Мастер петли

“Не слишком ли мало?” Вален нахмурился. “Хотя мы не знаем их точного числа, если мы осаждаем, нам нужна подавляющая сила”.

“Не обязательно”, — пояснил Теннер. “Шахта находилась в слабом уклоне, который достаточно хорошо виден со всех сторон. Мы могли бы разместить пятнадцать или около того наших лучших лучников на большой высоте, чтобы обеспечить прикрытие. Кроме того, я не ожидаю, что у них есть какие-либо серьезные укрепления — может быть, в лучшем случае, что-то вроде пикетного забора. Все будет зависеть от фактора неожиданности и от того, как быстро мы сможем уничтожить их силы, прежде чем они сориентируются”.

“Да, я согласен…” продолжал Сирс, пока Сайлас отключался. Поскольку ему удалось убедить их, это больше не имело к нему никакого отношения. Он бы, конечно, сопровождал их, но эти люди были ветеранами войн и сражений, а он был парнем, который однажды завизжал, когда ему угрожал игрушечный нож. Конечно, он не знал, что это был игрушечный нож, но все же.

Хотя его современные знания давали ему некоторые возможности, где он мог их использовать, ни одна из них не была связана с войной или тактикой боя. Самое большее, что он знал, это то, что лучники должны были заходить в тыл, а кавалерия была хороша во флангах — ни то, ни другое не было тем, чего не понимал никто другой.

“Если вы сможете протащить меня”, — голос Райны вернул Сайласа к обсуждению. Ее прерывание, казалось, привлекло внимание всех присутствующих. “Я… я могу расставить вокруг несколько талисманов. Они не смогут причинить серьезного вреда, но могут быть использованы в качестве отвлекающего маневра…”

“… если это так”, — пока все обдумывали предложение Райны, Сайлас быстро нашел лучшую альтернативу. По крайней мере, в его голове. Поэтому он решил рискнуть смущением и поделиться своими мыслями. “Не проще ли расставить вдоль дороги талисманы-ловушки и выманить их из укрытия?”

“О да, это вполне может сработать”, — кивнул Теннер, восхищенно глядя на Сайласа. “Но, скорее всего, они не пошлют много людей, если мы пошлем всего пару человек. Скорее всего, нам придется совершить “вынужденное отступление” и заманить их обратно в ловушку. Помимо талисманов, мы можем расставить лучников вокруг этой зоны”.

“Да”, — кивнул Сирс, продолжая развивать эту идею.“Кроме того, мы можем отрезать подкрепления от немедленной помощи, заставив их идти окольным путем, где мы сможем расставить дополнительные ловушки. Однако это разделит наши силы. В то же время, мы могли бы привести больше людей, поскольку, если бы мы ставили ловушки, то оставались бы там на несколько дней. В связи с этим, нужно было бы наладить какую-то логистику для связи, и мы могли бы просто расширить ее для поставок.”

“Согласен. Кроме того…” Сайлас наблюдал, как люди взяли его основную идею и превратили ее в нечто гораздо более сложное, с многочисленными предохранительными устройствами, установленными в плане на случай, если что-то пойдет не так. Одно мгновение гордости, которое он испытал, когда люди подхватили его идею, быстро угасло, и он вернулся к реальности. Неужели моя способность умирать и возрождаться — буквально единственное положительное качество во мне? В этот момент у него был небольшой кризис идентичности.

Хотя его “суперспособность” была сверхвыдающейся, на самом деле это был не его подвиг. В конце концов, любой человек, поставленный на его место, мог бы, по большей части, сделать все то, что сделал он — возможно, даже более эффективно. С тех пор как он прибыл сюда и до сих пор, ни один из его подвигов не был действительно его собственным, за исключением, возможно, того, что ему удалось убедить принца в том, что он Пророк. Но даже это в значительной степени зависело от того, что он умер и вернулся с новой информацией, а принц был немного…

Это еще больше разожгло его желание изучить “Искателя Сердец”. Он подозревал, что на самом деле это не техника мастера меча, а скорее техника Мастера Клинка. Если бы можно было хотя бы просто выучить ее основные принципы, он мог бы предложить для этого дела больше, чем свою способность технически быть бессмертным.

Не успел он оглянуться, как комната опустела, оставив только Валена и его. Насколько он понял, планы еще не были окончательно утверждены; Сирс и Теннер разработают планы сражения и представят их завтра, на центральном собрании всех капитанов и главных лиц замка.

“Это действительно умно?” неожиданно спросил Вален, наливая им обоим по кубку подслащенного вина.

“Что?” спросил Сайлас, взяв чашку.

“Отвлекаем себя”, — уточнил принц. “То, что мы видели… это неизбежно, не так ли? Мы должны готовиться к этому, а не к каким-то мелким воришкам”.

“…Ты сильно недооцениваешь этих мелких воришек”, — сказал Сайлас, вспоминая способности Дина, которым завидовал даже он. “И переоцениваешь наши возможности подготовиться к встрече с этой ордой, мой принц. Кроме того, я подозреваю, что лишь малая часть этой орды будет осаждать эти стены”.

“…” Вален на мгновение пристально посмотрел на него, взгляд принца был острым и пронзительным. Именно в такие моменты Сайлас вспоминал, что перед ним принц, а не обычный юноша. “Почему у меня такое чувство, что ты сдерживаешься из-за меня?”

“Я отчетливо помню, что ты не настолько проницателен”, — пошутил Сайлас, сделав еще один глоток вина.

“Скажи мне”, — упорствовал Вален. “Что бы это ни было. Я знаю… Я знаю, что мы не так давно знакомы. На самом деле, сколько прошло? Меньше месяца?” Ничего себе… действительно прошло. Для Сайласа он знал принца несколько месяцев, но с точки зрения молодого человека… “Это действительно ничтожно малое количество времени. Но… я доверяю тебе. Правда, Сайлас. Я не знаю, разумно ли доверять тебе — хотя ты и проявляешь некоторые пророческие качества, ты проявляешь столько же шарлатанских, — но я доверяю. В знак этого доверия я также ожидаю, что ты доверишь мне все, что ты сдерживаешь. Это как-то связано с моим отцом?”

“… не обязательно твой отец”, — вздохнул Сайлас, опираясь на левую руку и игриво глядя на принца.“Возможно, твой род”.

“…” Вален молчал, ожидая.

“Вам не кажется это странным?”

“Странно?”

“Вторжения упырей происходили с момента основания Королевства”, — сказал Сайлас.“Но ни разу ни один из королей или королев не отправлял крупную экспедицию на поиски причины”.

“Они думали, что это опасно…”

“Но мы сделали это”, — перебил Сайлас. “Легко, причем. С помощью пятнадцатилетнего Экзорциста”.

“…”

“Я подозреваю, что до того, как твои предки пришли на этот полуостров”, — Сайлас решил выложить все и посмотреть на реакцию Валена. Если она будет отрицательной, он просто убьет себя и повторит цикл. Если же нет, то в том, чтобы сделать Валена циником, были свои плюсы. “Здесь обитала сила, поистине великая сила. Однако к тому моменту эта сила находилась в глубоком упадке. Почему? Я не знаю. И я подозреваю, что твои предки воспользовались этим упадком, каким-то образом спровоцировав вторжение вурдалаков. Вы так и не смогли прочитать или увидеть это, но в долине, где мы видели армию, была маленькая хижина. И в этой хижине лежал дневник. Дневник человека, который сражался и сдерживал армию в одиночку в какой-то неопределенный момент времени.

Я думаю, что этот момент был примерно тогда, когда ваши предки вторглись сюда. Он говорит о том, что его бросили, что ему никто не отвечает, что ворота внезапно открылись. У меня нет доказательств ни одному из моих утверждений, и я вполне могу быть совершенно не в курсе дела… но это то, во что я верю, по крайней мере, на мгновение. Ты сам сказал, что тогда только высокоуровневые Маги могли получить то, что мы испытали. И не похоже, что они растут на деревьях”.

“…” Вален явно боролся, его выражение лица плясало между гневом и удивлением. Сайлас был честен — у него не было никаких доказательств его утверждений. Да и “доказательства”, по большей части, были лишь экстраполяцией услышанных им косвенных историй. Ему не хватало тонны деталей, которые могли бы уточнить историю, но, по крайней мере на данный момент, у него не было возможности их выяснить. О возвращении на север не могло быть и речи. Он больше не хотел ступать ногой в это место. А другие способы выяснить все не давали правдивых ответов, особенно после исчезновения двух сверхъестественных существ из замка.

Единственным другим потенциальным источником информации был хозяин Райны. Но он вряд ли мог доверять женщине, которая могла заполучить столько Экзорцистов любым способом. У нее были свои цели, свои намерения, и велика вероятность, что они не совпадали с его. Пока что он не хотел иметь с ней ничего общего.

“Это… это Бог тебе сказал?” спросил Вален, немного успокоившись.

“… нет”, — ответил Сайлас, не желая во всем полагаться на “Бога”. “Я узнал доли через Его послания. Большинство из того, что я сказал, это просто то, что я ожидаю, что произошло, основываясь на моем опыте и знаниях. Как я уже сказал, я могу быть совершенно неправ”.

“Но ты также можешь быть полностью прав”, — сказал Вален. “Но… я не хочу в это верить. Действительно не хочу. Я знаю, что моя семья — не самая святая группа в мире, но если у них были средства контроля над упырями… зачем… зачем им постоянно посылать их против собственного королевства?”

“Я не знаю”, — немного солгал Сайлас — он мог предположить десятки возможностей, но не хотел заходить дальше.“Я не прошу тебя доверять мне, но, по крайней мере, оставайся открытым для такой возможности. Прямо сейчас не делайте такой выбор — я не могу с чистой совестью просить вас выбирать между вашей семьей и незнакомцем, с которым вы познакомились меньше месяца назад?” Сайлас улыбнулся и, наконец, заставил улыбнуться и Валена. “Я думаю, что это похоже на ваше отношение к истории — есть истории, которые обходят стороной детали, которые действительно оказали большое влияние на мировые события, а есть такие, которые посвящают страницы за страницами, казалось бы, скучной чепухе, но чепухе, которая определила эпоху.”

“… да”, — кивнул Вален, сделав глубокий вдох.“Ты прав. В сомнениях нет ничего плохого. Я все еще остаюсь при своем мнении — я не думаю, что моя семья сделала это. Но… если это так… они все заслуживают того, чтобы сгореть. Проклятие мертвых на протяжении веков накладывалось на наш собственный народ… этого нельзя простить”.

“Пей”, — подбодрил Сайлас. “В ближайшие дни будет мало возможностей сделать это”.

Глава 42. Огонь

Сайласу хотелось плакать — хотя, даже если бы он это сделал, слезы вряд ли просочились бы наружу из-за того, что его глаза были заморожены. Взглянув вверх, он увидел еще один крутой склон, примерно сорок пять градусов, по которому ему предстояло подняться. Даже если он проделал значительную работу по совершенствованию своего тела, он еще не достиг того уровня, когда сможет делать сверхчеловеческие вещи.

К счастью, он оказался не самым худшим — пострадал Вален, молодой принц. Правда, была и разница — Теннер и Сирс выделили шестерых стражников, которые буквально посменно несли Валена, чтобы принцу не пришлось подниматься на холм пешком. Однако никто не проявлял к нему подобных соображений. Поэтому его косящие глаза время от времени поглядывали на принца и плевались невидимой кислотой.

Однако больше всего Сайласа удивило то, что Райна выглядела совершенно нормально — даже веселой. Ее закалка была нечеловеческой, не уступая ветеранам-охранникам. Они отправились в путь три дня назад и шли почти весь день. В конце концов, они должны были пройти большой путь, и чем больше они задерживались, тем холоднее становилось. Если бы они попали в снежную бурю на середине пути в горы, они бы все погибли без шансов выжить.

Проглотив рвоту, Сайлас стиснул зубы и последовал за восемьюдесятью стражниками, которые присоединились к ним. Кроме стражников, здесь были также два повара, довольно много мальчиков-носильщиков и даже несколько дворецких. Все они шли в дальнем тылу, вместе с принцем и бароном, а Сайлас решил идти сзади солдат, чтобы скрыть тот факт, что он едва может передвигаться пешком. Поскольку его лицо было полностью замаскировано, он надеялся, что никто не догадается, что это он. Однако его надежды оказались напрасными.

“Ты в порядке?” спросила Райна с искренне обеспокоенным выражением лица. В последние пару дней она заметила странную закономерность — Сайлас периодически отрывался от колонны, и когда она следовала за ним, то видела, что его тошнит. Затем, каждый раз, когда они подходили к малейшему склону, он разражался такими проклятиями, что она краснела. Все больше и больше он напоминал ей человека, потерявшего контроль над своей реальностью.

“Нет”, — честно ответил Сайлас. “Вопрос в том, почему так много людей в порядке? Это безумие! Люди не созданы для таких путешествий! Мы созданы для безопасности стен, комфорта кровати и тепла очага!”

“Это была твоя идея…”

“…” Сайлас уставился на нее, его глаза кричали “ты думаешь, я забыл об этом?!”.

“Кхм, наклоны… они должны становиться все слабее. Мы уже поднялись на значительную высоту”.

“Я был там, когда они сказали, что нам предстоит подняться на две горы”.

“…”

“Просто оставь меня в моих страданиях”, — сказал Сайлас, успокаивая свое сердце. Он примет это как тренировку. Однако в глубине его сознания зародился страх — что, если их рейд окажется неудачным? Ему пришлось бы заново начинать цикл. Но это означало, что его тело вернется к прежнему состоянию. Неподготовленным. И ему придется снова совершить это путешествие. “Просто убедись, что мы выиграем это дело”, — добавил он, как безумный мальчишка, пугая Райну.

Хотя подъем был невероятно крутым, и хотя к концу пути болел каждый сантиметр его тела, он был относительно коротким — всего полмили или около того. Как только он закончил подъем, он увидел, что солдаты авангарда уже начали разбивать лагерь. Причина, по которой Сайлас не мог попросить о более частых перерывах, заключалась в том, что весь путь был расписан до мелочей — в том числе и то, когда и сколько они будут отдыхать. Обычно это происходило после одного из подъемов, подобных тому, который они только что закончили — крутого и непростительного — или перед самой ночью.

