Меч из красного льда

Глава 11. Зов ворона

Райф открыл глаза. Все было темно и спокойно. Глушь уплотнилась, пока он спал, это было трудно описать иначе. Иногда она ощущалась свободной и полной пространства, паром, который мог развеять ветер. Сейчас она ощущалась как гуща, оседающая на дно стакана.

Бездумно он поднял руку к груди. Он спал на спине, но что-то толкнуло вороний клюв глубоко в подъяремную ямку на горле. Пока пальцы с трудом извлекали жесткий кусок птичьей кости из кожи, его разум осознал то, что тело уже знало. Опасность. Его мышцы напряглись, кожу покрыла испарина. Даже прежде, чем он открыл глаза, включилось его ночное видение.

Неизвестная территория - вот во что превратилась его жизнь. Но какой выбор у него был, кроме как принять это?

Поднявшись, он быстро решил, что ему понадобится. Полумрак палатки не задерживал его, он нашел одежду, сапоги и оружие, собрался, и затем вышел наружу.

Пронизывающий мороз обрушился на Глушь, пока он спал. Никакой ветер не мог существовать в таком холоде, и воздух был неподвижен. Кухонный очаг в центре палаточного круга сократился до тусклого красного свечения. Остывающий дым скапливался вокруг основания, медленно удушая последние языки пламени. Брат агнца из ночной стражи отсутствовал на своем посту. Райф проследил отпечатки ног до загона и обнаружил его успокаивающим молочную овцу. Животные знали.

Райф подошел к огню, обхватил рукой копье братьев агнца из кости и меди, и выдернул его из земли.

- Вот, - сказал он, когда человек подошел к нему. - Возьми его.

Это был самый молодой брат, новик. Одинокая черная точка располагалась в центре его переносицы. Порядки его братьев были чем-то, чем он еще не овладел, и в непроглядной темноте его дежурства для защиты от холода он прикрепил лошадиную попону поверх темных коричневых одежд. Теперь, взяв копье, он ее уронил. Что бы он ни увидел на лице Райфа, это достаточно отрезвило его. За семь дней, проведенных в лагере братьев агнца, Райф ни разу не слышал его голоса. Райф даже не мог быть уверен, понимает ли тот Всеобщий язык, но он говорил с ним в любом случае. Возможно, это его успокоит.

- Со мной.

Взгляд человека метнулся к палаткам из высветленных шкур, где спали братья агнца. Райф покачал головой:

- Оставь их.

Брат агнца, казалось, понял его и остановился в шаге от Райфа. Он держал девятифутовое копье хорошо, легко уравновешивая его у пояса. Собственное оружие Райф ощущал в руке непривычно. Погруженный глубоко в теневую плоть, вес меча рыцаря-клятвопреступника сместился к основанию лезвия. Он знал, что следовало бы, пожалуй, выбить камень, вставленный в навершие, чтобы восстановить баланс, но он не мог заставить себя обезобразить подарок Слышащего. А кроме того, у него был сулльский лук. Перекинутый за спину, большой шестифутовый лук хлопал его по правой лопатке и ягодице, когда он ходил. Роговой футляр со стрелами для удобства стрельбы должен был располагаться высоко на левом плече, но вместо этого свисал с ремня на поясе. Рана на плече все еще беспокоила его. Он чувствовал ее сейчас. Это мешало.

Направляясь в сторону от круга палаток, он пытался почувствовать, что же происходит. Амулет ворона, данный ему при рождении старым ведуном клана Берди Градом, ощущался у горла как кусок пылающего льда. 'Это твое, Райф Севранс. Придет день, и ты будешь рад, что он с тобой'. Слова Берди отдавались эхом в сознании Райфа.

Будешь вытащен, сказать точнее. Он был чем-то разбужен и вытащен наружу.

Сзади в палаточном круге один из мулов начал реветь. Райф посмотрел на брата агнца. Он легко, одними губами, говорил. Опять же, наверное, сам себе. Холод вторгался в грудь, замораживая мельчайшие пузырьки, где воздух дожидался, чтобы проскользнуть в кровь. Дюны из пемзы под ногами были мягкими, как мука. Каждый шаг вздымал клубы пыли.

