Маска полуночи

Глава 16 Прощания

Кейл возник среди теней святилища. Там, где раньше находился Росток, зияла зловещая пустота. От увиденного в дверном проеме он застыл на месте.

Истекающий кровью, с трудом дышащий Магадон лежал на полу, прижимая ладонь ко лбу коротышки. Джак, весь в крови, неподвижно лежал на коленях проводника.

Неподвижно.

Рядом стоял Ривен, наблюдая за ними, клинки безвольно висели в его руках. Выражение его лица было невозможно расшифровать — это мог быть сдерживаемый гнев, скрытое горе, или просто безразличие.

— Джак? — имя вырвалось наружу прежде, чем Кейл сумел удержать его. Он попытался пошевелиться, но тело не подчинялось.

— Джак? — снова позвал он, на этот раз громче.

Кейл знал, что его друг не ответит.

Горло Джака пересекала рваная рана. На полу рядом с коротышкой лежало его оружие. Он не дышал.

Как и Эревис.

— Я пытался спасти его... — Магадон закашлялся, поднимая взгляд. В его бесцветных глазах сверкнули слезы.

Кейл сглотнул. Перед глазами все расплывалось. Тело онемело. Он сумел сделать шаг, другой. И не мог оторвать глаз от друга, своего лучшего друга.

— Я уж решил, что ты пропустишь все веселье, — раздался голос. Голос Азриима. — Я так рад, что ты вернулся.

И только сейчас Кейл заметил слаадов. Они находились по другую сторону закрытого силовым полем дверного проема. Должно быть, поле создал Магадон. Барьер искажал находившееся с другой стороны, будто линза из дефектного стекла. Через него слаады казались раздутыми и искривленными, но Эревис разглядел ухмылку Азриима. Обе твари сжимали жезлы телепортации.

Кейл проигнорировал слаадов, вложил в ножны клинок и подошел к Магадону. Он присел и поднял тело Джака. Полурослик был... таким легким. Глаза коротышки были открыты, но ничего не видели. Кейл не мог поверить в то, каким невесомым, хрупким казался его друг. Неужели он всегда был таким маленьким?

Рубашка Джака смялась, и Кейл обнаружил, что по какой-то абсурдной причине расправляет ее. Он пытался не обращать внимание на приставшую к пальцам липкую жидкость. Эревис заметил, что Джак сжимает что-то в левой руке. Он осторожно разгонул пальцы — никогда прежде он не замечал, какими маленькими были руки Джака — и обнаружил драгоценную подвеску, служившую полурослику священным символом. Должно быть, Джак схватил ее перед самым концом. Глаза Кейла увлажнились, и он сомкнул ладонь друга на подвеске.

Он встал, поднимая на руки своего товарища, и отошел от дверей на несколько шагов. Казалось правильным, что они с Джаком должны быть отдельно от всех остальных.

— Посмотри-ка, — сказал Долган из-за барьера с насмешкой в голосе, — он, наверное, плачет!

Кейл не стал поворачиваться к слаадам, продолжая смотреть в зеленые глаза Джака. У него в голове пронеслись тысячи воспоминаний. В каждом из них Джак улыбался, смеялся, курил трубку. Эревис не мог вспомнить хоть раз, когда смеялся сам, если рядом не было Джака. Что он будет без него делать?

Скопившиеся в уголках глаз слезы потекли по щекам, упали на лицо полурослика. Кейл стер их. Всхлипнул.

Его разум был пуст. Он хотел сказать что-то, что угодно, но не мог найти слов. Вместо них из глотки вырвался нечленораздельный животный звук, первобытное выражение невыражаемого.

Они через столькое прошли. Столько раз выживали. Неужели лишь затем, чтобы все закончилось вот так?

Он продолжал повторять про себя: «Как это возможно? Как такое может быть?»

Тело Джака остывало на его руках. Его лучший друг коченел. Эревис смутно осознавал начинавшую нарастать в нем ярость. Ярость исходила из самой сердцевины его души, пропитывала его, заставляя тело содрогаться. Вокруг кружились тени, будто маленькие огоньки мрака.

Ярость дала ему фокус, точку опоры, цель.

Слезы остановились. Всхлипы прекратились. Мир продолжил движение.

