Мальчик, об которого убился Тёмный Лорд

Глава 7

— Аш-ш, — зашипел Гарри, сидя на подлокотнике дивана с запрокинутой головой. Снейп крепко держал его за подбородок и капал в нос разбавленный Костерост. Нос действительно был сломан, как показали диагностические чары, не воздействующие непосредственно на Гарри, а вытягивающие информацию из его магии. И высохшую кровь с лица и одежды удалось убрать Тергео. А вот Эпиксеи на него уже не подействовал. Как ранее дважды не подействовали Авада Кедавра, Круцио, Обливиэйт и Сомнус, с десяток шуточных сглазов и заклятий, от которых, Гарри прежде считал, что просто успешно уклонился. Ещё ему вдруг вспомнился упавший с метлы гриффиндорский загонщик, вполне возможно, попавший под срикошетившее о него заклятие.

Сейчас, оглядываясь назад, Гарри мог сложить относительно цельную картину происходивших с ним странностей. Вот только ни причины, ни природы их, ни того, почему некоторые заклятья от него отражались, в то время как другие просто не срабатывали, пока не знали ни он, ни декан.

— Скорее я почувствовал, а не увидел. Меня вспышкой ослепило сначала. Просто тело стало рассыпаться под руками… Так мерзко! — под внимательным взглядом Гарри Снейп отложил пипетку в сторону и взялся за мазь от синяков. — Ну, вы видели, что меня там вывернуло. А потом из этой кучи поднялось… эм… это не очень похоже на призрака… черный дым такой и очертания лица… и полетело на меня. Не знаю, защититься я железякой хотел или бросить — уже мало что соображал. Просто схватил то, до чего дотянулся. Но когда Это увидело в ней свое отражение, заверещало и улетело.

Профессор выверенными движениями втирал мазь ему в нос и вокруг глаз, куда норовила растечься наливающаяся гематома. Гарри, морщась — ощущения все же были не из приятных, — прикрыл веки, чтобы лекарство не попало в глаза.

— Профессор, — вдруг встрепенулся он, открыв тот глаз, что Снейп сейчас не трогал. — Что, если Это до сих пор где-то здесь летает? Может, стоит кого предупредить?

Снейп ответил, не прерывая работы:

— На Хогвартсе стоит защита от темных сущностей, желающих навредить ученикам. Вы стали свидетелем процесса ее изгнания. Тем не менее хорошо, что дух Лорда не успел до вас добраться. Учитывая его способность к вселению…

Гарри поежился и решил заговорить о другом:

— Так это… То, что на меня не действует магия…

— На вас воздействует магия, Поттер, как и на любого другого мага. Иначе бы и зелья не действовали. Но вы неким неведомым мне образом неуязвимы для направленного колдовства, — Снейп закончил обрабатывать ему лицо, очистил невербально руки и убрал мазь.

— Пусть так, — Гарри закатил глаза, прежде чем осторожно надеть починенные деканом очки. — Но, сэр… Это та защита, о которой вам говорил директор?

— Эта область магии, — ответил Снейп, досадливо поморщившись, — не то, в чем я компетентен, Поттер. Но если вам все же интересно мое мнение: нет, я так не думаю. Защита не зря называется защитой. Вполне естественно, что она могла бы блокировать атакующие заклинания, но то, что при этом мешает лечить, — нелогично. Я бы предположил неизвестный ритуал, несчастный случай или врожденную мутацию. Как бы то ни было, из тех людей, что видели вас с самого рождения и могли бы дополнить известную нам информацию, что-то прояснить, один в Азкабане, другой неизвестно где. Так что увы… И, дело, конечно, ваше, но я бы рекомендовал не афишировать вам свою особенность, Поттер. Это — ваш козырь в рукаве. Но и слабость тоже.

Декан махнул палочкой в сторону книжного шкафа. Тот отъехал вбок, и из открывшегося позади прохода прилетели простыня, подушка и одеяло, впечатавшись в едва успевшего подставить руки Гарри.

— Диван в вашем распоряжении. Я же предпочел бы на этом сегодня закончить. В отличие от вас, мне наверняка предстоит не самая приятная беседа с директором с утра.

— Профессор, а что это за камень, о котором говорил Квиррелл? — спросил Гарри уже в спину направившегося в проход Снейпа.

— Меньше знаете, крепче спите, — усмехнулся тот, и книжный шкаф встал на место, отсекая его от Гарри. Мальчик-герой лишь пожал плечами и стал застилать диван. Он не был согласен со Снейпом: знания давали силу. Но прямо сейчас какой-то камень, будь то булыжник или огромный бриллиант, его не так уж сильно волновал, на самом деле. Куда меньше, чем возможность наконец укутаться в одеяло и поспать.

