Меч всевластья

Глава пятая

Мир, по которому мы шли, состоял из трех материков и одного гигантского острова, называемого «Дикие земли». Нам предстояло пересечь один из крупнейших материков из одного конца в другой. И я вам скажу, путь нам предстоял не из легких! Первое, что преградило нам дорогу — это горы «Зубы дракона», и я уже знала по личному опыту, насколько неприветливы эти места. Титус избрал наиболее безлюдный путь через горы к городу Райнар, столице одноименного королевства, там мы могли купить лошадей и провизию, а также узнать, не появлялся ли в тех краях наш «северянин». Затем мы планировали покинуть небольшое королевство, страдающее бесконечным регентством и направиться к «Большому дракону», чтобы пересечь его, как утверждал Титус, по тропе, о существовании которой знали немногие. Благодаря этой тропе мы могли попасть в город Мегатера, где снова сможем пополнить свои запасы не заезжая в столицу Диона, не пересекая реку «Возрождения». Таким образом, мы срезали путь до двух недель и попадали в «Великий лес» с той стороны, откуда уже давно не приходили люди.

Судя по тому, что я уже знала о Великом лесе, это было странное место, где жили разные магические существа, а некоторая растительность была разумна и вела войну с окружающей ее степью и обычными лесами. Хотя Титус утверждал, что слухи про незримую войну леса были всего лишь россказнями, и лес очень даже дружелюбен, правда, только к тем, кто добр к нему…

На территории «Вечного леса» точнее, на северной окраине, мы должны были перейти монастырские земли, и именно эти земли были совершенно мне непонятными. Огромные территории были отданы монахам и монашкам, которые жили почти затворнической жизнью и ни во что не вмешивались, пока им не прикажет их патриарх, ну а уж если прикажет — то они умрут, но выполнят. Титус говорил, что в тех землях нам не о чём беспокоиться, и там нас не сможет достать даже наш бешеный северянин. Но потом начинались земли, в которых он был очень влиятельным человеком, и там нам нужно быть предельно осторожными.

Ну, а пока мы были в самом начале пути, и нас ждали Зубы дракона. Пустынное нагромождение безжизненных скал, опаленных солнцем и выщербленных ветрами. В предгорье зеленела весна и журчали ручьи, какое — то время я надеялась, что и в самих горах будет так же, но на второй день мы почувствовали, как к нам начала подкрадываться жара. Венки из васильков на наших головах быстро увяли, по обочине тропы желтела пожухлая трава, звон ручьев остался далеко позади. Мелкие камни и песок хрустели под ногами, ветер свистел в сотнях пещер и наша веселая болтовня быстро затихла.

— Ну, слава Богу, — с облегчением вздохнул Титус, когда мы замолкли, — вы мне все уши прожужжали.

— А чего ты ожидал, Титус? Ты впервые нас ничему не учишь, мы впервые не обсуждаем базарные дела, вот мы и болтаем о своем, девичьем. — Весело сказала Светлана и подмигнула мне, мы действительно болтали о всяких пустяках, рассказывали о своей жизни до похищения, но не потому, что у нас до этого не было возможности поговорить о прошлом. Нет. Просто нам было проще говорить о прошлом, нежели гадать о будущем, тем более, нам не хотелось обсуждать меч, привязанный к моей спине. И все же эта болтовня была не пустой, мы впервые смогли говорить о прошлом без слез и истерик. Мы уже знали, что все мы были сиротами, и нас почти некому было искать. Судьбы у всех нас были непростые, почти у каждой не было детства. К тому же каждая из нас, в той или иной степени, начала осуществлять свои мечты, и вдруг все рухнуло, когда в наших жизнях появился Зайт. Мы все впятером дружно вздохнули, возможно, подумав об одном и том же, и Титус велел бросить думать о плохом, а начать думать, как нам справиться с вновь возникшей проблемой. Я взглянула на то, что он рассматривал, и снова вздохнула. Мы приближались к обрыву, причем противоположный край был намного выше того, на котором стояли мы.

— Нет, вы только посмотрите! — Всплеснув руками, возмущенно воскликнула Татьяна, мы посмотрели туда, куда она смотрела, и я чуть не начала плеваться и материться от злости. На нас с запада надвигалась песчаная буря, а мы даже не могли противопоставить ей стихийную магию, «Зубы дракона» обладали особым свойством, вся магия, творимая на этих землях, искажалась, редко давая необходимый результат.

— Это я во всем виновата, — тихо сказала Ольга. — Я попыталась сотворить земляной мост, а получилась буря!

Она стояла, опустив голову, и как нашкодившая школьница теребила подол куртки, которую она упорно не снимала, несмотря на жару.

— Да как ты могла?! — взвилась Регина, но Титус остановил ее, положив руку ей на плечо.

— Сейчас не время, нужно спуститься вниз! — И мы начали спускаться, медленно перебираясь с карниза на карниз, благо отвесная стена обрыва была ими усеяна. Потом мы отсиживались в одной из пещер, пока снаружи бушевала буря, а бушевала она от души.

— Интересно, какие компоненты и жесты ты использовала для создания такой бури? — восторженно спросил наш старый учитель и даже велел нам запомнить, когда Ольга показала ему свои действия.

Ожидание было утомительным, вой ветра был таким заунывным, как будто плененный демон оплакивал свое бесконечное заточение, и если бы не беспрестанные рассказы Титуса о его прошлой жизни, я бы, наверно заразилась этой тоской и умерла от нее. Позже мы узнали, что все испытывали подобные чувства, и что Титус неспроста убалтывал нас своими историями. Буря утихла и мы выбрались из пещеры, с радостью принимая обжигающие ласки солнца на своих щеках.

