Между Сциллой и Харибдой

Глава 33

На ужине Теодоро важно сообщил, что решено отправить запрос в Пфафф о судьбе доньи Хаго. Я поблагодарила Его Величество за беспокойство о моей единственной родственнице, а про себя очень понадеялась, что донья никому не сообщала, куда и зачем она отправляется. Конечно, ответ на этот вопрос могла дать Марсела, но только в случае, если Теодоро догадается поинтересоваться у неё. Самой ей не даст рассказать клятва, но увы, клятва мурицийскому королю, данная ею ранее, не позволит ни солгать, ни не ответить на прямой вопрос, даже если он будет сделан во сне и даже если от ответа на него зависит судьба Теофрении.

— Уго продолжает считать, что донья Хаго действует в соответствии с собственным планом, — чуть лениво сказал Теодоро, — поэтому настаивает, чтобы я взял с тебя клятву, душа моя.

Слуг он отпустил и даже поставил защиту от прослушивания, чтобы уж наверняка никто не мог узнать, о чём мы с ним говорим. Правда, если бы кто посмотрела на королевское вдохновенное лицо, непременно решил бы, что о любви. Всё-таки он был хорош, пусть уже не казался столь оглушающе-прекрасным, как при нашей первой встрече, когда мне щедро отсыпало королевского флёра. Хотя, скорее всего, он отсыпался подданным, а меня лишь краем захватило. Но и сейчас смотреть на Теодоро было сплошное эстетическое удовольствие. Точнее, было бы, если бы мне не приходилось не только слушать прекрасного короля, но и отвечать на его не совсем прекрасные вопросы, стараясь ненароком не брякнуть ничего лишнего.

— Клятву?

— Что ты не станешь выполнять просьбы доньи Хаго, предварительно не поставив меня о них в известность.

— Просьбы бывают разными… — показала я сомнения, хотя такую клятву была готова дать хоть сейчас.

— Вот именно. — Теодоро прищурился. — За внешней безобидностью может скрываться что угодно. Я не хочу, чтобы мою дорогую во всех смыслах этого слова невесту похитили перед свадьбой.

— Вы думаете Ваше Величество, что тётя на такое решится? — я невольно рассмеялась.

— Я понятия не имею, что у доньи Хаго в голове, — с явным раздражением сказал Теодоро. — На мои условия она согласилась только под сильным давлением, и я уверен, что она может пренебречь договорённостями, если усмотрит для себя более выгодные условия.

— Странно. Я была уверена, Ваше Величество, что это фамильяр — помощник мага, а из того, что вы говорите, следует, что маг — расходный материал для фамильяра.

— Тебе, душа моя, это без разницы, — нехорошо усмехнулся Теодоро. — Но отвечу. Фамильяр после такого ритуала подчиняется только главе семьи. Об остальной части семьи он заботится, но постольку-поскольку. И считает себя много выше остальных, которые для него не совсем прислуга, но близко.

— А вы не боитесь, Ваше Величество?

— Чего, душа моя?

— Того, что с вами случится то же самое, что и с моими родителями — пояснила я. — Тот, кто вкусил свободы, вряд ли захочет опять надевать на себя рабский ошейник.

— Если у этого кого-то будет выбор: умереть или стать рабом, то, сама понимаешь…

Он вальяжно помахал рукой, а я уставилась на него во все глаза, потому что опять показалось, что его Сиятельность на миг пропала. Или нет, не показалось: когда мигнуло второй раз, я окончательно убедилась в том, что это не обман зрения.

— Что с тобой, душа моя? — с некоторой обеспокоенностью спросил Теодоро.

— Мне показалось, что что-то случилось со светом. Словно он мигнул и опять загорелся.

— В чём это выразилось? — чуть приподнял правую бровь Теодоро.

— Словно ваша Сиятельность пропадала, Ваше Величество. — Я притворилась, что не заметила, как его рука неконтролируемо собралась в кулак, и продолжила как ни в чем не бывало: — А вот интересно, если у короля пропадёт Сиятельность, захотят ли подданные, чтобы ими управлял тот, кто навлёк на себя гнев Двуединого?