Звездный свет окрасил Глушь в синий цвет. Райф смотрел на ландшафт морского дна, где не существовало теней. Ему пришло в голову, что он должен бояться уходить слишком далеко от стоянки, но его разум подавил страх. Был шанс, что он потребуется позже. Если Райф не способен вернуться к кругу палаток, то так тому и быть. Выбора не было. Амулет ворона звал.

Рядом с собой Райф мог слышать тяжелое дыхание брата агнца. На таком сильном морозе для выдоха требовалось усилие. Райф был рад, что здесь был человек, благодарный, что не остался одиноким в сумеречном мире, в который превратилась его жизнь. Таллал говорил, что братья агнца ищут потерянные души мертвых. Морах, как он их называл. Плоть Бога. Райф не знал, означало ли это исследование истлевших мертвых тел и лишенных плоти костей, или охоту на призраков. Он знал лишь, что они были здесь, чтобы делать свою работу. Таллал вчера рассказал ему много, пока они ходили вокруг лагеря в поисках сушняка. Райф расспрашивал его, почему они называют себя братьями агнца, и Таллал ответил: 'Для моих людей ягненок - это символ надежды. Сезон окота - это время празднования. Приходит весна, и жизнь обновляется после долгих лишений зимы. Без ягнят не было бы ни молока, ни шерсти, ни мяса. Наши тела погибнут. Мы, кто ищет Морах, - почитаем агнцев. Каждое утро, оставляя свои палатки, мы возносим благодарность. Может быть, пища, которую они предоставляют нам, и дает нам силы продолжать наши поиски'.

Райф нашел, что удивительно легко представить, почему братья агнца оказались здесь. Глушь представлялась подходящим местом для любого, кто разыскивал потерянные души.

- Шайо!

Настойчивый шепот брата агнца оборвал раздумья Райфа. Слово было ему незнакомо, но значение понятно. Следуя за взглядом брата агнца, Райф вгляделся в мрачный синий рисунок дюн.

Ничто не шелохнулось. Оба человека остановились. Брат агнца затаил дыхание. Тишина была необъятной, не похожей ни на какую другую тишину, испытанную Райфом. Стой и слушай достаточно долго, и можно услышать, как сияют звезды.

Сжав рукоять меча, Райф рассматривал горизонт. На краю поля зрения курган пемзы уступал место щебню и осыпающимся шлаковым конусам. Очертания конусов напомнили ему о морозных кратерах в Пустых Землях. Тем рассказывал, что кратеры образовывались в замерзшей земле, выдавливающей лед вверх. Внутри они были пустыми, Райф знал это хорошо. Мальчишками они с Дреем играли в них во взятие крепости, и игра, которую они придумали сами, называлась 'двойная погибель Дхуна', которая включала, насколько Райф мог вспомнить, многое, с криком и бросанием палок. Райф бросил вспоминать прежде, чем память смогла причинить ему боль, и переключился на что-то еще.

Что еще пришло на ум, так это морозный кратер, который Садалак, Слышащий Ледовых Ловцов, показал ему на западе много месяцев назад. Садалак заставил его раскапывать лед, собравшийся в пустой середине кратера. Что-то страшное умерло там. Создание кошмарных времен, его несоразмерно увеличенные челюсти были раскрыты и скованы льдом. Райф встряхнулся. В то время как его ум блуждал, он не мигал, и его глазам стало больно от холода. Теперь от моргания их начало жечь.

Когда его взгляд прояснился, он заметил движение у подножия одной из дюн. С поверхности поднялся клуб пыли. По спине Райфа пробежал мороз. С другой стороны брат агнца сжал копье. Они смотрели, как гриб пыли лениво оседал в неподвижном воздухе. Райфу захотелось больше света. В Глуши было сумрачно, как в мутной воде. Где эта проклятая луна?