— Начинается самое пекло, лучше укрыть головы и спрятать лица, как это делают караванщики, — сказал Титус с явным облегчением в голосе.

— Глядите, там, кажется, тропа из карнизов, как гигантские ступени в небо! — Регина радостно прыгала и махала руками, по ее щекам текли слезы, ей эта буря далась тяжелее всех, и теперь она радовалась абсолютно всему. Она бежала впереди нас и радостно приветствовала солнце, небо, камни и даже мерзопакостную слизь, водившуюся в расщелинах, хотя еще несколько часов назад она ее панически боялась.

— Чего это она, а? — Озадачено спросила Татьяна, посмотрев сначала на меня, затем на Титуса.

— Чем порочней душа, тем тяжелее слушать плач демонов, — ответил старик, — этот плач заставляет душу очиститься, правда, ненадолго. Этот вой часто бывает во время песчаных бурь в этих горах. Здесь когда-то давно погибло такое количество магического народа, что их смерть и вызвала этот феномен.

«Да… Великолепная была война, тебе бы понравилась»! — Услышала я задорный юношеский голос. Вздрогнув, я осмотрелась вокруг себя, но кроме нашей компании в ущелье никого не было, и я решила, что это последствия бури, и успокоилась.

Мы поднялись по карнизам и тут же натолкнулись на стадо кроликов, именно стадо и именно кроликов. Однажды нам уже доводилось есть пятидесяти килограммового кролика, и нам это очень понравилось, вкус у него был нежно одуряющим. Поэтому мы, не сговариваясь обрушились на ближайшего крольчонка, и на ужин у нас было много мяса. На следующий день тоже, и на следующий, и на следующий… в общем, через неделю я захотела стать вегетарианкой.

Зато когда мы, наконец, дошли до долгожданной равнины и увидели реку, радости нашей не было предела.

— Знаете, что для нас означает река? — Спросил дочерна загоревший Титус.

— Это значит рыба на ужин!!! — хором заорали мы и помчались к берегу.

— Вот это ширина! — Выдохнула Татьяна, когда все радости были излиты, и мы, накупавшись, улеглись на свежую травку, наслаждаясь прохладой ветра.

— Эта река не зря называется «Великая грозная». Ранней весной она разливается, и несется бурным потоком, разрушая все на своем пути.

— Но сейчас она выглядит мирной, и к тому же, нам нужно ее пересечь, — сказала я и уставилась на Титуса в ожидании ответа.

— Волна прошла примерно недели две назад, за это время все позарастало травой и зацвело. А переправимся мы с помощью твоей силы.

Титус смотрел на меня, я на него, а девчонки смотрели на нас двоих. В голове же у меня зазвучал возмущенный юношеский голос:

«Вот он всегда так, когда нужна сила, он мною пользуется, а потом говорит, что я чистое зло, и я во всем виноват».

Я резко оглянулась, но никого не увидела, тогда у меня появилась идея и я подумала:

«Ты имеешь в виду, что он имеет виду твою силу»?

«Ну, а чью еще»! — Голос был хоть и ворчливым, но радостным. — «Может, еще поболтаем»?

— Не сейчас, — вслух ответила я.

— Чего не сейчас? — спросил Титус.

— Извини, я не тебе, — пробормотала я, и уже более громко продолжила, — может, лучше объяснишь, о какой силе идет речь.

Старик посмотрел на меня подозрительно, так, как будто я нашкодила, и не сознаюсь. Потом отмахнулся от каких-то своих мыслей и продолжил:

— Меч. Он дает тебе большую магическую силу, также ты можешь усилить любого другого мага, особенно стихийного, а у нас есть два водных и воздушных мага. Мы будем медленно парить над водой.

— Ты хочешь сказать, что я — проводник между магами и мечом, и все, никакой своей магии?

«Со временем я дам тебе все, что ты пожелаешь, но сейчас я слишком слаб. Мне нужно время на восстановление», — ответил вместо Титуса меч, и мне показалось, он даже вздохнул с грустью о былом величии.

— Со временем твоя сила будет возрастать, а пока будем благодарны судьбе за то, что имеем, — ответил Титус, и я услышала, как хмыкнул недовольный меч. Я еле сидела на месте от этой мысленной беседы, меня так и подмывало все рассказать девчонкам, но почему-то решила оставить эту новость при себе.

«Правильно, не нужно знать о нас с тобой, всяким там мелким магам».

— Не умничай, — не выдержала я, и Титус снова уставился на меня. — Извините, это я сама с собой немного поспорила.

«Подумаешь. Нашлась тоже мне…», — меч явно обиделся и замолчал, а Титус неожиданно улыбнулся и подмигнул мне.

— Ладно, хватит болтать, пора двигаться в путь, — заключил Титус, и мы двинулись в прямом смысле слова. Мы сидели, скрестив ноги, и держались за руки. Ольга и Татьяна творили волшбу, подпитывая свои силы от меня, а Регина и Света выжигали за нами слишком явный магический след. Движение было медленным и только к рассвету мы ступили на твердую землю. Уставшие, голодные и продрогшие мы рухнули под береговую иву и какое-то время отлеживались.

«Ну, как»? — снова услышала я самодовольный голос в своей голове.

«Спасибо», — коротко ответила я и усмехнулась, у меня было такое ощущение, что я говорю с младшим братишкой, а не с мечом с плохой репутацией.

«Эта репутация яйца выеденного не стоит, — тут же встрял меч, — я просто давал то, что они хотели. А хочешь знать, чего ты хочешь?»

«Честно говоря, не очень, слушай, а ты всегда и все мои мысли слышишь»?