Вид у Теодоро стал такой, что показалось — сиди мы рядом, он бы меня ударил. Но в руки себя мурицийский король взял быстро, лицо его разгладилось, и он довольно спокойно ответил:

— Теофренией управляет семья из несиятельных.

— Там и Сиятельных нет, — возразила я. — А что будет, если пропадёт Сиятельность у короля в стране, в которой Сиятельных предостаточно?

Он зло оскалился.

— Я так понимаю, душа моя, что ты услышала кусок нашего разговора с Бласкесом, не предназначенного для твоих нежных ушек, и решила меня напугать? Эстефания, я играю в эту игру куда дольше и пугать могу куда сильнее и качественнее.

Несмотря на показанную уверенность, он подскочил, с грохотом отодвинув стул, и я даже не успела подняться, когда он покинул помещение. Причём не ножками, а телепортацией, настолько торопился получить консультацию у Бласкеса. Всё-таки мне удалось нащупать его тайный страх, хотя, видит бог, я этого не планировала. Я планировала спокойно поужинать, с этим, увы, не получилось, потому что оставаться за королевским столом, когда оттуда ушёл король, нельзя даже будущей королеве.

Я встала, вспомнила про такой замечательный вариант приёма пищи, как фуршет, и наполнила тарелку всем, что попалось на глаза. Так даже лучше: поем у себя и Альбу угощу, если она вдруг появится. В то, что появится и Теодоро, я не верила. Кажется, ему общения со мной на сегодня оказалось предостаточно.

На тарелку в моих руках прислуга таращилась с недоумением, но я шла, высоко подняв голову и делая вид, что всё так и должно быть. В конце концов, я не обязана голодать только потому, что Теодоро решил закончить ужин пораньше. Уж ему точно не откажут принести в апартаменты небольшой перекус.

Когда я прошла к себе и поставила тарелку на туалетный столик, неожиданно поняла, что аппетит пропал. Во дворце я чувствовала себя пленницей, очень уж ограниченным оказался набор помещений, в которые у меня был допуск. Даже королевская библиотека была для меня под запретом. Теодоро, недолго поразмыслив, решил, что я могу там прочитать чего-нибудь ненужного. И тут же позаботился о том, чтобы я читала нужное: рядом с тарелкой стояла стопка романов — читай не хочу. Я не хотела. Состояние было такое, что никакая художественная литература в меня не полезет, а вот знания по магии — очень даже может быть.

— Донья, что-то ещё случилось? — встревоженный голос Альбы прозвучал как нельзя вовремя.

Я обрадовалась и сразу подсунула ей тарелку со вкусностями.

— Угощайся. Нет, пока всё без изменений. Но это всё такое мутное и вязкое… Не знаешь, чего ожидать.

— В вашем доме ходят слухи, что мурицийский король извёл сначала вашу тётю, а теперь собирается разделаться с вами.

Альба говорила уже с набитым ртом, но речь её была довольно внятной. Удивительно, что при её нынешних размерах ела она столько же, как когда выглядела горгульей. Странностью это было только для меня, потому что сама Альба мне как-то сказала, что суть не имеет ничего общего с внешним проявлением, которое является в лучшем случае компромиссом между желаниями владельца фамильяра и самого фамильяра.

— Я бы сказала, что они не столь далеки от истины, — усмехнулась я.

— Вас жалеют, — продолжала Альба. — Говорят, что бедной девочке и без того досталось. А той горничной, что вспомнила про дона де Монтейо, чуть волосы не повыдирали за то, что она порочит ваш светлый облик.

А ведь про мой «побег» с Эмилио наверняка ходили слухи, и Теодоро стоило больших усилий эти слухи пресечь. Но только потому, что из брака со мной он собирался получить определённую выгоду, в противном случае мог бы благословить «скомпрометированную» девицу на брак с укравшим кавалером, если кавалер держал бы его руку.

— Я думаю, больше переживают оттого, что в случае нашей с тётей гибели они могут остаться без работы, — скептически заметила я. — Честно говоря, я не замечала за слугами в доме особенной любви к хозяевам. Да и в замке Эрилейских тоже.

— Я передаю то, что слышала своими ушами. — Альба выразительно дёрнула спиной. — На расстоянии все кажутся лучше.

