Марксистская теория империализма

Выводы. Существо вопроса об империализме

Задача состоит в том, чтобы исследовать, как действуют законы Маркса из Ⅲ тома «Капитала» об эксплуатации колоний в эпоху империализма, как влияют явления, описанные Лениным и другими авторами как характерные черты империализма (монополии, особая роль банков и т. д.), на действия этих законов, а также понять, как устроена мировая империалистическая система в целом с точки зрения законов марксистской политэкономии.

1. Исходный пункт анализа — мировое хозяйство, основанное на мировом разделении труда и разной функции частей этого хозяйства в мировой финансовой архитектуре. Диалектический подход исходит из точки зрения тотальности.

Эвальд Ильенков этот метод анализа поясняет на простом примере:

Мировое хозяйство, таким образом, это не сумма национальных хозяйств, а единый организм. И понять империализм — это значит в первую очередь понять законы, по которым функционирует мировое хозяйство как целое в империалистическую эпоху, на чем основана связь отдельных частей этого организма и специфику положения в мировом хозяйстве каждой из этих частей. Абсолютно тот же взгляд лежал у Троцкого в основе теории перманентной революции:

Маркс в «Капитале» при анализе капитализма абстрагируется от внешней торговли и некапиталистической среды. Когда эти явления всё же им исследуются, они присутствуют как бы на периферии анализа, как отношение предмета анализа с внешней средой. Абстрагирование на разных этапах анализа от самого широкого круга явлений даёт возможность двигаться вперёд от абстрактного к конкретному. Таков метод Маркса, применяемый в «Капитале». Однако на каждом новом уровне анализа в него включается всё более широкий круг явлений. Таков, например, путь от понятия стоимости, через анализ нормы прибавочной стоимости, нормы прибыли к цене производства и от цены производства к реальной рыночной цене, когда Маркс, например, только на последнем этапе анализа включает в него соотношение спроса и предложения. Но на протяжении всех трёх томов «Капитала» у Маркса нет повода отказываться от принципа абстрагирования от внешней торговли и инвестиций, и, чтобы получить правильный результат анализа рассматриваемых в этих томах явлений, он обязан придерживаться этих рамок. Объектом анализа Маркса является капитализм, ограниченный национальными рамками. Более того, оставаясь в границах этой абстракции, мы можем также анализировать концентрацию капитала и понять образование финансового капитала, а также объяснить выгоды для капитала внешней торговли и инвестиций. Это, собственно, и сделали Гильфердинг, Бухарин и Ленин (тем не менее, они выходили за границы абстрагирования «Капитала», включая в свой анализ надстроечные явления: государство, войны и т. д.). Но, чтобы двигаться дальше в анализе империализма, нужно радикально сменить точку обзора и по сути сменить сам предмет анализа. И тогда Марксовы законы о роли внешней торговли и внешних вложений капитала из периферии анализа должны переместиться в его центр. Нельзя анализировать мировую систему империализма, эту «могущественную самостоятельную реальность», беря как предмет анализа национальное хозяйство или даже просто соотношение нескольких национальных хозяйств. Необходимость в данной точке анализа расширения круга фактов, означающее в данном случае фактическую смену предмета анализа, следует не только из всей методологии «Капитала», но и из того, в каком порядке Маркс сам изначально планировал закончить своё исследование капитализма. Предисловие «К критике политической экономии» он начинает словами:

Это один из вариантов Марксового «плана шести книг»[41]. Последние два пункта, очевидно, означают резкий методологический скачок между ними. Если в пятом пункте речь идёт о торговле как о внешнем факторе для предмета анализа, то в шестом пункте сам предмет анализа радикально сменен на «могущественную самостоятельную реальность» — мировой рынок. Гильфердинг, Бухарин и Ленин сказали всё, что можно было сказать, оставаясь в старых границах анализа, но, не сделав вышеописанного методологического скачка, не смогли двигаться дальше в исследовании империализма.

