Между Сциллой и Харибдой

Глава 40

Месяц пролетел как один день, но получив заветную бумажку о разводе, я была вынуждена признать — больше ничего добиться не получилось. Мир меня не принимал, словно я представляла собой нечто чуждое ему: я не находила работу, не смогла помириться ни с сестрой, ни с подругами, и даже квартиру не нашла. Нет, мне что-то навилось, но всё срывалось ещё на стадии переговоров: то на квартиру находился более шустрый покупатель, то продавцы внезапно передумывали продавать, то документы на квартиру оказывались не в порядке. Меня словно преследовал злой рок, и я никак не могла перестать об этом думать. А ещё Альба. Связь между нами никуда не делась, даже прочнее стала, но связаться с фамильяром больше ни разу не получилось. И я всю голову сломала, пытаясь догадаться, не случилось ли чего с Альбой. Я точно помнила, что у хозяина и фамильяра должен быть постоянный контакт, но, что грозит фамильяру при его отсутствии, понятия не имела, поэтому ужасно переживала, как бы сделанный Альбой выбор не оказался для неё роковым. Сейчас я даже отпустить её не могла — для этого требовался контакт физический. Разве что как-то перетащить её сюда?

— Катюш, я твою просьбу выполнил. И полагаю, что мы можем начать всё с чистого листа, — неожиданно сказал Саша.

— Ты о чём? — очнулась я от невесёлых размышлений.

— О том, что я теперь могу с чистой совестью за тобой ухаживать, — пояснил он. — Я же больше не под флёром, не так ли?

Предложение мне активно не понравилось.

— Я бы не была в этом столь уверена, Саша. Он из тебя ещё долго будет выходить. В идеале нам бы с тобой вообще встречаться пореже. Но занятия… И эта заколдованная квартира, которую я никак не могу купить!

Я в сердцах стукнула кулаком о кулак, и Саша успокаивающе взял меня за руку.

— Если для тебя это так важно, то квартиру могу купить себе я, — предложил он. — А ты останешься в нашей.

— Ты не понимаешь, — поморщилась я. — Она для меня совершенно чужая. Эстефания обустраивала её под себя, и она на меня давит.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь. Квартира — это всего лишь каменная коробка. Выбрось оттуда всё на помойку, замени своим — и следа от бывшей хозяйки не останется. Как ты сделала с одеждой. Сделай так же и с мебелью. Деньги у нас есть.

Строго говоря, одежду до помойки я не донесла — её забрала домработница, очень удивлённая моим страстным желанием избавиться от всего гардероба сразу. Думаю, мебель она тоже с радостью забрала бы, но к чему ввергать Сашу в дополнительные траты? У меня своих денег пока не было.

— У тебя, Саша, — поправила я. — Не у нас.

— Катюша, ты же понимаешь, что если бы получилось так, как хотела она, от моей клиники ничего бы не осталось? Только твоя помощь позволила выйти без потерь. А занималась ты со мной сколько? Поэтому эти деньги не мои, они наши.

— Саша, ты преувеличиваешь. Ты — талантище, — искренне ответила я. — Ты и без магии справился бы, а она хотела лишить только дополнительных возможностей.

Его зацикленность на мне до конца не исчезла, но теперь я не была уверена, что дело только во флёре. Кажется, я и сама по себе нравилась Саше. И всё же для меня это выглядело ещё одной связью, которая осталась после Эстефании и которую нужно было рвать. Я хотела, чтобы он был счастлив, но не со мной. Вариант с квартирой в другом городе уже не казался таким плохим — всё равно в этом у меня ничего не осталось и ничего не образовывалось заново.

— С ними легче, согласен. — Он кивнул даже не мне, а своим мыслям. — Я больше не боюсь поставить неправильный диагноз, потому что вижу, что и где не в порядке.

Он увлечённо заговорил о целительских методиках, потом обратился ко мне с вопросом по заклинанию, а я внезапно поняла, что ответить не могу — отныне клятва нас считала посторонними людьми.

— Всё, Саша, закончилась твоя учёба, — я рассмеялась. — У меня сработал блок, а значит, придётся тебе дальше жить без моих подсказок и обзаводиться своей семьёй, которой и передашь ранее полученные знания. Ты не думал позвонить Алине?

Я спрашивала его о той девушке, которую Сашу Эстефания заставила забыть и к которой он наверняка относился с куда более искренними чувствами, чем ко мне.

— Что я ей скажу? — посмурнел он.

— В правду она вряд ли поверит. Так что придётся тебе что-нибудь придумать, — предложила я. — Например, что я тебя шантажировала.

— Мне не хочется говорить о тебе плохо.

— Ой, брось, — фыркнула я. — Моей репутации в её глазах ничего не повредит. А скоро я и вовсе уеду из этого города. Так что звони Алине. Прямо сейчас звони.