Что-то блеснуло. Луч звездного света пробежал по прямой линии и пропал. Брат агнца назвал имя своего создателя, и начал двигаться вперед. Райф прикинул расстояние между ним и клубом пыли. Сто шестьдесят шагов.

Он вспомнил Шатан Маэра. Меч или лук? Слышащий советовал ему научиться, как убивать мечом, глядя жертве в глаза, когда он забирает их жизни. Райф научился. Он мог привести список людей, которых он убил мечом. Чокко из клана Бладд. Рыцарь-клятвопреступник. Битти Шенк. Глубоко внутри Райф знал, что Слышащий был прав. Ему было слишком легко убивать выстрелом из лука. Это было быстрым и безличным, и он мог сделать это с расстояния в сто шестьдесят шагов. Но Слышащий говорил о людях. Райф сразил Шатан Маэра мечом. Это было отвратительно и утомительно, и это не сделало его более хорошим человеком. Геритас Кант рассказывал ему, что теневые создания уже были мертвыми. Они могли выглядеть, как люди, но они не были людьми. Их плоть была забрана Последними, и настолько изменена , что Райф не мог этого понять. У них были сердца, он сам это выяснил, но эти сердца не перекачивали крови.

Райфу почудился укол боли в мышце плеча. Не обращая на него внимания, он вложил меч в ножны. Когда он потянулся за сулльским луком, то мельком взглянул на брата агнца, идущего через дюны. Человек держал копье, легко уравновешивая его над плечом, но все внимание его было обращено на почву под ногами, и он позволил острию свисать. Лучше оставаться на месте, решил Райф. Пусть все, что там было, само придет к тебе.

- Ко мне! - выкрикнул он, пробегая занемевшими пальцами по тонко навощенной тетиве, которая стягивала лук. Когда направление движения брата агнца изменить не удалось, Райф закричал: 'Возвращайся'. На этот раз брат агнца услышал его, признавая звук небольшим движением своей закутанной головы в сторону, но он не остановился. Он сократил расстояние между исходным положением и клубом пыли вдвое, и ускорился внизу дюны. Райф предположил, что брат агнца понял инструкцию достаточно хорошо, но решил не обращать на нее внимания.

Он тогда не знал; не было никакого опыта, чтобы предупредить его, что там могло быть. Райф подумал отрешенно: А у кого он есть?

Неспособный разогреть воск пальцами, он остановился, чтобы натянуть тетиву. Сулльский лук ощущался легким, как стебелек травы. Вопреки привычке он поджал живот перед натягиванием. Холодные ночи, такие, как эта, губили луки. Самостоятельно изготовленные луки, сделанные из одного отрезка дерева, легко могли сломаться. Составные перекручивались и давали слабину. Сулльский лук был создан изгибающимся назад, составленный из слоев рога, положенных чередующимися полосами. Если бы это был лук, изготовленный в клане, он ощущался бы тугим и непрочным, и кланнику стоило бы подумать дважды, прежде чем его использовать. Сулльский лук гнулся легко, как позвоночник танцора, щелкая, когда обратный изгиб расправлялся. Сделанный для таких ночей, как эта, он был наготове.

Райф вытянул стрелу из кожуха, положил ее напротив подставки. Действие успокоило его, и он понял, что вспомнил голос отца: 'Сын, ты будешь молотобойцем, как твой брат Дрей?' - 'Нет, Па, я выбрал лук'.

Зацепив тетиву тремя средними пальцами, он вывернул изогнутый наружу сулльский лук. (похоже, это что-то вроде композитного - http://mirf.ru/Articles/art1458.htm - прим. переводчика). Направленное прямо вперед внимание сместилось. Задний план расплылся. Отдельные звезды размазались полосами. Контуры дюн стали резкими. Райф искал и нашел холмик - размером со след - осевшей пемзы, которая мгновениями раньше висела в воздухе облаком пыли. Держа кисть на уровне правого плеча, он удерживал полную картину происходящего, когда отслеживал окружающее пространство. Брат агнца приближался к холмику, предусмотрительно замедляя шаг. Напряженное дыхание заставляло ткань, прикрывающую лицо, колыхаться как мехи. Райф быстро обнаружил биение сердца человека. Его ритм не был знаком ему, но он мог по-прежнему чувствовать его страх. С небольшим мысленным усилием он отстранился.