2. Разница в уровне социально-экономического развития, а также разница в экономических укладах в определённый момент становится гораздо более важным фактором, определяющим место различных частей мирового хозяйства, чем естественно сложившееся техническое разделение труда. Это, в свою очередь, ведёт к эксплуатации одних стран другими ещё на доимпериалистической стадии развития капитализма и даже до капитализма. Исторически в ряде стран происходит промышленная революция, возникает капиталистический способ производства, ускорение накопления капитала ведёт к централизации и концентрации производства в этих странах, позже возникают монополии в промышленности. Высвобождающийся всё в больших количествах в ходе кругооборота капитал становиться основой для роста банковского сектора. Слияние промышленного и банковского капитала приводит к возникновению финансового капитала. Другие же страны в той или иной степени отстают в своём развитии. Складывается разделение мирового хозяйства на империалистические центры, страны периферии и полупериферии. Капитализм приходит и в «отсталые» страны, но они изначально включаются в мировую систему капитализма в ином качестве, чем страны развитые. И это социально-экономическое разделение, в свою очередь, имеет обратное влияние на техническое разделение труда, которое приобретает такой же иерархичный характер, как и всё устройство мирового экономического организма.

3. В сфере производства империалистические страны отличаются от стран периферии и полупериферии тем, что в их руках находятся наиболее современные средства производства, соответственно, производительность труда больше, органическое строение капитала выше, а норма прибыли меньше. При этом масса прибыли больше. Как пишет Маркс, «страна более развитая продаёт свои товары выше их стоимости, хотя и дешевле конкурирующих стран». Таким образом, империалистические страны не только завоёвывают мировой рынок более низкими ценами на товары, но и получают добавочную прибыль.

4. Оба эти момента: низкая норма прибыли и большая масса прибыли — делают сверхмощными в конкурентном плане не только промышленные монополии империалистических стран, но и их финансовую систему на международном рынке капиталов. Притом, что колебания процентной ставки имеют отчасти свои закономерности, во многом определяются решениями правительств и уровнем инфляции, тем не менее, в конечном счёте, уровень процента зависит от нормы прибыли, и можно в целом установить, что низкая процентная ставка существует в странах, где меньше норма прибыли и больше её масса, и наоборот. Это вполне очевидно, т. к. при низкой норме прибыли кредиты под высокий процент не имели бы никакого смысла. При этом мы видим возросшую роль банков, большую значимость вывоза капитала в другие страны в эпоху империализма.

5. Финансовая система империалистических стран является также сама по себе инструментом закрепления мирового разделения труда в пользу стран центра. Инвестиции как внутри этих стран, так и вне осуществляются строго таким образом, чтобы предприятия и отрасли с наибольшей производительностью труда всегда оказывались в странах центра, а более отсталые средства производства в странах периферии и полупериферии. Заодно по возможности обеспечивается доступ к источникам сырья на наиболее выгодных для стран центра условиях. Причём это разделение не только закрепляется и воспроизводится, но и углубляется, что также выражается в том, что растёт разница между бедными и богатыми странами.

Не имеет при этом значение, идёт ли речь о банковских кредитах, промышленных инвестициях империалистических монополий или о траншах МФВ — всё направлено на закрепление существующей системы эксплуатации менее развитых стран, на торможение их развития, а часто и на то, чтобы отбросить их далеко назад.

6. Вывоз капитала приобретает особую роль в эпоху империализма, однако этот вопрос нельзя брать абстрактно. Failed state, из которого бегут деньги в Лондон и Нью-Йорк, не делает это failed state империалистическим государством, а США и Англию колониями, в действительности дело обстоит ровно наоборот. Суть дела не в самом факте вложения капитала за рубежом, а в законах и институтах международного функционирования финансового капитала в целом. Империалистические государства — это центры накопления капитала. Они аккумулируют капиталы как стран центра, так и стран периферии и полупериферии. В этих центрах, обладающих таким образом огромными финансовыми ресурсами, принимаются решения об инвестициях, которые служат, с одной стороны, всё возрастающему накоплению капитала в странах центра, а с другой — закрепляют и углубляют международное господство капитала империалистических стран и выгодные им варианты мирового разделения труда.