«Мы с тобой теперь одно целое, хотя, если хочешь, я не буду с тобой, когда у тебя появится мужчина, и ты захочешь побыть с ним наедине». — Он хихикнул почти по девчоночьи и добавил: «А сны у тебя классные, цветные, яркие не то, что у Титуса. Он всегда видел черно-белые сны и всегда какую-то несуразицу».

«А почему ты выбрал меня»?

«Честно говоря, я обратил внимание на тебя из-за твоего отчаянного желания овладеть магией, а потом не сдержался и выбрал тебя. Мне стоит только раз отдать кому-то свое предпочтение и все, назад уже не отступишь. Сначала я присматривался к этой …Огненной».

«Регина», — подсказала я.

«Да, конечно, Регина, но она слишком горда и властна, такие мне уже надоели, их столько было… Потом я присматривался к этой, как ее… Ах, да… Света, она получше, но она слишком романтична, как и Титус, и если влюбится, считай, пропала. Ты же всего понемножку, в меру, хотя и любишь покомандовать, но это и хорошо».

«Ясно, у тебя был богатый выбор».

«Не так уж чтоб очень, раньше из сотни выбирать приходилось, не то, что теперь», — меч со вздохом замолчал, и мне показалось, он ударился в воспоминания, но вдруг он заявил: «Называй меня Лиран».

«Так у тебя есть имя»? — удивилась я.

«Я сам его выбрал, а то все меч да меч, а я все-таки разумен, хоть и железный».

— Марта! — Позвал меня Титус, и я от неожиданности подскочила на ноги.

— Что случилось? — выкрикнула я и зажала себе рот, рядом спали девчонки.

— Тихо! — прошептал старик. — Давай-ка обсудим твоего собеседника.

Я посмотрела на сверток с мечом, лежавший у моих ног, затем на Титуса.

— Давай, — ответила я и тут же услышала:

«Слушай, Титус, не надо ее мной запугивать. Она умная, и сама во всем разберется».

— Я должен предупредить о твоих выходках. — Ответил Титус, к моему великому изумлению.

«Да ладно тебе, она уже и так сделала правильные выводы, говорю же, она умная девчонка»!

— Эй, я же здесь и слышу вас! — Возмутилась я и даже стукнула кулаком по мечу.

«А вот драться необязательно»!

«Извини» — я была сыта по горло сюрпризами, происходившими со мной и осознание того, что Титус слышит Лирана, меня доконала.

— В общем, так, вы сейчас оба замолчите и оставите меня в покое хотя бы на время, мне нужно все обдумать и понять, что со мной происходит, — я говорила строгим шёпотом, не допускающим неповиновения, и напоследок услышала:

«Я же говорю — любит покомандовать! Это просто великолепно!»

— Отдыхай и извини, что лезу в ваши беседы, — сказал Титус, он встал и направился к реке.

Я вскочила на ноги и пошла за ним, чувствуя себя виноватой и глупой.

— Титус, постой, — окликнула я старика, и тот с явной неохотой дождался меня.

— Извини, Титус, просто это все так неожиданно свалилось на меня, и я не выдержали всего этого. Я ценю твою помощь, и очень тебя люблю и уважаю, ты так много сделал для нас, а я тебе нахамила. Извини, пожалуйста.

Старик смотрел на меня глазами, полными слез, и мое сердце сжалось от жгучего чувства вины.

— Ты ни в чем не виновата, Марта! Меньше всего на свете я желал именно тебе подобной судьбы, кто угодно, но не ты. За это время, что вы прожили в моем доме, вы стали мне как родные, и ты особенно, ты так похожа на мою покойную дочку! А теперь этот чертов Лиран готов разрушить твою жизнь, и я ничего не могу с этим поделать.

— Помнишь, ты нас учил не сдаваться, не попробовав найти выход, а то и пару выходов из сложившейся ситуации, и я собираюсь последовать твоему совету. Но мне нужно время, чтобы понять, что к чему. Титус, поверь, все будет хорошо, ты справился с Лираном, и я попытаюсь совладать с ним.

«А меня, значит, никто не спрашивает»! — возмутился меч по имени Лиран.

— С тобой я тоже потом поговорю, — сказала я, еле сдерживая смех, в возмущении Лирана было столько детской обиды, что это вызвало улыбку даже у Титуса.

— Он так долго молчал. Я уже и забыл, какой он обидчивый, — сказал старик, он по-отцовски обнял меня за плечи и повел обратно к спящим девчонкам.

— Марта, главное, никогда не забывай, он не так прост и наивен, как хочет казаться, и он умеет быть жестоким.

«А он как будто не был жесток, когда запер меня в том подвале. Потом еще хочет, чтоб с ним разговаривали, а зачем он забрал от меня близнецов»!?

— Близнецов? — непонимающе спросила я.

— Кристаллы, — коротко ответил Титус, он улыбался, и было похоже, что переживания за меня уже не так сильно терзали его душу. — Думаю, ты с ним справишься.

— Тогда давай немного поспим.

Старик вздохнул и улегся спать, он уснул почти мгновенно, в голове моей появилось теплое присутствие Лирана, и я услышала: «Спокойной ночи, Марта». Потом я почти перестала ощущать его присутствие, и у меня появилась ощущение, что он тоже уснул.

— Спокойной ночи, Лиран, — пробормотала я, удивленно покачивая головой, — точнее, доброго дня.

