Густав
Постоянно думаю о ней. Чёртова оборванка проникла в мои мысли. Та картина, где она покорно ублажала своим ртом, невероятно возбуждает. Не терпелось взглянуть на то платье, которое подберёт стилист. Забрёл в бутик, где тут же посуетились консультанты.
— Желаете приобрести последнюю коллекцию?
— Да, в моих пыточных как раз не достает новеньких безмозглых дур! Где девушка, которую вам было велено одеть, как с иголочки? — готов шкуру с них содрать.
— В примерочной, — выдали, едва не заикаясь, а я уверенной походкой пошёл навестить моего ангела. И когда увидел пигалицу в шикарном пышном платье, остолбенел. Корсет идеально подчёркивал пышную грудь, и демонстрировал тонкую талию. Не в силах на неё наглядеться. Просыпается снова ломка, надругаться над её ртом, но звонок по телефону отвлекает.
Вовремя удалось сдержаться, а не то бы замухрышке досталось по невероятно аппетитной заднице.
***
Вечером Лимузин отвёз нас на бал «Свечей» туда не достанешь пригласительного. Пока мои люди присматривали за дикаркой, я отправился в кабинет к Вальмонту.
— Какие люди! Густав, неужто выкроил в своём графике свободное время?
— Обойдёмся без лицемерия. Наверняка, знаешь цель моего визита! — захлопнул дверь, а он лишь уставился на пламя свечи, отказываясь включать свет.
— Нет уж просвети!
— Верни моё дитя или быть войне, — был настроен затеять с ним драку, а после положил на стол фотографию маленькой девочки.
— С чего это вдруг? Она продана. Я не нарушал правила, вот документация! — вытащил из ящика папку с бумагами. — Данного ребёнка воспитывала некая Натали Лопухина. Так вот она за два миллиона продала её! Роспись и сопроводительное письмо, что никаких претензий не имеет.
— Экспертизу на почерк делали? — не поверил я.
— Обижаешь. Мы всегда следуем уставу. Это письмо написано её рукой! — полностью меня убедил.
В горле запершило, чего угодно ожидал, но не этого.
— Как она посмела, дрянь? Это же дети! С ними так нельзя. Они же ещё неиспорченные существа.
— Густав, я веду бизнес. Вот сейчас не надо призывать к нравственности, своего бы сына не отдал на растерзание, а ей значит наплевать. Извини, но сделку не отменить!
— Я за эту девочку глотку готов перегрызть! — был вражески я настроен.
— Угрожать мне бесполезно. Сам в курсе правил. Но раз играешь роль отзывчивого папаши, рискну предложить.
— Сколько? — ненавидел прогибаться под других, у нас равные полномочия.
— Деньги не нужны. А вот картину «Хрустальная Зима» победительницу конкурса отдашь.
— Нет! Это моя первая работа, она сделала меня известным. Любые холсты, но не её!
— Тогда не смею задерживать. Рискнешь устроить заговор, совет окажется на моей стороне, -конкретно взял за жабры и я выдал с поражением.
— Подавись. Приведите малютку! Если с её головы упала хоть волосинка всех изуродую, — не скрывал я злости.
И в следующее мгновение, прибежала та самая сластена, которая не прекращала рыдать.
— Добрый дядя Гусак меня спас!
— Тише моё дитя, не реви, — не знал как успокоить, а после за спиной раздаётся голос лицемерной гадины, из-за которой потерял самое дорогое. Картину всей моей жизни. Клянусь, она захлебнется собственной кровью.
— Маруся! Маруся! — кричит неряха я…