Мастер темных Арканов 4

Глава шестнадцатая «После выходных»

Надо же… Твою дивизию. Я стоял посреди уже знакомого мне леса. Нереально зеленая трава, голубое небо… березка к березке… и вновь передо мной старик с белой окладистой бородой. Одежду бог, видимо, не менял никогда. Все тот же белый балахон, подпоясанный обычной веревкой. А вот голубые глаза смотрели на меня очень неодобрительно.

— Что же ты, юноша, не внял моим советам? — строго осведомился он. — По-прежнему якшаешься с богопротивной демонессой? Я же предупреждал…

— Послушайте, уважаемый Перун. — Получилось, что я практически перебил старика, и ему это явно не понравилось, но он промолчал. Так… значит, продолжаем. Чуток нажать не помешает. — Я к ней в гости не напрашивался, она сама ко мне приходит. И если помните, у меня с ней договор. К тому же вы обещали мне кое-что, но, похоже, выполнить свое обещание у вас не получилось.

— Да как ты смеешь со мной так разговаривать⁈ — Глаза старика вдруг полыхнули ослепительно белым светом, и я, честно говоря, испугался, что реально перебрал… Но как мгновенно вспыхнули, так они тут же и погасли. — Ты вообще знаешь, кто перед тобой?

Я решил промолчать и послушать, что он скажет дальше. Вступать в дискуссию в подобной ситуации было бы реальным безумством.

— Ладно, — внезапно спокойным голосом произнес бог, — твою горячность можно объяснить юным возрастом. И наличие контракта тебя как-то оправдывает. Но ты не прав. Мне стало известно, чье тело сейчас занимает Викентий Черногряжский!

— Круто! — вырвалось у меня, и я радостно уставился на Перуна.

— Что вы, молодежь, до сих пор разговариваете как-то странно и непонятно. Родной язык русов так богат… — укоризненно проворчал он.

— Кто? — вновь не удержался я, за что отвесил себе мысленную оплеуху. Что-то я зарываюсь. Нельзя так с богами.

— У вас его имя Александр Голицын…

Охренеть! Я испытал сначала невероятное облегчение и не смог удержаться от нервного смеха, чем явно озадачил удивленно смотревшего на меня бога.

— Я что-то смешное сказал? — непонимающе осведомился он.

— Ваше сообщение устарело, уважаемый, — сообщил я ему, — князь Голицын мертв.

— Что?

Да-а-а-а… это бог всезнающий типа? Надо было видеть удивление в глазах старика.

— Ну да. Убили его вчера. Сожгли. Но пепел нашли… — пояснил я.

— Ну так ты радоваться должен, — наконец пришел в себя Перун, — твой главный враг повержен.

— Возможно, и так, — осторожно ответил ему. Радость у меня как-то спала, и я уже задумался о другом. Ведь не просто же так его убили. Да и кто мог убить Викентия? Может, Астарта?

— Его же все-таки кто-то убил… — тем не менее проговорил я. Теперь уже реально стал сомневаться, что так легко избавился от своего главного недруга. — Может, вы ошиблись? Голицын не Черногряжский?

— Боги не ошибаются! — строго отрезал Перун. М-да. Вот с этим я, конечно, поспорил. И мое замешательство не укрылось от собеседника.

— Голову дурью не забивай, — проворчал тот, — мертв твой враг, и все тут. Разговору конец. Я тебя вызвал, чтобы еще раз предупредить: не общайся с демонессой и ее подручными. До добра это тебя не доведет. Или ты хочешь разгневать меня? — Он недобро прищурился.

— Упаси боже… — заверил его

— Не богохульствуй! — укоризненно произнес бог. — Мне не с руки постоянно напоминать тебе очевидные вещи. И помни, терпение у меня не железное…

Я проснулся. Взглянул на часы. Семь утра. Сна ни в одном глазу. М-да. Все эти божественные сущности явно начинают задалбливать… Но Голицын — Черногряжский? Так хотелось бы с кем-то посоветоваться на этот счет. Мне кажется, Фонвизина бы точно подсказала… но нет. Все сам. Я сел за стол, открыл ноут и задумчиво посмотрел на открывшуюся передо мной стартовую страницу Магги. Почему-то совсем не верилось, что Викентия больше нет. Хотя вряд ли Перун ошибался. Но кто убил моего врага? Да и если… Мне вдруг осенила мысль, что темный маг вполне мог переселиться в другое тело. Да бред… тогда почему в меня не переселился, как он и хотел? Так что, как ни крути, логичнее всего, действительно нет больше Викентия. Да и мало ли поводов для убийства. Что я знал о Голицыне? Ничего…

Успокоив себя таким образом (по крайней мере, попытался это сделать и вроде получилось), я пошарился по здешнему интернету. Заглянул в «Друзья». Никаких новых сообщений вроде не было. Поток народа, поздравляющего меня с победой над принцем, практически закончился. А в сети широко обсуждалась гибель Голицына. Как обычно, свежие слухи путешествовали по ней, обрастая все более красочными подробностями.