Я помахала Саше рукой и ушла, оставив его в задумчивости. Почему-то я была уверена, что он воспользуется моим советом и позвонит, и это дарило чувство свободы уже мне.

До самого вечера я читала о разных городах, выбирая, куда перееду. Варианты были — один другого краше, и я почти определилась, когда раздался телефонный звонок. Звонил Макс.

— Привет, — буркнул он.

— И тебе привет. Чего хотел?

— Ты меня бросила ради этого докторишки, — ехидно сказал он. — А он тебе изменяет.

— Он мне не может изменять.

— Неужели? А как тогда называется то, что он сидит в ресторане со своей бывшей и выглядят они счастливейшими из людей?

Он гнусно захихикал. Его слова меня обрадовали, хотя Макс наверняка рассчитывал на обратное.

— Свидание? — предположила я.

— И тебя это ни разу не волнует? — удивился Макс.

— Почему меня должно волновать, с кем проводит время мой бывший муж? Он взрослый мальчик, сам разберётся.

— Бывший?

— Да как раз сегодня это зафиксировалось документально. У тебя всё?

— Кать, если ты теперь свободная женщина, может, мы снова?.. — оживился он.

— Макс, запомни, для тебя я всегда занята. Не звони мне больше.

Я отключилась и внесла его телефон в чёрный список. Эстефания не стала делать это в своё время. Для неё даже в радость было, когда Макс звонил и унижался, пытаясь вернуть если не её, то хотя бы собственную удачу. Ничего, проклятье вскоре перестанет действовать, и Макс вылезет из той ямы, куда свалился. И я тоже вылезу, пока не знаю как и когда, но непременно это сделаю. С Сашей больше заниматься не получится, так что прямо завтра возьму билет и уеду. Ведь у меня тут больше нет дел.

Время было не очень позднее, но меня внезапно потянуло ко сну. И так сильно потянуло, что я до кровати не успела добраться, только до дивана, который стоял рядом. На нём и отключилась.

И почти сразу мне привиделся Рауль. Он не смог преодолеть подоконник и стоял за окном, протягивая ко мне руку. Был он странно бледен для сна. Или это не сон и Рауль действительно пришёл за мной? Я ущипнула себя, чтобы увериться, что теофренийский принц мне не чудится. Но Рауль никуда не пропал.

— Катарина, у меня почти нет времени. Я не смогу долго держать проход, — сказал он подрагивающим от напряжения голосом. — Если хочешь вернуться, дай мне руку, но предупреждаю — в свой мир ты больше не попадёшь.

И я рванула к нему навстречу, чувствуя, как оставшиеся ниточки связей с моим миром истончаются в ничто и рвутся. Меня здесь больше ничего не держало — сегодня я закрыла последние долги. И я даже не задумывалась о том, что Рауль ожидает увидеть совсем другую личность, до того момента, как вывалилась в помещение, где мы с ним занимались магией. И вот тогда меня так накрыло страхом, что я испугалась посмотреть Раулю в лицо.

Пол был заставлен свечами и изрисован кучей символов, на одном из которых сидел Бернар, а на противоположном конце — Альба, такая худая и болезненная, что я сразу кинулась к ней.

— Альба, что с тобой?

— Донья, вы вернулись!

Она прыгнула мне в руки и заурчала, прижимаясь исхудавшим тельцем. Совсем её тут не кормили, что ли? Я отправила ей немного магии, желая хоть так поддержать. Ничего, отъестся и шёрстка заблестит, как раньше.

— А меня обнимать никто не будет?

Я повернулась к Раулю, смущённая тем, что для него я сейчас незнакомка. Он был ещё бледней, чем во сне. Похоже, проведённый ритуал выпил из него все силы. Их не хватило даже на удивление от моего нового лица.

— Донья, сеньор Рауль так много сделал, чтобы вас вернуть, — напомнила о себе Альба.

— Возможно, он хотел вернуть не меня? — решила я сразу прояснить главное. — А другую донью?

— Уверяю вас, Катарина, я вытащил из другого мира именно ту девушку, которую собирался, — ответил Рауль.

— Но я выгляжу наверняка не так, как в ваших воспоминаниях.

— Катарина, когда я к вам приходил в сон, вы выглядели в точности, как сейчас, — ответил Рауль. — Так что для меня никаких неожиданностей.

— Вам бы завершить ритуал, — проворчал Бернар. — Поболтать можно и потом.

Вот он со своего места не двинулся, хотя было заметно, что ему там сидеть некомфортно.

— Да что там завершать? — мурлыкнула Альба. — Стереть символы открывающие, и всё.

— Так сотрите. Пока сюда ещё что-то не засосалось, кроме доньи. Поток, конечно, совсем слабый, но он идёт. А я, между прочим, его удерживаю.

