишнюю желчь броненосца уже после того, как оно приобрело верный цвет и консистенцию. Этого нельзя было не заметить. Также я видел, что полынь вы нарезали в два раза мельче, сверившись предварительно с правильной нарезкой Драко. Вы намеренно портите качество собственных зелий, Поттер, причем так, чтобы не доводить свою диверсию до взрыва, что, заметьте, слишком сложно для кого-то, у кого в мозгу есть три извилины и все параллельные. Поэтому повторяю вопрос: что происходит? Вам нравится позорить мой факультет?

— Нет, сэр, — ответил Гарри тихо, игнорируя первый вопрос.

Конечно, глупо было надеяться, что лишь поэтому Снейп спустит все на тормозах.

— Поттер, не злите меня! Я получу от вас ответ, иначе каждое свое домашнее задание вы будете делать у меня в кабинете и сдавать после проверки. Учителям я также сообщу, за чем следует наблюдать на уроках.

Гарри стиснул ткань в руках сильнее и прикрыл глаза. Ну вот какое ему дело?

— Поттер…

Гарри резко выдохнул, сбрасывая уже привычную маску непонимания, и глянул на декана раздраженно:

— Ладно! Хорошо! Я буду сдавать нормальные задания и делать все, как надо, на уроках, если…

Пыл выдохся к концу произносимой фразы, и он осекся. С чего вообще Гарри решил, что Снейп пойдет ему навстречу? Совершит подлог? Декан его терпеть не может! Ему, наверно, только в радость окажутся трудности мальчика-героя…

— Если? — бровь Снейпа взлетела вверх, его голос звучал возмущенно.

Ну да, какой-то первокурсник ставил ему условия. Было от чего взбеситься. Но не попробовать Гарри не мог. Отпираться дальше было глупо. Снейп его раскусил, и продолжать саботировать собственную учебу значило пойти с ним на прямой конфликт. А там, чего доброго, пришлось бы разговаривать с директором…

Гарри предпочел бы посещение воскресной службы с Дурслями этому разговору в любой из дней. Он слишком сильно не любил и опасался Альбуса Дамблдора, чтобы быть полностью уверенным в том, что сможет удержать маску.

Гарри скривился. Да, ему придется вернуться к Дурслям, если не сумеет отыскать до экзаменов других опекунов, но все же оставался шанс, что родственники не заинтересуются его оценками из ВОЛШЕБНОЙ школы. Со Снейпом же ему предстояло УЧИТЬСЯ. Долгих шестьдесят девять месяцев, что в три с чем-то раза больше, чем Гарри предстояло пробыть у Дурслей в случае неудачи в его генеалогических изысканиях в течение последующих семи лет. И он мог руку дать на отсечение — декан найдет при желании способ все эти годы ему отравить.

— Если в ведомости моим родственникам вы отправите те самые оценки, что я получал последний месяц.

— Зачем? — излишне ровно спросил Снейп спустя, наверно, полминуты. Кажется, услышанное ввело его в недоумение.

— Какая вам разница?! — сорвался Гарри. Любое терпение имело пределы. Его же нервы были натянуты струной с тех пор, как он переступил порог Хогвартса: от внимательных взглядов директора, регулярных головных болей, почему-то вспыхивавших на уроках ЗОТИ, от необходимости и здесь продолжать притворяться идиотом… Теперь вот Снейп решил вывести его на чистую воду зачем-то.

— Следите за своим тоном, Поттер! — процедил декан, сердито сверкнув на него своими глазами-колодцами.

Гарри постарался взять себя в руки. Эмоции редко были его помощниками в решении проблем, напротив — обычно делали все неизмеримо хуже.

— Послушайте, сэр, — он прикрыл глаза. — Я… эм… знаю, что вы почему-то меня терпеть не можете, и вряд ли помимо того, что вас обязывает должность, вам есть какое-то дело до моих проблем. Просто сделайте, как я прошу, пожалуйста… Вам не нужно знать больше. И я не буду позорить ваш факультет.

Удивление, скользнувшее по лицу Снейпа в начале фразы, к концу ее опять сменилось раздражением.