Уснуть я так и не смогла, сидя на берегу и смотря на плывущую по реке лодку, вспоминая все то, что со мной происходило, и мне становилось страшно оттого, что еще меня могло ждать в этом мире. Я чувствовала себя той маленькой лодочкой плывущей по великой грозной реке жизни, и у меня нет ни весел, ни паруса…

Три недели мы шли до Райнара, прячась от людей, воруя еду и боясь собственных теней. В этих краях было много поселений, полевые работы были в самом разгаре, и я вдруг поняла, насколько эта часть материка густо заселена, каждый клочок земли был возделан, и люди всеми силами разрабатывали новые участки, уничтожая леса. Все земледельцы были на своих полях вместе со своими многочисленными семьями, и пройти незамеченными вездесущими мальчишками было почти невозможно, к тому же наш загар и южная одежда сразу бросались в глаза, люди начинали интересоваться и, естественно, запоминали необычную компанию, вышедшую из леса. Потому мы решили передвигаться только по ночам и только молча, что было нелегко для пятерых молодых девушек, не привыкших молчать так долго.

И, наконец, мы увидели башни, украшеные бирюзовыми штандартами — столицу Райнара.

Вошли мы в город ранним утром, когда по узким мощеным улочкам разносился аромат свежеиспеченного хлеба, и молочницы только начали обходить своих клиентов. Небольшие двухэтажные дома были аккуратно побелены, и на подоконниках стояли горшочки с цветами, это была почти идиллическая картина утреннего города, пока мы не вышли на небольшую площадь и не увидели украшавшую ее дыбу, на которой разлагался не первый день покойник. Повсюду по городу были расставлены различные орудия пыток и позорные столбы, причем ни один из этих столбов не пустовал.

— Прелести регентства, — прошептал Титус и велел не отставать от него.

Он привел нас в небольшой трактир в котором был только один посетитель, спавший в собственной тарелке. Наше появление ознаменовал звон колокольчиков, прикрепленных над дверью, и в небольшой закопченный зал вошёл тучный хозяин заведения.

— Мы закрыты, приходите часа через два.

Его голос был удивительно мелодичным, но в нем чувствовалась привычка приказывать, твердость и абсолютная уверенность в своем праве приказывать. Владелец этого великолепного голоса явно был близорук, он смотрел на нас, прищурившись, и, несмотря на засаленную одежду и чрезмерную тучность, в нем чувствовалось врожденное благородство. Поэтому вся эта обстановка вокруг него и одежда совершенно не сочеталась с этим толстяком. А обстановочка, скажу я вам, была еще та! Камин, в котором жарилась туша жилистого барана, давно нуждался в чистке и побелке, как и потолок, а балки, державшие потолок, были настолько засалены, что я не могла быть уверена в их прочности, они на вид были давно прогнившими и, похоже, грязь была тем цементом, что удерживала их от обрушения. Столы и скамьи нуждались только в огне, в котором они обрели бы, наконец, покой, настолько неприглядно они выглядели. И только щит, висевший над камином, был тщательно вычищен, и герб на нем говорил о высокородном происхождении его владельца.

— Я гляжу, ты все еще носишься с этой круглой железкой, старый скупердяй! — ответил толстяку Титус, и тот стал того же цвета что и его передник, грязно-серого. Хозяин трактира сделал три шага вперед и, вытянув перед собой трясущуюся руку, указал на Титуса и пролепетал:

— Ты!?! Это действительно ты!?

— Девочки, усадите нашего многоуважаемого владелmwf трактира, а то, боюсь, он сейчас в обморок грохнется… — Титус сиял довольной улыбкой, замешательство толстяка, похоже, сделало его по-настоящему счастливым.

— Еще ни один отпрыск моего рода не грохался в обморок, — возразил встрепенувшийся толстяк, — хотя на мгновение я решил, что передо мной призрак.

— Я не призрак, и если ты нальешь мне из твоих лучших запасов, я тебе это докажу.

Наш старый учитель никогда еще не выглядел столь величественно и властно, он преобразился, как будто стоял не на пороге захудалого трактира, а в тронной зале.

— Сатинка!!! — заревел толстяк в сторону кухни, — Сатинка, приготовь мой личный кабинет на?..

— На семь персон, — подсказал ему Титус, и старик продолжил орать:

— На семь персон, и подай все самое лучшее! Из моих личных запасов! Слышишь?

— Слышу, слышу, твой ор слышат и в Пеларе! — говорившая женщина неопределенного возраста, в старой одежде неопределенного цвета, наградила нас с порога кухни недовольным взглядом и отправилась греметь посудой.

— Не обращайте внимания на старую ведьму, — весело сказал толстяк, особенно громко произнеся последние два слова и жестом приглашая нас следовать за ним.

— Послушай, дружище, во что ты превратил это заведение, — изумлено спросил Титус, когда мы поднимались по узкой, скрипучей лестнице на второй этаж. — Шикарное было место, даже девушку не стыдно было пригласить на ужин.

— Все меняется, мой друг, все меняется. — Вздохнул трактирщик и распахнул маленькую дверь, которая могла вести только в чулан. — Добро пожаловать в мои личные апартаменты, друг мой! Ну, и вы, мальчишки, входите, не стесняйтесь, хотя грязи от вас будет, за месяц не выгребешь.

Мы переглянулись с девчонками и, не обращая внимания на последние слова толстяка, вошли в его «апартаменты», согнувшись в три погибели. Мы оказались в удобном и очень опрятном кабинете, стены которого были увешаны картами и заставлены книжными шкафами. Всё в обстановке этой комнаты сочеталось с ее владельцем, особенно когда он снял передник и надел приличный камзол.

— Вот теперь я узнаю своего старого друга, — воскликнул Титус, и они крепко обнялись.

— Дружище, я рад тебя видеть, хотя и был убежден, что ты давно умер. — Трактирщик посмотрел на Титуса пристально и строго. — Значит, старая железяка снова зашевелилась!?

«Сам он старый боров», — возмутилась «старая железяка», и я еле сдержала улыбку.

— Теперь он не со мной! — Титус сделал жутко загадочный вид, и я поняла, что нам нужно помалкивать. — Но ты не волнуйся, он безопасен, по крайней мере, на некоторое время.