Подняв прицел, он просматривал шлаковые конусы за дюнами. Он не ожидал что-либо обнаружить среди древних, разрушающихся кратеров. Не в этом дело. В дюнах что-то поджидало. Пока оно не двигается, оно не может быть обнаружено... а оно не будет двигаться, пока не сможет ударить. Конусы были неподвижны. Своеобразное качество звездного света делало невозможным точно определить их высоту или расстояние до них. Для Райфа они были свидетельством рока, который накрыл Глушь. Здесь земная поверхность была непрочной. Ее разрушали разломы, ее заполняли расплавленные породы, и, самое важное, существовало опасное обыкновение выталкивать их наружу. Каль Барранон, Крепость Серого льда, была выстроена на потрескавшихся горных породах. Она могла быть в тысяче лиг отсюда, а могла быть ближе, чем в десяти. Райф медленно приходил к пониманию, что в этом месте расстояние не значило ничего. Дело было в том, что Глушь была ущербна. Ее кожа была пронизана трещинами, и Шатан Маэр пытался выбраться через крупнейшую. Райф запечатал тот пролом, но, просматривая конусы, он догадывался, что тот не был единственным.

- Дальше не ходить - прошептал он, опуская взгляд на брата агнца на дюнах. Человек находился в двадцати шагах от встревоженной пыли. Положив обе руки на копье, он двигался вперед медленно, пронзая воздух. Райф пристально разглядывал пространство прямо перед ним. Ничего. По мере того, как он увеличивал рассматриваемый сектор, мышцы его натягивающей руки начали дрожать, а тетива стала врезаться в сустав указательного пальца. Баллик Красный однажды сказал ему, что держать длинный лук заряженным, это то же самое, что поднимать взрослого мужчину одной рукой. 'Быстро отпускайте, - советовал мастер-лучник. - С каждой секундой, которую вы ждете, сила и точность уходят'.

На краю поля зрения что-то двигалось. Часть воздуха пошла рябью, и на мгновение проявилась фигура. За спиной брата агнца из дюны дымком поднималась пыль.

- Берегись! - закричал Райф, вскидывая свой лук. Когда брат агнца развернулся, дюны взорвались. Пыль вздымалась цепочкой шагов, направленных прямо к брату агнца. Пемза в воздухе отсвечивала, мешая смотреть. Райф увидел мельком что-то темное и не совсем человеческое. Так же быстро, как появилось, оно исчезло. Одежда брата агнца начала развеваться, когда воздух рванулся ему навстречу. Приготовившись, он распределил свой вес равномерно на обе ноги, уравновесив копье у пояса.

Раздался высокий металлический визг, а потом все было скрыто клубящейся пылью. Райф подавил панику. Он не мог увидеть. Часть его желала убежать прочь, спасая себя, пока еще было время. Звуки вылетали из пыльного облака, как искры. Что-то заворчало. Вздох-причитание сопровождало причудливый аккорд металла, пожирающего еще один вкусный металлический кусочек. Зазвенели лезвия. Райф высматривал темные контуры головы между вьющимися лентами пыли. Опустив взгляд, он разыскивал сердце.

Невидимая линия протянулась из его глаза, легко проникая через водоворот взметнувшейся пемзы. Прямо перед собой он нашел сердце. Горячее и красное, оно сокращалось с перебоями. Райф узнал его и перевел взгляд. Брат агнца. Оба бойца бешено перемещались, их тела двигались рывками с места на место. Райф почувствовал тошнотворное всасывание теневого сердца, но когда он попытался поймать его глазами, брат агнца заслонил ему взгляд.

Сдвинься, произнес он одними губами, испытав состояние, близкое к шоку, когда тепло сменил абсолютный холод.

