Малышка в руках дьявола

Глава 57

Густав

Такого черствого типа, как я вряд ли растрогаешь. Мне пришлось вытерпеть такой ад, что даже не снилось. А здесь, дыхание прерывается и я весь закипаю от злости. Сию же секунду хотелось лишить жизни дикарку, которая прокралась во все мои мысли.

— Я не расслышал, плешивое существо, что ты натворила?

— Уши прочистить, Гусак Подонкович! Говорю, кувыркалась с другим мужиком, И обеспеченный дядя на радостях купил данный холст. Видите насколько я добросовестная сотрудница, ради шефа готова даже переспать с потным козлом! — ухмыляется она, полностью выводя из себя. Не выжидая и минуты, схватил замарашку за руку, и притянул к груди.

— Понравилось кувыркаться? В глаза смотреть, ничтожная девка! — борюсь с самим собой, чтобы не сломать хребет этой дряни, которая так легко переспала с другим. Я даже не стал трогать её в пьяном виде, побоялся ранить. А надо бы для удовлетворения похоти затрахать до полусмерти, до последнего вздоха. Кудрявая стерва, которая отравила мою душу.

— Ещё как, о великий Алессандро. А чего так нервно дышите? Я же всего лишь игрушка, такую участь для меня готовили? Как позабавитесь сполна, отдаете девушек богатым клиентам! — язвит, несмотря на то, что безумно виновата. Сам не понимаю подобных грубиянок истребляю на ура. Казнить других лёгкое дело для Дьявола без малейшего сострадания.

— Запомни, дикарка! Я бы никогда в жизни не поступил так с той, которую берег как белую розу. Мою чёртову розу. И ни одна картина не сравнится с её красотой, тем очарованием, которое разглядел при первом знакомстве, -сказал ей с такой болью, что она даже поменялась в лице. Избить бы дешевку, но рука не поднимется сам себя прокляну.

Я демон с очень жестоким сердцем, но причинить боль ангелу не в силах. Словесная боль, но ни в коем случае не физическая.

— Как же в тебе ошибся! Потеряйся с глаз моих.

— Неужто вам больно? А как издеваться над другими это нормально?

— Плешивая сучка, я хоть раз нанёс тебе телесные повреждения? — подавляю злость, которая похлеще яда, отравляет всё вокруг.

А в её глазах полно уверенности, посмотрите смогла противостоять суровому боссу.

— Зато погубили мою жизнь, сразу после приезда сюда! Посадили в колпак! Смеялись над моей внешностью, оскорбляли. А здесь нашёлся богатый олигарх, который щедро заплатил сумму с многочисленными нулями и постоянно осыпал комплиментами. Назовёте проституткой? Мне плевать на ваше мнение, раз относитесь как к тряпке и продажной шкуре, то зачем отказывать в ласке с другими! — вступает со мной в спор, отравляя моё больное сердце.

— Я тебе обещаю, распутная дрянь. Переспишь со всеми богатыми клиентами. Твоей рожей лишь сперму вытирать. Запомни, дверь в большое искусство навсегда закрыта для вас, Мадам Лопухина! — ещё секунда и вырву с корнями её пряди, заколебала трепать нервы.

Недолго думая, отшвырнул её от себя, чтобы подавить желание истребить. Возвращаюсь в зал и забираю микрофон у ведущего.

— Сваливайте отсюда нахрен! Я к кому обратился? — кричал, срывая голосовые связки, а из головы не выходила мысль, что муза подлегла под другого. Всё бы мог стерпеть, но не её предательство.

— У вас какие-то проблемы, Алессандро? — всполошились журналисты, им бы из любого скандала сделать сенсацию и пополнить свои газеты яркими, пестрящими заголовками.

— Это у вас всех сейчас будут проблемы, если не уберете пропитые рожи. Вон пошли! Мои картины не повод думать о разврате. В них заложена моя душа. Вам ясно? — потерял контроль над ситуацией, вот бы поджечь одну из моих галерей, никогда ещё не испытывал такого разочарования.

