Люблинская уния 1569 года, объединившая Литву и Польшу, набатом отозвалась в украинских землях. Польша — амбициозная, сильная, с могучей армией, честолюбивой шляхтой, устоявшейся культурой и собственной системой ценностей — очень скоро дала понять, что тихие времена Великого княжества Литовского канули в Лету. Традиции Киевской Руси, на которые опиралась и которые ценила литовская аристократия, рушились на глазах. Вместо русского языка — польский, вместо православия — католицизм. Энергично вводилось фольварочное хозяйство с его жесткой системой выжимания доходов и каторжными условиями для крепостных. Новое административное деление — по польскому образцу (воеводства, староства), новые чиновники, новая власть.
С особым вожделением польская шляхта смотрела на украинские земли — плодородные, малозаселенные, граничившие с Диким Полем — огромными территориями, пустовавшими со времен татаро-монгольского нашествия. Там была заманчивая перспектива для обогащения, расширения своих владений в ущерб интересам местной элиты.
Украинские княжеские фамилии, потомки Рюрика, оказались неспособными противостоять этому натиску. Начались смешанные с поляками браки, окатоличивание. Перспектива стать элитой могущественной Речи Посполитой их вполне устраивала. Совершенно в ином положении была украинская шляхта[1]. Православная в своем большинстве, разочарованная в последствиях Люблинской унии, она на каждом шагу нарывалась на ущемление своих прав, на насмешки и пренебрежение со стороны польских властей, а зачастую — и на прямое посягательство на свою собственность. Поляки смеялись над малограмотными православными попами, над необразованными шляхетными русинами, над отсталой армией и хозяйством. Самое обидное заключалось в том, что многое из этого было правдой. Речь Посполитая конца XVI века представляла собой европейское государство, кичащееся своей шляхетской демократией, щеголявшее блестящей латынью, обладавшее прославившейся в Европе армией, крепкими родственными связями при французском дворе и пользовавшееся неизменной благосклонностью и поддержкой папы римского.
В Ватикане уже видели реальную перспективу распространить на украинские земли влияние католической церкви, обещали польскому королю небесные награды за такое благое дело и всячески муссировали планы церковной унии. Почти сразу после Люблинской унии на Украине появляются иезуиты, которые открывают бесплатные школы (преимущественно для детей шляхты) и активно ведут свою пропаганду.
Украинская шляхта не могла не видеть, что многие православные священники и монахи действительно погрязли в лени и распутстве, чревоугодии и мракобесии. Полуграмотные и незнакомые с греческим, они были очень слабы в богословии и ничего не могли противопоставить утонченным трудам своих католических оппонентов. Украинские шляхтичи стали все чаще отдавать в иезуитские колледжи своих детей, не имея достойной православной альтернативы и не желая, чтобы те отставали в образовании по сравнению со своими польскими сверстниками. Казалось, и здесь все пойдет по пути постепенного ополячивания и окатоличивания.
Совершенно неожиданно для католической церкви и польской шляхты эффект на украинских землях вышел противоположный. Одним из лучших учеников иезуитских коллегиумов становится будущий лидер украинского освободительного движения Богдан Хмельницкий. В ответ на насмешки и упреки в богословской беспомощности в Украине появляется целая сеть православных братств, главными действующими лицами которых были украинская шляхта и зарождавшееся казачество. Православные братства, создававшиеся на деньги добровольных пожертвований, учреждали школы, открывали типографии, печатали книги. Первая типография была создана на Украине в 1573 году во Львове. Затем типографии появились в Остроге, в Киево-Печерской лавре и других местах. К середине XVII века в Украине их насчитывалось уже 20. Для сравнения: в Москве в это время имелась только одна, под жестким контролем патриарха.
На Волыни возникает прославленный православный кружок Константина Острожского, первоочередной задачей которого стало издание Острожской Библии на церковнославянском языке. Работа острожских ученых была, по сути, историко-филологическим исследованием богословского характера, направленным на исправление ошибок переписчиков. Они сравнивали тексты, переводили с греческого и комментировали восточнохристианскую патристику. В Остроге существовала и школа, в которой преподавали грамматику, арифметику, астрономию, геометрию, музыку, риторику и диалектику, дополненные основами поэтики и философии. Ученики параллельно изучали греческий, латынь и церковнославянский. Среди выпускников Острожской школы были будущие киевский митрополит Иов Борецкий и гетман Петр Сагайдачный.
