Марксистская теория империализма

«Поскольку внешняя торговля удешевляет отчасти элементы постоянного капитала, отчасти необходимые жизненные средства, в которые превращается переменный капитал, она способствует повышению нормы прибыли, так как повышает норму прибавочной стоимости и понижает стоимость постоянного капитала. Она вообще влияет в этом смысле, позволяя расширять масштабы производства. Таким образом она ускоряет, с одной стороны, накопление, а с другой стороны, уменьшение переменного капитала по сравнению с постоянным, а потому ускоряет и понижение нормы прибыли. Точно так же расширение внешней торговли хотя и служило в младенческий период капиталистического способа производства базисом для него, однако, с его развитием, вследствие присущей этому способу производства внутренней необходимости, вследствие его потребности в постоянно расширяющемся рынке, оно стало его собственным результатом. Здесь снова обнаруживается такое же, как и в других случаях, двоякое влияние (Рикардо совершенно просмотрел эту сторону внешней торговли).

Другой вопрос,— который ввиду своего специального характера лежит собственно вне рамок нашего исследования,— заключается в следующем: повышается ли общая норма прибыли вследствие более высокой нормы прибыли, которую даёт капитал, вложенный во внешнюю, особенно в колониальную торговлю?

Капиталы, вложенные во внешнюю торговлю, могут давать более высокую норму прибыли, так как, во-первых, здесь имеет место конкуренция с товарами, которые производятся другими странами при менее благоприятных условиях производства, так что страна более развитая продаёт свои товары выше их стоимости, хотя и дешевле конкурирующих стран. Норма прибыли повышается, поскольку труд более развитой страны оценивается как труд более высокого удельного веса, поскольку этот труд, не оплачиваемый как труд более высокого качества, продаётся как таковой. Такое же отношение может сложиться и для той страны, в которую отправляются товары, и для той, из которой товары поступают; может, в частности, оказаться, что такая страна отдаёт овеществлённого труда in natura больше, чем получает, и что всё-таки получает при этом товары дешевле, чем могла бы сама их производить. Совершенно так же, как фабрикант, применяющий новое изобретение прежде, чем оно нашло всеобщее распространение, продаёт дешевле своих конкурентов и всё-таки выше индивидуальной стоимости своих товаров, т. е. сравнительно более высокую производительную силу применяемого им труда превращает в прибавочный труд. Он реализует таким образом добавочную прибыль. С другой стороны, что касается капиталов, вложенных в колониях и т. д., то они могут давать более высокие нормы прибыли, так как там вследствие низкого уровня развития норма прибыли выше вообще, а в связи с применением рабов, кули и т. п. выше и степень эксплуатации труда. Совершенно непонятно, почему же эти сравнительно высокие прибыли, приносимые капиталами, вложенными в известные отрасли и отправляемые на родину, не должны участвовать здесь в выравнивании общей нормы прибыли, если на пути такого выравнивания не стоят монополии, и почему эти сравнительно высокие прибыли не должны pro tanto повышать общую норму прибыли. Этого невозможно понять в особенности в том случае, если отрасли, в которые вложен капитал, подчинены законам свободной конкуренции. Рикардо же, напротив, дело представляется следующим образом: на деньги, приобретённые за границей от продажи по более высокой цене, там покупаются товары и отправляются обратно домой; следовательно, эти товары продаются в своей стране, и благодаря этому возможны, в лучшем случае, временные особые выгоды для этих наиболее привилегированных отраслей. Такая иллюзия тотчас отпадает, как только мы отвлечёмся от денежной формы. Страна, находящаяся в благоприятных условиях, при обмене получает больше труда за меньшее количество труда, хотя эта разница, этот избыток, как вообще это бывает при обмене между трудом и капиталом, прикарманивается одним определённым классом. Следовательно, более высокая норма прибыли, потому что она вообще выше в колонии, при благоприятных естественных условиях может идти рука об руку с низкими товарными ценами. Выравнивание происходит, но это не выравнивание по старому уровню, как полагает Рикардо.

Но та же самая внешняя торговля развивает в стране, вывозящей товары, капиталистический способ производства и, следовательно, ведёт к уменьшению переменного капитала по отношению к постоянному; с другой стороны, она создаёт перепроизводство по отношению к загранице и потому в дальнейшем оказывает опять-таки противодействующее влияние. И таким образом в общем оказывается, что те самые причины, которые ведут к понижению общей нормы прибыли, вызывают противодействия, тормозящие это понижение, замедляющие и отчасти парализующие его. Они не уничтожают закона, но ослабляют его действие. Без учёта этого было бы непонятным не понижение общей нормы прибыли, а, наоборот, относительная медленность такого понижения. Таким образом закон действует только как тенденция, влияние которой явственно выступает только при определённых обстоятельствах и в течение продолжительных периодов времени».[2]

«У Сэя в его примечаниях к переводу книги Рикардо, сделанному Констансио, имеется только одно правильное замечание о внешней торговле. Прибыль может быть получена также и путём надувательства, благодаря тому, что один приобретает то, что другой теряет. Внутри одной страны потеря и выигрыш выравниваются. Не так обстоит дело во взаимоотношениях между различными странами. И даже с точки зрения теории Рикардо,— чего Сэй не замечает,— три рабочих дня одной страны могут обмениваться на один рабочий день другой страны. Закон стоимости претерпевает здесь существенную модификацию. Или рабочие дни различных стран могут относиться друг к другу так, как внутри одной страны квалифицированный, сложный труд относится к неквалифицированному, простому труду. В этом случае более богатая страна эксплуатирует более бедную даже тогда, когда последняя выгадывает от обмена, как это показал и Дж. Ст. Милль в своих „Some Unsettled Questions of Political Economy“».[3]