В конце концов, наверно, уже почти что утро.

Остаток учебного года прошел спокойно. Гарри успешно сдал экзамены и, как и все, готовился к отъезду. Директор его ни в чем не заподозрил, только смотрел отчего-то разочарованно.

— Вы не такой, каким он ожидал вас увидеть, Поттер, — сказал ему на это Снейп, когда Гарри пришел к нему после Прощального пира и задал вопрос. — По правде говоря, вы не такой, как кто угодно ожидал увидеть.

— Это хорошо или плохо?

— Для кого как.

— А для вас? — спросил Гарри осторожно.

Та ночь в какой-то мере сблизила их. Гарри чувствовал себя свободнее со Снейпом. Фактически декан спас его от необходимости беседовать с директором, аврорам и отстаивать свою невиновность в убийстве, рискуя прослыть сумасшедшим с рассказом о «мертвом» Темном Лорде. Так что это было неудивительно. Снейп и раньше, несмотря на отвратительный характер, показывал, что на него можно положиться — что-то, к чему Гарри не привык. Но той июньской ночью мальчик-герой понял, как далеко в действительности мог зайти его декан ради благополучия своих учеников.

Декан тоже к нему несколько оттаял.

Но он оставался Снейпом: язвительным, строгим и свято охраняющим свои границы. Так что Гарри не был уверен, что декан ему ответит. Но тот, очевидно, пребывал в хорошем расположении духа после Прощального пира. Слизерин выиграл Кубок, с заметным отрывом обойдя Когтевран. Гриффиндорцы шли третьими.

Смерив Гарри оценивающим взглядом, Снейп заговорил:

— Я безусловно рад, что вы не похожи на отца, мистер Поттер, исключая тот ужас, что вы зовете прической, и эти отвратительные очки. К слову, если не хотите окончательно испортить зрение, вам давно пора их поменять, — после короткой паузы декан продолжил, глядя теперь в сторону, а не на Гарри: — Мне немного жаль, что вы так же мало похожи на мать. Разве что цветом глаз и пренебрежением к предрассудкам. Как бы то ни было, я считаю вас достаточно… занятным, в отличие от маленького безрассудного героя, которого все ожидали.

Ох! Это было самое откровенное из всего, что Гарри когда-либо от Снейпа слышал. Он давно догадался, что с его матерью, в отличие от отца, декан как минимум приятельствовал. Но никогда не задавал вопросов, боясь разрушить некий синергизм, что постепенно выстраивался между ними.

— И… откуда у людей такие ожидания?

— Память о ваших родителях, тиражируемый газетами 81-го образ Спасителя. Кроме того, есть целая серия сказок о похождениях маленького Гарри Поттера до его поступления в Хогвартс.

Оценив выражение чистого ужаса на лице Гарри, Снейп весело фыркнул.

— А… ну… они имеют право использовать так мое имя? — выдавил Гарри, преодолев первое потрясение.

— Узнайте сами, если вам интересно, — вскинул брови декан.

— Что ж, ладно, — Гарри вздохнул, вставая. Поезд отправлялся в десять утра, и ему еще нужно было собрать вещи.

— Поттер, — тон, которым позвал его Снейп, был странным. Будто тот заставлял себя говорить через силу. Гарри обернулся, ловя на себе хмурый взгляд темных глаз. — Я знаю, что Хагрид подарил вам альбом с фотографиями родителей.

— Эм… Да, сэр, — Гарри не был уверен, почему вдруг декан мог заговорить об этом.

— Разумеется, колдографий вашего отца у меня нет, — Снейп брезгливо скривился. — И нет отдельных колдографий с вашей матерью, так что я не дал ничего Хагриду, когда он просил.

Декан двинул по столу белый прямоугольник с какой-то закорючкой на нем.

— Эта руна не позволит увидеть изображение кому-то, кроме вас, Поттер. В силу некоторых обстоятельств — о них вам знать пока не обязательно — будет лучше, если как можно меньшее количество магов сможет уличить меня в сколь угодно тёплых чувствах к вашей матери. Точно так же, никто не должен заподозрить меня в особом расположении к вам. Впоследствии это может быть использовано против нас обоих. Я ясно донес свою мысль?

Гарри медленно кивнул. Он подозревал, что его декан был как-то связан с Темным Лордом. Все же уши были даны ему не как украшение, а в гостиной чего только не шептали. При этом профессор не сидел в тюрьме и вроде как благожелательно общался с Дамблдором. Положение его выглядело неоднозначно. На чьей стороне в действительности был Снейп в прошедшую войну? Вряд ли кто-то смог ответить на этот вопрос с уверенностью. Кроме самого Снейпа, разумеется.