— Ну, и слава Богу! Слава Богу! А кто эти грязнули, что таскаются за тобой? — толстяк говорил без презрения, но от этого обида была не слаще.

— Поаккуратней, старина, иначе твоя репутация дамского угодника канет в лету, — прошептал Титус так, чтоб все слышали.

— А причем здесь эти маль… — Толстяк внимательно посмотрел на наши широко улыбающиеся перепачканные и загорелые лица, и на его лице появилась понимающая улыбка, — Так ты хочешь сказать, что это девицы? Титус, ты старый развратник! Пятеро сразу, это слишком даже для такого сердцееда, как ты!

— Жар Жак Федерик, владетель Диспон, ты совершено не изменился, и по-прежнему судишь обо всех по себе. Эти благородные девицы — мои воспитанницы, и они хотят помыться, отоспаться, поесть по-человечески и отправиться в дальнейший путь.

— Желательно верхом! — тут же вставила Регина, стягивая с головы потрепанный тюрбан, и на ее грудь упали две косы, подтверждая слова Титуса.

— Прошу простить меня, мои благородные дамы, за невежество и непроявленное гостеприимство. Но с тех пор как этот старый… перестал быть моим господином, я редко общаюсь с достойными людьми и совершено очерствел.

— Что вы, мы прекрасно понимаем, какие мысли вызывает наш внешний вид, — церемонно ответила я, и тоже сняла тюрбан. В следующий миг владетель Диспон от удивления икнул и, схватив Титуса за плечо, слегка его тряхнул.

— Рыжая, она рыжая!!! — он смотрел на меня огромными глазами и показывал на меня пальцем.

— Да, друг мой, она рыжая, и тут ничего не поделаешь. Извини его, Марта, в этих краях цвет твоих волос у всех будет вызывать подобную реакцию.

— Но нам нельзя привлекать к себе внимание, — в ужасе воскликнула Ольга, переводя взгляд с моих кос на барона и обратно на мои косы.

— Я что нибудь придумаю. — успокоила я Ольгу, и тут постучали в дверь и я поспешила спрятать свои волосы под полуразвалившимся тюрбаном.

— Это Сатинка, не пугайтесь. — трактирщик-владетель тут же взял себя в руки и открыл дверь. В комнату вошла Сатинка с нагруженным подносом. Татьяна попыталась ей помочь, но заработала лишь грозный взгляд женщины. Она сама расставила на столике, стоявшем посреди комнаты, тарелки с закусками, блюдо с фруктами и извлекла из казавшихся бездонными карманов семь бутылок вина.

— Юные дамы не желают ли помыться? — спросила она, поворачиваясь к Титусу, как только сервировка была закончена.

— Сатинка, ну как ты узнала? — спросил совершенно сраженный толстяк, женщина же насмешливо глянула на него и заявила:

— Еще ни разу не видела, чтоб на мужской заднице так ладно сидели брюки.

Титус разразился смехом, а старый владетель густо покраснел.

— В общем, ванна будет готова через полчаса, спать я им постелю на чердаке, это единственное приличное место в этом доме. А вы, я так думаю, спать так и не ляжете!?

— Ты как всегда права, леди Сатина, и я очень благодарен тебе за твое понимание и чуткость. — Титус отвесил женщине нижайший поклон, и та с готовностью на него ответила легким, но умелым реверансом.

— Вы, мой господин, всегда были очень галантным кавалером! — Она неожиданно переменилась и я поняла, что весь ее внешний вид всего лишь иллюзия, на самом деле она была чрезвычайно красива, хотя уже и не молода.

— Ну, а за вами, девушки я зайду через полчаса, — сказала она нам, уже почти закрыв за собой дверь.

— Она такая красивая! — прошептала Татьяна усаживаясь в кресло возле столика.

— Первая фрейлина империи обязана быть очень красивой, — гордо заявил Жар Жак, но потом вздохнул и добавил, — а теперь она первая леди трактира, и виноват в этом ты, Титус.

— Знаю, дружище, знаю, — наш старый учитель помолчал какое-то время, глядя в глубину красного вина а потом решительно заявил. — Но, я думаю, что скоро одной юной девушке понадобится умная и опытная фрейлина, способная объяснить девушке, что такое дворцовые интриги.

— Что ты затеял, Титус? — в голосе владетеля появилась тревога, он смотрел на нас пятерых, как будто только сейчас увидел.

— Обсудим это позже, а сейчас расскажи нам, чем живет Рейнар? — Титус не хотел обсуждать свой план при нас, но я прекрасно понимала, что это связано с мечом и со мной.

«Конечно, связано, он хочет посадить тебя на трон и проследить за тем, чтобы ты стала хорошей правительницей. Так он надеется победить меня», — меч не злился, не обижался, он просто высказал свое мнение и замолк. А мне его идея показалась совершенно бредовой.

Вскоре за нами пришла леди Сатинка, и мы, наконец, смогли помыться и переодеться в легкие льняные платья с шелковой шнуровкой и очень красивой вышивкой. Когда я спросила у нашей гостеприимной хозяйки, откуда у нее подобные платья, она мне ласково улыбнулась и ответила:

— К нам приходят разные люди, и в моих сундуках вы найдете одежду на все случаи жизни. Хоть империя и рухнула много десятилетий назад, ее верные подданные по-прежнему общаются и делают, что могут, чтобы выжить.

Она оставила нас откисать в двух огромных деревянных ваннах, рассчитанных, наверное, на десяток человек. Девчонки с удовольствием плескались, а я задумалась над словами бывшей фрейлины.