Как он уже испытал дважды, ночи в горах становились темными. Даже темнее, чем в замке. Невозможно было представить, насколько удручающе мрачным становился мир, как только слабые остатки солнца садились за горизонт. Продвигаться вперед было невозможно, и они были вынуждены разбить лагерь до первого проблеска света, когда они двинулись в путь.

Он сразу же опустился на твердую землю; гора была в основном без травы и деревьев на протяжении первых нескольких сотен футов подъема, окрашенная в безлюдное сочетание пепельно-серых и грязно-коричневых тонов. На склонах торчали зазубренные камни, а на поверхности горы возвышались острые, похожие на скалы края. В целом, однако, это была не самая сложная гора для подъема — по крайней мере, до сих пор.

Переведя дыхание, он сел как раз вовремя, когда прибыл последний из каравана — Вален и его сопровождающие. Щеки принца были румяными, а на лице играла улыбка, когда он спускался с импровизированного паланкина, лениво потягиваясь. Глаза Сайласа горели от зависти. Ему хотелось подпрыгнуть и укусить этого человека. Вален почувствовал на себе опасный взгляд, инстинкты подсказали ему, что перед ним раненый, голодный зверь. Когда его взгляд, следуя этим инстинктам, остановился на жалкой фигурке, распростертой на полу, он хотел немного посмеяться, но сдержался.

Махнув рукой, он присоединился к Сирсу и направился к военному шатру, где они сразу же отшлифовали свои планы на ближайшие дни.

Сайлас проигнорировал волну и, как обиженный ребенок, отмахнулся от принца, после чего поднялся на ноги и направился к месту повара, где взял несколько сухих листьев салата и начал их жевать. Он был голоден, но до готовности блюд должно было пройти еще не менее часа или двух. До тех пор он мог только жевать что-нибудь, чтобы обмануть свой желудок и заставить его поверить, что он не голоден.

К счастью, от усталости ему удалось ненадолго задремать, но его разбудили звуки звенящих тарелок и крики мужчин, просивших добавки. Ночь близилась к закату, и это была последняя трапеза по крайней мере на двенадцать часов, если не больше. Поэтому он поспешил к столам, схватил две тарелки и принес их повару. Это был мужчина средних лет с брюшком и добрым лицом. Взглянув на две тарелки и Сайласа, он сделал неловкое выражение лица.

“Боюсь, что только одна порция”, — сказал повар.

“Это для моего ребенка”, — тут же ответил Сайлас.

“Т-твой ребенок?” — повар посмотрел на него, словно спрашивая “кто привел сюда своего ребенка?!”.

“Да, я могу выглядеть молодо, но мне шестьдесят лет. У меня есть ребенок. Это… это тот парень”, — Сайлас указал на случайного мужчину, который выглядел так, будто мог быть отцом Сайласа.

“Я-”

“Все в порядке, Гленн”, — Теннер появился, казалось бы, из ниоткуда и сказал повару. “Почему вы здесь, мистер Сайлас?” Для этого действительно была веская причина — хотя, на самом деле, более чем веская, она была глупой.

Перед самым началом экспедиции одна из стандартных фраз Сайласа фактически укусила его в задницу. Его “Меня не касаются дела смертных” заставило его отказаться от особого обращения и присоединиться к простым солдатам в их походе. ‘Я такой же человек, как и они’, — смело провозгласил он, плача внутри. Я должен стоять за свой жребий”.

“… плохой выбор”, — ответил Сайлас, радуясь, что получит две порции. “А что насчет тебя? Собрание закончилось?”

“Да, некоторое время назад”, — кивнул Теннер, когда они направились к временной палатке Сайласа, которую он делил с тремя другими людьми.

“Есть изменения?”

“Никаких серьезных”, — сказал капитан. “Все по-прежнему на месте”.

“Хм, хорошо. Не хочешь перекусить?” Сайлас наконец-то понял, что Теннер не взял тарелку.

“…”

“Что это было?” спросил Сайлас сквозь стиснутые зубы.

“С-пюре с курицей”, — ответил Теннер, пока Сайлас смотрел на кастрюлю в его руках — каша из какой-то травы, листьев и чего-то, что могло быть рисом, но могло быть и чем-то другим. “Я… я думаю, там осталось немного. Я могу принести…”

“Все в порядке”, — Сайлас понимал, что ведет себя как идиот, никому ничего не доказывает, просто выставляет себя дураком. Однако… это была его личная битва, битва с самим собой. “Тебе нужно пойти отдохнуть. Завтра долгое путешествие”.

“Ты тоже”, — неловко улыбнулся Теннер, уходя.

Войдя в палатку, Сайлас обнаружил, что она пуста — это была довольно простая, сверхпростая форма жилья. Кровати были просто стопками соломы, набросанными друг на друга, и лежали они прямо на открытой земле, не обеспечивая никакой изоляции. Он подошел к самому правому углу, сел и принялся за еду. По крайней мере, все было не так плохо, как казалось. Хотя он и скучал по земной еде, но уже успел немного привыкнуть и к этой. Деликатесов было мало, но не настолько, чтобы он предпочел уморить себя голодом.

Когда он доел обе тарелки, усталость одолела его, и он лег, закрыв глаза. Было холодно, но палатка обеспечивала некоторую изоляцию, по крайней мере, от ветра. Задремав, он погрузился в беспробудный сон, который, казалось, будет длиться вечно, но лишь ненадолго, когда его разбудил мочевой пузырь.

Как только он открыл глаза, он понял, что уже глубокая ночь — ведь он ничего не видел. И, что самое главное, не слышал ничего, кроме дыхания людей в одной палатке с ним. Он встал и проклял тот самый мочевой пузырь, который его разбудил.

Каким-то образом найдя выход из палатки, он высунул руку и ухватился за ее края, идя к заднему концу, и добрую минуту боролся с темнотой, пытаясь расстегнуть штаны.

“Хаааа”, — вздохнул он в наслаждении, звуки воды, ударяющейся о твердую землю, быстро доминировали над окружающим миром. “Черт, как холодно…” всего несколько секунд, а он уже дрожал. Он торопился изо всех сил, натягивая штаны, как только закончил и приготовился повернуться и идти обратно — и тут он услышал звук, который ему не принадлежал. Это было негромкое шипение, похожее на ветер… но другое.

Однако лишь секунду спустя он понял, что это было, — как только увидел, что одна из палаток загорелась, словно адский фонарь. К тому времени, однако, раздались еще десятки “свистов”, и ночное небо озарилось огнем падающих стрел. Ошеломленный, он подавил ужас в своем сердце и набрал в легкие столько воздуха, сколько мог, прежде чем закричать во весь голос.

“ОГОНЬ!”

Глава 43. Забрать жизнь

Хотя крик Сайласа был громким и пробуждающим, было уже слишком поздно. Как только его голос растворился в ночи, десятки палаток охватило пламя, и еще одна волна стрел обрушилась на них. Он бросился в палатку, все время крича “ОГОНЬ, ОГОНЬ, ОГОНЬ” как сумасшедший, пытаясь разбудить как можно больше людей. Это сработало, и вскоре все больше и больше криков доносилось до него.

Пробудив ото сна трех своих товарищей по палатке, он пнул их, когда они продолжали ворочаться в своих соломенных постелях. Пинок сделал свое дело: все тут же встали, готовые к бою. Однако, как только они поняли ситуацию, они тут же выхватили оружие и бросились наутек. Сайлас на мгновение задумался, прежде чем подхватить меч и тоже броситься бежать. Эта петля была обречена в любом случае — он мог бы проверить свои навыки и попытаться понять, что, черт возьми, произошло.

К тому времени, когда он вышел из палатки, бои уже начались. Непонятно, откуда они появились, но, разбросанные по всему лагерю, он увидел десятки незнакомых фигур, вооруженных самым разным оружием — от элементарных мечей до своеобразных шипованных дубин. Стычки вспыхивали повсюду, но наибольшее их количество было возле военной палатки, где спал Вален.

Просто стоя и глядя на мигающие огни костра, освещающие поле боя, Сайлас ощутил это — впервые с той первой ночи, когда он прибыл сюда, он ощутил войну. Но на этот раз это была не нежить, пытающаяся пожрать живых, а люди против людей.

Трупы быстро начали устилать территорию кемпинга, и многие из них застыли в ползающих позах, пытаясь выбраться из пламени, охватившего их палатки. Это был ужас, который был гораздо ближе сердцу Сайласа; если тот, который он испытал, глядя на фигуру в небе, был необъяснимым, тем, что разрушил его разум, то этот… был человеческим.

Скрежеща зубами и размахивая рукоятью меча, он бросился вперед, направляясь к палатке Валена. Если он хотел узнать, кто за всем этим стоит, у него было больше всего шансов, поскольку принц был наиболее вероятной целью.

Примерно в сорока ярдах от палатки Сайлас вздохнул и бросился в сторону, едва увернувшись от дикого взмаха топора. Напавший на него человек повалился вперед, тяжелый топор понес его вперед и даже вытолкнул на мель. Сайлас спотыкался, хватаясь за мокрую землю — от крови, как он понял, едва взглянув вниз, — тяжело дыша и пытаясь убежать. Однако он поскользнулся на этой самой крови, уткнувшись в нее лицом. Она была… склизкой. Сладкая на языке.

Его чуть не стошнило, он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как человек с топором снова спускается к нему. Крича, как обезумевший человек, он шагнул в сторону и увернулся от медленного взмаха топора, выхватил свой клинок и, используя каждую унцию силы, которой обладали его руки, нанес удар вперед. В этот момент что-то щелкнуло — щелкнуло в его сознании, щелкнуло в его пальцах, в том, как он держал клинок.

В отличие от стрел, сыпавшихся с неба, меч издавал точно такой же звук, пробивая по идеальной траектории несколько слоев одежды мужчины и вонзаясь в его сердце. Человек с топором остановился на месте, его глаза на мгновение расширились, когда он задыхался. Сайлас инстинктивно отпрянул назад и вынул меч из тела, отчего тот упал и растянулся мертвым.

Тяжело дыша, он еще не успел осознать, что убил другого человека. Все, что он мог видеть, это другого человека, идущего на него, владеющего мечом. Адреналин зашкаливал, мозг работал на пределе возможностей, и Сайлас встретил его лицом к лицу, отскочив в сторону и уклонившись от направленного вниз удара. Мышечная память, которую он так долго нарабатывал, наконец, вступила в игру, его руки естественным образом вытянулись в стороны, направляя меч в широкую косую полосу.

Удар был поспешно парирован, и человек напротив него от удара повалился набок, потеряв опору. Воспользовавшись случаем, Сайлас шагнул вперед, внутрь слепой дуги мужчины. Вместо того чтобы отвести клинок, он зажал его в одной руке, а другой ударил мужчину в почку. Тот вскрикнул от боли, потерял опору и попятился назад, после чего Сайлас воспользовался случаем и нанес еще один удар — снова прямо в сердце. Еще один человек упал, широко раскрыв глаза в недоумении.

Каким-то образом Сайлас добрался до военного шатра и увидел круговую линию солдат, защищавших его от все увеличивающегося числа нападавших. Это был не поспешный набег — это была полностью подготовленная битва. Их планы просочились, понял Сайлас, вспоминая. Кроме Дина, ворота открывал еще один человек — в тот момент Сайлас не обратил на это внимания, поскольку Дин сиял очень ярко, перехватывая его внимание. Но другой человек… другой человек уже был частью замка. Я не могу умереть, пока не выясню, кто это, — все еще позволяя адреналину нести его вперед, он начал бешено оглядываться по сторонам, не обращая внимания на военную палатку. Он сбросит ее — это было слишком жестоко, чтобы продолжать, даже если они победят.

Однако даже при горящих вокруг кострах было трудно ориентироваться на поле боя, не говоря уже о том, чтобы рассмотреть лица участников. Кто это? Кто это?! КТО ЭТО?! Он скрежетал зубами до крови в деснах, злясь. Он был в ярости. Как кто-то мог так легко предать людей в замке? С такой готовностью ввязаться в битву, в которой обе стороны остались без сил? Даже если бы они победили, стоило ли это того?

Если Дин был не злом, а человеком, которого обстоятельства и намерения подтолкнули к злу, то другой человек в ту ночь — тот самый, который организовал то, что происходило в данный момент, — был злом. Дело было не только в том, что они устроили засаду — это было сделано, благодаря элементу неожиданности. Но план… он был слишком грубым. Слишком простой. Просто поджечь несколько палаток, а затем вступить в рукопашную схватку, в которой многие из вас погибнут? Разве не проще было бы подготовить больше ловушек? Убить еще больше людей, прежде чем вступать в прямой бой?

“Сайлас! Иди сюда!” Голос Теннера каким-то образом смог пробиться сквозь звуки поля боя, рев пламени и постоянные крики агонии и боли. “Иди сюда!” Прежде чем Сайлас успел что-то сказать, он почувствовал, как сильная рука схватила его и потянула назад, прямо через линию обороны и в военную палатку.

Присмотревшись к Теннеру, Сайлас увидел, что все его одеяние окрашено в пунцовый цвет, и глаза его удивительным образом отражают тот же цвет. Внутри палатки было холодно и жутко — там лежало довольно много трупов, и среди них… был Вален. Его глаза все еще были широко открыты, губы приоткрыты.

“Черт, что, черт возьми, случилось?!” спросил Сайлас.

“Я… я не знаю. Я и сам не уверен”, — Теннер скрежетал зубами в отчаянии. “К тому времени, как я услышал твое предупреждение… принц, он… он уже…” Если они уже убили принца, то какой, черт возьми, смысл во всем этом?! “Я не могу поверить… Я не могу поверить, что позволил принцу умереть в мою смену. Моей головы… моей головы будет недостаточно…”

“Отвяжись”, — крикнул Сайлас капитану. “Ты кого-нибудь видел? Что-нибудь?! Что-нибудь, что может дать нам подсказку, кто это сделал?!”

“Какая теперь разница?! Принц мертв! И мы не далеко!”

“ТЫ ЧТО-НИБУДЬ ВИДЕЛ?!” сердито прорычал Сайлас, наконец, похоже, вытащив капитана.

“Я… я не уверен. Может быть? Когда я бросился посмотреть, что случилось, я увидел, что кто-то идет в стороне, неподалеку. Я… я просто подумал, что это был еще один из наших людей, увидевший, что происходит”.

“Что-нибудь в нем выделяется?”