Как бы то ни было, Гарри решил, что до поры не будет в этом копаться. Потому что, за кого бы декан ни воевал тогда, сейчас — по крайней мере, если судить по всем словам и действиям Снейпа, — он не представлял для него угрозы.

Гарри поднял колдографию и перевернул. Запечатленные на ней подростки сидели на узорчатом пледе, расстреленном под раскидистым вязом. Вокруг лежали книги и конспекты, пара крупных яблок. Тощий паренек рядом с хорошо теперь знакомой Гарри рыжей девушкой с его выглядывающим из-под занавесивших лицо волос носом не мог оказаться никем, кроме Снейпа. В какой-то момент девушка вскидывала голову, замечая фотографа, лучезарно улыбалась и махала рукой. После тыкала в бок и соседа. Юный Снейп, оторвавшись от книги, недовольно косился на Лили Эванс, на фотографа, но спустя секунду, закатив глаза, все же поднимал ладонь в скупом приветствии. Им было лет двенадцать или тринадцать.

Гарри почувствовал, как в горле встает ком, и поспешил его сглотнуть. Декан вряд ли оценит, если он расчувствуется.

Дело было даже не в еще одной колдографии с его матерью, пусть её новый образ и отозвалось внутри него тёплой грустью. На фото был сам Снейп — его прошлое, вряд ли часто кому-то показываемое. Да декан сам минуту назад сказал, что лучше бы как может меньшее количество людей об этой части его прошлого знало. И это значило, что в некоторой степени маг ему доверял, по крайней мере, был уверен в его осмотрительности, в том, что Гарри сохранит этот доверенный ему кусочек биографии декана в тайне. Это… казалось гораздо важнее даже самой отданной колдографии — просто ещё одной в его альбоме.

— Благодарю, сэр.

— Не стоит, — Снейп поморщился. — Еще одно. Имея в виду вашу домашнюю ситуацию и упорство директора в том, чтобы вы оставались там, где вы есть… Упоминая о знакомых вашей матери, я сказал правду. Я не в том положении, чтобы бодаться с директором, и — вы вряд ли этому удивитесь — терпеть не могу детей, вообще кого-либо на своей территории. Однако! Если станет слишком плохо, Поттер, я имею в виду, действительно плохо, вы можете попросить о помощи. Я дал доступ вашей сове. И… Просто к слову: Дурсли не знают, что вам нельзя пользоваться магией на каникулах.

Гарри замер, уставившись на Снейпа. Его переполняли эмоции.

Однако, помня предупреждение о благодарностях, он ограничил свой ответ кивком и сдержанным: "Я запомню, сэр".

Лишь в коридоре Гарри позволил себе широко улыбнуться. В начале года возвращение к Дурслям этим летом виделось ему трагедией. Вкусив еще раз другой жизни — с сытной едой, мягкой постелью и в этот раз магией, — смириться с той действительностью, где он Урод, домашний эльф тётушки с дядюшкой, казалось невозможным. В феврале, поняв, что все же проведет лето у Дурслей, он впал практически в отчаянье.

Трагедия, однако, стала просто неудобством после шокирующего осознания, что на него охотится вроде как мертвый волшебный маньяк. В этом свете придурки-Дурсли уже не казались такими ужасными. Если на дом действительно была наложена защита, что сможет уберечь его от Волдеморта, Гарри мог потерпеть их два месяца. Особенно теперь, когда знал: если что-то случится, если родственники перейдут черту, ему помогут.

Впервые в жизни у Гарри был такой человек. Холодный, язвительный, мстительный и нелюдимый, порой несправедливый, злобный, и совсем не умеющий утешать… Это было неважно. Снейп все равно сделал для него много больше, чем любой другой взрослый, не считая Бенсонов. Но те, если задуматься, могли бы отнестись к нему совсем иначе, узнав, что Гарри… отличается от них. Снейп же знал об этом с самого начала, сам будучи волшебником. С ним можно было не бояться лишиться всякого расположения, не удержав магию и сотворив помимо воли какую-нибудь "странность". По собственной глупости? Легко. Но это, по крайней мере, казалось справедливым. Из-за тараканов, водивших хороводы в голове профессора? Возможно. Ведь именно поэтому они со Снейпом так плохо начали. Да и сейчас старший волшебник предпочитал держать дистанцию, но…

Понимал ли сам декан, как много значило для Гарри и это его отстраненное, неловкое участие? Как бы сам Снейп к тому ни относился, Гарри был ему действительно благодарен.