Он обернулся, встретился взглядом с Ривеном, не отвел глаз. Оба промолчали. Во взгляде убийцы Кейл увидел нечто, чего не видел ранее. Ривен тяжело дышал, из дюжины маленьких порезов на его теле текла кровь. Магадон все еще лежал на полу, пытаясь остановить кровотечение из ран в груди и животе. По тому, под каким странным углом торчала из колена его нога, Кейл видел, что та сломана или вывернута из сустава. Проводник был почти таким же бледным, как и его глаза. Его взгляд, хоть и стеклянный, был сосредоточенным.

У Кейла еще остались исцеляющие заклинания, но использовать их он не мог, не сейчас. Горе Эревиса было точильным камнем, заострявшим его ярость, затачивающим его ненависть. В нем не было исцеления. У него был лишь гнев. Он мог причинять лишь боль.

Он опустился на одно колено и посадил Джака так, чтобы тот опирался о стену. Провел ладонью по лицу полурослика, заботливо закрывая его глаза. Это была последняя заботливая вещь, которую он собирался сделать.

— Да он и правда плачет! — заметил Азриим. Долган хихикнул.

Кейл вспомнил тот случай в доках, когда Джак сказал ему, что они должны стать героями, если получится. Он сдержит свое обещание другу. Но не сейчас. Прежде, чем стать героем, он хотел побыть убийцей.

Поднявшись, он посмотрел на Магадона и спросил:

— Который?

Магадон глядел на него непонимающе. Проводника уже охватил травматический шок.

— Который сделал это? — зарычал Эревис. Хоть он и не хотел этого, но тон его был жестким. На коже шейда кипели тени. Кулаки были сжаты.

— Здоровяк, — с трудом выговорил Магадон.

Кейл кивнул. Он посмотрел сквозь барьер на Долгана. Через барьер его когти казались огромными. Их покрывала кровь. Кровь Джака.

Ладони Эревиса сжимались и разжимались, сжимались и разжимались. В ушах грохотал стук сердца. Усилием воли он взял свой гнев под контроль, направляя его.

— Кажется, ты разозлил его, Долган, — усмехнулся Азриим.

Долган ответил Кейлу тяжелым взглядом и обнажил клыки:

— Это хорошо.

С осторожностью Эревис извлек свою черную маску и надел ее. За этим черным покровом он позволил убийце взять над собой верх. Джак был мертв. На мгновение умерло и сознание Кейла. Он собирался заставить слаада страдать.

Не открывая глаз от здоровяка, он зашептал молитвы, накладывая заклинания, которые увеличат его силу и скорость. Тьма в святилище сгустилась, отражая его настроение.

— Ой-ой, он по-настоящему зол, — продолжал насмехаться Азриим.

Слаады с хищнической грацией расхаживали туда-сюда вдоль границы псионического барьера. Азриим достал сначала один жезл, потом второй, прикоснувшись к себе и Долгану, наверняка усилив их собственные способности.

Глядя на подготовку слаадов, Эревис снова воззвал к Маску, используя заклятие, которое наделяло его божественной энергией. Небольшая часть силы Маска ворвалась в него, наполнила, концентрируя его ярость, увеличивая его злость. Его тело выросло в полтора раза. Сила возросла еще больше. Этим он сравнился с Долганом.

Он был готов.

Кейл оглянулся на Магадона.

Проводник выглядел... истощенным. Кейл не мог ему помочь, пока кого-нибудь не прикончит.

— Держись, — сказал Эревис, и его голос был глубже обычного, более повелительным. — Это скоро закончится.

Магадон кивнул, и несмотря на боль, улыбнулся.

— Опусти барьер, Магз, — сказал ему Кейл, и обернулся к слаадам. — И подними снова, когда мы пройдем.

Слаады прекратили расхаживать.

— О, не стоит беспокойства, — сказал Азриим, беря телепортационный жезл. — Мы сами придем к вам.

Кейл мог просверлить в нем дыру взглядом.

Азриим опустил жезл.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — согласился он.

Слаады отошли и расступились по разные стороны широкого коридора.

— Эревис... — произнес Магадон.

— Здоровяк мой, — предупредил Эревис Ривена.

Убийца, стоявший по левое плечо от шейда, кивнул. Он крутанул клинки, указывая ими в сторону Азриима.

— Очень жаль. Я так долго хотел прикончить этого тупицу. Но мне сойдет и болтун.

Азриим оскалился и зашипел. Долган снял со спины топор, поднял его и зарычал. Вены и сухожилия переплетались с мышцами на его руках, груди и шее.

Кейл взялся за рукоять Клинка Пряжи, потянул его из ножен, но остановился.

Ривен искоса посмотрел на него.

— Что ты делаешь?