“Э… плащ? Может быть? Я не знаю…”

“Капитан, нас перегружают!” — крикнул кто-то снаружи. “Черт, Дайсдер! Проснись! Дайсдер! Капитан, мы-АААААААГХХХ!”

“Они здесь”, — Теннер глубоко вздохнул. “Прячьтесь”.

“А?”

“Прячьтесь!” негромко крикнул Теннер. “Я буду сдерживать их столько, сколько смогу. Посмотрим… посмотрим, есть ли возможность убежать. Я уже отослал Райну — она должна быть где-то поблизости. Если вы двое успеете… еще есть надежда на справедливость”.

“…” Сайлас смотрел на мужчину решительным взглядом, не имея духу сказать ему, что все это бессмысленно. Плащ… плащ… странный плащ… — повторял он про себя, направляясь глубже в палатку — не для того, чтобы спрятаться, а чтобы закончить свою жизнь и начать ее заново. Это было мало, но это не было ничем. Кроме того, были и другие способы выяснить, кто это был — например, позволить им двоим снова открыть ворота, но выяснить, кто этот человек помимо Дина.

Вздохнув, Сайлас посмотрел на меч и замер — повсюду была кровь. Когда он наконец успокоился, воспоминания нахлынули на него — он убивал, и не один раз, а дважды. Он заколол другого человека и смотрел, как тот умирает. Он убил кого-то своими собственными руками. От осознания этого он начал дрожать, его пальцы опустили рукоять меча, металл звякнул о камень. Его лицо побледнело, губы задрожали и слегка разошлись. Он убил кого-то.

Ощущение, когда он вонзил меч в сердце этих двух мужчин и почувствовал, как оно перестало биться… оно повторялось в его сознании, как колыбельная песня, снова и снова, снова и снова, все глубже и глубже. Он видел их лица, бледные, пораженные, испуганные, растерянные… они плакали, смеялись, издевались, умоляли, насмехались, умоляли и умоляли. Он потерял сознание.

Ты умер.

Точка сохранения ‘Невежественное Пробуждение’ была инициализирована.

Глава 44. Холод

Сайлас резко проснулся, вернувшись в лес, на фоне разговора между Валеном, Теннером и Райной. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать произошедшее. Так или иначе, он умер, потеряв сознание, и был возвращен сюда. Последнее, что он помнил… это как его тело отключилось, сверху донизу, после того как в груди появилось неописуемое чувство, будто он задыхается.

Оно было там, снова. Оно накатывало, как приливные волны, обрушиваясь на его совесть. Он убил кого-то. Даже если бы сейчас его поступок был отменен, он все равно кого-то убил. Дважды, на самом деле. Его лицо побледнело, губы задрожали, глаза расширились. Вскоре другие заметили, что с ним что-то не так.

“Сайлас? Ты… ты в порядке? Что случилось?!” быстро спросил Вален, поспешно подойдя к нему.

“Что случилось?” Теннер присоединился к нему, оба присели по обе стороны от Сайласа. “Эй, ты меня слышишь? Я… я думаю, он в отключке? Что происходит?”

“Еще минуту назад он был в порядке!” воскликнул Вален. “Быстрее, нам нужно отнести его в замок! Мастер Аудин узнает, что с ним! Помогите мне нести его! Райна, у тебя осталось немного воды?”

“Д-да, да!” Райна, наконец-то придя в себя, полезла в сумку и достала маленькую бутылочку с водой, протягивая ее трясущимися руками Валену. Тот быстро налил немного себе на руку и протер ею лоб Сайласа.

“Вперед, вперед!” Теннер взвалил Сайласа на спину и помчался вперед. “Держи его в сознании, что бы ни случилось!” — крикнул он Валену, который забыл, что они должны были нести его вместе. Вместо этого, пока они бежали, он продолжал говорить и время от времени поливал водой упавшего человека. “Эй, эй, мы почти пришли, хорошо? Мастер Аудин узнает, в чем дело, обещаю! Знаешь ли ты? Однажды у меня очень сильно болел живот, и он дал мне всего одну траву, и через день боль прошла! Это было чудо…”

Однако Сайлас совершенно не понимал, что происходит вокруг него. Его разум повторял эти два момента снова и снова, как песню по кругу. Он не мог избавиться от них, от воспоминаний. Он не мог похоронить их, не мог отрицать их. Впервые в жизни он не мог игнорировать то, что грызло его душу. Это переполняло его сверх всякой меры.

Ощущение в желудке поднялось вверх и прошло через горло, когда он инстинктивно наклонился вперед и выпустил свои внутренности, не осознавая, что брызнул именно в сторону Валена. Хотя это несколько ослабило чувство, оно все еще жгло. В конце концов, он убил кого-то. Не одного человека, а двух. Двух других людей. Он убил их своими собственными руками. Хотя его окружала смерть с тех пор, как он пришел в этот мир, обычно это была его собственная смерть — или, по крайней мере, смерть, не зависящая от его рук.

Впервые его руки были испачканы ею. Это было странно, он инстинктивно знал — он был готов покончить с собой без колебаний, но… отнять жизнь у другого — это совсем другая история. В глубине души он знал, что, скорее всего, в какой-то момент ему придется кого-то убить. В конце концов, этот мир не был Землей, связанной законами, не обремененной ежедневной борьбой за выживание. Он был другим, созданным с учетом другой культуры, других перспектив.

Но он всегда считал, что этот день наступит в будущем — далеком, далеком будущем. Если ему повезет, размышлял он, ему никогда не придется пачкать руки. Но, по крайней мере, он готовил свою психику на тот случай, если придется. Подготовка — ключевое слово.

Он не был готов — отнюдь нет. Снова вспомнив ощущения, он инстинктивно выпустил свои внутренности, задыхаясь. Он потерялся в какофонии голосов, образов, миражей и мигающих огней, в которых не мог разобраться. Он был потерян.

Вален только успел кое-как вытереть лицо, как увидел еще один бурлящий снаряд. К счастью, он вовремя заметил его и успел увернуться в сторону как раз в тот момент, когда увидел его. Он не понимал, что произошло — одну секунду он был в полном порядке, даже шутил с остальными, и вдруг… ему стало плохо. Если Пророк заболел, то это не просто обычная желудочная болезнь и тому подобное. Это могла быть даже болезнь Божественная. Но Вален молился, чтобы это было не так.

Группа добралась до замка относительно быстро, в основном благодаря тому, что Теннер не сделал ни одного перерыва, не обращая внимания на свои плачущие мышцы и легкие, и направился к стенам замка. Оказавшись внутри, они без труда расчистили путь и сразу же направились в покои мастера Аудина, как и велел Вален.

Оказавшись там, Теннер даже не стал стучать, а выломал двери и вбежал внутрь, напугав пожилого мужчину, который вскрикнул от шока.

“Что за…”

“Помогите ему, пожалуйста!” немедленно сказал Вален, когда Теннер уложил Сайласа на соседнюю кровать.

“П-принц?” — пожилой мужчина все еще был в замешательстве, не понимая, что происходит.

“Помогите ему, мастер Аудин”, — сказал Вален, указывая на Сайласа.

“О-о-о, посмотрим”, — хотя он не имел ни малейшего представления о том, что происходит, он знал, что здесь есть человек, нуждающийся в помощи, по крайней мере, этого было достаточно. Поспешно подойдя и опустившись на колени возле кровати, стоящей на полу, он внимательно осмотрел мужчину, на вид лет тридцати с небольшим. Его лицо было бледным, как снег, веки постоянно трепетали, глаза двигались вперед-назад в своих глазницах, как будто он то погружался, то выходил из сознания. Кроме того, все его тело дрожало, но при беглом осмотре не было похоже, что у него жар. “Что случилось?” — спросил пожилой мужчина, пытаясь понять, может ли он экстраполировать какие-то подсказки из контекста.

“Я… я не знаю”, — честно ответил Вален. “Один… один момент он был в порядке, а потом он… он стал таким — бредовым. Он… он вообще не реагировал на нас”.

“…” Мастер Аудин нахмурил брови — это был нехороший признак того, что он совершенно не реагировал на происходящее. “Сначала помогите мне раздеть его”, — сказал он, заметив, что мужчина сильно вспотел. “А ты, девочка, видишь вон то ведро? Иди на улицу и наполни его водой! Быстро!”

“Д-да!” Райна, наконец-то поблагодарив, что у нее есть цель, помимо беспокойства, быстро примчалась с ведром, которое было в два раза меньше ее.

Тем временем Вален и Теннер помогли старику полностью раздеть Сайласа, после чего тот вытер его, продолжая осматривать. Следов укусов нигде не было видно, что исключало укус ядовитого существа. Мужчина все еще дрожал, но это не было похоже на холодную дрожь, которую Аудин часто видел в этих краях, особенно в сезоны болезней. Это больше напоминало ему “холодный озноб” — явление, которое еще не было полностью известно. Обычно это случалось с людьми, пережившими нечто ужасное, после чего их душевное состояние отражалось на физическом поведении. Однако, учитывая описание событий принцем, это не похоже на то; в конце концов, “холодный озноб” возникает сразу и без промедления.

К этому времени вернулась Райна с ведром, ковыляя вправо и влево, пока ставила его. Она была красной и усталой, задыхалась и тут же рухнула рядом с ведром.

“Принесите ведро”, — приказал Аудин Теннеру. “Принц, если можно, попрошу вас заглянуть во второй ящик моего стола”, — добавил он. “И достаньте мне обе створки спереди”.

“Да!” — быстро ответили Теннер и Вален, поспешив выполнять свои задания.

Все еще не понимая, что происходит вокруг, Сайлас дрейфовал. Это был не тот вид дрейфа, который он мог контролировать — на самом деле, он уже давно потерял контроль над своими действиями. Он пребывал в странном бреду, в какой-то дымке, которая была ни здесь, ни там. По правде говоря, ему удалось немного успокоиться, и первоначальный приступ ужаса значительно утих. Воспоминания о своих действиях, по крайней мере, больше не закручивали его в спираль, а лишь заставляли на мгновение почувствовать удушье.

В глубине своего сознания, после первоначального неприятия, он знал, что должен быть в порядке с тем, что он сделал. Даже несмотря на стирание событий, он должен быть в порядке. Если он хотел выжить и, что еще важнее, сделать что-нибудь стоящее в этом мире, ему нельзя было сгибаться и ломаться каждый раз, когда его заставляли кого-то убивать. Но, в то же время, он не хотел полностью стирать эту реакцию. В конце концов, именно такие чувства вины, боли и ужаса удерживали людей от совершения чудовищных поступков. Если он просто “удалит” ее… что станет с ним?

Он не знал. И не мог знать. Но он надеялся, по крайней мере, никогда не стать тем, кого он часто осуждал. Он не хотел быть убийцей, даже если ему придется убивать. Нет, “придется” — это слишком сильное предположение, он считал, что альтернатива есть всегда, но только в идеальной утопии. Иногда, по крайней мере, люди чувствуют, что выбора нет.

“Уф”, — простонал он, приходя в себя. Темнота в его глазах медленно рассеялась, когда он открыл глаза. Сначала все вокруг было размытым, бесформенным, тишина пронизывала его мир. Но через несколько мгновений зрение обострилось, и он смог разобрать, что находится в комнате с каменными стенами. Это была незнакомая комната — явно не его собственная, хотя стены говорили о том, что он снова в замке.

“Он-он-он проснулся! Он проснулся!” — пронзительный крик едва не сбил его с ног. Он явно принадлежал Райне, хотя он никогда раньше не слышал, чтобы она достигала такой высоты.

“Он проснулся?! Он проснулся!” Теннер присоединился сразу после этого, две тени сразу же нависли над ним.

“Слава Богу…” измученный и дрожащий голос Валена прозвучал последним. “Ты очнулся… ты очнулся…”, — их лица наконец попали в поле его зрения, заставив его едва не вскрикнуть. И Райна, и Теннер выглядели… ужасно. Под глазами у них были мешки размером с Техас — которые, честно говоря, сами по себе были вдвое отвратительнее из-за заметного красноватого оттенка — и их лица явно видали лучшие дни. Господи, как долго я был в отключке? Это холодное чувство через мгновение сменилось теплым. Эти трое, вероятно, все это время оставались рядом с ним, явно не спали. Да… — он заставил свои губы улыбнуться, глядя на этих двоих.

“Вы оба выглядите как дерьмо”, — сказал он.

“Да, он вернулся! Ха-ха-ха…”

Глава 45. Дети осужденных

Сайлас перезапустил цикл. На самом деле, он перезапускал его довольно много раз с того дня, когда Вален, Теннер и Райна привели его сюда. Хотя это была церемония сближения, он не хотел, чтобы у них в голове сложился его образ. Отчасти это было связано с его положением “пророка”, но в основном потому, что… он не хотел этого.

С тех пор он в основном справлялся. Пил, ел, размахивал мечом в тщетной попытке забыться. В какой-то степени это помогло. Хотя он все еще просыпался посреди ночи в дрожи и поту, по крайней мере, становилось лучше. Ночные кошмары утихли, и он мог взять в руки меч без того, чтобы все тело билось в конвульсиях.

Он не старался быть продуктивным — не мог. Он не мог ни на чем сосредоточиться в течение долгого времени, и ему казалось, что если он это сделает, то просто наполовину провалит дело. А халтура в этом месте не годилась. Ему нужно было время, и он воспользовался этим временем. В конце концов, время, действительно, было единственной вещью, которой у него было в избытке. Бесконечное время, разложенное перед ним.

Сидя на террасе с видом на восточную стену, его взгляд был устремлен вдаль. За стеной, за лесом, за горами был участок земли с ровным склоном, куда и устремлялись его мысли.

“А, вот и ты!” Голос Валена выдернул его, заставив посмотреть в сторону, где он увидел молодого принца, подъехавшего с улыбкой на лице. “Я везде тебя искал!”

“Хох? Почему?” спросил Сайлас.

“Зачем? Чтобы отпраздновать, конечно! Сегодня вечером я помазываю нового капитана! И я устраиваю бал для всего замка, чтобы поблагодарить людей за то, что они так быстро починили стену!”

“Они починили стену? Это было быстро”, — сказал Сайлас. Хотя каждый раз, когда он заново проходил цикл, все было в основном одинаково, обычно были некоторые отличия, полностью зависящие от его поведения и выбора. “Кто новый капитан?” — спросил он инстинктивно.