Неожиданно горячее сердце запнулось. Раздался тонкий крик, и на мгновение все стихло. Райф знал, что он не мог позволить себе думать о том, что все это значит. Отодвигая свое осознание на потом, он сосредоточился на втором сердце. Это было похоже на погружение в холодную черную воду. Он не мог видеть или дышать - просто ощущение холода охватило всю грудь. Его первым желанием было выскочить - этот орган не был живым, и ему не было там места - но всасывание, которое он почувствовал раньше, втянуло его внутрь.

Река темноты протекала через уродливые камеры сердца, ее медленный, мускульный ток оживлял содержимое, зубы и покровы теневого существа. Собственное сердце Райфа попало в такт так быстро, как если бы оно ожидало попадания в ритм мертвеца все это время. Этот момент ослаблял. Он вспомнил о Дрее и Эффи, и не смог представить времени, когда любовь к ним не причиняла бы боли. Плыви по течению, и это не будет больше иметь значения. Он не станет тогда чувствовать или вспоминать.

Ма-дум. Ма-дум. Ма-дум. Поток потянул его дальше. Вниз по течению все было в полумраке, темное гостеприимное место. Средний и указательный пальцы Райфа дернулись, ослабляя захват стрелы. Все, что ему нужно было сделать - только отпустить.

- Ты вернешься? - вопрос Мертворожденного, заданный несколькими неделями раньше, в Черной Яме, нарушил ритм.

Райф моргнул. Он промерз до костей, почти застыл на месте. Теневое сердце сокращалось сильно, питая окружающую плоть. Райф почувствовал сырой запах черной пустоты... и вспомнил, что он должен был сделать.

Закрыв глаза, он отпустил тетиву. Она дернулась вперед и хлестнула по запястью. Толчок от отдачи прошел по левой руке в плечо. Боль пронзила покрытую шрамами плоть. Сознание только отметило это. Стрела проникла внутрь сердца. Создание из Провала согнулось и рухнуло. Ударилось о дюну, и вверх взметнулось облако пыли, похожее на гроб. Райфу показалось, что он услышал звук, своего рода сосущий треск, когда сердце твари распалось.

В последовавшие секунды тишины Райф стоял, просто дыша, и ни о чем не думал. Под языком собиралась отдающая медью слюна. Позади него - он был в курсе перемещения - оставшиеся братья агнца пересекали дюны. Прямо перед ним пыль начала оседать, и показались два упавших тела. Проведя рукой по лицу, чтобы смахнуть кристаллы льда, осевшего на ресницах и волосках лица, Райф подошел к ним. Глубоко внутри он боролся с порывом перечислить Каменных Богов. Он не будет рассчитывать на успокоение, принятое в клане.

Первое тело было частично погружено в пемзу. Брат агнца упал на живот, и небольшой влажный разрез на его соболином халате был единственной видимой раной. Это было выходное отверстие; он был заколот через живот. Райф опустился на колени и бережно перевернул его. Тело уже начинало окостеневать. Темный пар закручивался от влажного и неровного отверстия, которое было продрано в нижней части живота. От удара при падении его головной убор сбился, и Райф смог впервые взглянуть на лицо брата агнца. Юность брата стала для него потрясением.

- Оставь его, - приказал Таллал, приблизившись. - Для йинна запрещено прикасаться к нашим мертвым.

Райф наклонил голову, не понимая полностью, что имел в виду брат агнца, но расслышав в его голосе достаточно, чтобы понять, что тот выведен из равновесия. Райф с усилием поднялся на ноги. Он был полностью выжат, и боль в левом плече быстро уносила те немногие силы, что еще оставались. Он не собирался осматривать второе тело, но не знал, что еще сделать. На дюне сейчас были все три брата агнца, молчаливые мужчины, с головы до ног закутанные в темные шерстяные одежды. Они не хотели видеть его здесь, он мог сказать это потому, что они перемещались так, чтобы оттеснить его от тела. Возможно, они обвиняли в смерти своего брата него. Возможно, они были правы.