— Да, — я вздохнула и обняла фамильяра. — На расстоянии и со временем всё и все кажутся лучше.

— Скучаете?

— А что изменится, если я скажу да?

— Как что? За своё надо бороться. Вот сейчас всё как посыплется… И очень может быть, что границы стран начнут меняться, как это обычно бывает при катаклизмах. И тогда…

Альба явно намекала на моё герцогство, которое может поменять страну, но в том-то и проблема, что я не считала его своим. Оно было мне столь же чуждо, как и моё нынешнее место. Словно я только играю роль важной Сиятельной дамы и делаю это из рук вон плохо.

— Я могу оказаться замужем раньше, чем всё посыплется.

— Ещё должно быть два благословения от Двуединого, — напомнила Альба. — А вдруг?..

— Ты сможешь задержать Бласкеса? — я спрашивала одновременно и со скепсисом, и с надеждой.

— Я — нет, — признала фамильяр. — Но неужели вы думаете, донья, что Двуединому угодно, когда его знамения подделываются? Он наверняка устроит случайность не в пользу Бласкеса.

Я кивнула, не особо в это веря. С чего бы недовольству Двуединого проявляться именно на Бласкесе и именно в нужное мне время? У бога и раньше было предостаточно возможностей показать своё недовольство. И вообще, лучшая случайность — та, что тщательно спланирована и подготовлена. Украсть Бласкеса или заблокировать его магию не в моих силах. А вот усыпить… Идея была замечательной, всё упиралось в то, что даже будь у меня снотворное зелье, вряд ли я бы смогла подлить его придворному магу. А вот если бы нашлась сонная пыльца по типу такой, которая была у Эмилио, её смогла бы насыпать на Бласкеса даже Альба. Но вот беда: рецепта сонного порошка я не знаю и узнать его неоткуда.

— Донья, что-то вы загрустили.

— Вспомнила, как меня усыпляли порошком, и пожалела, что рецепта не знаю, — вздохнула я.

— Донья, так я знаю, — восторженно выдохнула Альба. — Там и надо-то всего ничего. В любой лаборатории сделаем.

В голове у меня словно закрутились шестерёнки с бешеной скоростью. Во дворце если и есть лаборатория, меня туда никто не пустит, а если и пустит, то приглядывать будут так, что нужное ни за что не сделать. Значит, придётся как-то извернуться, чтобы попасть хотя бы в родовой особняк.

— Порошок долго делается?

— Полчаса, примерно.

Альба сияла, наконец получив возможность поделиться со мной знаниями. Рецепт я у неё выспросила на случай, если предоставится возможность поработать в лаборатории, а фамильяра рядом не будет. Заучила я его накрепко и только после этого отпустила Альбу, которая и без того уже задержалась дольше, чем обычно.

Настроение поднялось настолько, что даже спать я ложилась, счастливо улыбаясь. И как оказалось, радость была отнюдь не преждевременной, потому в этот раз во сне ко мне пришёл…

— Рауль? — удивлённо выдохнула я.

Самое забавное, что принц точно так же пролезал в окно, как делал это Теодоро, только окно это было окном королевского дворца в Муриции. И это мне казалось совершенно иррациональным.

— Вы не рады меня видеть, Катарина? — огорчился Рауль. — Тогда приношу свои извинения.

Он полез назад, да только я вовремя спохватилась, подскочила и ухватила за руку чтобы он не исчез.

— Не вздумайте уйти, Рауль. Я рада, я очень рада вас видеть. Вы даже не представляете, насколько я рада. Просто вы появились слишком неожиданно. До сих пор только Теодоро навещал меня во сне. И я только сейчас вспомнила, что Бернар обещал вас научить.

— Он мне многое объяснил, но это не такое умение, которое приходит сразу, пришлось что-то придумывать по ходу, — пояснил Рауль, который теперь уже сам взял меня за руки и заулыбался. Во сне на него не действовало ничего из изменяющих внешность чар, и я его видела сейчас таким же Сиятельным, как и тогда, когда мы только выбрались из руин дворца в Пфаффе. — Это не первая попытка, но первая удачная.

— Как там Бернар? Альбе приходится прятаться, потому что дон Дарок оказался Чувствующим.

— Вот как? — Взгляд Рауля словно ушёл в себя. — Это многое объясняет.

