Мое серденко, мой квете рожаной! Сердечне на тое болею, шо недалеко од мене едешь, а я не могу очиц твоих и личка беленкого видети. Через сее писмечко кланяюся и все члонки целую любезно.
Мое серденко! Зажурилемся, почувши от девки такое слово, же Ваша Милость за зле на мене маеш, иже Вашу Милость при собе не задержал ем, але одослал до дому. Уваж сама, щоб с того виросло.
Першая: щоб твои родичи по всем свете розголосили, же взяв у нас дочку у ноче кгвалтом и держит у себе место наложнице.
Другая причина, же державши Вашу Милость у себе, я бым не могл жадною мерою витримати, да и Ваша Милость так же: муселибисмо из собою житии так, як малженство кажет, а потом пришло бы неблагословение од Церкви и клятва, жебы нам с собою не житии. Где ж бы я на тот час поддел. И мне б же чрез тое Вашу Милость жаль, щоб есь на потом на мене не плакала.
Мое сердечнее коханье!
Прошу, и велце прошу, рачь зо мною обачитися для устной розмови. Коли мене любиш, не споминай же! Спомни свои слова, же любить обецала, на що ж мине и рученку беленкую дала.
И повторе и постокротне прошу, назначи хочь на одну минутку, коли маемо з собою видетися для общаго добра нашего, на которое сама ж преже сего соизволила есь была; а нем тое будет, пришли намисто з шии своей, прошу.
Мое сердечко!
Уже ти мене изсушила красным своим личком и своими обетницами.
Посилаю тепер до Вашой Милости Мелашку, щоб о всем розмовилася з Вашей Милостью. Не стережися ей не в чем, бо есть верная Вашей Милости и мине во всем.
Прошу и велце, за нужки Вашу Милость, мое серденко, облапивши, прошу, не одкладай своей обетници!
Мое серце коханое!
Сама знаеш, як я сердечне шалене люблю Вашу Милость. Еще некого на свете не любив так. Мое б тое щастье и радость, щоб нехай ехала, да жила у мене; тилко ж я уважив, який конец с того может бути, а звлаща при такой злости и заедлости твоих родичов. Прошу, моя любенко, не одменяйся не в чом, яко юж не поеднокрот слово свое и рученку дала есь, а я взаемне, поки жив буду, тебе не забуду.
Мое серденко!
Не маючи ведомости о повоженью Вашой Милости, чи вже перестали Вашу Милость мучити и катовати, теперь теды одъежаючи на тыждень на певние местца, посилаю Вашей Милости одъездного через Карла, которое прошу завдячне принятии, а мене в неотменной любве своей ховати!
Мое серденко!
Тяжко болею на тое, що сам не могу з Вашей Милостью обширнее поговорити, що за отраду Вашей Милости в теперешнем фрасунку учинити. Чого Вашей Милости по мне потребует, скажи все сий девце. В остатку, коли они, проклятии твои, тебе цураются, иди в монастир, а я знатиму, що на той час з Вашей Милостью чиныти. Чого потреба, и повторне пишу, ознайми мине Ваша Милость!
Моя сердечнее коханая!
Тяжко зафрасовалемся, почувши, же тая катувка не перестает Вашу Милость мучити, яко и вчора тое учинила. Я сам не знаю, що з нею, гадиною, чинити. То моя беда, що з Вашей Милостью слушнаго не мам часу о всем переговорити. Болш од жалю не могу писати, тилко тое якож колвек станеться, я, поки жив буду, тебе сердечнее любити и зичити всего добра не перестану, и повторе пишу, не перестану, на злость моим и твоим ворогам.
Моя сердечнее коханая!
Вижу, же Ваша Милость во всем одменилася своею любовию прежнию ку мине. Як собе знаеш; воля твоя, чини що хочешь! Будеш на потум того жаловати. Припомни тилко слова свои, под клятвою мне дание на тот час, коли выходила есь з покою мурованного од мене, коли далем тобе перстень дияментовий, над которий найлепшого, найдорогшого у себе не маю, же «хочь сяк, хочь так будет, а любовь межи нами не одменится».