7. Аналогия империалистических стран с капиталистом, применяющим новое изобретение прежде, чем оно нашло всеобщее распространение, очень точна сама по себе. Однако последствия тут различны. Как описывал Маркс, в случае с капиталистом, применяющим инновационные средства производства, он имеет возможность получать добавочную прибыль лишь временно, пока другие капиталисты не обзаведутся подобными же средствами производства и прибыль не выровняется. Но империалистические центры не допустят, чтобы новейшие средства производства оказались в странах периферии или полупериферии, пока у них не появятся ещё более современные виды средств производства, обеспечивающие ещё большую производительность труда. Тут, кстати, применяется не только финансовая политика, описанная выше в тезисе 5, но и чисто политические меры, открытые либо негласные запреты продавать новейшие станки, экономические санкции и т. п.

Возможность монополий империалистических стран получать добавочную прибыль за счёт использования наиболее современных средств производства имеет следующие последствия: 1) развал промышленности в странах периферии и полупериферии, поскольку они не могут выдержать конкуренции с империалистическими монополиями. Такой вариант характерен особенно для стран, где правят наиболее компрадорские режимы, послушно выполняющие волю МВФ; 2) сохранение местной промышленности за счёт протекционистских барьеров и поддержки промышленности государством в странах, где правительства проводят относительно независимую от империалистических центров политику; 3) модификация местной промышленности в соответствии с типом мирового разделения труда, выгодным империалистическим центрам. Это может происходить как через внутриотраслевое международное разделение труда, так и межотраслевое. В первом случае в рамках одной отрасли или даже в рамках одной монополии в странах периферии и полупериферии остаётся та часть производства товара, которая предусматривает использование относительно отсталых средств производства и большего использования живого труда, при этом дешёвого труда. Типичный пример — сборочное производство в автомобильной отрасли. Во втором случае почти целые отрасли, где недостаточная развитость средств производства предусматривает достаточно большое использование живого труда низкой квалификации, оказываются за пределами империалистических стран. Тут наиболее типичный пример — лёгкая промышленность.

8. Ленин в своей книге подчёркивает паразитизм и загнивание капитализма эпохи империализма. Однако существо этого вопроса Ленин описывает довольно скупо и не объясняет внутренних закономерностей капитализма, которые приводят к этому. Аналогично тому, как мы связали положения, развитые Марксом, об эксплуатации колоний с экономическими явлениями эпохи империализма, также мы должны рассмотреть положения Ленина о паразитизме и загнивании капитализма в империалистическую эпоху в свете теоретических выводов Маркса о внутреннем пределе капиталистического способа производства. Наиболее глубоко и развёрнуто эти законы изложены Марксом всё в той же 15 главе Ⅲ тома «Капитала», которая является частью раздела «Закон тенденции нормы прибыли к понижению» и из которой мы также приводили цитаты об эксплуатации колоний. В этом вопросе также нельзя обойти вниманием одну из важнейших книг по марксистской политэкономии, написанных после Маркса — «Накопление и крах капиталистической системы» Генрика Гроссмана, которая развивает и подкрепляет новыми доказательствами идеи Маркса, изложенные в указанной выше главе Ⅲ тома «Капитала».

Снижение нормы прибыли сопровождается ростом её массы, однако, по мере дальнейшего роста органического состава капитала, с некоторого момента снижение нормы прибыли уже не уравновешивается её массой. Перенакопление капитала приводит к тому, что массы прибыли не хватает, чтобы запускать снова функционирование этого капитала. Эта ситуация преодолевается лишь кризисами, в ходе которых происходит обесценивание капитала.