Судя по всему, она и ее муж, владетель Диспон, были особо приближенными к императорскому престолу и продолжали какую-то деятельность до сих пор. А когда Титус заговорил о девушке, нуждающейся в опытной фрейлине, в голосе барона четко послышался страх, перемешанный с огромной толикой надежды и радости. Значит, они мечтают о возрождении империи и готовят или сохраняют почву для этого.

«Вот именно, Марта, они ждут, не дождутся, когда ты их снова возвысишь, тут же встрял в мои мысли Лиран, — но, честно говоря, мне не очень нравились методы старой лисы и его женушки. И всё же, первое время они могут быть полезными».

— Забудь об этом! — Строго сказала я, и меч тут же замолчал, оставив после себя в моем разуме ощущение насмешливой улыбки.

— Ты снова говоришь сама с собой, Марта, — Улыбаясь, сказала Света, сидевшая рядом с со мной, — И говоришь ты себе только гадости.

«Вот именно, она все-таки умница»!

— Просто, Светик, это единственный способ сохранить здравый смысл.

— Что ж, нужно попробовать твой способ, мне все трудней и трудней мыслить здраво во всей этой чехарде событий, — сказала Татьяна, пристраиваясь с другого боку.

— Слушай, Марта, я правильно поняла старика или нет? Он что же, хочет тебя посадить на престол? — тихо спросила Света и оглянулась на Ольгу и Регину, которые уже в третий раз намыливали волосы.

— Мне кажется, есть два варианта, — так же шёпотом ответила я, — Он искренне надеется меня короновать, и второе, Титус сказал им то, что они хотели услышать. Теперь Титус выудит из старого владетеля всю информацию о политической и экономической ситуации на землях по эту сторону гор. Может, даже узнает что-то новенькое о северянине, не привлекая при этом особого внимания со стороны благороднейшего трактирщика.

— А в какой вариант веришь ты? — спросила Танюшка, помогая мне намыливать спину Свете.

— Не знаю, еще не решила…

Спали мы на чердаке, укутавшись в лоскутные одеяла, а на рассвете нас разбудил встревоженный Титус.

— Северянин вьехал в город, нам пора убираться отсюда подальше, — обьяснил он, и мы тут же проснулись.

— Он знает, где мы? — спросила я уже на лестнице между вторым и первым этажом.

— Нет, похоже он просто возвращается домой.

— И что мы будем делать?

— Он отправится домой по обычной дороге, по основному тракту, через «Пасть дракона», это широкое ущелье, по которому путешествуют караваны, а мы пойдем моей тропой.

— А может, теперь, когда он возвращается домой, мы тоже вернемся?

— Он наверняка оставил наемников, которые будут искать нас там, а мы будем придерживаться изначального плана.

— А вдруг он все-таки нас выследил? — Шопотом спросила Ольга, бледная но еще сохроняющая спокойствие.

— Там, откуда он родом, началась чехарда с престолонаследием, и на какое-то время он лично нами заниматься не сможет, а уж наемники нас здесь точно искать не станут.

— Это хорошо! — хором шепнули мы, и вышли через черный ход к конюшне. Там нас ждали лошади, провиант и пожелания счастливого пути от гостеприимных хозяев.

Покинув Райнар, королевство, страдавшее нескончаемым регентством, мы почти не слезали с коней. Жуткие грозовые ливни начались, когда до «Большого дракона» оставалось три дневных перехода, и мы на целую неделю застряли в небольшой деревушке, где нас откармливали молоком, сливками, медом и орехами. Когда мы, наконец, смогли выехать, нам пришлось пересекать разлившуйся не по сезону приток «Большой грозной», и только через месяц после того, как мы покинули прибрежную деревушку, начали долгое восхождение по тропе, петлявшей через брюхо «Большого дракона».

Я никак не могла урвать время для разговора с Титусом, Регина, как назло, ни на секунду не оставляла нас со стариком наедине. Но, наконец, после недельного восхождения мы остановились в горной деревушке, жившей настолько изолировано, что там даже не знали о развале империи. Там мы купили теплую одежду и набрали провизии на месяц вперед. Наши красавцы жеребцы были выменяны на маленьких мохнатых пони, и мы уже готовы были пуститься в путь, когда снежная буря заставила нас еще два дня просидеть возле очага маленького домика старейшины деревни.

— Я, наконец, вспомнил, почему выбрал душные болота княжества для своего обиталища. — Сказал Титус, стряхивая снег с шубы и валенок. — Никогда не любил снег.

— Я тоже не люблю мёрзнуть. Хотя, знаешь, мне все это начинает нравиться, — сказала я, принимая из рук старика корзину с едой и местным, очень крепким вином.

— Ты имеешь в виду деревенскую жизнь? — удивлённо спросил он, усаживаясь за стол возле маленького окошка, затянутого промасленной кожей. Ветер свистел за окном, стараясь перекрыть звуки свадебного веселья в соседнем доме, но даже он не мог пересилить этого безудержного веселья.

— Нет, Титус, я имею в виду наше путешествие, и мне очень бы хотелось, что бы оно никогда не кончалось.

— Похоже, ты становишься нелюдимой, это плохо!

— С чего ты взял? — Я постаралась сделать шутливо-удивленное лицо, хотя и понимала, что он прав.

— Хотя бы с того, что ты сбежала со свадьбы и сидишь тут одна.

— Мне просто надоело ухаживание местных парней, они, похоже все решили на мне жениться, а местные девушки этим не очень довольны, — Титус посмотрел на меня чуть прищуренным взглядом, и я, вздохнув, призналась, — мне просто нужно было побыть одной и подумать.

— Ты очаровала местных, они убеждены, что ты принцесса, тайно путешествующая по миру, или скрывающаяся от нежеланного жениха.