“Это один человек по имени Деррек”, — ответил Вален. “Я сам видел его в действии во время вторжения — он был в авангарде! Его храбрость и мастерство покорили меня. Я думаю, он отлично подойдет”.

“Рад за вас обоих”, — сказал Сайлас, заставив себя улыбнуться. “Могу я спросить тебя кое о чем?”

“Конечно. Все, что угодно”.

“… Вы когда-нибудь убивали кого-нибудь? Не вурдалака, я имею в виду, а другого человека”.

“… У меня”, — ответил Вален после минутного молчания. “Почему?”

“Как ты это пережил?”.

“Смирился?” Вален горько усмехнулся. “Нет, вот как. Прошло уже почти четыре года, как я понял, и… боюсь, это все еще преследует меня”.

“Стало ли лучше?”

“Лучше? Немного, я полагаю”, — сказал Вален, вздохнув. “Со временем он просто… стал частью меня. Как продолжение меня самого. Напоминание о том, что я способен на такое же зло, как и те, кого я осуждаю. Кстати, почему ты спрашиваешь?”

“Просто любопытно”, — пожал плечами Сайлас. “Я никогда не считал тебя кем-то вроде этого”.

“За кого ты меня принял?”

“Вуайерист и придворный плейбой”, — честно ответил Сайлас. “Он проводил дни во дворце, флиртуя с замужними дамами и спаивая лордов”.

“…”

“…”

“… раз или два”, — пробормотал Вален.

“Убирайся отсюда!” воскликнул Сайлас, глядя на молодого человека, который криво улыбался. “Правда? Они тебя поймали?”

“Они знали”, — сказал Вален. “Но молчали”.

“Проклятье”, — Сайлас втянул холодный воздух. “У тебя много, много слоев, молодой принц. Я считал тебя простаком. Оказывается, ты дважды простак!”

“Хаа”, — беспомощно вздохнул Вален, качая головой. “Забудь об этом. Ты будешь присутствовать сегодня вечером?”

“Конечно”, — кивнул Сайлас.

“А, капитан Деррек”, — внезапно окликнул Вален, заставив Сайласа обернуться.

“Пока нет, Ваше Высочество”, — ответил мужчина, который был еще одним красавцем, заключил Сайлас. У него была точеная, квадратная челюсть, пара сапфирово-голубых глаз, достаточно щетины, чтобы слегка состарить его, но не сделать неухоженным, и короткие золотисто-коричневые волосы. Его рост превышал шесть футов, и он выглядел еще более героическим, чем Вален. Сайлас сразу же заподозрил неладное — и это не имело никакого отношения к красивым чертам лица этого человека. Ни при чем. “Это…?” — взглянув на Сайласа, спросил мужчина.

“Ах, да, вы двое еще не знакомы”, — сказал Вален с улыбкой. “Это мой… советник, Сайлас. Сайлас, а это герой, о котором я тебе рассказывал. Вам двоим стоит познакомиться, поскольку в будущем мы будем проводить много времени вместе. Увидимся вечером!” Вален одним махом убежал, оставив после себя неловкую атмосферу. Сайлас лишь улыбнулся новому капитану и продолжил пить сладкое вино.

“Как вы это сделали?” — резко спросил мужчина.

“Что сделал?” переспросил Сайлас.

“Убедил Его Высочество, что ты был Пророком”, — глаза Сайласа на мгновение расширились, когда он оглянулся. С лица исчезло спокойное, красивое выражение, вместо него появилось строгое и даже немного сердитое выражение.

“…” Сайлас замолчал, очищая свой разум от дымки. Он понял, что разговор, который ему предстоит, очень важен — он должен будет вспомнить о нем, когда неизбежно снова запустит цикл. “Почему ты спрашиваешь?”

“В этом мире нет пророков и мессий”, — убедительно сказал Деррек. “Только шарлатаны, эксплуатирующие либо беспомощных людей, либо их беспомощные ситуации”.

“Ты, кажется, абсолютно убежден, что меня не существует”, — сказал Сайлас. “Значит ли это, что ты сейчас разговариваешь сам с собой? Как странно”.

“Выражайте мои слова, как хотите, я вас разоблачу”.

“Так ли это?” Сайлас снова посмотрел на молодого человека, на этот раз глубоко. “Какое это имеет значение для тебя? Разве мы оба не просто используем обстоятельства молодого парня в своих корыстных целях?”

“… что ты имеешь в виду?” — нахмурился мужчина, его рука инстинктивно потянулась к ножнам, пристегнутым к поясу, но тут же отдернулась.

“Как ты не идиот, так и я не идиот”, — пожал плечами Сайлас. “Тот, кто выглядит как ты, выведен специально. Черт, даже если бы я нарисовал лицо, я бы не смог добиться такого же совершенства. Ты происходишь из “хорошей крови”. Так какого хрена ты делаешь в этой гребаной глуши, сражаясь с упырями и преклоняя колено перед принцем, о существовании которого ты до недавнего времени не знал?”.

“…” Сайлас намеренно использовал агрессивные выражения, и, как он подозревал, это приводило мужчину в ярость. Он понял, что даже если Вален ничего не говорил во время своих… вспышек, он всегда видел, как выражение лица принца слегка менялось. А вот такой человек, как Теннер, казалось, не возражал, какие бы непристойные слова он ни использовал. “Похоже, вы уверены, что я не просто прирежу вас там, где вы стоите”.

“Я сижу”.

“…”

“Но ты прав. Ты можешь меня прирезать”, — сказал Сайлас, пожав плечами. “Тогда хотя бы скажи мне, кто ты такой. Ты не Деррек, безымянный стражник, чьи подвиги привлекли внимание молодого принца”.

“Ты действительно принимаешь меня за дурака?”

“Да, привычно”, — без колебаний ответил Сайлас.

“Дерзкий!” — мужчина в гневе выхватил меч, острие которого находилось в нескольких сантиметрах от его лица. “Извинись!”

“… Господи, сколько же тебе лет, мать твою? Это все, что нужно, чтобы у тебя сработал предохранитель?” Сайлас лишь взглянул на меч и отвернулся, вздохнув и сделав глоток вина. “Убери эту штуку. Это не игрушка”.

“…”

“…”

“Шарлатаны и их манера владеть словом”, — мужчина глубоко вздохнул и убрал меч в украшенные ножны. “Не принимайте ум за остроумие”.

“Садись”, — сказал Сайлас, указывая на кресло рядом со своим. “Несмотря на наши огромные различия, я думаю, мы могли бы работать вместе”.

“Ни за миллион жизней”, — сразу же ответил Деррек, хотя в конце концов сел. “Я лучше умру, чем лягу в постель с таким шарлатаном, как ты”.

“Что плохого в том, что два шарлатана работают вместе?”.

“…” брови мужчины вздрогнули и яростно дернулись.

“Видишь, в этом и есть разница между нами”, — усмехнулся Сайлас. “Ты можешь называть меня любым именем, какое только можно себе представить, и я признаю это, потому что мне, в общем-то, все равно, даже если бы я попытался. И все же, посмотри на себя. Уже дважды ты чуть не снес мне голову, потому что я, цитирую, переступил черту. На этом далеко не уедешь”.

“…Из-за таких, как ты, моя родина разваливается по швам”, — внезапно сказал мужчина, выражение его лица было ужасающим. Даже Сайлас поразился этому образу. “Так что простите меня за то, что я не подошел к вам с добротой и любовью”.

“Такие, как я? Ах, я не знал, что Этерния наводнена лжепророками и мессиями”.

“…”

“Кроме того, боюсь, что я гораздо более реален, чем большинство других”, — усмехнулся Сайлас. “Например, что если я скажу тебе… что менее чем через неделю сюда вторгнется банда преступников, живущих в горах?”

“…!”

“Ты что, издеваешься?! Ты был другим чуваком? Тот, что с Дином?!” взорвался Сайлас, закатывая глаза от разочарования. “Черт побери. Вы оба. Пошел ты. Особенно ты. Черт, я думал, мы сможем работать вместе, поскольку, как я полагал, даже в худшем случае ты был бы сыном благородного дворянина или кем-то в этом роде. Но нет, ты гребаный психопат. Ебаный ад, в последнее время я не могу поймать передышку”.

“… Я… Я не… О чем ты говоришь?!” мужчина выглядел искренне озадаченным, по крайней мере, из-за второй части вспышки Сайласа. “Что ты имеешь в виду с Дином? Дин… он жив? Это… нет, это невозможно! Я… я сам вонзил меч в его сердце! Я видел, как он умирал! Я… я видел, как его хоронили… ты… ты лжешь! Это невозможно!”

“… нет, подождите, подождите секунду. Вы… вы не с преступниками?”.

“Что?! Почему я должен быть с этой нечестивой мразью?! Я пришел сюда с явной целью избавиться от этого улья разврата!”

“И вы якобы убили Дина?”

“Не… не якобы! Я убил его!”

“Ну, я не знаю, что тебе сказать, парень”, — вздохнул Сайлас, чувствуя себя совершенно потерянным. “Этот парень очень даже жив. На самом деле, он, вероятно, будет присутствовать на сегодняшнем балу, или что там устраивает принц. Он придет, чтобы предупредить нас о готовящемся нападении, которое я до сих пор не могу настроить. Зачем ему предупреждать нас? Не похоже, что это даст ему какое-то преимущество”.

“… ты… ты… кто ты?!” Деррек внезапно вскочил на ноги, бросив при этом стул на пол. Мужчина трясся, его глаза были широкими, как яйца, и он указывал дрожащим пальцем на Сайласа. “Откуда… откуда ты это знаешь?”

“Знаешь что?”

“Нет, нет, нет, это невозможно. Он не может быть живым. Он не может быть. Если… если он жив, тогда… тогда это значит… нет, это плохо. Это ужасно. Если они проникли так глубоко… нет. Я должен немедленно доложить Учителю. С этим нужно разобраться”.

“Эй, эй, помедленнее-помедленнее! О чем вы, черт возьми, говорите? Кто и куда проник? Какой Учитель? С чем нужно разобраться?”

“… они называют себя Детьми Осужденных”, — Сайлас содрогнулся. “Молись, о Мессия, ты ошибаешься”, — сказал Деррек, его лицо стало лицом Парагона. В этот момент он стоял выше и святее, чем даже Принц. “Иначе скоро мы все сгорим в черном огне”.

Глава 46. Сложный мир

Сайлас сидел с пустым взглядом в глазах, холодный ветер бил по щекам и морозил их. Но он даже не замечал этого. Он погрузился в раздумья, крепко сжимая в руке лист пергамента. Это была его попытка обобщить все имеющиеся у него знания, чтобы попытаться найти во всем смысл. Однако, как выяснилось, даже когда все было разложено перед ним, он не смог ничего понять. Более того, в некоторых отделах он запутался еще больше.

После разговора с Дерреком он еще раз перезагрузил временную шкалу и сразу же начал пытаться собрать кусочки головоломки воедино. Проблема, однако, заключалась в том, что ему не хватало большинства необходимых кусочков, а некоторые из них были связаны с выяснением того, кем была фигура, сломавшая его разум, — чего он явно не хотел делать.

Встряхнув головой, он фыркнул, а затем снова посмотрел на пергамент. Хотя его почерк был беспорядочным, он был очень горд тем, что представлял собой пергамент — месяцы и месяцы его упорной работы по изучению языка этого мира. И, несмотря на многие, многие, многие ошибки, он действительно преуспел. Он специально написал это на “энпортиуне”, как называли его местные жители, а не на английском, просто чтобы проверить себя.

Она была довольно запутанной, но не обязательно из-за языка, а скорее из-за его душевного состояния, когда он писал ее. Каждый раз, когда он вспоминал какую-нибудь деталь или лакомый кусочек, он записывал его. Было много, много вещей, которые чуть не вылетели у него из головы, напоминая ему о том, как быстро мозг забывает то, что ему не повторяют ежедневно. На самом деле, просматривая “прачечный список” вещей, которые он знал или мог утверждать с некоторой долей уверенности, он чувствовал, что ему не хватает еще нескольких. Не помогало и то, что все это было совершенно неорганизованно, без какой-либо рифмы или причины.

-дети осужденных? Что это значит? -> Культ? Может быть, религия? (могут оживлять мертвых?)

— Вален изгнан (королева? король? большой заговор?)

-вторжение упырей, никакого расследования (подозрительно); большая долина, дневник, смысл? Подъем Этернии = падение какой-то империи?

-Сирс подкуплен “темной фигурой в маске”; фигура == дети осужденных? Связь с ужасом и тенью, убившей Валена? (не в том месте и не в то время?-> тайна замка?

-Хозяин Райны знает (что?)-особый культ?

-кто такой Дин (спросите у сочного хрена); его силы == осужденные силы?

— Ван’аши?

-что вообще имеет отношение к гребаному ничего не имеет смысла!

— один большой заговор или несколько маленьких?

-кто второй заговорщик? (приоритет)

— женщина, которая сбежала = свободный конец? найди ее

Глядя на дезориентирующий беспорядок, Сайлас вздохнул и взял кубок с вином, отпив глоток. Положив пергамент во внутренний карман, он снова погрузился в глубокую задумчивость. Ему казалось, что он находится на пороге чего-то, но не знал, что и где искать, чтобы найти эти оставшиеся части. Каким-то образом, он подозревал, что все это связано вместе — и те две тени, которые разрушили его представление о том, что значит “сражаться” в этом мире, и все остальные сверхъестественные вещи, окружавшие его.

Ему нужно было больше информации, но в глубине души он знал, что не сможет многого добиться от Деррека. Даже если ему удастся убедить его в том, что он “пророк”, с помощью многочисленных уловок, он не был похож ни на Тебека, ни даже на Сирса. Он был… благородным. Хотя даже мысль об этом слове заставила Сайласа сглотнуть, это была правда — настолько, насколько это вообще возможно в этом мире.

Кроме него, других источников информации не было. Он выжал Валена досуха, и единственное, что он мог от него узнать, это реальную, полную историю о том, как он стал известен общественности как “мертвый”. Однако, даже если это и было связано с остальным, это была настолько незначительная деталь, что Сайлас не придавал ей большого значения.