— Сойдусь врукопашную, — ответил Эревис обещанием и угрозой Долгану. Он не мог сдержать сочившиеся с кожи тени.

— Думаю, меня устроит сталь, — покачал головой Ривен.

— Опусти его, Магз, — снова приказал Кейл.

Долган отбросил топор и ждал его, сжимая и разжимая когти. Они с Кейлом будут драться кулаками и когтями.

— Помни, что они сильнее, — предупредил Ривен.

— Уже нет.

Ривен покосился на него, кивнул, покачиваясь на носочках.

— Давай, Магз, — сказал он.

Псионический барьер вспыхнул и исчез.

В тот же миг Азриим произнес слово и выпустил из вытянутой руки разряд черной энергии. Кейл и Ривен бросились в стороны, разряд прошел мимо.

Ривен направился к Азрииму, его сабли танцевали.

Эревис бросился на Долгана.

Воспоминания о прошлой жизни — или то был лишь сон? — оставили Джака, бледные призраки памяти уносились в забвение. Он знал, что что-то помнит, не мог только вспомнить, что именно. Эта потеря причиняла ему смутную боль, которая вскоре тоже прошла.

Это было неважно. Он был счастлив здесь.

Босыми ногами он стоял посреди верескового луга. Покрытые густой зеленой порослью холмы тянулись во все стороны, сколько хватало глаз. Трава под ногами, под голыми ступнями, была мягкой. С небес струился золотой свет, согревая его. Кое-где виднелись одинокие величественные вязы, их кроны отбрасывали большие тени на траву.

Тень.

Откуда-то возникло воспоминание. Он почти успел ухватить его за хвост, но воспоминание ускользнуло. Что бы это ни было, оно заставило его улыбнуться.

Траву всколыхнул мягкий ветерок, заставил зашептать листья вязов. Откуда-то издалека ветер принес запах готовящейся пищи — тяжелый, согревающий нутро запах. Аромат был знаком Джаку, хоть он и не знал, откуда.

— Ну что ж, — спокойно сказал он.

Он зашагал, ведомый своим носом. Над головой висели лазурные небеса с белоснежными хлопьями облаков. Джак просто обязан был выкурить трубку, уж слишком день был хорошим, чтобы не закурить. Потянувшись за трубкой, он не нашел ее в поясном кошеле.

«Странно», — подумал он, но разочарование быстро угасло.

Джак засвистел и продолжил путь. Вскоре его внимание привлек новый запах, на мгновение вынудив забыть о готовящейся еде — это был, несомненно, дым трубочного зелья. И при том — отличного качества.

Кто-то другой тоже решил, что в такой день нельзя не закурить. Конечно, он не откажется разделить трубку с другом-путешественником.

— Эй, привет! — позвал Джак. — Кто здесь? Кто курит трубку?

— Я здесь, — отозвался голос с противоположного склона ближайшего холма.

Джак начал взбираться. Перебравшись через гребень, он увидел хорошо одетого полурослика с волнистыми песочными волосами, который сидел под вязом, опираясь на ствол, а в его зубах была зажата трубка. Рядом лежала зеленая шляпа с широкими полями и фиолетовым пером. Полурослик улыбнулся, и улыбка оказалась заразительна.

— Рад встрече!

Джак ответил на улыбку и в свою очередь сказал:

—И я рад!

Он был уверен, что уже встречал этого полурослика, может быть, в неком темном месте под землей. Но порывшись в памяти, ничего не нашел.

Полурослик поднялся на ноги, смахнул со своих красных штанов пыль, и сказал:

— А ты не очень-то и спешил. Я уже давно тебя здесь жду.

Он похлопал шляпой по бедру и надел ее.

— Ждешь? — озадаченно спросил Джак.

— Жду, — подмигнул полурослик. — Пойдем со мной.

Взмахнув зеленым плащом, полурослик подошел к Джаку и сунул ему в руки спички и трубку — причем уже набитую.

—Думаю, ты от этого не откажешься. А теперь пойдем. Я знаю, куда ты направляешься.

— Правда? — изумился Джак, следуя за ним. Он втянул аромат незаженного зелья. — Откуда? Я и сам-то этого не знаю. Мы знакомы?

Полурослик искоса взглянул на него своими сверкающими зелеными глазами.

— Мы знакомы очень хорошо, Джак Флит.

Джак покраснел от стыда. С его стороны было довольно невежливо забыть об этом.

—Эм... боюсь, я не помню твоего имени.