— У них богатое воображение, со вздохом сказала я и налила нам вина. — Титус давай не будем ходить вокруг да около, и, наконец, поговорим откровенно. Что ты задумал? Я прекрасно поняла, что в Рейнаре мы могли обойтись без помощи Диспона и его жены.

— Ты права, могли. Но я… мы, долго жили вне политики и событий этого мира, для того чтобы справиться с северянином, нам нужно быть в курсе событий.

— Да кто он вообще, этот северянин?

— Он один из претендентов на престол Зайнара, и он мечтает возродить империю. А теперь, когда король Зайнара умер, не оставив прямого наследника, начнется война, в которую будут втянуты и Райнар, и Дион, быть может, даже княжество. Но хуже всего то, что мои бывшие верноподданные тоже мечтают о возрождении империи и проделали уже не малую работу, они даже нашли моего сына… Он последний из моей семьи, и я отправил его в дикие земли, чтобы уберечь от моего наследства, но его и там нашли. Слава Богу, он умный мальчик и сумел сбежать от них…

Титус сделал большой глотка вина и улыбнулся мне пьяной улыбкой, потом опустил глаза на свою ладонь, украшенную шрамом.

— У меня было трое детей: дочь, на которую ты очень похожа и два сына-близнеца. Дочь покончила с собой, когда ее любимый муж попытался убить меня и сам погиб. Это была большая любовь, замешанная на политике, трагедия была неизбежна… Сыновья… один умер от болезни, от чумы… Это случилось, когда империя доживала последние дни, и повсюду бушевали голод и болезни.

У меня остался только Андор, и, чтобы спасти его, мне пришлось отослать его от себя, я его не видел уже более тридцати лет, я даже не знаю, как он выглядит…

Старик налил себе еще вина и залпом осушил кружку. Он посмотрел на меня и подмигнул мне как-то странно, обреченно.

— Я задумал последнее дело в своей жизни. Твой северянин, он станет чумой для всех и… он ни перед чем не остановиться для достижения своих целей. В его роду все мужчины были порочными и слегка сумасшедшими… а ты… из тебя получится хорошая правительница. Ты не склонна к жадности, насилию и тугоумию.

— А если я не хочу? — спросила я, еле сдерживая гневные слезы.

— Жизнь покажет, чего ты хочешь, а чего нет! — Ответил мне старик, еле ворочая языком, и заснул, уперев голову в кулак.

— Замечательно, вот и поговорили, зараза! — проворчала я, осушила свою кружку и отправилась спать, ноги у меня были ватными, и стены почему-то очень шатались, я еле добрела до своей лежанки и рухнула на нее. Все вокруг кружилось, а перед тем, как я уснула, перед моими глазами предстала картина на болоте, когда я держала северянина за волосы и прижимала к его горлу кинжал, а на меня смотрел его телохранитель, и я знала, что сейчас я самым глупым образом улыбаюсь.

— Как же он все-таки красив, — пробормотала я и уснула.

На утро Титус не смотрел мне в глаза, хотя после того количества вина, что было выпито нашей компанией, нам вообще было трудно куда либо смотреть. И все же нас ждал перевал, и мы двинулись в путь, как только рассвело. Перевал нас встретил солнцем и трескучим морозом, мы пробирались по глубокому снегу и продвижение замедляли перегруженные пони. Нам приходилось пользоваться магией, очень часто приходилось пользоваться магией. Переход через горы кончился неожиданно, мы вышли к обрыву и внизу увидели равнину и далекий город со странным названием Мегатера, что означало — дорога знаний.

В городе профессоров и студентов мы провели всего один день и этого мне хватило, чтоб загореться желанием снова оказаться в этой сокровищнице знаний. Город, состоявший из университетов и специализированных школ, был наполнен шумными и веселыми студентами. Даже профессора не выглядели занудами, вот только девушки не могли обучаться в заведениях Мегатеры, их уделом были школы в монастырях.

Из Мегатеры наш путь лежал к землям «Великого леса» и я все пыталась представить, какой он, этот лес. Но то, что я увидела, было недоступно моей фантазии. Уже в подлеске деревья были большими, когда же мы вошли в сам лес, мне показалось, что эти гигантские зеленые великаны вот-вот проткнут своими макушками небо. Кроны деревьев были настолько обширны, что, казалось, они создавали многоярусный мир, живший своей потаенной жизнью. Как нам объяснил Титус, из уважения к Великому лесу мы не могли разжигать огня, за это он дал нам множество ягод, орехов и красных плодов, похожих на клубнику, но размером с мою голову…

Тот день не задался с самого начала! Низкие тучи скрыли макушки деревьев, воздух, наполнившийся почти осеней прохладой, был к тому же полон тревожной тишины. Та какофония звуков леса, что сопровождала нас с той минуты, как мы вошли в Великий лес, этим утром исчезла, и мы с тревогой укладывали свои пожитки. Титус все посматривал вверх и на тропу, ведшую на запад, его рука то и дело ложилась на рукоять ятагана, и старик призывал нас поспешить.

— Что происходит, Титус? — шепотом спросила Регина, когда мы, наконец, двинулись в путь.

— Раграши вышли на охоту, поэтому так тихо, ничто живое не смеет сегодня издавать хоть один звук, — старик снова посмотрел на запад, и потом жестом велел прибавить шагу. — Надеюсь, скоро пойдет дождь! Они страсть как не любят дождя.