— Да, я уверена, что он хотел предупредить фамильяров об участи, которую им заготовили в Муриции. Да и не только их…

— Возможно. — Рауль отмер и смотрел теперь опять на меня и немного на обстановку вокруг. — Это мурицийский дворец?

— Да. Теодоро не хочет меня от себя отпускать, надеется приманить тётушку.

— Очень похоже, что не только на это надеется, — намекнул Рауль.

— Невозможно сбежать, когда ты на коротком поводке, — честно ответила я. — Насколько бы далеко я ни убежала, стоит уснуть — и меня сразу выдернут в Мурицию.

— У меня есть идеи как недопустить свадьбу, но они несколько сырые, — сказал Рауль. — И я не уверен, что вы сами не хотели бы стать королевой…

— Если к короне прилагается Теодоро, то однозначно не хочу, — усмехнулась я. — Знаете, Рауль, он меня воспринимает, как нечто неодушевлённое, как выгодное приобретение, которое принесёт ему значительные дивиденды в будущем, но само по себе уже неинтересное. Но у нас с Альбой появилась идея, как отменить второе благословение в храме.

И я рассказала и о роли Бласкеса в благословении, и о том, как я собираюсь устранять придворного мага. У меня даже идея появилась, как добраться до своего дома: предложить Теодоро ловить донью Хаго на живца. Уверена, что без труда смогу убедить короля, что фамильяр Эрилейских на меня куда скорее клюнет, будь я в собственном доме, а не во дворце, куда сложнее забраться.

Рауль меня внимательно выслушал и лишь потом сказал:

— Не уверен, что этот порошок сработает против Бласкеса.

— Из-за его магии?

— Из-за того, что он, скорее всего, заражён. У нас проскальзывала информация, что у него был скачкообразный рост магии. На первый взгляд беспричинный. Но лишь на первый взгляд.

— То есть он добровольно впустил в себя демонов? И на них сонный порошок не повлияет?

— Именно так.

Это было неприятным известием. Возможно, и вонял он для меня невыносимо именно из-за присутствия в себе посторонних сущностей? Но то, что сделало его сильнее, одновременно сделало и уязвимее.

— Зато на них повлияет изгоняющее заклинание…

— Пока не экспериментируйте, — попросил Рауль. — Потому что, очень может быть, Теодоро вскоре будет не до женитьбы.

— Вы про пропадающую Сиятельность? Я слышала краем уха разговор Теодоро с Бласкесом.

— В Пфаффе эта проблема куда острее, чем в Муриции. Там Сиятельность пропадает не только у слабых.

— Теодоро сегодня тоже мерцал, — вспомнила я.

— Поэтому не надо предпринимать никаких действий, которые показали бы, что вы знаете больше, чем должны, Катарина. Если Теодоро узнает, что вы замешаны, это плохо закончится.

— Он может узнать от вашей сестры, — напомнил я. — Боюсь, Марсела тоже у него на коротком поводке.

— Он сейчас до неё не достанет, потому что моя сестра после поездки по святым местам Теофрении решила задержаться в одном из монастырей. Через его защиту Теодоро не пробиться.

— Сама решила задержаться? — удивилась я. — Мне казалось, у неё были другие планы.

— Планы иногда корректируют посторонние, — чуть жёстче обычного сказал Рауль. — Я не мог позволить, чтобы то, что ей известно, стало известно Теодоро.

— Вы не сможете её там держать вечно.

— В этом не будет необходимости. С утратой Сиятельности Теодоро потеряет часть силы. А с потерей личной силы потеряет возможность ходить по снам полностью или частично.

— Частично? Это как?

— Это значит, что эта возможность окажется ограничена определённым расстоянием.

— Тогда я смогу сбежать, — оживилась я.

Я подняла к Раулю лицо и внезапно подумала, что стоим мы сейчас, как двое влюблённых на свидании, и говорим о чём угодно, но только не о нас двоих. А ведь для нас двоих ничего не изменится от потери Теодоро Сиятельности. Но сейчас… Сейчас мы же можем позволить себе поцелуй? Это же почти понарошку, во сне.

Не знаю, что подумал Рауль, но потянулись мы друг к другу одновременно.