Рауль торопливо погасил заклинанием свечи, а потом принялся затирать символы. Я начала ему помогать, чувствуя ужасную неловкость.

— Вот теперь всё в порядке, — одобрил Бернар, соскочил с насиженного места и с удовольствием потянулся. — Донья, душа всегда даёт о себе знать, в каком бы теле она ни была. Сеньор всегда видел вас такой, какая вы есть.

— А разве меня можно теперь называть донья? — улыбнулась я.

— А как же? — удивилась Альба. — Вы нынче во всём мире одна-единственная донья, других нет. Разве что сеньор Рауль ещё.

Она гордо задрала розовый носик. Тесный контакт со мной пошёл ей на пользу — она уже не казалась таким задохликом, да и шерсть заблестела.

— Тогда, получается, Рауль — единственный дон?

Потому что теофренийский принц точно сейчас не использовал ни иллюзий, ни зелий — и сиял во всё помещение. Надеюсь, от радости. Во всяком случае улыбка, с которой он на меня смотрел, говорила именно об этом чувстве.

— Получается, да, — неуверенно подтвердил Бернар.

— Тогда почему вы называете его сеньором? — поддела я фамильяров.

— По привычке, — ответила Альба. — Донья, я так рада, что всё получилось. Мы уже несколько раз пытались до вас достучаться, но что-то не пускало. Сеньор Рауль весь извёлся, всё думал — что-то неправильно делал.

— У меня оставались долги перед тем миром. Сегодня я их закрыла. Но меня ужасно беспокоили ваши дела в этом. Ты со мной не связывалась, поэтому я чертовски переживала.

Я посмотрела на них по очереди так, чтобы они поняли всю нехорошесть своего поведения. Особенно досталось Альбе, но она не смутилась, лишь вздохнула тяжело и пояснила:

— Это было вынужденной мерой, донья, иначе бы мы вас не вытащили. Если бы вы видели, какой сложнющий ритуал придумали Бернар и сеньор Рауль. Но на него нужна была прорва энергии, в том числе вашей, вот и пришлось мне экономить. Вы были слишком далеко, донья. Знаете, как тяжело с вами было связаться? Да и то, полноценной связи не было: пара фраз — и меня выбрасывало, а энергии уходило на полноценный ритуал.

— И что теперь?

Я повернулась к Раулю, вопрос был адресован ему. Чёрт возьми, я прыгнула в неизвестность, повинуюсь эмоциям, но сейчас для меня моё будущее здесь было столь же неясным, как и в том мире, из которого я переместилась.

— Донья Катарина, — он неожиданно опустился передо мной на колено, — прошу вас стать моей супругой.

— Что? — опешила я.

— Я понимаю, что о таком нужно было спрашивать до того, как выдергивать из привычного вам мира, но говорить об этом уже поздно. Если вы вдруг предпочитаете мне Хосе Игнасио, то я не буду стоять на пути вашего счастья.

— Двуединый, при чём тут Альварес? — я отмерла. — Разве вы можете жениться на мне?

— А почему нет? — удивился он. — Брак с вами не приведёт к спору с Мурицией за герцогство. Да и вообще ни к какому спору — вы не имеете ни малейшего отношения к Муриции, слава Двуединому.

— Но принц не может жениться на ком попало…

— Катарина, это вы кто попало? — хихикнул Бернар. — Да вы последняя Сиятельная. Это чего-то да стоит. И даже когда потеряете Сиятельность, то останетесь сильным магом и красивой женщиной. И потом, король Луис уже дал своё согласие.

— Но если Рауль видел меня такой, какая я сейчас, то получается, меня такой видел и Теодоро? Не возникнут ли проблемы с ним?

— Бернар считает, что мы используем разные ритуалы. Ритуал мурицийского короля привязан к телу, поэтому становится эффективней при использовании крови того, с кем собираются связаться. Тот, что использую я, завязан на душу, поэтому эффективней при использовании фамильяра.

Рауль всё так же стоял передо мной на колене и ждал ответа. Но мне хоть и хотелось согласиться, но я опасалась последствий. Если не Теодоро, так Эстефания точно меня узнает: сложно не узнать того, чью физиономию ты столько времени наблюдала в зеркале.

— А если Бернар ошибается?

— То Теодоро будет молчать. Катарина, мне ещё долго ждать твоего ответа? У меня сегодня был очень тяжёлый день, завершившийся сложным ритуалом, я устал, знаешь ли…

— Да согласна она, согласна, — проворчал Бернар. — Просто боится за тебя, поэтому не торопится с ответом. Донья, мы всё продумали, даже нашли вам подставных родителей. Они буду счастливы принять вас в свою семью.

— Не разочаровывать же достойных людей? Придётся согласиться.