Конец XVI века становится периодом настоящего украинского возрождения, временем появления блестящих полемических трудов и богословских трактатов. Огромное большинство украинской шляхты видело именно в православии возможность сохранения национальной идентичности и способ противостоять польско-католическому натиску. Традиция братств превращала церковь в Украине в тесную семью, в которой забывались сословные различия, сообща решались материальные и прочие проблемы. Существовала и традиция избрания высшего духовенства (вплоть до митрополита) с участием прихожан-мирян, что еще больше объединяло православные приходы.
Однако церковная уния 1596 года (известная как «Брестская»), достигнутая частично благодаря подкупу ряда православных иерархов, частично благодаря силовому давлению, поставила православную церковь на территории Речи Посполитой вне закона. Отбираются церкви, монастыри, изгоняются священники. Любое сопротивление карается силой. Именно в этих условиях становится ясно, что мирным путем отстоять свою идентичность будет невозможно. Начинается эпоха казацких войн, соединившаяся с украинским возрождением по сути и целям.
Казачество в Украине значительно отличалось от аналогичных явлений на юге России. Правда, начиналось все так же: буйные головы бежали в вольные края в поисках свободы, добычи и приключений. Географическое положение Украины, своеобразного буфера на пути турецко-татарской агрессии в Речь Посполитую и Московское государство, еще больше способствовало быстрому росту казаков. Но были и отличия. Прежде всего то, что казаками зачастую становились люди родовитые, которым не нравились порядки в Речи Посполитой, а сами казаки быстро превращались в политическую оппозицию, защитников православия и соответственно — национальной идеи. И все чаще украинская шляхта связывала свою судьбу с Войском Запорожским.
Еще более привлекательным для украинской шляхты стало казачество после образования легальных «реестровых» полков на службе у польского короля. Такая служба открывала перспективу карьерного роста «среди своих», получения социальных и материальных льгот и избавления от произвола польских властей. Постепенно реестровые, прежде всего их старшина[2], начинают претендовать на административные функции в районах, отведенных им для жизни польским правительством в Украине.
Казачество становится грозной силой, не считаться с которой в польском правительстве уже не могли. Все восстания проходят под знаком защиты православия и расширения льгот казачества. В начале XVII века казаки добиваются официального восстановления православия в Речи Посполитой, отстаивают от притязаний униатов Киево-Печерскую лавру и возводят на должность митрополита Иова Борецкого, а после его смерти — Петра Могилу. Настоящим сплавом украинской элиты и казачества становится прославленная Киево-Могилянская академия, первое высшее учебное заведение в Восточной Европе, давшее десятки политических и духовных лидеров Украине и России.
Восстание Богдана Хмельницкого коренным образом меняет всю ситуацию в Речи Посполитой и в Восточной Европе. Поляки терпят сокрушительное поражение. Вся реальная власть на огромных территориях Киевского, Черниговского и Брацлавского воеводств переходит в руки казацкой старшины. Десятки тысяч бывших крепостных становятся свободными и пополняют ряды казацких полков. Крым, Турция, Москва, Трансильвания, Швеция и другие заинтересованные в Восточной Европе страны начинают переговоры с Хмельницким.
Уже через несколько месяцев восстания военные победы оформляются в новое политическое образование — Гетманщину. Возникают административная и финансовая системы управления. Создается внешняя политика новой державы, формируется ее элита.
Годы восстания Хмельницкого становятся водоразделом для украинской шляхты. Некоторая ее часть, напуганная размахом восстания, открещивается от казацких идей и переходит на сторону поляков. Но очень многие шляхтичи всей душой принимают идеи Гетманщины и становятся ее лидерами и вдохновителями. Выговские, Богун, Кричевский, Гоголь, Гуляницкие, Нечаи и другие — именно им украинское казацкое государство было обязано своими успехами в борьбе с сильным и опытным противником. Шляхта занимает в войске Хмельницкого посты писарей, руководит генеральной канцелярией (то есть главным органом управления Гетманщины), выполняет дипломатические поручения.