Теорий о том, кто мог избавиться от наследника рода Голицыных, выдвигалось не так много. Насколько я понял, до поступления в академию Александр был обычным мажорчиком. Род его был не особо знатным, но достаточно богатым. Там помимо почившего наследника имелось еще четверо детей, так что, как бы это кощунственно ни звучало, было кому продолжить род после смерти нынешнего главы. Самому старшему Голицыну было лет семьдесят, а выглядел он на фотках, что я нашел в сети, на все девяносто.

Зашел на страничку академии в турнирный раздел. Ну я как бы делил первое место аж с восемью конкурентами, которые пока не проиграли ни одного боя. Надо же… В их числе кстати оказался Некрасов. Остальных я не знал, хотя фамилии были знакомые. По прошлому миру. Разумовский, Меньшиков, Долгоруков… прямо цвет русской аристократии оставленного мной мира века этак два назад. Кстати, очень странно, что не развели три группы. Возможность-то битв со своими одногруппниками вполне сохранялась. Как, например, моя с Потемкиным.

И вот моим соперником во вторник, то есть завтра, оказался именно Владимир Меньшиков. Сын министра иностранных дел. М-да. Вот это уровень, я понимаю. Быстро посмотрел данные соперника. Не наследник. Просто третий сын в роду. Самый младший. Информации вообще мало. Понятное дело, залез в социальную сеть, где страничка отпрыска столь знатного рода оказалась совсем куцей. Никаких тебе фото с девочками, дорогими леттами и прочее… Все скромно. Вообще фоток нет. Только пейзажи какие-то морские и сухопутные. Друзей с подписчиками, правда, много, но активности на странице никакой. Очень странно. Я уже привык, что местные аристократы кичились друг перед другом. А тут… ботаник какой-то. Даже у меня в разы больше комментариев и лайков.

Ладно, подуэлимся, чего там. Надо будет порасспрашивать главную всезнайку нашей компании. Кстати, на этой неделе всем из моей пятерки достались вроде не особо известные (если судить по фамилиям) противники. И все схватки начинались со вторника. И также во вторник у меня совпадал бой с Холмоговорой, которой достался парень с звучной фамилией Нарышкин. Учитывая слова Строганова, что лично главу пятерки будут отпускать с последнего занятия, позаниматься физкультурой на этой неделе не получится вообще. Но от этого факта, честно признаюсь, я сильно не расстроился.

Время пролетело незаметно, и я, закрыв ноут, отправился на завтрак, как обычно встретившись со всей гоп-компанией, дисциплинированно ждавшей меня перед общагой. В ней узрел Оболенского и Полесскую. Ну с Полесской все ясно, а вот Оболенский… что-то он совсем забросил свою пятерку. А правила как же? Но, в принципе, это его дело. Тем более что в столовой он сразу присоединился к ней.

Все разговоры за завтраком вокруг нас были только субботнем происшествии. Насколько я понял, событие из ряда вон выходящее. Не обошло это обсуждение стороной и нас. Правда, сначала я все же успел завести беседу о предстоящих нам на неделе схватках.

— Да смотрела я их, — хмыкнула Мария, — вполне себе по зубам.

— Не скажи, — бросила слегка удивленный взгляд на нее Настя. — Да, в основном не особо сильные противники, но у Павла соперник Меньшиков. Это же серьезно.

— И что в этом Меньшикове серьезного? — решил уточнить я.

— Ну он вообще темная лошадка, — ответила Холмогорова, — ты уже его страницу видел?

— Видел.

— Так вот. О нем вообще мало что известно. На балы и приемы не ходит. В школе какой-то закрытой учился где-то в Сибири и в нашу гимназию попал уже на выпускной класс. Загадочный весь, в общем. У нас в классе девчонки как-то решили на спор за ним приударить. Так нифига.