— Раграши — полулюди, полузвери, — прошептала Татьяна, и положила руку на арбалет, когда с запада донесся вой какого-то раненого зверя. Мы уже почти бежали, чувствуя, как кто-то хищный взял наш след, полил дождь, и благодаря мощным дождевым потокам раграши вернулись в свои норы. Но мы по-прежнему не сбавляли скорость, ощущение опасности не проходило. Ливень закончился после полудня, и сразу зелень леса осветило яркое, теплое солнце. Настроение сразу изменилось, мы вздохнули с облегчением, и тут же увидели трех мужчин, сидевших на перегораживавшем дорогу бревне. Они смотрели на нас оценивающе и ждали, когда мы подойдем поближе.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте, а мы вас уже заждались! — заявил тот, что сидел в центре, и я увидела на его лбу такой же шрам, что был и у Зайта. Такими шрамами метили преступников на каторгах диких земель, и их обладатели всегда отличались магическими способностями и жестокостью.

— А вы нас что, знаете? — Спросила Татьяна, опуская на землю свою поклажу и кладя руку на рукоять меча.

— Нет, но всегда можно познакомиться поближе. Если же не пожелаете, нам придется настоять на своем.

— Интересно как вы это сделаете, нас шестеро, а вас трое, — спросила Р егина принимая чрезвычайно самоуверенный вид.

«Их гораздо больше», — любезно подсказал мне Лиран, и слегка загудел за моей спиной.

«Следовало полагать» — ответила я ему, но продолжала стоять, как стояла.

«Может, развяжешь меня»?

«И не мечтай!» — несмотря на отказ, меч продолжал гудеть в предвкушении схватки, и его настрой передался мне.

Кустарник, росший по краям узкой дороги, раздвинулся, и я насчитала двадцать довольно крупных парней, вооруженных мечами и алебардами.

— Титус, что будем делать? — спросила Татьяна, криво улыбаясь и обнажая меч.

— Что-что? Ясное дело, будем защищаться, — ответила за старика Регина и тоже обнажила меч.

— Марта, помни — Лиран только на крайний случай! — Титус сделал шаг, и мы встали в круг, прикрывая друг другу спину.

— Ну, зачем, зачем вам это нужно? — сокрушенно спросил человек со шрамом, — неужели вы надеялись нас одолеть?

— Конечно, а ты сомневался?! — чуть не прокричала Ольга и добавила пару ругательств для убедительности, хотя вид у нее был очень неубедительный.

— Ладно, — сказал человек со шрамом, наградив нас печальной улыбкой, — бей их, братцы.

И они ударили все сразу и первые восемь упали, опаленные огненным вихрем. Двоих поджарили молнии и одного поглотила земля… Остальные же как будто не замечали творимой нами магии, она просто на них не действовала.

— Ладно, красавицы, не тратьте на них силы, амулеты у них! От магии защищены, — сказал Титус и мы перестали понапрасну стараться с магическими заклинаниями.

Поначалу в пылу схватки я ничего, кроме противника не замечала, пока не поняла, что спину мне уже никто не прикрывает. Ольга с Региной отбивались от тройки парней, вооруженных не только алебардами, но и выстреливаемыми из рукавов дротиками, девчонки ловко уворачивались, но долго они так не продержатся. Татьяна и Света пытались одолеть главаря и его подручного. На меня наседали двое рослых бугаев, но когда я увидела Титуса в луже крови, тогда-то Лиран и одержал первую победу надо мной. Не помню, как он оказался в моей руке, знаю лишь, что когда я убила последнего из разбойников, Регина смотрела на меня с ужасом. Она стояла на коленях рядом со мной и кричала, держась за голову:

— Ты чего? — ошарашено спросила я, она опустила голову на землю и разрыдалась. Если бы не Титус, я бы попыталась ее успокоить, но старик лежал в луже крови с кинжалом в груди и пытался мне что-то сказать. Я склонилась над его окровавленными губами, и он прохрипел:

— Запомни, они будут тебя искушать, все! Возьми мешочек, тот самый, в нем сердце мира, воспользуешься, если станет совсем плохо, но никогда не вставляй его в меч.

Я утерла старику кровь, появившуюся в уголке его губ, и попыталась заставить его замолчать, но он из последних сил улыбнулся и произнес:

— Прости, Марта, что не смогу тебе помочь, но мой сын присмотрит за тобой…

— Господи, — выдохнула я, когда Титус закрыл глаза, — Ольга, иди сюда, ты же медик, скорей же!

— Я повернулась к девчонкам, и не увидела среди них Ольги.

— Ее больше нет, Марта, — сказала охрипшая Света, и я увидела рядом с ее ногами тело Ольги, ее волосы разметались, а в глазах не было страха, они были очень удивленными.

— Как это случилось? — услышала я свой бесцветный голос и удивилась тому, что я еще была в состоянии говорить в такой момент.

— Она понадеялась на тебя, а тут один из них подскочил к ней. Она, как всегда, испугалась. — Сквозь слезы голос Регины звучал гневно, похоже, она винила меня в смерти Ольги.

Мы похоронили их невдалеке от дороги под раскидистой кроной дерева, похожего на дуб, и до утра просидели возле могил, не в силах покинуть тех, кто нам был очень дорог.

— Знаете, а Ольга, она… почти ничего уже не боялась… — неожиданно сказала Регина, достала из котомки флягу, сделала большой глоток вина и протянула ее мне.

Я посмотрела на неё и хотела спросить, что ее так напугало вовремя боя, но так и не смогла, в горле стоял огромный ком. Сделав глоток, я протянула флягу Татьяне, и она молча выпила терпкого вина.

— Он был нам как отец… — прошептала заплаканная Света, и вытерла рукавом снова полившиеся слёзы, — он нас столькому научил…

Дорогие читатели не забываем про волшебные кнопки ПОДПИСАТЬСЯ, ЗВЕЗДОЧКИ И БИБЛИОТЕКА. Так же жду ваших комментариев, ваше мнение для меня очень важны.

Подписывайтесь на мою страничку и я обещаю вам еще много интересных приключений.