Конечно, шляхтой руководили прежде всего политические амбиции — возможность получения реальной власти и участия в управлении страной. Очень многих из них толкали к восставшим личные обиды на поляков (это относится и к самому Б. Хмельницкому, и к И. Выговскому, и ко многим другим «шляхетным казакам»), сознание невозможности воплотить свои таланты и честолюбие в рамках польско-католической Речи Посполитой. С другой стороны, украинская шляхта, сделавшая «казацкий» выбор, становилась последовательной и верной носительницей идей Гетманщины. В отличие от «показаченных» бывших крепостных, «терявших только свои цепи», они, по закону Речи Посполитой, теряли очень многое, включая свое шляхетство, имущество и право на жизнь: все шляхтичи — последователи Хмельницкого объявлялись «банитами», то есть приговоренными к смертной казни и лишенными всех привилегий.
Среди тех украинских шляхетских фамилий, которые приняли самое активное участие в восстании Хмельницкого, была и семья Мазеп.
Мазепы происходили из белоцерковских бояр, еще в 1572 году получивших «хутор на Каменице», позднее названный Мазепинцами. В документах конца XVI века упоминается Михаил Мазепа, собственник местечка Каменицы под Белой Церковью — дед нашего героя.
Судьба Мазеп очень схожа с судьбами других православных шляхетных фамилий, тех же Хмельницких или Выговских. Образованные и талантливые, владеющие небольшими, но крепкими хозяйствами, имеющие все основания претендовать на заметную роль в своей стране, они подвергались преследованию польских властей и были не в состоянии реализовать свои возможности. Отсюда — обращение к казачеству и участие в казацких восстаниях.
Биография Ивана Мазепы полна неточностей, мифов и фальсификаций. Даже в самых популярных работах о нем (как, например, монография Н. Костомарова), даже в современных научных украинских справочных изданиях встречаются мистификации и ошибки. Это, в частности, относится к легендарному Федору Мазепе, полковому судье, который якобы участвовал в восстании С. Наливайко в конце XVI века и был казнен поляками в Варшаве. Фигура этого псевдородственника упоминается многими биографами И. Мазепы, в то время как он был всего лишь выдумкой автора «Истории Русов» — литературно-пропагандистского произведения конца XVIII века[3].
Тем не менее Мазепы действительно «казаковали». Так, современная событиям летопись Самовидца сообщает, что Мазепы «в войске значительны». Отец Ивана — Адам Степан Мазепа — был вхож в высшие польские круги. Об этом говорит один любопытный факт. Будучи осужденным на инфамию[4] и смертную казнь за убийство некоего польского шляхтича Я. Зеленского (скорее всего — во время наезда[5], дела обычного для тех времен), Мазепа-отец сумел получить охранный лист от самого короля за подписью канцлера Речи Посполитой Ежи Оссолинского[6]. Произошло это в 1645 году, примерно в то же время, когда защиты у короля добивался и другой украинский казакующий шляхтич — Богдан Хмельницкий. Владислав IV, как известно, надеялся использовать казаков в борьбе со своевольными магнатами, отсюда и покровительство Мазепе в обход решений трибуналов.
Доподлинно известно, что Мазепы поддержали восстание Хмельницкого и заняли видное положение в родном Белоцерковском полку. В 1654 году там числились Мирон и Юско Мазепа, и оба присягнули на верность русскому царю[7]. Отец Ивана — Адам Степан Мазепа — был белоцерковским атаманом[8]. Сразу после присяги царю в Переяславе в 1654 году он вместе со своими родственниками, тоже украинской шляхтой Белоцерковского полка Трущинскими и Мокиевскими, предпринял беспрецедентную попытку закрепить элитное положение шляхты среди казаков. От лица украинской шляхты они подали русским воеводам проект распределения старых польских воеводств и урядов[9]. Факт сам по себе очень показательный и свидетельствующий, что Мазепам были вовсе не чужды идеи государственности и участия в управлении собственной страной.
Один из расхожих мифов о Мазепе, заложенных еще в петровской антимазепинской пропаганде и подхваченных Н. Костомаровым, — это его якобы «пропольские» и даже «прокатолические» симпатии[10]. На наш взгляд, Мазепы, наоборот, — ярко выраженный пример воинствующего украинского православия, в самом лучшем смысле этого слова. Между прочим, даже недолюбливавший по личным причинам Мазепу Самойло Величко в своей летописи характеризовал его как «шляхтича козакоруского»[11].