Удивлённые гости, перешептываясь между собой, молниеносно покидают зал, стараясь урегулировать назревший конфликт. Уже через полчаса в здании совсем никого не осталось. Выключил свет и уселся на холодный пол. Жаль, под рукой нет бутылки элитного пойла, залил бы горе. До моих ушей доносятся настойчивые шаги. Скорее всего прибыл дворецкий.

— Сэр, вам не пришёлся по вкусу праздник? Напомнить, что коллекционеры были готовы купить десять ваших картин!

— Они все лицемеры. Жалкие предатели. Доверял одной… Душу перед ней раскрыл, а с девками нельзя проявлять слабость. Скатился, даже избить не могу. Убирайся, дай побыть в гордом одиночестве, — не в состоянии привести нервы в порядок, и здесь он отважился завести со мной беседу.

— Рискну добавить от себя. Вам стала эта девушка очень дорога. Раз настолько задевают её слова.

— Заткнись, нет ни одной кобылы, которая растопит моё сердце. Пора отворить мадам Лопухиной врата в ад! Забери малявку, она больше её не увидит. Что сказал минуту назад? Привези её в мой дом! — зарядил я кулаком в пол.

— Будет исполнено, повелитель! — не посмел противиться воли. А я уже желал увидеть одну бунтарку униженной и сломленной, по-другому с лицемерными мразями нельзя.

По утру, когда в главном офисе ещё не было сотрудников, в холле раздался её крик. Поздно спохватилась, вряд ли заберёт девочку. Вламывается в мой офис, требуя объяснений.

— Кто вам дал право похищать ребёнка? Она не вещь! Верните мою сестру!

— Пасть свою вонючую прикрыла, раскудахталась здесь. Не забывай кто тут дьявол! Так вот плешивая сука. Отныне твоя обязанность слушать меня беспрекословно, раз ты потаскуха, то церемонится не стану! Приступай, теперь каждое утро начинаешь с минета! И только попробуй ослушаться! — испепеляю её взглядом, с трудом подавляя ярость.

— Не получите, о великий сукин сын. Попросите Паулину. Конечно, куда же такой аристократке, сосать вонючие члены, она обломится! — дерзит, и тем самым пробудила во мне зверя. Покидаю кресло и направляюсь к той, из-за которой не спал всю ночь. За волосы потащил к столу и толкнул на пол.

— Начинай сосать! Я что велел? Или больше никогда её не увидишь, дикарка! — проявлял жестокость, и она вся затряслась. Смиренно села на колени и расстегнула ширинку, доставая возбужденный член. Весь мой гнев сразу испарился. Она так нежно работала языком, что в лёгких совсем испарился кислород. Учащенно задышал, представляя, как ежедневно трахаю её в своей постели. Очень скоро запру там пигалицу и накажу за все бессонные ночи. Она забрала моё спокойствие. Постоянно думаю только о ней. Достигаю пика удовольствия, испачкав губы спермой. — Облизни их и проглоти её! Выполняй, ущербная!

Покорная замарашка исполняет прихоть, сыграв роль плачущей бедняжки. Ненавижу её всей душой. Униженной поднимается с пола, всматриваясь грустными глазами.

— Вы довольны, мистер ублюдок?

— Браво, провинциалка, сосешь лучше остальных. У вас дар, Мадам Лопухина! — оскорбил её сполна, не переставая испытывать угрызение совести.

— Верните Марусю домой!

— А у тебя есть дом? Ты же нищенка! Живёшь на улице! Чего сопли здесь развела? Рано выпрашивать ребёнка, — манипулировал её сестрой.

— Что вам ещё надо? — вся разнервничалась, и здесь в кабинет заходит Мариячи! Оглядывает её с восторгом с головы до ног, и бросает пошлый комплимент.

— За такую кобылицу, готов предложить миллион евро!

— Забирай, она твоя, — сказал я с усмешкой на лице, а дикарка возмутилась.

— Нет, вы не имеете права! Пустите! Чтоб вы, сдохли, Гарибальди! — вырывается она, но поздно…