Рядом с этими двумя находились Дин и его сообщник. Однако он подозревал, что даже если они захотят что-то сказать, то не смогут. Дин выглядел не как человек, работающий на секту, а как человек, движимый собственным безумием. Вполне вероятно, что даже если его оживили — а Сайлас сильно подозревал, что это не так, поскольку гораздо вероятнее, что он был просто смертельно ранен и спасен с порога смерти — он был всего лишь либо экспериментом, либо одним из многих инструментов.

И они не могли просто покинуть замок — им пришлось забаррикадироваться на зиму и переждать ее.

“Лучший вариант действий…”, — пробормотал он вслух, постукивая пальцем по столу. “Подавить вторжение, найти предателя, посмотреть, как пойдут дела с Дерреком и Дином, и… переждать зиму? Это… хах”, — вздохнул Сайлас, понимая, как мало у него возможностей в этом сценарии.

Каждый кусочек знаний, которые он мог получить, полностью зависел от того, насколько Деррек и Дин были готовы кричать друг на друга, потенциально раскрывая определенные секреты в процессе. За пределами этого он был как наблюдатель, сторонний наблюдатель в своей собственной жизни.

Однако правда заключалась в том, что у него не было ни средств, ни инструментов, чтобы получить поддержку в этом мире… пока, во всяком случае. Его деятельность во многом зависела от Принца, но даже у Валена были свои ограничения — особенно с теми ресурсами и охватом, которыми они располагали. Другим средством расширения его возможностей была… Райна. Он довольно часто видел, как девушка возится с талисманами и прикосновениями магии. Несмотря на то, что он наблюдал за ней, он оставался таким же невежественным, как и в тот день, когда они приземлились.

“…Она научит меня?” — размышлял он. Видя, как экзорцистам приходится проходить абсолютно психические жизни, чтобы стать теми, кем они являются, Сайлас подозревал, что девушка не очень-то захочет просто так признаться ему во всех своих знаниях. А даже если и так, какова вероятность того, что Сайлас сможет использовать хоть что-то из этого? “Не помешает спросить. В худшем случае, я, наверное, смогу… перетасовать ее…”, — вздохнул он, горько улыбнувшись. Вряд ли ему было приятно манипулировать шестнадцатилетней девушкой, но в данный момент у него не было выбора.

Его мастерство фехтования снова достигло плато — вернее, не столько его мастерство, сколько его тело. Ему удалось нанести три удара за пять секунд, со средней точностью 3/10 в одно и то же место. Хотя он мог и дальше увеличивать свою точность, это также зависело от его тела.

“Черт, почему ты не можешь сделать мой обман немного более обманчивым?” — размышлял он. “Хоть чуть-чуть…”

Встав, он решил навестить Райну и расспросить девушку — в конце концов, время не терпит. В этот цикл она тоже к нему потеплела, как и во все предыдущие; на удивление, это почти не имело отношения к Сайласу. Независимо от того, ходил он к ней в гости или нет, она находила его и приставала к нему почти ежедневно. Очевидно, что их поход в лес и за его пределы стал достаточным толчком для того, чтобы девушка почувствовала, что может доверять ему практически полностью.

Войдя на ее рабочее место, он увидел, что она сидит на столе, наклонившись вперед. Ее волосы были в беспорядке, пряди разметались, как рой, что вполне отражало состояние комнаты. Похоже, она занималась этим довольно долго. Однако Сайлас знал — она разберется. Она всегда это делала. На самом деле, это должно произойти уже через четыре дня.

“Привет”, — он подошел к ней и сел на противоположный конец, вырвав ее из раздумий. Она, казалось, была на грани слез, когда смотрела на него, ее разочарование было очевидным. “Я принес тебе поесть”, — он мягко улыбнулся и протянул ей местный фрукт/овощ (он был неопределим, Сайлас поклялся) — круглый, хотя и приплюснутый на полюсах, похожий на яблоко, но очень белый как снег… клубника. Вроде того.

“Хаа”, — глубоко вздохнула Райна и взяла его, быстро пережевывая, как будто не ела несколько дней. “Это невозможно! Я… я не могу поверить, что я обещала принцу, что смогу это сделать! Он… он возненавидит меня, не так ли? О Боже, что, что если он выгонит меня?! Нет, нет, нет…”

“Эй, эй, успокойся, успокойся. Что значит ненавидеть тебя? Ты действительно так плохо о нем думаешь?”.

“… н-нет”.

“Нет, точно”, — усмехнулся Сайлас. “Верь в него, как он верил в тебя”.

“Т-ты прав. Принц Вален — нежная, добрая, прекрасная душа”, — говорила Райна с мечтательным взглядом в глазах. “Вот почему он пре…”

“Пре… что?” поддразнил Сайлас, пока Райн быстро спрятала лицо в груди, игнорируя его. “В любом случае, у меня есть предложение. Хотя я не знаю, будет ли оно полезным для тебя”.

“В чем дело?” — увидев, что тема разговора изменилась, Райна тут же посмотрела на него, хотя все еще оставалась краснощекой.

“Может быть, ты могла бы научить меня некоторым из этих вещей”, — сказал Сайлас. “И, возможно, новая перспектива облегчит тебе задачу”.

“…”

“…” Невозможно, да?

“Это… это гениально!” Что теперь сказать? “Боже мой, почему я не подумал об этом раньше? Конечно! Ты уже Парагон, как и я! Даже… даже если наши пути различны, у нас одни и те же корни. Просто ты более духовно настроен и не имеешь формального образования! Конечно! Таким образом, мы сможем работать еще быстрее, поскольку я не сомневаюсь, что ты все поймешь!” Эй, эй, помедленнее! Это слишком большая вера в меня! Последний раз, когда кто-то так верил в меня, была моя мама, когда она сказала соседке, что я попаду в команду! Можешь догадаться, что, блядь, произошло?! “Иди, иди сюда”, — крикнула она ему с лучезарной улыбкой. “Ладно, начнем с азов. И, пока я буду учить тебя, я также буду размышлять о своих знаниях — это блестяще! Это точно поможет нам прорваться…”

“У-ус…?”

“Итак, талисманы состоят из линий и транзитов — линии могут быть плоскими, угловатыми, изогнутыми, полными и неполными, а транзиты могут быть двойными, тройными и нулевыми. И…”

Глава 47. Осколок Асциндиума

Голова Сайласа болела — и не по одной из обычных, повседневных причин, по которым может болеть голова, таких как недостаток сна (или слишком много сна), напряженный день или любое другое количество вещей, которые могут заставить человека схватиться за голову и задаться вопросом, почему мозг бьет себя, как мазохист. Нет, голова болела по очень простой причине — он пытался запихнуть в нее слишком много информации слишком быстро. Хотя до сегодняшнего дня Сайлас посмеялся бы над этим как над глупым суеверием, у него не было другого выбора, кроме как присоединиться к группе “моя голова болит, потому что слишком много математики”.

Он сидел в своей комнате, прислонившись к стене, а голос Райны продолжал звучать в его голове, когда она в мельчайших подробностях описывала ему средства и способы создания талисмана. Он надеялся, что начнет потихоньку и будет работать дальше, но Райна была неумолима — несомненно, это остатки того, как ее учили, ведь она никогда не получала нежной и ободряющей руки, — она вбивала в его мозг тысячи слов в минуту и выбивала из него все те крохи знаний, которые там хранились.

Сайлас узнал, что талисманы были чем-то вроде схем на Земле — они были не столько источниками, сколько проводниками для других форм энергии. В то время как схемы использовали электричество, талисманы использовали природную энергию этого мира. Насколько Сайлас слышал, Райна просто называла ее “энергией”, а не использовала какое-либо уникальное название, например, мана. Тем не менее, талисманы были проводниками этой природной энергии — средством, позволяющим людям, не обладающим внутренними знаниями о том, как направить эту энергию, использовать ее, по крайней мере, в определенной степени.

Однако талисманы могли создавать только те люди, которые обладали этим внутренним знанием, так как они требовали “вписывателя”, как их называли, чтобы влить хотя бы йоту природной энергии в талисман, чтобы он мог соединиться с внешними силами через него.

Однако существовали серьезные ограничения на то, насколько сильным может быть талисман. Сайлас узнал, что талисман, который Вален использовал, чтобы сделать дыру в стене, на самом деле был одним из самых сильных, которые только можно было сделать. В конце концов, чем сильнее талисман, тем больше линий — и, как правило, больше пергаментов и сложных соединений — он требовал.

Райна продемонстрировала простейший талисман — тот, который просто сгорал по команде, зажигая мельчайшие искры в центре талисмана, но даже для этого требовалось около тысячи искусно сплетенных линий. Но еще больше, чем количество линий, его потрясла ее скорость — она проделывала каждую линию за секунду, явно хорошо натренированной рукой.

Примерно через час после начала урока Сайлас был вынужден отстраниться — слишком сильно болела голова. Они даже не перешли к тому, как он будет управлять природной энергией, так как она все еще объясняла ему элементарные основы, например, как узор линий определяет, какую реакцию он вызовет, или как внешний талисман может стать дополнением к первоначальному и переписать его, возможно, сбив людей с толку.

“Мне нужно проветрить голову…”, — пробормотал он вслух и встал, выходя из комнаты и идя по извилистым коридорам замка.

Время от времени он сталкивался со служанками и другими слугами, которые приветствовали его, а он рассеянно кивал в ответ. Казалось, это смерти подобно — эффективно заниматься и фехтованием, и талисманами, или магией. Однако у него было дополнительное преимущество — бессмертие, которое прекрасно сочеталось с тем, что он мог вспомнить все. Поэтому, в отличие от его мастерства фехтования, его знания о талисманах сохранялись и могли быть расширены с помощью одного и того же цикла, снова и снова. Фактически, сколько бы он ни захотел, он мог бы выучить все, что знала Райна, за один цикл. Конечно, если бы не тот факт, что магия, как и его тело для фехтования, уперлась в стену, которую он не мог преодолеть, не изучив ее.

Тем не менее, возможностей теперь было предостаточно — даже головная боль не могла заглушить радость от этого. В конце концов, у него появилась возможность хоть как-то повлиять на свою судьбу. Хотя хитрый язык и остроумный ум могли далеко завести его, но, учитывая его нынешнее положение, всему есть предел — особенно в отношениях с такими людьми, как Дин или даже его противоположность, Деррек. Для них и для будущего, где ему, возможно, придется столкнуться с невозможностями, подобными фигуре в небе, он не мог полагаться на других, чтобы быть своей защитой. Он должен был сам стать своим защитником. В конце концов, хотя он пришел к выводу, что, скорее всего, нет предела тому, сколько раз он может умереть… но все же существовала явная вероятность того, что он есть. И он должен был быть готов к этому.

Во время своего бездумного путешествия по замку он наткнулся на едва знакомую комнату — заброшенный склад, куда Дин и его сообщник привели его в ночь вторжения. Зайдя внутрь, он понял, что никогда не задавался этим вопросом, будучи поглощенным тем, что Дин был одним из “предателей”. Но вопрос на самом деле был очень важным — зачем они пришли сюда? Из всех мест в замке, куда они могли бы пойти, почему именно сюда?

Если их план состоял в том, чтобы отвлечь замок вторжением, чтобы они могли пробраться сюда… нет, это идиотизм. Дин мог просто войти, — быстро заключил Сайлас. Юноше не составило труда пробраться в замок, а поскольку эта комната была заброшена, никто бы не удостоил его взглядом, даже если бы он вошел сюда. Кроме того, он точно сказал Сайласу, что кто-то внутри откроет ворота, что практически гарантировало, что он последует за ними двумя.

“Черт, теперь, когда я думаю об этом… его действия не имеют никакого гребаного смысла, верно?” — пробормотал он, оглядывая комнату. Раз уж они пришли сюда, то, вероятно, здесь было что-то, за чем они охотились. Однако смотреть было особо не на что — обветшалые, похожие на мокрые стены, дыра в углу и куча разбросанных по земле камней. Камни…?

Что-то привлекло его внимание: среди груды камней в самом правом углу он увидел искру, крошечный след света. Подойдя, он наклонился вперед и пошарил в куче, в конце концов найдя крошечный камень, который не был похож на камень. Это был сломанный кусок чего-то, по ощущениям очень похожего на хрусталь, хотя и лишенный эффектного оттенка и искажения. Он был очень тусклым, пепельного цвета, так что сливался со скалами, и явно безжизненным. Тем не менее, это точно был не камень. Как раз когда Сайлас собирался отложить его и спросить принца, знает ли он, что это такое, перед ним появилось уведомление.

Вы обнаружили… “Осколок Асциндиума”.

Квест: раскрыть природу и предназначение Осколка

Награда: продолжение квеста

“Осколок… Асциндиума?” пробормотал Сайлас, снова осматривая крошечный “камень”. Название звучало важно, подумал он, хотя, насколько он знал, это мог быть кусок туалета какой-нибудь древней расы. Тем не менее, он получил квест, связанный с этим, так что это было маловероятно. “Тск, что значит последующий квест? Черт, эта система ужасна. Я еще даже не получил обещанные награды, а теперь она снова меня обманывает… черт…”.

После своей короткой тирады он положил осколок в карман и решил поспрашивать. Этот осколок был вероятной причиной, по которой Дин пришел в эту комнату. Однако это не отвечало ни на один из других вопросов — если бы ему нужен был осколок, он мог бы просто войти в комнату и взять его без проблем. Зачем тогда он предупредил Сайласа? Зачем вторжение? Зачем приглашать Сайласа следовать за ним?

“Если только он не ожидал, что за ним последует кто-то еще?” Сайлас сделал паузу на мгновение, поглаживая свой подбородок. “Вероятность этого есть. Если бы я сказал Валену, он, скорее всего, послал бы вместо меня кого-то другого. Кого? Теннера? Нет, он захочет, чтобы он был на стене, с остальными капитанами. Нет, подождите — Дэррек! Да, в ту ночь, когда Дин рассказал мне, Вален сделал этого урода капитаном. Есть шанс, что он послал его в качестве первого “теста”. Это было оно? Дин охотился за Дерреком? И все же… какого черта ему все усложнять? Были более простые способы…”

Продолжая разговаривать с самим собой, Сайлас направился к покоям Деррека в капитанской каюте замка. Если кто-то и знал, что такое Осколок, то это был он — или, по крайней мере, согласно быстро придуманной Сайласом теории, это был он. Придя туда, он постучал несколько раз — довольно громко — прежде чем недовольный голос прокричал ему в ответ изнутри и открыл комнату.