Существо из Провала упало на колени, и по какой-то необычной центровке его хребта он все еще стоял на коленях прямо. Когда Райф приблизился, он почувствовал тот же сырой, чуждый запах, который он ощущал раньше. Существо было голым, и его голову и часть груди покрывали мелкие чешуйки. Оно не совсем было человеком. Мощные кровеносные сосуды, бегущие вдоль его рук и ног, питали выпуклые бугры свободно прикрепленных мышц. С одной стороны челюсти выступал костный отросток. Райф вздрогнул и отодвинулся.

Оружие существа приземлилось недалеко от его тела, и он подошел, чтобы осмотреть его. Широкий, черный как ночь меч прожигал дыру в дюне. Он ушел вглубь уже на два фута. Стенки отверстия слегка поблескивали, словно пемза была превращена в стекло. Теневая сталь.

Райф посмотрел на братьев агнца; двое стояли, коленопреклоненные, рядом с телом, в то время как третий с молитвой обходил подножие дюны. Райф направился к Таллалу. Брат агнца наматывал ткань обратно вокруг головы своего убитого брата.

Не зная, как смягчить то, что он собирался сообщить, Райф кашлянул, чтобы привлечь внимание Таллала:

- Мы должны сжечь тело. Быстро.

Длинные тонкие руки Таллала перестали двигаться.

- Оставь нас, - ответил он, не поднимая глаз. - Возвращайся в лагерь, пока мы готовим Фарли в дорогу.

Фарли. Таллал ошибся и произнес имя своего брата. Райф повторил его про себя, занося в память. Человека, с которым сражался вместе, не забываешь. Когда он заговорил, его голос был жестким:

- Ваш брат убит теневой сталью. Этот металл не принадлежит нашему миру. Если вы оставите тело вашего брата нетронутым, на рассвете оно будет поглощено, захваченное тем же самым злом, которое создало эту вещь там. Он станет одним из них, и как только это произойдет - я не могу сказать, насколько быстро - он будет проклят.

Все три брата агнца смотрели на него. Старший брат, который обходил тело с молитвой, остановился на полушаге.

Райф настаивал:

- Я видел это своими собственными глазами. Рыцарей-Клятвопреступников, пораженных таким же оружием. Их тела растаяли. Исчезли. - Он остановился, вспоминая форт Клятвопреступников, черные пятна от четырех тел, оставленных на полу. - Мы должны разрушить тело. Сейчас.

Таллал покачал головой.

- Мы не сжигаем наших умерших.

- Если вы не сожжете, тогда это сделаю я.

Райф не знал, что именно - его ли слова или грозное предупреждение уходящего в дюну теневого меча за их спинами - дошло до Таллала. Брат агнца взглянул сначала на старшего, а затем и на брата, который стоял на коленях по другую сторону тела. Оба человека почти незаметно кивнули, давая понять, что они присоединятся к любому решению, принятому Таллалом.

Таллал закрыл глаза, глубоко вздохнул, и затем открыл их. За секунды, что ушли на это, он постарел.

- Сначала мы должны очистить его.

- Поторопись, - предупредил Райф, прежде чем направиться обратно в лагерь. Когда он проследовал по следам братьев к палаткам, начал подниматься туман. Стояла темень. Когда он приблизился, животные были спокойны, а костер погас и чадил. Райф скользнул в свою палатку. Сидя на матрасе, он натянул на себя шерстяные одеяла. Он просто хотел согреться. Через некоторое время он поднялся, боясь заснуть.

Когда он наливал себе чашку воды, руки показались ему большими и вялыми. Неуклюжий, он пролил жидкость на плащ. От изнеможения его била дрожь. Хотя ему и не хотелось, он заставил себя выйти наружу и поискать масло. Осведомленный, что братья агнца большинство припасов хранили в загоне, он направился к животным. Молочная овца заблеяла, когда он перешагнул ограду из шкур и вступил в ее крошечные владения. Это было благообразное животное, с яркими глазами и вьющейся шерстью. Ее вымя набухло от молока. Чтобы успокоить ее, Райф отцепил ее подойник с высоты и разместил в ее досягаемости. Мулы высунули головы над перегородкой и смотрели, как он искал масло.