— Позвольте мне самому решать, мистер Поттер, до чего мне есть дело, а до чего нет. Зачем вам нужно, чтобы родственники думали, что вы плохо учитесь?

— Потому что им это понравится! Довольны? — огрызнулся Гарри, вновь не сдержавшись.

— Что за чушь?!

— Это не чушь! Моим родственникам радостнее просыпаться каждое утро в мире, где их племянник — чертов идиот!

— Вы живете с семьей тети? Петунии Эванс?

Гарри задержал дыхание, впиваясь в очевидно удивленного Снейпа взглядом. Наверное, и его собственное лицо выглядело в этот момент пораженным. На что, конечно, обратил внимание профессор, недовольно поджавший губы. Гарри мог руку дать на отсечение, Снейп уже успел пожалеть о том, что задал этот вопрос. Но он уже услышал то, что не мог оставить без внимания.

— Вы знаете мою тетушку? Она теперь Дурсль, правда. Но да, я живу с ней.

Девичью фамилию тети он узнал лишь недавно, когда в старых школьных альбомах нашел фотографию рыжеволосой Лили Эванс. Больше никаких Лили в годы учебы родителей Хогвартс не посещало, как Гарри успел выяснить, а Хагрид говорил, что мама была рыжей. Сложить два и два было просто.

Снейп в ответ на вопрос скривился.

— Немного, — голос его прозвучал неприязненно, и Гарри неожиданно для себя весело фыркнул:

— Я смотрю, вы все мое семейство недолюбливаете, сэр!

Реакция на его шуточное, в общем-то, высказывание последовала… интересная. Лицо декана исказилось на мгновение, будто от боли, веки опустились, и он резко отвернулся, наполовину на ощупь, наполовину по памяти, вероятно, вернувшись за стол. Затем открыл глаза и некоторое время молча скользил взглядом по лицу ученика.

— Ну, — решился заговорить Гарри, чтобы как-то прервать эту странную, вдруг повисшую между ними тишину. — Если вы знаете тетю, возможно, в курсе, что она не очень любит все волшебное… и волшебников. Ей и ее мужу не нравилось, если один из них вдруг оказывался в чем-то лучше их родного сына. Так что, пожалуйста, профессор…

Все это было слишком откровенно, на взгляд Гарри. И он не привык о чем-либо просить у людей, имеющих над ним власть. Вообще просить, так как зачастую это приводило лишь к насмешкам. Давить на жалость тоже казалось унизительным. Но Снейпу очевидно не нравилось, когда от него что-то скрывали. И Гарри подумал, что умеренное количество искренности и апелляция к тому, что тот по отношению к нему находился в позиции силы, могли декана к нему хотя бы немного расположить…

— В Хогвартсе родителям и опекунам учеников не рассылают ведомости об успеваемости без их на то предварительной просьбы, — сказал, наконец, Снейп, как-то устало вздохнув. — И подавно мы ничего не рассылаем маглам, кроме пригласительного письма для их отпрысков. Маглорожденные и магловоспитанные сами забирают ведомости, если их взрослых подобное интересует.

Гарри открыл рот. Закрыл. Снова открыл. Наконец напряженно спросил:

— Зачем тогда вы так сказали?

— Потому что считал, что вы задаете вопрос с целью отлынивания от учебы. Узнать, грозит ли вам это чем-то. Так вполне мог поступить бы ваш отец.

«Вот козел!» — в сердцах подумал Гарри, зло прищурившись.

— Я не знаю, что вы не поделили с моим отцом, — старательно ровным голосом ответил он. Гарри не был уверен, чего ему хочется больше: наорать на профессора или расплакаться от обиды черт знает на что. — Но чтобы вы знали, я его даже не помню. И даже если чем-то на него похож, я — не он. Вы ведь это понимаете? Сэр. Я могу идти?

— Идите, Поттер, — так же ровно ответил декан, сверля его внимательным трудночитаемым взглядом.

Стоило прозвучать разрешению, Гарри вскочил со скамьи и, подхватив рюкзак, вылетел из класса. Дверь позади него громко захлопнулась. Удерживать привычно маску самообладания прямо сейчас не было сил.