“Какого черта тебе надо?!”, временно растерявшись, Сайлас вспомнил, что уже довольно поздно — скорее всего, по крайней мере, час после полуночи — и что он разбудил этого человека ото сна. Упс… “Ты…”

“Послушайте, несмотря на ваши сомнительные подозрения относительно моей мессианской натуры,” Сайлас быстро перешел к делу — он все равно просто сбросил бы цикл, ему просто нужно было выяснить, связан ли он с Дерреком. “У меня к тебе очень простой вопрос”.

“Х-ха…? Ч-что?”

“Ты когда-нибудь слышал об Осколке Асциндиума?”

“… ч-что… что ты только что сказал?” — мужчина словно очнулся в тот же миг, его глаза расширились, превратившись в блюдца, и он заикаясь произнес слова. Бинго!

“Осколок Асциндиума”, — ответил он, потянувшись в карман. “Эта штука”.

“НЕЕЕЕЕЕТ!” Деррек внезапно закричал, как воющий призрак — как раз в этот момент Сайлас почувствовал, как обильный поток энергии пронесся через его руку и вошел в осколок. Его внутренности тут же ослабли, голод одолел его, когда осколок засветился слабым, тусклым, изумрудным светом. В ту же долю секунды он послал вперед луч света, который омыл Деррека. А потом… а потом… в общем, Деррека не стало.

“……” Сайлас ошарашено уставился на него. Человек, который только что стоял здесь… исчез. Не осталось даже одежды, не говоря уже о нем самом. Он… исчез. Но потом Сайлас что-то услышал. Какой-то голос. Он был глухим и приглушенным, но он услышал его. Почти инстинктивно, он поднес осколок к уху и нашел Деррека.

“КАК ТЫ СМЕЕШЬ, ИМБЕЦИЛ?! ТЩЕДУШНОЕ СОЗДАНИЕ?! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЗАМАНИТЬ МЕНЯ В ЭТУ ЛОВУШКУ?! ОСВОБОДИ МЕНЯ, Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ! ОСВОБОДИ МЕНЯ, НЕМЕДЛЕННО, ДВОРНЯГА!”

“…” ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ? !

Глава 48. Головная боль и головная боль

Сайлас сидел с пустым взглядом в глазах, “уставившись” на тускло-зеленый осколок, лежащий на его столе, и чрезвычайно искаженное красивое лицо, едва различимое внутри. Ничто не имеет смысла, заключил он. Мир был каким-то неправильным. Ему здесь не место. Он хотел вернуться домой, это было совершенно точно. В конце концов, вот он — человек, запертый внутри вещи. Нет, не может быть, чтобы он был человеком, знал Сайлас, — в конце концов, на него это не подействовало, а вот на Деррека подействовало. Вероятно, здесь есть связь.

“Ладно, ладно, прекрати психовать — клянусь, я не делал этого специально!” Сайлас, потирая переносицу, прервал вспышку Деррека… по крайней мере, на мгновение.

“НЕВОЗМОЖНО! ТЫ, ДВОРНЯГА, КАК ТЫ СМЕЕШЬ ЗАМАНИВАТЬ МЕНЯ СЮДА?! НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИ МЕНЯ, СОБАКА! ТВОИ ГРЕХИ ОБРЕКУТ ТЕБЯ НА ТЫСЯЧУ АДОВ!” Господи, этот парень…

“Слушай, мужик, мне все равно, веришь ли ты мне, но я не делал этого специально. Черт, я даже не знал, что эта штука делает. Поэтому я и пришел к тебе в первую очередь, чтобы понять, что это значит! Слушай, в моем видении — да, видении, перестань смотреть на меня так, будто я убил твою мать — я увидел какого-то… какого-то парня с огромным шрамом на лице по имени Дин, который держал эту штуку и угрожающе ухмылялся, указывая на тебя. Затем мое видение привело меня туда, где была эта штука, и я решил, что это как-то связано с тобой”. Как и в прошлый раз, упоминание о Дине сразу заставило Деррека замолчать.

“Откуда… откуда ты знаешь о Дине?” Несмотря на то, что это… измерение, да, Сайлас внутренне кивнул, он бы назвал это измерением, кроме того, он отчетливо слышал голос Деррека, как будто тот сидел совсем рядом с ним.

“Я не знаю”, — пожал плечами Сайлас. “Я уже сказал тебе — только лицо и имя. Очевидно, однако, что ты что-то знаешь, и все это связано с тем, что заманило тебя в ловушку. Что там за история?”

“…”

“Да ладно”, — закатил глаза Сайлас. “Ты знаешь, что у меня нет причин держать тебя в ловушке. Если бы я хотел, я мог бы просто сказать принцу казнить тебя, и он бы сделал это без вопросов. Хотя, видя тебя в таком состоянии, я не думаю, что это пошло бы по плану… Кхм, в любом случае, кто такой Дин? Что у него за дела с тобой?”

“… Дин…” Деррек вздохнул и попятился назад. Похоже, это имя значило для него очень много, или, по крайней мере, то, что оно символизировало. “Дин был моим учеником. Яркой звездой, в самом начале своего пути. Он был предназначен для великих дел, но… его сбили с пути. Тьма коснулась его… и он не отпрянул. Как его Учитель, я должен был освободить его от смертных уз… и я убил его. Дин мертв”.

“Нет”, — сказал Сайлас. “Он очень даже жив”.

“Нет, это невозможно!” повторил Деррек. “Я сам вонзил меч в его сердце! Я видел, как он умирает! Я похоронил его!”

“И все же, среди живых он ходит”, — сказал Сайлас. “Я подозреваю, что он связан с культом осужденных”.

“… как… кто ты?! Откуда ты знаешь это имя?! “

“Возможно ли это для них? Воскресить его, я имею в виду”, — Сайлас проигнорировал этот выпад и быстро пошел дальше, надеясь отвлечь человека. “Я мало что знаю о них, кроме их названия”.

“Нет-нет, может быть… но если это так…” ЧЕРТ! ТЫ МОЖЕШЬ ЗАКОНЧИТЬ МЫСЛЬ ХОТЬ РАЗ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?! “Нет, я должен немедленно явиться к своему Хозяину! Освободи меня! Иначе… иначе мы все…”

“— Сгорим в черном пламени, да, да, я знаю”, — вздохнул Сайлас, устало опускаясь обратно в кресло. “Послушай, парень. Мне просто нужно знать правду. Без загадок, без глупостей. Я уже слишком много раз получал от этого мира по шарам. Я просто хочу получить прямые ответы, хотя бы раз. Итак, скажите мне… кто такой Дин? Зачем культу или чему-то подобному понадобилось его воскрешать? И что это за хрень передо мной? И как, блядь, ты оказался внутри?”

“У нас нет времени…”

“Найдите время”.

“Ты…”

“Я сказал… найди время”, — повторил Сайлас, явно давая понять Дерреку, что не освободит его, пока не получит ответы.

“Отлично! Ты, бездушная дворняга! Если мир сгорит, это будет на твоих плечах!”

“И я с радостью понесу это бремя”, — сказал Сайлас. “А теперь говори”.

“… Дин… Дин был членом моего Ордена — Ордена Лунных Рыцарей. Я нашел его молодым щенком, бродящим по улицам, и пожалел его. Однако его острый ум и талант к магии удивили меня, и я решил взять его в ученики, чтобы он стал моим учеником на всю жизнь. Он не обманул моих ожиданий — быстро поднялся в рядах своих сверстников и стал одной из будущих звезд Ордена. Но именно тогда… именно тогда я заметил в нем изменения. Он стал отстраненным, замкнутым, его мысли… смятенными. Пока однажды ночью я не застал его за попыткой убийства члена Ордена. Я сразился с ним, и вместо того, чтобы принять наказание… он сопротивлялся. Он сопротивлялся. Но не магией Ордена. А с помощью темной, грязной, злой штуки”.

“…” Вау. Он… он буквально сказал одну стоящую вещь во всей этой речи. Черт возьми, это действительно впечатляет…

“И вот, я убил его. Или, по крайней мере, я так думал”, — вздохнул Деррек. “Причина, по которой я пришел сюда, заключалась в том, что он произнес на своем предсмертном вздохе: “Осужденные придут, Бастион падет”… Бастион Человечества — так изначально назывался замок Этвар. Я думал, что найду здесь какие-нибудь подсказки, и тогда до меня дошли слухи о преступниках, гноящихся в горах. Поскольку здесь не было никаких следов Осужденных, я предположил, что они, возможно, собрались здесь вместе со всеми этими отбросами.” Осужденные… осужденные… осужденные… они действительно имеют отношение к той штуке в небе? Превратиться из мелкого культа с некоторой властью в существо, способное в считанные секунды испоганить весь полуостров… Не знаю…

“Отвечая на твой вопрос — нет, они не могли вернуть его к жизни”, — сказал Сайлас. “Мертвых нельзя вернуть к жизни. Даже сами боги не обладают такой силой. Однако вполне вероятно, что они установили в нем защиту от сбоев, когда развратили его, и поэтому, когда я нанес смертельный удар, нечистая магия защитила его настолько, что он остался жить. Вот. Ты доволен? А теперь выпусти меня!”

“Эта штука”, — Сайлас не сдвинулся с места, указывая на осколок. “И почему ты в ней”.

“… тск,” Деррек щелкнул языком, бросив взгляд на Сайласа. Тот знал, что его убьют, как только он выпустит этого человека из “бутылки”. Впрочем, он не возражал. “Это… как ты сказал, осколок Асциндиума. Мы сами не совсем уверены, что это такое”, — Черта с два, ты лживый ублюдок. “Однако мы знаем, что он использует присущую моему Ордену магическую мантру против нас, заманивая нас в ловушку в подпространстве Осколка. Насколько известно Ордену, мы владеем всеми ими — мы… мы не знали, что есть еще один. Особенно здесь”. Значит, Дин хотел не убить его, а захватить. Тогда откуда он узнал, что здесь есть осколок? Кроме того, этот ублюдок стопроцентно врет, но вряд ли мне удастся выжать из него что-то еще.

“Я тебе все рассказал! А теперь освободи меня! От этого зависит судьба мира!”

“Я очень сомневаюсь в этом, но все равно. Ладно, как мне тебя освободить?” спросил Сайлас.

“Это просто”, — взволнованно сказал Деррек. “Просто измени направление потока энергии через осколок и направьте его наружу”.

“…”

“Что? Ты не сделаешь этого?”

“Н-нет, это, это не то”, — Сайлас неловко улыбнулся.

“Тогда в чем дело?! Мне больше нечего сказать!”

“Нет, не это тоже”, — он глубоко вздохнул. “Видишь ли, дело в том, что…”

“Дело в том…?” Деррек подтолкнул его вперед.

“Я не владею магией”.

“…”

“…”

“ЛЖЕЦ! КАК ТЫ МОГ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ОСКОЛОК, ЕСЛИ ТЫ НЕ ВЛАДЕЕШЬ МАГИЕЙ?! ТЫ ПРИНИМАЕШЬ МЕНЯ ЗА ДУРАКА?! “

“Нет, нет, серьезно, чувак! Эта штука, эта штука сделала все это сама! Я не имею к этому никакого отношения!”

“ТЫ… ТЫ…” Деррек был… вне себя. Было ясно, что он думал, что Сайлас просто дурачится и вообще не собирался его отпускать. Даже Сайлас чувствовал себя несколько обиженным — он действительно не знал магии. В конце концов, если бы он знал, то был бы гораздо более счастливым человеком. “Ладно… давай… допустим, ты не владеешь магией”.

“Я не владею”.

“Допустим так”, — сказал Деррек сквозь стиснутые зубы. “Я… я научу тебя. Тогда, может, ты меня отпустишь?”

“ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА!” возбужденно воскликнул Сайлас. В конце концов, это была возможность. Хотя он понятия не имел, что такое Орден Луны или что-то в этом роде, они явно были важны, учитывая, насколько силен был Дин, не говоря уже о том, что они, похоже, много чего знали. Вдвойне, он мог учиться магии и у Райны, и у Деррека, вероятно, в двух разных школах, и посмотреть, какая из них подходит ему больше. “Кхм, то есть, конечно, да. Я согласен. Итак, что мне делать?”

“Хух”, — Деррек сделал глубокий вдох, насильно успокаивая себя. “Основам магии может научиться каждый. Это просто вопрос терпения. Однако, поскольку у нас нет времени, тебе придется учиться быстро. Быстро.”

“Я буду стараться изо всех сил, честь разведчика!”.

“Неважно. Первое: энергия, которую мы направляем, подобна воздуху, которым мы дышим. Она везде, вокруг нас. Даже внутри нас, в любое время. Она просто… невидима для большинства людей. Некоторые рождаются и способны видеть ее и использовать, но большинству нужно учиться. Мне нужно, чтобы ты закрыл глаза и внимательно слушал мой голос. Я буду направлять тебя, а ты просто должен делать все, что я тебе скажу. Ты понял?”

“Есть, есть!”

“Делай. Ты. Понял?! ” — сурово повторил Деррек.

“Д-да, я понимаю”, — кивнул Сайлас.

“Тогда закрой глаза”, — приказал Деррек. “И слушай мой голос. Очисти свой разум. Забудь обо всем. Ты больше не человек. Представь… представь, что ты — луна в ночном небе…”

Глава 49. Невидимый

Магия не была сложной, быстро понял Сайлас. Это было невозможно. Сейчас он держался за голову с пустыми глазами, пока Деррек дико кричал внутри осколка. Он сломал человека, но не мог даже позаботиться о нем, так как сломал и себя. Сколько бы раз и какими бы способами Деррек ни пытался объяснить и научить его, Сайлас не мог сделать, ну, вообще ничего. Теоретически, в этом не было ничего сложного — на самом деле это была просто мантра визуализации. Но как бы он ни старался, Сайлас не мог визуализировать саму энергию, неуловимую вещь, управляющую магией мира.

По сути, он мог бы даже не пытаться, поскольку все зависело от этого первого шага. А раз он провалил этот первый шаг, значит, он провалил и все остальные. Ему не хотелось признавать, что он был совершенно бездарным халтурщиком, когда дело касалось магии. Было бы самым удручающим событием на свете, если бы он попал в мир магии… не умея ее использовать. Это было бы все равно, что жить в шоколадном замке… и при этом болеть диабетом.