— Может, он просто не по этому делу? — усмехнулся Игорь.

— Не… — весело протянула Холмогорова. — Женщин не обманешь, поверь. Просто стойкий, как железный солдатик.

— Ну или, как я считаю, просто ботаник, — рассмеялась Курбатова. — не было нормальной девчонки, чтобы уму-разуму научить. Хоть его братья еще те ходоки.

— В общем, — подытожила Настя, — никто тебе про него не скажет. Мне вот даже о его дуэлях неизвестно. Хотя он в молодежном рейтинге в первой сотне.

— Интересно, в какой сотне я? — вырвалось у меня.

Девушки весело переглянулись.

— Вообще-то у тебя рост феноменальный, — сообщила Варвара, — ты там в третьей тысяче болтался… а сейчас уже в районе пятисотого места.

— Это победа над принцем тебя так подняла, — пояснила Настя. — там не только рейтинг, но и знатность учитывается. К тому же и до этого ты победил что Некрасова, что Плешеева, что Потемкина… они вообще все из первой сотни. Поэтому такой быстрый рост. Вот когда доберешься до нее, тогда да. Рейтинг тяжелее пойдет.

М-да. Вот даже не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, хорошо. Рейтинг растет, как и авторитет. А следом за этим поднялся вопрос о субботнем происшествии. Конечно же, начала разговор Фонвизина.

— Такого не было за всю историю существования Академии, — авторитетно заявила она. — Я изучила историю. Были драки, разборки, нелегальные смертельные дуэли на шпагах… все было. Но столь хладнокровного убийства точно не было. К тому же здесь и ежу понятно, что вряд ли кто мог проникнуть на территорию, охрану после покушения на тебя, Паша, усилили в разы. А значит, следует естественный вывод, что все это дело рук либо студентов, либо преподов, либо обслуживающего персонала.

— Не могут преподы, — покачала головой Холмогорова, — Ожегов, говорят, лично подбирал себе коллектив, когда сменил старого ректора. Не верю.

— А обслуживающий персонал просто не пойдет на такое, — вставил свои пять копеек Игорь, и здесь его поддержали все единодушно.

— А почему вы такую версию отметаете? — полюбопытствовал я.

— Павел, — снисходительно улыбнулась Настя, — ты просто не представляешь, наверное, какой отбор должны пройти все служащие сейчас в ней. И не только бумажный отбор, чтобы все документы в порядке и без порочащих связей, но и магический! Их же всех еще и ментально сканируют. Так что вероятность… практически нулевая.

— Ага, — поддержала ее Курбатова, — однозначно кто-то из студентов. Этот Голицын был еще тем козлом…

— Может, и был, — возразила Мария, — но убивать… наследника знатного рода. Надо иметь очень веские основания. Рискованно это. Если имперские не найдут, а это вряд ли, к делу подключится уже служба безопасности Голицыных. Хотя я думаю, уже подключилась. Ты представь, какую оплеуху нанесли роду, что двадцать девятое место в рейтинге занимает. Это настоящий вызов. Так что все это еще долго не успокоится, а у родичей Александра хватает сил и возможностей чтобы найти убийцу быстрее, чем не особо поворотливая полиция и императорская СБ. — Она покосилась на Фонвизину слегка виновато.

— Я не полиция, — ехидно заметила та, — отец у меня там работает, но поверь, никак это меня не задевает. А так ты права. Сдается мне, что в скором времени может война клановая начаться!

— Это точно, — кивнула Холмогорова, — давненько что-то ничего подобного не было. Тишь да гладь.

Мне показалось, что присутствующие за столом даже обрадовались возможной войне.

— Это же интересно… такой драйв! — как-то странно посмотрела на меня Мария, когда я решил уточнить, что же хорошего в междоусобных войнах. Вот я считал всегда, что это плохо. — И ты не прав, Павел. В войнах закаляются роды. Выживает сильнейший, этот принцип никто не отменял! Так что подобные столкновения — это всегда хорошо.

— Ого, — удивленно заметила Холмогорова, — что-то раньше за тобой такой кровожадности не замечалось.

— Все меняется, — пожала плечами Мария.

— Да, я согласна с этим, — заверила Настя и перевела взгляд на меня, — к тому же сразу оживляются чаты, обсуждения… встряхивают полумертвое болото подобные вещи.

В ответ я только и покачал головой, решив не комментировать эти слова. Ну раз так принято, значит, примем все как оно есть. Меня больше волновал другой вопрос… но на него однозначного ответа у меня пока не было.