Мое серденко!
Бодай того Бог з душею розлучив, хто нас розлучает! Знав бы я, як над ворогами помститися, тилко ти мине руки звязала. И з великою сердечною тескницею жду от Вашей Милости ведомости, а в яком деле, сама добре знаеш; прошу теды велце учини мне скорий ответ на сее мое писанье, мое серденко!
Моя сердечнее коханая, наймильшая, найлюбезнейшая Мотроненько!
Вперед смерти на себе сподевався, неж такой в серцу вашом одмени. Спомни тилко на свои слова, спомни на свою присягу, спомни на свои рученки, которие мине не поединократ давала, же мене, хочь будеш за мною, хочь не будеш, до смерти любити обецала.
Спомни на остаток любезную нашу беседу, коли есь бувала у мене на покою: «Нехай Бог неправдиваго карает, а я, хочь любишь, хочь не любиш мене, до смерти тебе, подлуг слова свого, любити и сердечнее кохати не перестану, на злость моим ворогам». Прошу, и велце, мое серденко, яким колвек способом обачься зо мною, що маю с Вашой Милостью далей чинити; бою ж болш не буду ворогам своим терпети, конечне одомщение учиню, а якое, сама обачиш.
Щаслившии мои писма, що в рученках твоих бувают, нежели мои бедние очи, що тебе не оглядают.
Моя сердечне коханая Мотренько!
Поклон мой отдаю Вашей Милости, мое серденко, а при поклоне посилаю Вашей Милости гостинца, книжечку и обручик дияментовий прошу тое завдячне принятии, а мене в любве своей неотменно ховати, нем дасть Бог з лепшим привитаю. За Тим целую уста коралевии, ручки беленкие и все члонки телця твого беленкого, моя любенко коханая!
Публикуется по: Бантыш-Каменский Д. Н.
Источники малороссийской истории.
Ч. 2. С. 127–130.
Мое сердце, мой розовый цветок! Сердце оттого болит, что недалеко от меня уезжаешь, а я не могу глаз твоих и личика беленького видеть. Через это письмецо кланяюсь и всю тебя целую любезно.
Мое сердечко! Расстроился я, услышав от девки, что Ваша Милость на меня сердится за то, что я Вашу Милость при себе не задержал, но отослал домой. Подумай сама, что бы с этого вышло.
Во-первых: твои родичи по всему свету объявили, что я силой ночью взял у них дочку и держу у себя вместо наложницы.
Вторая причина, что, держа Вашу Милость у себя, я бы не мог никоим образом выдержать, да и Ваша Милость тоже: стали бы вместе жить так, как супружество велит, а потом пришло бы неблагословение от Церкви и приказ, чтобы нам вместе не жить. Что бы я в этом случае делал? И потому я Вашу Милость жалел, чтобы потом из-за меня не плакала.
Моя искренняя любовь!
Прошу, и очень прошу, сумей со мной увидеться для устного разговора. Если меня любишь, не забывай же! Вспомни свои слова, что любить обещала, на что мне и рученьку беленькую дала.
И снова и стократно прошу, назначь хоть на одну минутку, когда мы можем увидеться для нашего общего добра, на которое сама ж прежде согласна была; а пока, пришли монисто с шеи своей, прошу.
Мое сердечко!
Ты меня уже иссушила своим прекрасным личиком и своими обещаниями.
Посылаю теперь к Вашей Милости Мелашку, чтобы все обсудила с Вашей Милостью. Не опасайся ее ни в чем, так как она верна Вашей Милости и мне.
Прошу и очень прошу, за ножки Вашу Милость, мое сердечко, обняв, не нарушай своего обещания!
Мое сердце любимое!