— Разве? — спросил полурослик, вздернув бровь. — Что ж, думаю, со временем вспомнишь. Так ты собираешься курить или так и будешь держать трубку у себя под носом?

— А? О! — Джак улыбнулся, чиркнул спичкой по грубой коже своего кошеля и зажег трубку. Глубоко затянулся. Превосходно.

— Табак очень хорош, — сказал он. — Откуда листья?

— Отсюда, — отозвался собеседник.

Джак решил, что следует раздобыть еще, как только сможет. Пока они шли, он выпустил целую серию дымовых колец. Его товарищ был занят тем же самым, и некоторое время они поддерживали негласное соревнование, кто выпустит самое большое кольцо.

Джак проиграл, но не намного. Он обнаружил, что спутник ему почти против воли нравится. Что-то в этом пройдохе казалось знакомым, хоть Джак и не помнил, как его зовут. Он был уверен, что вспомнит со временем, как и сказал его провожатый.

«Что за странные мысли», — решил он.

— А здесь хорошо, правда? — спросил полурослик.

Джак кивнул.

— А где мы? Я не знаю этих краев.

— Мы в точности там, где мы есть, — ответил его спутник.

— Уж это-то я знаю, — сказал Джак. Ему начало казаться, что его безымянный товарищ немного... простоват. — Я имею ввиду, как это место зовется?

Полурослик улыбнулся:

— Я зову его своим.

Джак не смог скрыть недоверчивость в своем голосе:

— Неужели все это твое? Не многовато будет для одного полурослика?

Спутник улыбнулся.

— Не для одного.

— Да?

— Да. Взгляни. — Они поднялись на возвышенность, и полурослик достал трубку изо рта, указавая ею на простершуюся перед ними долину. Джак проследил за его жестом и увидел...

Небольшой домик. Крыша из глины и соломы, дымящаяся труба. За окнами раздавались звон тарелок и чудесный знакомый запах, который и привлек изначально внимание Джака. А еще оттуда доносился смех. Голоса казались знакомыми.

Его спутник глубоко вдохнул воздух.

— Хорошо пахнет, да? По-домашнему.

— Верно, — согласился Джак. Он вдохнул, втянул в себя аромат, и это пробудило в нем яркое воспоминание из детства.

— Да это же картофельный суп моей матушки! — воскликнул он.

Полурослик широко усмехнулся. Он постучал черенком трубки по лбу.

— Так и есть, Джак. Она тебя ждет. Она и отец. И бабушка. Даже твой младший братец Коб. Помнишь его?

— Помню ли я его? Ну конечно! — Джак не мог поверить своим ушам. Он не видел свою родню очень давно, с тех пор как они...

Умерли.

Это казалось неправильным. Как такое может быть? И его матери здесь быть не должно...

Будто прочитав его мысли, полурослик сказал:

— Столько всего случилось после того, как ты ушел из Туманной Долины, Джак. Иди. Суп остынет. Скоро ты все поймешь.

Джак повернулся, остановился.

— Подожди. Мне кажется, я что-то оставляю позади, что-то... незаконченное.

Его безымянный друг покачал головой и мягко улыбнулся.

— Нет. Ты сделал все, что мог. Воспоминания иногда преследуют похлеще призраков. Иди же.

Джак не понимал, о чем говорит его товарищ, но это не удержало его от улыбки.

— Пойдем со мной, мать любит гостей. И суп у нее чудесный!

Полурослик в зеленой шляпе снова покачал головой и опять взял в рот трубку.

— Не могу, Джак. По крайней мере, не сейчас. Ты иди. Передохни немного. Я вернусь, как смогу, и тогда поговорим. Сойдет?

— Сойдет, — согласился Джак, не сдержав улыбку. Его семья! — Прекрасное здесь место.

— Рад, что ты так считаешь.

Улыбаясь, Джак развернулся и побежал к дому вниз по склону.

Он услышал, как за спиной выругался его товарищ: «Проклятье!»

Обернувшись, Джак увидел, что тот мрачно смотрит на трубку. Он поднял ее, чтобы Джак мог рассмотреть сам.

— Табак закончился, — хмурясь, сказал полурослик. — Волосатые башмаки Обманщика!

Почему-то этот возглас развеселил Джака.

— Понравилось? — спросил у него полурослик. Джак кивнул. Его друг спрятал трубку в карман. — Мне тоже всегда это зелье нравилось. Увидимся, Джак.

Джак еще раз махнул, обернулся и поспешил в дом.