В конце своей книги Гроссман сам попытался применить эти положения к вопросу об империализме, однако, на наш взгляд, он пришёл в ряде моментов к неверным выводам. Так, вывоз капитала он объясняет наряду с разницей в норме прибыли, в том числе невозможностью применения его внутри страны из-за того, что эта возможность ограничена количеством рабочей силы в этой стране[43]. Однако даже если мы опустим вопрос о росте производительности труда, это утверждение является в корне ошибочным, т. к. капиталы могут вкладываться в финансовый сектор, в спекуляции, что и происходит, причём одновременно с процессом вывоза капитала[44]. Огромная и всё растущая доля спекулятивного капитала в экономике империалистических стран в наше время как раз является одним из самых заметных проявлений паразитического характера империалистического капитализма.

Выше я уже приводил слова Маркса о том, что если капитал вывозится за границу, то это происходит не потому, что он абсолютно не мог бы найти применения внутри страны, а потому что за границей он может быть помещён при более высокой норме прибыли. Но всё же Марксу меньше всего приходило в голову отрицать важность мирового рынка для развития капитализма. Но если бы «капитализм в отдельно взятой стране» действительно существовал, что теоретически вполне возможно, то это было бы гораздо менее динамичное, развивающееся черепашьими темпами общество, и не только по причине меньшего объёма рынка, но и в силу меньшей номенклатуры товаров и менее развитого разделения труда.

Конечно, в любом случае мы не можем говорить абстрактно о «неограниченной» возможности вложения капитала внутри страны, но границы этой возможности — это сам капитализм, т. е. его внутренние законы, ведущие его к краху, о которых и пишет Гроссман в своей книге — понижение нормы прибыли и перенакопление капитала. Вопрос о количестве рабочей силы внутри страны ему совершенно не было нужды сюда припутывать.

Одной из характерных черт империализма по сравнению с доимпериалистической эпохой Ленин называет большую значимость вывоза капитала, в то время, когда в прежнюю эпоху большую роль играл вывоз товаров. Ленин пишет по поводу этого изменения:

Ленин, правда, не разъясняет, что он имеет в виду под «перезрелостью» и не затрагивает тему роста органического состава капитала. Но очевидно, что с началом эпохи империализма влияние перенакопления капитала и падения нормы прибыли на структуру внешнеэкономической экспансии достигли такого уровня, что вызвали существенные изменения в этой структуре в сторону роста удельного веса вывоза капитала по сравнению с вывозом товаров. Это также является косвенным выражением углубляющегося загнивания капитализма, которое перешло на качественно новый уровень.

Рост органического строения капитала приводит к концентрации капитала и образованию монополий. Сверхприбыль, полученная с помощью монопольных цен, в свою очередь, на определённом этапе компенсирует недостаток массы прибыли, необходимой для функционирования этой монополии. Однако совокупная масса прибыли от этого не увеличивается и для капитализма в целом противоречия лишь обостряются ещё больше. Капитал использует внешнеэкономическую экспансию, чтобы смягчить тенденцию нормы прибыли к понижению, но, в конечном счёте, как показал Маркс, это ещё больше усиливает тенденцию к перенакоплению капитала и только выносит противоречия на новый уровень.

Тенденция нормы прибыли к понижению существенно деформирует структуру инвестиций и занятости и имеет своим следствием то, что капиталисты всё более осторожно инвестируют в реальный сектор, где создаётся прибавочная стоимость и всё больше по отношению к этому сектору разрастается непроизводительный сектор, в котором лишь перераспределяется созданная в производительном секторе прибавочная стоимость. Всё больше работников заняты в таких сферах, как финансы и реклама, где не создаётся новой стоимости. Всё больше капитала функционирует в сфере спекуляций при застое промышленности и росте безработицы. При империализме эти тенденции резко усиливаются. Капитализм становится всё менее способным развивать производительные силы.