Сама знаешь, как я сердечно, страстно люблю Вашу Милость.
Еще никого на свете я не любил так. Я был бы счастлив и рад, если бы ты ехала да жила у меня; только я говорил, какой конец с этого может быть, а особенно при такой злости и упрямстве твоих родичей. Прошу, моя любимая, не изменяйся ни в чем, как уже неоднократно слово свое и рученьку давала, а я взаимно, пока жив буду, тебя не забуду.
Мое сердечко!
Не имею известия об обращении с Вашей Милостью, перестали ли Вашу Милость мучить и третировать, теперь уезжая на неделю в некоторые места, посылаю Вашей Милости подарок по случаю отъезда через Карла, который прошу благодарно принять, а меня в неотменной любви своей держать!
Мое сердечко!
Тяжко болею оттого, что сам не могу с Вашей Милостью подробно поговорить, что лучше для Вашей Милости в теперешнем положении сделать. Что Ваша Милость от меня требуешь, скажи все сей девке. В конце концов, если они, проклятые твои, тебя чураются, иди в монастырь, а я буду знать, что в этом случае с Вашей Милостью делать. И снова пишу: что требуется, уведоми меня, Ваша Милость!
Моя сердечно любимая!
Тяжко загоревал я, услышав, что эта мучительница не перестает Вашу Милость мучить, как и вчера это делала. Я сам не знаю, что с ней, гадиною, делать. То моя беда, что не имею нужного времени с Вашей Милостью обо всем переговорить. Больше от горя не могу писать, только то, что, что бы ни случилось, я, пока жив буду, тебя сердечно любить и желать всякого добра не перестану, и снова пишу, что не перестану, назло моим и твоим врагам.
Моя сердечно любимая!
Вижу, что Ваша Милость во всем отменилась й своей прежней любови ко мне. Как знаешь, воля твоя, делай, что хочешь! Будешь потом жалеть. Вспомни только слова свои, под клятвою мне данные, когда выходила от меня из покоя каменного, когда я дал тебе перстень брильянтовый, лучше и дороже которого у меня нет, что «что хоть так, хоть этак будет, но любовь наша не изменится».
Мое сердечко!
Пусть того Бог с душою разлучит, кто нас разлучает! Знал бы я, как врагам отомстить, только ты мне руки связала. С великой сердечной тоской жду я от Вашей Милости известия, а в каком деле, сама хорошо знаешь; очень прошу, дай мне скорый ответ на это мое письмо, мое сердечко!
Моя сердечно любимая, наимилейшая, наилюбезнейшая Мотроненько!
Я скорее смерти своей ждал, чем такой в сердце вашем перемены. Вспомни только свои слова, вспомни свою присягу, вспомни свои рученьки, которые мне неоднократно давала, что меня, хоть будешь за мной, хоть не будешь, до смерти любить обещала.
Вспомни наконец любезную нашу беседу, когда бывала у меня в покое: «Пусть Бог неправдивого карает, а я, хоть любишь, хоть не любишь меня, до смерти тебя, согласно слову своему, любить и сердечно лелеять не перестану, назло моим врагам». Прошу, очень прошу, мое сердечко, как-нибудь повидайся со мной, поведай, что мне с Вашей Милостью дальше делать; так как уж больше не буду терпеть от своих врагов, точно отмщу, а как, сама увидишь.
Намного счастливее мои письма, которые в рученьках твоих бывают, нежели мои бедные очи, которые тебя не видят.
Моя сердечно любимая Мотренько!
Поклон мой передаю Вашей Милости, мое сердечко, а с поклоном посылаю Вашей Милости гостинец, книжечку и колечко брильянтовое, прошу их с благодарностью принять, а меня в любви своей неотменно держать, потом, даст Бог, и лучшее поднесу. С этим целую уста коралловые, ручки беленькие и все тельце твое беленькое, моя нежно любимая!
Перевод Т. Г. Таировой-Яковлевой