Как только он нашел брусок овечьего масла и кувшин с маслом для светильников, он кивнул на прощание животным и ушел. Резкий ветер толкал его вперед. Величественный звездный купол тускнел, и туман пришел в движение. Райф большую часть перехода смотрел себе под ноги. Он не хотел заблудиться. Когда он изучил следы, ведущие к дюнам и от них, то понял, что один из братьев агнца, должно быть, пошел обратно в лагерь, а затем вернулся к телам. Мысль, что кто-то находился на стоянке в то же самое время, когда там был он, обеспокоила его. Почему они не дали о себе знать?

Когда он дошел до дюны, он увидел, что все три человека стояли над телом своего погибшего брата, склонив головы, и ткань перед лицами колыхалась от произносимых молитв. С телом что-то было сделано. Был сделан Г-образный разрез, чтобы открыть грудную клетку, но Райфу позволили только мимолетно взглянуть. Второй брат поспешно закрыл труп, когда Таллал шагнул вперед, чтобы преградить Райфу дорогу.

Ощущая себя нежеланным гостем, Райф показал вещи, которые он принес:

- Я разожгу огонь.

- Нет. - Таллал посмотрел ему в лицо и больше ничего не сказал.

Райф сказал:

- Я хотел бы помочь вам. - Он видел даже под погребальными одеждами, что труп дымился.

- Ты убил нелюдь. Этого достаточно.

Райф удивился, услышав слово 'нелюдь' от Таллала. Это было то же самое слово, что использовал Геритас Кант несколькими месяцами ранее в Иль Глэйве. Ему хотелось расспросить братьев агнца, что им известно о них, но момент был неподходящий. Пристроив кувшин и масло на землю, он сказал:

- Это должно быть сделано сейчас.

- Как пожелаешь. - Это был отказ, и Таллал стоял и ждал, пока Райф не осознает эту истину.

Прогулка до лагеря показалась долгой. Когда он приблизился к палаточному кругу, запахло горящим маслом, и Райф почувствовал какое-то облегчение.

Понимая, что все равно не уснет, он занялся воскрешением огня. Процедура очистки веточек, складывания растопки и укладка поленьев помогли прояснить голову. 'Это не мелочь - развести огонь', - всегда говорил отец, и Райф решил, что он был прав. Когда огонь занялся достаточно сильно, чтобы поддерживать себя, он уселся на свой плащ и просто смотрел. Хорошо ощущать жар. Он горел, и это было отлично.

Пришел рассвет. Туман растаял, а по небу поплыли облака. Братья агнца не возвращались. Райф поднялся, решив подоить овцу. Сейчас она жалобно блеяла, нуждаясь в облегчении.

Завтра он покинет это место. Он едва мог признаться себе, но какая-то небольшая часть его ребячески надеялась, что он мог бы найти дом у братьев агнца. Они искали потерянные души мертвых, он был свидетелем смерти. Это казалось ... соответствием. Правильным. Только это оказалось не так, и он был глупцом, представляя себе иначе. Он их не винил. Как он мог? Они исцелили и приютили его. Они заслужили его благодарность и уважение.

Кем он был, что он делал - потрясло их. Они имели дело с душами. Он занимался плотью.

Райф поймал амулет ворона в кулак и перевернул его. Крючковатый кусок птичьего клюва ощущался шероховатым, как если бы им возили по дюнам.

'Ты вернешься?'

Как ни странно, Увечные его приняли. Мертворожденный, Эдди Ган, даже сам атаман разбойников, Траггис Крот - никого не волновало его прошлое. Они использовали его, но, возможно, он был создан для использования. И они нуждались в нем. Ров был самым глубоким ущельем на Севере. Его величайшим изъяном. Увечные погибнут первыми, если в нем будет пробита брешь. После сегодняшней ночи он понял, что те события, что происходили в Крепости Серого Льда, замедлились, но не прекратились. Нелюди по-прежнему пробирались наружу. Кто-то должен был толкнуть их в другую сторону.

Отпустив амулет обратно на грудь, Райф пошел доить овцу.

Да, я возвращаюсь.