Меж двух огней (СИ)

Глава 14. Исаев

Марк смотрел, как Елизарова сосется с Кирсановым, и хотел растерзать его у всех на глазах. Он ведь был совсем рядом — только палочку достань или руку протяни.

Ужин по случаю Дня Осеннего Круга начался час назад. Первые блюда сожрали, их сменили новые. Гордей обнаружил, что его любимые котлеты смели быстрее обычного, выбрался из-за стола и пошел клянчить к соседнему.

На освободившееся место приземлил свою непрошенную жопу Кирсанов, бесцеремонно обхватил затылок Елизаровой лапой и присосался к ней.

Чумакова присвистнула, Маркова сделала вид, что ее сейчас стошнит, Корсаков вытаращил глаза. За соседним столом загоготали Громов и его дерьмовая компания. Они явно наслаждались происходящим.

— Давай, Денис, — крикнула одна из подружек Фьорд. — Она, конечно, никому не отказывает, но ты-то все-таки ее парень.

Кирсанов наконец оторвал свои жвала от Елизаровой, тщательно облизав ее. Она свела брови и открыла рот в попытке что-то сказать, но Марк опередил:

— Пойдем, поговорим, — без всякого выражения велел он.

— Исаев, не надо, — вздохнула Елизарова, но Марк глядел в наглую рожу Кирсанова, и ему не терпелось рассказать, как на самом деле обстоят дела.

Сказать, что Елизарова и все ее дырки принадлежат Марку, и что любая попытка протянуть к ней лапы закончится парой дней в больничном покое. Что только он может целовать ее, трахать и трогать. В эти секунды Марк готов был прилюдно признаться в том, что вытворял с Елизаровой в раздевалке.

— Я никуда не пойду, — с усмешкой заявил говнюк, закидывая руку на плечи Елизаровой. Та отвернулась от него, но зажатая между ним и Чумаковой, не могла освободиться. — Хочешь говорить — говори здесь.

— Без проблем, — Марк прищурился. — Руку от нее убери, — между прочим заметил он и продолжил: — Я смотрю, у вас на факультете красивых девок нет, и вы дружно дрочите на наших. Так вот, — Марк забыл, что их слышат по меньшей мере два десятка человек, — еще раз протянешь к Елизаровой свои грабли — окажешься на кладбище.

Видимо что-то в его лице намекнуло, что эта угроза — не шутка. Повисла тишина. Кирсанов через силу рассмеялся. Хьюстон смотрел на Марка с тревожным отвращением.

Гордей вернулся с тяжеленным блюдом наперевес и похлопал его по плечу.

— Зад подними, это мое место. Вы чего такие бледные все?

Ему никто не ответил. Марк продолжал, не моргая, смотреть на Кирсанова, и тот, якобы по своей воле, оставил Елизарову в покое. Она недоуменно поглядела на него, и Кирсанов что-то ей прошептал на ухо. Потом встал и унес зад к своим, которые продолжали скалиться и ржать.

Доедали, изредка обмениваясь короткими фразами. Марк почти сразу отодвинул от себя тарелку.

Ряженые чучела злорадно ухмылялись по углам нарисованными ртами.

Елизарова безразлично ковыряла ложкой в вазочке с мороженым — и точно так же безразлично стояла в углу общей комнаты спустя полчаса, пялясь в окно. Тяжелые портьеры почти полностью скрывали ее от глаз; волосы того же цвета, что и шторы, были отличной маскировкой.

Марк слушал, как кадык колотится в левой части грудной клетки, а сердце — в горле. Вокруг бушевал праздник — когда-нибудь День Осеннего Круга обязательно будут отмечать так, что инквизовская милиция прибежит.

Он отказался от протянутой кем-то чашки с вином и тронул Елизарову за плечо. Та вздрогнула и повернулась.

— Я тебя ему не отдам, — без лишних слов сообщил Марк. — Я скорее его убью.

— Хватит бросаться такими словами, — прошипела Елизарова. — И я не вещь, которую можно отдать или оставить себе. Давай я сама буду решать, Исаев.

— Тогда решай. Сейчас.

Марк тупо подумал, что у нее красивые губы, и вся она… в ней не было ничего лишнего.

Она даже разговаривала не так много, как большинство девчонок, как будто берегла слова. А может, просто тратила их на Чумакову.

Марк сунул руку за воротник рубашки и ослабил галстук. Елизарова повела острым плечом и отстраненно сказала:

— Я не хотела, чтобы Денис меня целовал.

— А я не хочу смотреть, как он тебя облизывает, когда вздумается.

— Тогда, может, будешь облизывать сам, — бросила Елизарова.

Он бессознательно и едва заметно кивнул несколько раз, качнувшись с пятки на носок, обхватил ладонями ее лицо и поцеловал.

Ее волосы пахли дождем, пролившимся после засухи.

Дождь лил на треснутую землю, залечивая раны в горячей земле. Вода собиралась в глубокой расщелине, и когда земля захлебнулась ею, превратилась в мутный пруд.

Марк черпал эту воду руками и жадно хлебал, пытаясь утолить жажду быть с Елизаровой.

Но этой водой нельзя было напиться.

Когда-то в том пруду — глубиной в столетия — топили колдунов, чтобы доказать, что они обычные. Нормальные, как все.

Марк сам погружался в него, связанный по рукам и ногам, — и не упорствовал.

Потому что на дне его ждала ведьма, утонувшая много веков назад.