“Ладно, ладно, смотри, не все потеряно”, — внезапно сказал Деррек, пытаясь ободрить его. “Для некоторых первый шаг является самым трудным — обычно для тех, кто никогда раньше не сталкивался с магией. Ты хоть раз видел, чтобы ее использовали должным образом?”

“… нет”, — честно ответил Сайлас. Он видел последствия такого рода: появление и исчезновение Дина, и, естественно, то, что, черт возьми, было на севере. “Не совсем”.

“Вот так — было бы еще страннее, если бы ты мог визуализировать то, чего никогда раньше не видел”, — сказал Деррек, как бы утешая их обоих. “Это все равно, что описать кому-то цвет, который он никогда раньше не видел. Это просто одна из тех вещей, которые нужно увидеть”.

“…” Хотя это немного помогло, Сайлас все равно чувствовал себя несчастным.

“Думай… думай о времени”, — внезапно сказал Деррек, привлекая внимание Сайласа и к себе. “Время находится в постоянном движении вперед — даже самые высокие уровни магии не в состоянии прервать его. Даже на краткий миг. В старых историях есть рассказы о мудрецах, которые могли заморозить течение времени, но мы много раз доказывали, что все они были фальсифицированы. Время — одна из тех вещей, которые ускользают от прикосновения магии”. Погоди, так ты хочешь сказать, что даже моя одиночная сила возрождения — не магия?! О, да ладно, блядь, мужик! Я тут умираю! “Потому что время — это личное. Каждый переживает мгновение за мгновением по-своему”. Погоди, этот парень только что вскользь высказался за гребаную относительность? Какого черта?!

“Как и время, магия тоже индивидуальна”, — продолжал Деррек. “Вот почему эти два явления остаются незатронутыми друг другом — они существуют в равновесии. И так же, как каждый переживает время по-своему, каждый переживает магию по-своему. Что… что для тебя является самым волшебным? Что первое приходит вам на ум, когда ты думаешь о магии?”.

“… невидимость”, — честно ответил Сайлас. Это действительно была квинтэссенция “магии”, которую он представил себе, услышав это слово.

“Способность к маскировке — да, она очень явно магическая”, — продолжал Деррек. “Но что такое невидимость? Это просто окрашивание одежды в цвет окружающего тебя мира? Это немая личность, которая не выделяется? Способность стоять на месте и быть незамеченным? Все это и многое другое? Все, включая магию, разбивается на все более мелкие кусочки — ты не можешь представить себе невидимость целиком, потому что она является комбинацией многих других вещей. Поэтому, вместо того чтобы начинать с самого верха, давайте начнем с самого низа. Забудь об энергии, забудь о магии. Я просто хочу, чтобы ты представил, как стоишь на месте и сливаешься с окружающей средой. Стань, так сказать, статуей, на которую никто не обратит внимания. Ты не… невидим. Ты просто визуально неразличим. Снова сделай глубокий вдох. Закрой глаза”, — Сайлас снова последовал указаниям Деррека, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. “Ты в комнате. Вокруг сотни людей, они общаются, живут, существуют. Ты один. Один среди них. Они тебя не видят”, — это было несложно представить, размышлял Сайлас.

Вместо того чтобы представить себя в замке, его воспоминания вернулись на Землю. Ему снова было девятнадцать лет. Шел дождь. Была ночь. Он сидел в грязи, с грязной сумкой на боку, глядя на качающийся свет крыльца. Его только что выгнали. Он все еще видел их в окнах. Смотрят. Осуждают. Их. Соседей. Сотни глаз смотрят… но не видят, как будто его там нет. Призрачные глаза, которые буравили его насквозь. Он был один. Он был один посреди тысячи душ, дрейфующих в дождливой грязи. Он помнил боль, помнил стыд, помнил ярость, агонию, смесь тысячи эмоций, слившихся в конце концов в одну: безразличие. Холодная, заброшенная невидимость.

Он помнил, как встал. Он помнил, как пнул сумку у дома. Он помнил, как бросил на них последний взгляд. Он помнил, как повернулся и пошел прочь в ночь. Никто не вышел. Никто не окликнул. Никто не сказал “прощай”. Никто не спросил. Никто не видел. Никто. Никто. Никто.

“Да, да, именно так!” Голос Деррека сумел пробиться в его сознание. “Почувствуй это”, — направлял его голос. “Это странное, почти покалывающее ощущение в твоих конечностях? Ты чувствуешь это?”

“Д-да”, — неуверенно ответил Сайлас.

“Это магия”, — сказал Деррек. “Хватайся за нее. Не дай ей ускользнуть. Держись за нее. Ты слышишь меня? Держись за нее!”

“Я держу! Я держу!” воскликнул Сайлас, направив все свое внимание на шесть “сладких точек”, где он чувствовал себя странно. Это было ощущение, которого он никогда раньше не испытывал — лучше всего он мог описать его так: как будто у него зудит горло, эта задняя точка… но в то же время ее почесывают. Объединение разочарования и удовольствия.

“Открой глаза”, — следуя команде Деррека, Сайлас открыл глаза и посмотрел вниз. Между двумя его руками лежал крошечный шарик света — размером с рисовое зернышко, едва заметный. Но он был там. Он мерцал. Он был прекрасен. “Это энергия. Используй ее, сейчас, чтобы освободить меня”.

“…” Сайлас ярко улыбнулся, слезы застилали уголки его глаз. Он бездумно затолкал крошечный шарик в осколок, уже не заботясь об этом. В конце концов, он сделал это. Он использовал магию. Она была короткой, слабой, жалкой, но он сделал это. Это не было невозможно. По крайней мере, он не был полностью искалечен в этой области. Была надежда. Не для этой петли — поскольку он, несомненно, умрет в тот момент, когда Деррек покинет осколок, — но для будущих. Магия, похоже, была связана со знаниями — как и талисманы. Если все дело в визуализации, он мог бы тренироваться сколько угодно долго в пределах одной петли, став сильнейшим в мире. Черт, почему у меня такое чувство, что я только что сглазил себя… снова?

Осколок вспыхнул ярким изумрудным светом, на мгновение ослепив Сайласа. Когда он открыл глаза, то увидел, что осколок исчез, а на его месте стоит Деррек. Выражение его лица было… сложным, если не сказать больше. В нем было много гнева, немного любопытства, немного стыда и еще больше гнева. Сайлас робко улыбнулся ему.

“Иди вперед”, — сказал он. “Делай то, что должен”.

“… Я не убью тебя, фальшивый мессия”, — слова Деррека потрясли Сайласа. Уже дважды, понял он, его шокировали поступки людей.

“Почему бы и нет?” спросил Сайлас.

“Потому что ты говорил мне правду”, — сказал Деррек. “А я не могу с чистой совестью убить честного человека, даже если он шарлатан”. Ха. Честный шарлатан. Мир действительно сходит с ума…

“О, так я тебя покорил?”

“Ни в малейшей степени”.

“Но ты не убьешь меня?”

“Личное кредо”.

“Очень похоже на то, что ты справляешься с тем, что ты вроде как шарлатан”, — сказал Сайлас.

“…”

“О, я задел за живое? Знаешь, на самом деле тебе не должно быть стыдно. Я покорил немало людей своим неиссякаемым обаянием”.

“… хаааа”, — вздохнул Деррек — это был глубокий, глубокий вздох, который казался слишком тяжелым, чтобы Сайлас мог его упомянуть. “Ты играешь с огнем. Вкратце, это прекрасно — но не жди, что мир будет так же добр к тебе, фальшивому мессии, как мы с принцем. В первый раз, когда ты сделаешь это с кем-то другим, ты будешь сожжен”.

“Нет, если я не сожгу их сначала! С помощью моей магии!”

“…” Деррек закатил глаза и простонал. “Какая магия? Ты достиг того, чего я достиг в возрасте двух лет. Ты даже не можешь использовать свою магию как свечу в темноте, так как она истощит твою энергию в считанные секунды и, возможно, убьет тебя. Так что я спрашиваю снова — какая магия?”.

“Она, она, моя магия”, — Деррек был… озадачен. Глядя на эту улыбку, это была улыбка ребенка — невинная, взволнованная, глупо гордая улыбка. В конце концов, он не удержался и улыбнулся сам. Он забыл об этих мелочах. Маленькие моменты. Если для него то, что сделал Сайлас, было шуткой, тем, что он постоянно видел у детей, то для мужчины это казалось чем-то непостижимым. Все относительно, размышлял Деррек. Все переживания, хорошие и плохие.

“Я должен идти”, — сказал Деррек. “Извинись за меня перед принцем. Если представится случай, я вернусь. Мне очень любопытна его судьба. Ее Высочество, королева, недавно отправила несколько сомнительных писем, все они были запечатаны после предполагаемой смерти принца”.

“О? Например?”

“Присвоение короне еще большей власти из-за “опасений покушения”, среди прочего”, — сказал Деррек. “Охраняй и направляй его. Во всем остальном он не кажется плохим фруктом, как и многие другие. Люди чести — явная редкость в наши дни. Удачи, фальшивый — нет, удачи, Сайлас. Я молюсь, чтобы ты преуспел в своих начинаниях — лишь бы они не вредили другим”.

“… Аналогично, — слабо улыбнулся Сайлас. У всех были планы, планы, которым никогда не суждено сбыться. Планы, которые закончатся со щелчком его шеи. Так много будущего осталось неосуществленным. Так много потенциальных жизней, которые так и не будут прожиты. “Удачи, парень, которому стыдно признаться, что я его победил”.

“…” Деррек ничего не сказал, только вздохнул еще раз и ушел, оставив Сайласа одного. Снова собрав мысли в кучу, он представил себя в одиночестве, невидимым, и открыл глаза — в его ладонях лежал рисово-зернистый шар света. Несколько мгновений Сайлас пристально смотрел на него, но вдруг почувствовал затишье. Прежде чем он понял, что произошло, он потерял сознание.

Ты умер.

Инициализирована точка сохранения ‘Невежественное Пробуждение’.

Глава 50. Повторные правонарушения

Сайлас хмыкнул. Возможно, впервые с тех пор, как он попал в этот мир, он был спокоен. Он был счастлив. Доволен. Можно даже сказать, что он был волшебным. Как оказалось, способность использовать магию действительно сохранялась. Правда, ему приходилось заново “чувствовать” энергию, но, учитывая, что он знал, как это делается, вместо часов на это уходили минуты. Технически говоря, он был магом. Волшебником. В своей душе он слышал коллективный, завистливый крик сотен миллионов людей с Земли. И это удовлетворяло его.

Тем не менее, то, что он смог вызвать крошечный шар света, который буквально убил бы его, если бы он использовал его дольше пяти секунд, не означало, что все его проблемы были решены. Среди них, однако, выделялась одна — выяснить, кто был сообщником Дина. Если отбросить все остальное, ему сначала нужно было решить, как разобраться с бандитами, преступниками и тому подобным. Хотя Деррек и был интересной идеей, но она была спорной, если над их головами висело вторжение.

Поэтому он решил разыграть свою текущую петлю как можно ближе к той, где впервые встретил Дина. Он хотел воспроизвести все основные моменты, а именно: время появления “шара”, место, где он стоял, и разговор с Дином, в котором они договорились встретиться у большой дыры. На самом деле это было нелегко, поскольку он забыл некоторые фрагменты — поэтому ему пришлось дважды перезапустить цикл, прежде чем все получилось.

Однако он не потратил эти две петли впустую — помимо постоянного совершенствования своей магии, позволявшей ему удерживать сферу до двадцати секунд без смерти на пике, он также продолжал изучать талисманы у Райны. По сути, она также научила его пользоваться магией, но, к разочарованию Сайласа, это был практически тот же путь, что и тот, которому его научил Деррек — сила визуализации. Хотя ему удалось ошеломить Райну тем, как быстро он “постиг” основы, внутри он чувствовал горечь от того, что его мечты стать двухэлементным магом были разбиты.

Изучение магии еще больше расширило его познания в области талисманов — на самом деле, он даже был способен составить некоторые из самых простых. Хотя процент успеха был просто чудовищным, даже вызывающим слезы, составляя один к тысяче, по мнению Райны, это было совершенно нормально, поскольку, пока рука не научится символам и движениям, большинство талисманов, которые получаются правильно, получаются благодаря чистой удаче, включая ее собственные начинания.

Две петли, в целом, были довольно щедрыми, но они также преподали Сайласу очень, очень ценный урок — управление временем. Хотя это звучало бессмысленно — кому-то, кто может жить бесконечно в пределах петли, нужно учиться управлять временем, — урок был в этом. Сайлас не стремился к предельным испытаниям своих повторов. На самом деле, каждый раз, когда он умирал, какая-то отдельная его часть испытывала ужас от того, что смерть будет последней. Именно поэтому он старался выжать из одного цикла максимум возможного, прежде чем сбросить его, если только какие-то факторы не изменяли реальность вещей слишком сильно, так что он не мог получить то, чего добивался.

Именно поэтому он всегда решал сохраняться, когда ему предлагали. Если так пойдет и дальше, то циклы будут становиться все длиннее и длиннее, точки между сохранениями — все дальше и дальше. Он знал, что будет время просто понежиться и посвятить месяцы, если не годы, чему-то конкретному перед перезагрузкой. Однако пока что циклы были слишком короткими, а его способность к обучению слишком ограничена. Он уже пролистал значительную часть книг в библиотеке, большинство из которых были просто скучными, унылыми, историческими фанфиками, правда, о предполагаемых легендарных личностях, которые могли совершать легендарные вещи. Как и большинство книг по истории, они отчаянно пытались представить прошлое гораздо лучше, чем оно было на самом деле, и Сайлас вряд ли был их поклонником.

Более того, даже если бы он повторял одну и ту же петлю снова и снова, все равно существовал бы предел того, сколько он мог бы узнать, вдвойне по причине того, сколько всего можно было бы узнать здесь, но также из-за ограничений его собственной психики. Он был в этой петле уже довольно много раз, и многое в ней ему уже начинало надоедать. Все постепенно начинало казаться одинаковым. За пределами его личного вмешательства мир был… скучным. Даже однообразен.