В восьми вышеуказанных тезисах ядро, самая суть экономических законов по которым функционирует и воспроизводит себя международная система империализма. Тут же заданы критерии, отличающие империалистические страны от стран периферии и полупериферии. Империалистические страны — это, прежде всего, а) страны, владеющие наиболее современными средствами производства, обеспечивающие наиболее высокую производительность труда; б) центры накопления капитала. Причём оба эти момента тесно взаимосвязаны: первый фактор порождает второй, второй соответственно воздействует на первый, закрепляя и углубляя тенденцию. Однако этого совершенно недостаточно, чтобы описать механизм мирового империализма в целом, т. к. в том числе во всей картине играют большую роль надстроечные факторы, некоторые промежуточные экономические явления. В тезисах выше мы от них абстрагировалась, но, чтобы продолжить исследование дальше, в особенности, если целью является анализ состояния мировой системы империализма в определённый временной отрезок, мы должны включить этот круг явлений в сферу анализа. В последующих тезисах кратко перечислен примерный перечень наиболее важных из подобного рода факторов:

9. Со времён написания классических марксистских работ по империализму, способы эксплуатации стран периферии и полупериферии неоднократно менялись в некоторых отношениях, при сохранении принципов, описанных выше. Более того, эти изменения часто происходили именно для того, чтобы продолжали действовать эти ключевые законы. Например, могло меняться чисто техническое международное разделение труда для того, чтобы сохранялось международное разделение труда с точки зрения развития производительности и сохранения иерархичности этого разделения. Это происходит, например, когда производительность труда за счёт введения наиболее современных средств производства в одних отраслях вырывается вперёд по сравнению с другими, где производительность остаётся на прежнем уровне. В таком случае последние отрасли часто переносятся в более отсталые страны, а первые концентрируются в империалистических странах. Менялась и военно-политическая сторона подчинения эксплуатируемых стран империалистическим центрам. Самое значимое событие, произошедшее в этой области — повсеместное падение колониальной системы.

10. Надо учитывать, что есть страны, занимающие промежуточное положение между империалистическими и периферийными странами, а именно полупериферийные страны. Ещё Ленин писал о таких странах в «Империализме».

11. После второй мировой войны большинство империалистических стран выстроены в иерархический союз под гегемонией США (США, ЕС, Япония, Канада, Австралия), что не устраняет противоречия между этими империалистическими странами. Такие противоречия существуют между США и ЕС, между странами ЕС и т. д. и могут быть довольно острыми. Однако тесная экономическая взаимозависимость и наличие ядерного оружия исключает возможность широкомасштабной войны между этими странами.[46]

12. В современную эпоху у империализма существуют дополнительные инструменты для захвата рынков и экономической экспансии. Это международные институты типа МФВ, Всемирного банка. По сути, эти организации обслуживают коллективные интересы стран империалистического центра, однако доминирующее положение в них имеет США. Метод действий этих институтов — предоставление бедным странам кредитов в обмен на неолиберальные реформы и в первую очередь в обмен на открытие рынков и ликвидацию собственной промышленности.

До недавнего времени инструментом со схожими целями была ВТО, но с переходом ведущих держав к жёсткому протекционизму эта организация, по сути, перестала быть нужна.

13. Если какая-либо страна ведёт агрессивную, захватническую внешнюю политику в интересах правящего класса этой страны, это не означает автоматически, что это империалистическая политика и империалистическая страна в марксистском смысле. Империализм в марксистском понимании — это агрессивная политика именно финансового капитала. Буржуазия вела агрессивные захватнические войны и в доимпериалистическую эпоху. Само слово «империализм» исторически употреблялось в более широком контексте и обозначало политику Римской империи, Персидской империи, империи Карла Великого, Наполеона и т. д. В этом смысле в современном мире, наряду с империализмом в марксистском понимании, может существовать военно-политический империализм некоторых стран, который нельзя назвать политикой центров накопления капитала.