Глубокий интерес Ивана Мазепы к православному богословию, огромные средства, которые он жертвовал на строительство православных церквей и монастырей, имели серьезную семейную традицию. Самой яркой фигурой здесь была мать Ивана — в девичестве Марина Мокиевская. Вообще, мать Мазепы сыграла очень большую роль в его жизни. Он пережил ее всего лишь на год (она дожила примерно до 90 лет). Марина Мокиевская была выдающейся личностью. В отличие от Московского государства, где женщины высшего общества томились в теремах, в Украине XVII века они зачастую играли видную роль в политике. Некоторые склонны видеть в этом наследие традиций Киевской Руси, другие — польское влияние.
Отец и брат Марины были старшинами у Хмельницкого и погибли в боях с поляками — отец под Чортковом (1655), а брат под Дрыжеполем (1655). Сама она была активным деятелем украинской православной церкви — в частности являлась «сестрой» Луцкого православного братства. О роли братств на Украине мы говорили выше. После смерти мужа (1665) она приняла постриг под именем Марии Магдалены и вскоре стала настоятельницей самого влиятельного женского монастыря — Печерского Киевского Вознесенского. Впоследствии она совмещала этот пост с должностью игуменьи Глуховского Успенского монастыря. Мария Магдалена была женщиной с твердым, решительным и властным характером. До самой смерти она оказывала очень большое влияние на сына, о чем мы еще будем говорить.
Влияние Марии Магдалены видно и в случае с ее дочкой, сестрой Ивана — Александрой. Выйдя замуж после смерти первого мужа за польского аристократа Яна Войнаровского — киевского земского судью, ловчия овруцкого и писаря влодимирского, Александра вскоре бросила мужа из-за религиозных разногласий (он был католиком) и удалилась в Печерский монастырь к матери. Мы еще будем говорить, какой шквал недовольства в Польше и какое давление на Мазепу-гетмана вызовет этот поступок его сестры.
В сложный и противоречивый период казацких войн немногие решались защищать свои религиозные убеждения. Поэтому такая последовательность и упорство Мазеп заслуживают уважения.
Об участии Адама Мазепы в войнах Хмельницкого после 1654 года мы ничего не знаем вплоть до момента, когда умершего Богдана Хмельницкого сменяет новый гетман — украинский шляхтич Иван Выговский. В Украине начинается печальный период так называемой Руины. Внутренние неурядицы, борьба за власть различных группировок старшины, недовольство «черни», стремящейся попасть в привилегированное казацкое сословие, осложняются вмешательством соседних держав. Речь Посполитая и Турция решают, что это подходящий момент подчинить Украину своей власти, а Москва пытается урезать права своевольных гетманов, заигрывая с их политическими оппонентами и чернью. Результат оказывается прямо противоположный планам окружения Алексея Михайловича: в сентябре 1658 года Иван Выговский подписывает с Речью Посполитой Гадячский договор, декларировавший создание триединого государства — Польши, Литвы и Княжества Руського. Украина должна была получить широкую автономию, собственный сейм, монету и прочие привилегии. Среди посланцев Выговского на польский сейм, который должен был утвердить Гадячский договор, значится и Адам Мазепа. Он явно был сторонником «государственной группировки» казацкой старшины, желавшей самим управлять своей страной. Вместе с Выговским Адам Мазепа получает награды от сейма (в частности, подтверждение своих прав на Каменицу, то есть снятие инфамии), но поляки отвергают большую часть условий Гадячского договора и отталкивают от себя Украину.
Теперь уже ничто не могло остановить стремительно нараставшую Руину. После недолгого возвращения «под руку» царя Украина раскололась. Левобережье осталось за Москвой (частично добровольно, частично благодаря длительным военным экспедициям), Правобережье снова признало польского короля. Значительной частью старшины и шляхты овладели апатия и разочарованность.
Именно в это сложное время, в начале 60-х годов XVII века, на политическую арену Речи Посполитой выходит юный, но полный честолюбивых надежд Иван Мазепа.