Стоя у стены и дрожа от холода, Сайлас уже в который раз задавался вопросом… каково его предназначение в этом месте? Даже если он был выбран случайно, просто случайность, что кто-то с Земли был взят и помещен сюда, для этого должна была быть причина. Неужели это было сделано только для того, чтобы посадить Валена на трон? Он не знал. На самом деле, часть его не хотела знать. Какой бы полезной ни была система, правда также заключалась в том, что она лишала Сайласа всякой самостоятельности. Поскольку он должен был полагаться на нее, чтобы выжить в неизвестном мире, он должен был следовать ее инструкциям. А это ограничивало его возможности.

Заметив, что уже пора, он снова спустился вниз, чтобы отлить, и стал ждать у ворот, пока не увидел, как две фигуры подошли и пинком открыли их. Несмотря на то, что они должны были издать звук, метель была настолько громкой и сильной, что, скорее всего, никто, кроме этих двоих, даже не услышал, как открылись ворота. Возможно, они почувствовали их под своими сапогами, но поскольку простых солдат не предупреждали о предателях внутри из-за морального духа, их первой мыслью, скорее всего, не было “ах, кто-то открыл ворота замка”.

Как и прежде, Сайлас следовал позади, с мечом наготове. Насколько было известно Дину, он был всего лишь мошенником, каким-то образом переманившим принца на свою сторону, и не обладал никакими выдающимися способностями. Сайлас планировал использовать этот момент, чтобы нанести удар по молодому человеку, пока его недооценивают, и использовать эту короткую передышку, чтобы раскрыть другую фигуру и посмотреть, кто это. Это был не самый лучший план, но самый простой, и если он сможет сделать это таким образом, то сделает. Если же нет, то он просто перезапустится и в следующий раз приведет еще пять-шесть человек и просто захватит этих двоих.

Дин и другая фигура вошли в заброшенную кладовую, а Сайлас последовал за ними. Ему было любопытно, действительно ли Дину нужен Осколок, чтобы схватить Деррека, и верна ли первоначальная догадка Сайласа, или он не совсем прав, и мотивы Дайна совсем другие.

“Кто там ходит?! А, это всего лишь ты”, — быстро затрещал голос Дина, когда юноша развязал себя. Ах, если бы только у другого чувака был такой же стояк на выпендреж… — размышлял Сайлас. “Цок, цок, цок, для того, кто строит из себя умника, ты, конечно, делаешь идиотские ходы. Ха-ха-ха. Что? Ты хотел изобразить героя, схватив предателей, открывших ворота?! Чтобы добиться еще большей благосклонности принца?! Ха-ха-ха, ха-ха-ха, это безумие! Безумие!” Нет, нет, единственное, что здесь безумно — это ты, парень.

“Да, да, да, мне просто любопытно, зачем тебе нужен Осколок?”. Лицо Дина мгновенно изменилось: из гордого и отстраненного человека, у которого все под контролем, он превратился в паникующего и заикающегося юношу, весь мир которого, казалось, рухнул в одну секунду.

“Как… о чем ты говоришь?! Какой осколок?! У тебя старческий маразм? Сенильный!” А? Что за черт? Почему такая резкая перемена? Разве он не должен был пойти по клишированному пути “ах, ты умный, раз догадался, но “вставь сюда мой план” еще умнее!”?

“Та похожая на камень штука в углу”, — сказал Сайлас. “Та, которая якобы может захватывать членов вашего Ордена”.

“…” Глаза Дина расширились, а все его тело начало дрожать. “Кто ты? Кто… кто послал тебя? Неужели… неужели Асидия послала тебя? Нет, нет, она точно думает, что я мертв! Этот дурак Деррек? Нет, он слишком горд, чтобы даже подумать, что потерпел поражение! Кто… кто ты?! Отвечайте немедленно!” Судя по звукам, он не собирался захватывать Деррека. Теперь, в очередной раз, его действия не имеют смысла.

“Если ты ответишь мне, почему ты рассказал мне”, — сказал Сайлас. “Почему ты предупредил меня обо всем этом. Если бы твоей целью был камень, ты мог бы просто пробраться сюда и забрать его. Так зачем рисковать?”

“… хех, идиот”, — хмыкнул на мгновение Дайн, похоже, пытаясь вновь обрести краткость. “И ты, и эта преступная шайка. Мне просто нужно было опустошить замок, вот и все. А что касается причины… ну. Не притворяйся, что не знаешь. Если ты знаешь о том, кто я такой и об Осколке… теперь твоя очередь. Кто ты? Кто послал тебя сюда?”

“… кто это?” Сайлас, прекрасно зная, что у него нет удовлетворительного ответа, вместо этого указал на одинокую фигуру в комнате, которая молчала.

“А? Какое это имеет значение?! Отвечай!”

“Не скажу, пока ты не скажешь мне, кто это”, — упорствовал Сайлас.

“Ба, да это же один из ваших капитанов”, — простонал Сайлас. “Те-те-те что-то, я не знаю”.

“Это Тебек!” Ах, черт возьми, чувак! выкрикнул капитан и разоблачился, гневно глядя на Дина. “Я думал, частью соглашения было то, что ты не будешь меня разоблачать!”

“Все равно уже слишком поздно, так что какая разница? Ну вот, я ответил на все твои вопросы. Теперь ты должен ответить на мои — или я убью тебя там, где ты стоишь!”

“Тебек… чувак, правда?! ПРАВДА, БЛЯДЬ?!” Сайлас полностью проигнорировал Дина и повернулся к краснолицему капитану. “Во-первых, во-первых, это была гребаная стена”.

“Подожди, как ты…”

“И ЕСЛИ ЭТОГО БЫЛО НЕ ДОЛГО”, — прорычал Сайлас. “Теперь… теперь это?! Что, блядь, с тобой не так?! Нет, серьезно, что, блядь, с тобой не так?! Тебе что, кто-то мозги вправил?!”

“ДА!” прорычал в ответ Тебек, его голос звучал не столько гневно, сколько просто… испуганно. “Конечно… конечно, да! Я… я слышал тебя! Я слышал, как вы говорили! В лесу!” О, нет… “То, что вы видели, то, что вы нашли там, на севере. Я слышал это! Армия… армия мертвых? Одно жалкое вторжение чуть не погубило нас! И… и ты говоришь мне, что армия идет?! Конечно… конечно, я хочу уйти! Но если я уйду… меня причислят к дезертирам! Худший из всех! У меня не было выбора! Никакого выбора!”

“…” Сайлас вздохнул, понимая, что возврата нет. Тебек, как и Дин, должен был умереть. Отчасти это произошло потому, что он продолжал предавать замок, но в основном потому, что он знал — и вряд ли он будет держать язык за зубами вечно. В конце концов, он уйдет достаточно далеко, чтобы его страхи утихли. И тогда… тогда он заговорит. Даже если только один человек из тысячи поверит в это, один за другим… это будет расти.

“Убого”, — сказал Сайлас. “Все это убого. Черт побери”, — он потянулся в карман и достал нож, вонзив его себе в горло. Его планы снова нуждались в переработке. Не говоря уже о том, что он все еще не знал, почему Дин сделал то, что сделал. В следующем цикле мне нужно обмануть его по-другому, чтобы он проболтался об этом, а не просто предположил, что я знаю… хааа, к черту мою жизнь…

Глава 51. Ужасающий ужас

Сайлас наблюдал за Тебеком, пока тот передавал приказы вокруг отверстия в стене. Он был там, Сайлас заметил — нервозность, чувство вины. Это было прямо перед его глазами, но он пропустил это. На самом деле, по мере того, как его планы менялись, Тебек отошел на второй план, став единственной целью — просто сильным телом для обороны. Но теперь это сильное тело должно было уйти.

Вздохнув, он посмотрел на пасмурное, мрачное небо, предвещавшее, что скоро пойдет дождь. Причина, по которой он это знал, была очевидна — в этот день всегда шел дождь. После сброса цикла он снова взял несколько дней перерыва, чтобы заново настроить свой разум и заново настроиться на магию. В эти дни он продолжал копаться в своем сознании, пытаясь понять, какова цель Дина — зачем ему понадобилось опустошить замок и что, если это вообще не связано с Осколком.

Кроме того, была еще одна деталь, которая не вписывалась ни в одну из коробок — человек, которого Теннер видел в ночь битвы, когда они попали в засаду, тот, кто убил принца, он не вписывался никуда. Хотя Сайлас и искал “плащ”, это было слишком широкое определение — в конце концов, это мог быть плащ, а не накидка. Было темно, и Теннер — как и все остальные — только что был разбужен ото сна криками Сайласа.

Это был не Дин — по крайней мере, Сайлас не думал, что это Дин. Он никогда не видел, чтобы этот человек носил хоть что-то похожее на плащ, в основном он предпочитал капюшоны и шали. Это означало, что в игре есть еще один игрок, тот, кто может пробраться в самую хорошо охраняемую палатку и убить самую приоритетную цель, а затем уйти незамеченным.

“Блин, мне нужно немного проветрить голову”, — пробормотал он, направляясь к тренировочным площадкам, чтобы немного развеяться.

Он должен был ждать по меньшей мере месяц, пока Дин не обратится к нему за следующей частью плана — чтобы попытаться выжать из человека реальную причину, по которой Дин хотел освободить замок. До тех пор он мало что мог сделать — расспрашивать Деррека не имело смысла, поскольку тот, как выяснилось, не имел отношения к плану Дина, и его присутствие здесь было чистой космической случайностью.

В конце концов, в реальности он мог заниматься только фехтованием, талисманами и магией. Каждый день, по пять-шесть часов. К этому моменту он понял, что отдача от занятий сильно уменьшилась. В очередной раз он исчерпал свои навыки владения мечом; его тело больше не могло угнаться за его намерениями, и так будет продолжаться в этой петле, он знал. Он подозревал, что в этом цикле, скорее всего, будет точка сохранения после смерти Дина или защиты замка, но не мог быть уверен. Поэтому он не строил планов с учетом этого.

Именно в тот день, когда он подозревал, что Дин приедет, у него наступил момент “эврики”, который он должен был получить уже давно. Почему бы не позволить Дину осуществить то, что он задумал? Таким образом, Сайласу не нужно было ломать голову, пытаясь придумать, как выудить у молодого человека нужную ему информацию, и вместо этого он мог просто сесть, расслабиться и наблюдать, как все это будет происходить.

Он был не слишком умен, понял он — по крайней мере, не в рамках своего опыта. Во всяком случае, не сейчас. Он добьется своего, в этом он был уверен.

Он разыграл все точно так же, как и раньше: позволил мужчине подойти к нему во время “бала”, назначил встречу на следующее утро и представил его Райне — полный набор. Три дня прошли быстро, и он снова оказался у стены. Однако на этот раз он не стал сразу же следовать за Дином и Тебеком. На самом деле он ждал, пока битва не стала практически неизбежной — темные силуэты появились в бушующей метели, — и только после этого ушел. Когда он уходил, Дин все еще стоял рядом с ним, и у него мурашки бегали по коже. Какую бы магию он ни использовал… Сайлас хотел ее.

Внутренний комплекс замка был мрачным и жутким. Тихий, мрачный, он выглядел как декорация из фильма ужасов, воплощенная в жизнь. Вместо того чтобы бесцельно бегать вокруг, Сайлас прошел вперед к центральному зданию замка и встал у ворот. Отсюда хорошо просматривалась большая часть комплекса, за исключением задних частей крыльев, и это было самое короткое расстояние от большинства других достопримечательностей.

Минуты проходили быстро, изредка сквозь метель доносились звуки битвы. Время от времени Сайлас видел, как раненых выносят обратно. Он не мог себе представить, каково это — сражаться в таких условиях, когда тень рядом с тобой может быть как другом, так и врагом.

Тем не менее, ничего не произошло. Абсолютно ничего. По мере того, как шли минуты, Сайлас все больше хмурился. Был ли Дин просто… психом? Неужели у него не было плана? Может, он просто окрылен? В этот момент все было возможно. Однако в тот самый момент, когда его надежды рухнули, его внимание привлекли торопливые шаги, доносившиеся из замка. Там он увидел поспешно выходящего Дина, без маски, лицо его было совершенно бледным, Осколок все еще был у него в руке.

“Невозможно… невозможно… где оно? Как оно может быть здесь? В сообщении говорилось, что оно будет здесь… они убьют меня, они убьют меня, они убьют меня…”. Что за дерьмо он несет?! Сайлас, решив не перехватывать человека, последовал за ним.

Удивительно, но вместо того, чтобы идти в направлении битвы, он направился вперед, к наспех заделанной дыре в стене. Любая форма осадного оружия выбила бы этого малыша с первого же взмаха, но, по крайней мере, он внушал уверенность.

Дин выскользнул через одну из временных дверей, которые использовались людьми, работающими на стене, для входа и выхода, и Сайлас последовал за ним. Мужчина начал идти на север, в лес, заставив Сайласа вздрогнуть, и все его тело задрожало. Он понял, что в этом мире у него уже накопилось немало травмирующих воспоминаний и переживаний. Удивительно, но решение избавиться от себя неизвестно сколько раз не укрепило его психику так сильно, как он думал.

К счастью, Дин резко свернул направо, а не понесся на север — и все это до первой кучи деревьев, которые служили кругом Талисмана. Сайлас был потрясен тем, что остался незамеченным — он не был особенно хорош в том, чтобы быть чьей-то тенью, не говоря уже о том, что он часто наступал на трещащий лист или два — звуки, которые Дин должен был услышать. Должно быть, он просто не в себе…

В конце концов, мужчина привел Сайласа к небольшому отверстию в земле, скрытому под заросшим кустарником и несколькими пятнами листьев. Дин нырнул внутрь, не потрудившись закрыть ее, то ли слишком уверенный, что за ним не следят, то ли слишком целеустремленный в своей цели. Сайлас выждал мгновение, прежде чем последовать за ним. Если бы он не был наделен способностью возрождения, он бы никогда не последовал за человеком в крошечную дыру в земле. Это просто кричало о чем-то ужасном.

Проход был очень узким, настолько, что Сайласу пришлось практически ползти в кромешной тьме, часто ударяясь головой о стены. Однако в конце концов он заметил свет и поспешил вперед. Высунув голову, он увидел, что выход ведет в маленькую квадратную комнату с кроватью, несколькими блестящими кристаллами, похожими на лампочки, и треснувшим зеркалом размером с взрослого человека. В данный момент Дин стоял на коленях перед зеркалом, все его тело дрожало, руки были вытянуты вперед и держались за осколок.