Если говорить о занятиях, Раскольникова была в своем репертуаре и с какого-то перепугу решила устроить на лекции небольшую самостоятельную работу. Естественно народ оказался совершенно к ней не готов. Но я умудрился написать ответы практически на все вопросы. Точнее, не я, а Фонвизина, у которой я все это беззастенчиво передрал. Причем получилось все довольно удачно, и ходившая коршуном по аудитории Раскольникова не спалила меня. Хорошо иметь под боком такого репетитора. Ну а на практическом занятии Строганов решил устроить «разбор полетов». Так сказать, отчихвостить проигравших и возвеличить выигравших.

Между прочим, заняло это у него целых двадцать минут. Зато за это время он основательно перемыл всем косточки. Понятное дело, меня только хвалил и ставил в пример. Но почему-то удовольствия я от этого особого не получил. Наоборот, мне показалось, что народ на меня начал смотреть с какой-то завистью, что ли. Ну не знаю. Может, все это мне просто привиделось.

Закончив всю эту лабуду, мы наконец перешли к занятию, которое на этот раз опять было посвящено медитации. Честно признаюсь, пока я совсем не видел в подобном обучении толк, хотя Строганов постоянно пытался доказать, что такая медитация важна, что увеличивается емкость магического источника… и тому подобное. Типа мы это почувствуем только к концу года. Надеюсь.

А вот география после практической магии преподнесла сюрприз. Господин Заславский сегодня был каким-то, мягко говоря, возбужденным. Он обычно склонен был неформально одеваться, а сегодня, к моему изумлению, оказался одетым в строгий фрак. И не только я. Судя по повисшей в аудитории тишине, народ тоже был сильно удивлен такому преображению.

— Я только с заседания Имперского магического географического общества. Окончательно сформирован бюджет и уже разрабатывается план полета до Антарктиды. Подготовка идет полным ходом! — Глаза его горели. — Мест осталось мало! Вы еще можете стать участниками эпохального события.

Однако полный эмоций взгляд преподавателя наталкивался на откровенно скептические взгляды. Пока не встретился с моим.

— Вот! — патетично воскликнул он. — Есть еще неравнодушные люди, верящие в силу науки!

Не сказать, чтобы я в нее верил, но вежливо улыбнулся. В общем, половину урока Константин Сергеевич доказывал всем, как это здорово — отправиться в поход. Вторую половину нам объясняли положение с полезными ископаемыми в Африке, которая была невероятно отсталой как по промышленности, так и по магии. Темнокожие маги встречались редко. Но, как и все кончается на этом свете, закончился и его урок.

Обед и последовавшая за ним история пролетели практически незаметно. Учитывая, что историю я продремал, удобно устроившись за спинами своих друзей. А вот на фехтовании вышел небольшой казус. Испанец наконец решил устроить нам тренировочные бои друг с другом. Шпаги нам раздали учебные… уж не знаю, что там на них была за магия, но препод заверил, что друг друга мы точно не покалечим. И по закону сволочизма, естественно, мне достался в соперники один из моих, так сказать, заклятых «друзей». А точнее говоря, Некрасов.

Благодаря занятиям с Остерманом я все же что-то умел, но предполагал, что соперник, наверное, обучался этому искусству с детства и должен был меня разделать в два счета. Но выяснилось, что Остерман постарался хорошо. Я оказал достойное сопротивление, чего, признаюсь, сам от себя не ожидал. Как оказалось, на шпаги было наложено какое-то редкое заклинание, чуть ли не полуразумное, которое само определяло степень удара и возможные повреждения… соответственно, само делало вывод, кто выиграл, а кто проиграл. Испанцу оставалось только взять обе шпаги и немного с ними поколдовать. Поэтому резюме по поводу нашего боя с Некрасовым оказалось весьма неожиданным. Ничья. Моего противника чуть удар не хватил, а остальной народ смотрел на него весьма ехидно.

Закончился день банально. Никто мне визиты наносить не стал, Иви хотела бы, но, как выяснилось, всю неделю в девять вечера должна была быть в общаге целительниц. Декан Целительного факультета слишком, на мой взгляд, близко к сердцу восприняла последние события в академии и строго-настрого приказала не покидать общагу. Устроила этакий карантин.

Но я не расстроился. Провел прекрасный спокойный вечер за ноутом, а потом просто завалился спать.