14. Полупериферийные страны часто проводят вполне империалистическую экономическую экспансию в отдельных странах, иногда владея ключевыми активами некоторых отсталых стран. Однако тут нужно учитывать три момента: 1) какую роль в количественном отношении играют сверхдоходы от такой экспансии для экономики полупериферийной страны, какова их роль в общей структуре доходов этой страны; 2) в каком качестве эта страна выступает в мировом разделении труда и в мировой финансовой архитектуре в целом; 3) какова внутренняя структура экономики этой полупериферийной страны. Относительно первого пункта можно провести такое сравнение. Если, скажем, США лишить их доминирующего положения, лишить их возможности инвестировать в страны периферии и полупериферии, изгнать их ТНК из этих стран, это будет крах для экономики США и серьёзное падение уровня жизни для их граждан. Для экономики полупериферийной страны изгнание её как инвестора из одной или нескольких стран, где такая страна смогла закрепиться в качестве империалиста мало повлияет на её экономику, а рядовые граждане этого вообще не заметят. Этот пример, разумеется, касается только изгнания из рынка капиталов, а не с товарных рынков, т. к. на последних активно выступают абсолютно все страны вне зависимости от их положения в иерархии системы мирового капитализма.

15. Финансовая мощь империалистических стран и уровень их технологического развития даёт им возможность создать сильнейшие армии с наиболее современным оружием. Однако мощные армии, порой даже сопоставимые с армиями империалистических стран способны создать и некоторые страны полупериферии. Они также способны успешно бороться за сферы влияния военно-политическими методами, а также подкупом союзников. Такие страны, как Турция, Иран и Саудовская Аравия, способны установить достаточно обширную сферу влияния на региональном уровне, а Россия способна выстраивать свою сферу влияния даже на мировом уровне, вступая в конфликт при этом с таким ключевым центром накопления капитала, как США.

16. В мировом раскладе сил могут играть роль различные надстроечные факторы, которые усложняют картину. Мировая капиталистическая система устроена как довольно сложный организм, и, если мы просто разделим все государства мира по трём категориям: «империалистические страны», «полуперифирийные», «периферийные» — это отнюдь не прояснит все вопросы положения государств в этой системе[47].

Так, в частности, саму империалистическую политику нельзя упрощать. Например, если империалистическая страна ведёт агрессию в какой-либо стране периферии, это ещё не означает, что эта агрессия продиктована экономическим интересом именно к этой стране. Например, она может представлять интерес только с военно-стратегической точки зрения. Особенно характерно это для политики США, чья военная экспансия продиктована больше целями глобального доминирования, чем конкретным экономическим интересом к определённым странам периферии (хотя последнее также имеет место быть).

17. Некоторые империалистические страны могут выступать как центры накопления капитала, но при этом иметь относительно слабую промышленность, и наоборот. В этих случаях они выступают в более тесной связке с другими империалистическими странами и обладают меньшей степенью политического суверенитета.

18. Монополии существуют в настоящее время везде, даже в самых отсталых странах, но монополии империалистических стран гораздо крупнее.

19. Не надо забывать такой абсолютно банальный факт, что империалистические страны — это богатые страны. Это следует в частности из того, что тенденция нормы прибыли к понижению идёт рука об руку с ростом массы прибыли. Но обратная закономерность не всегда верна. Некоторые сырьевые страны, занимающие периферийное или полупериферийное положение, как, например, страны залива, могут иметь один из самых высоких ВВП на душу населения.

20. После падения колониальной системы контроль империализма над источниками сырья в периферийных и полупериферийных странах серьёзно ослаб. Более того, для многих бывших колоний нефтяные и газовые доходы стали фактором относительно большей политической самостоятельности этих стран, а там, где в эпоху колониальных революций приходили левые правительства, эти доходы становились источником модернизации и создания собственной промышленности (Ирак, Сирия, Ливия).