Между Сциллой и Харибдой

Глава 5

Когда я пришла к Раулю якобы на очередное занятие, обнаружила, что он сладко спит. Причём увидеть это мог любой желающий, прошедший до середины помещения, потому что принц не соизволил банально запереть дверь. Спал он на неудобном диванчике, в позе, которая позволила бы лечь на него с ногами, а потому вид имел умилительно-недовольный, почти суровый. Пока я размышляла, что лучше делать — уйти к себе или дождаться, когда Рауль проснётся — в кабинет вломился Альварес. Принца он не увидел, поэтому с порога громко спросил:

— А где Рауль?

Тот тут же подскочил, едва в меня не врезавшись. А не врезался только потому, что я оказалась быстрее и успела отпрыгнуть. Предосторожность была не лишней, потому что со сна принц даже активировал что-то из атакующих заклинаний, которое, впрочем, развеял столь быстро, что я даже не успела понять, что же мне грозило.

— До вашего прихода, сеньор Альварес, мирно спал, — намекнула я.

— В такое время? — поразился Альварес. — Дружище, чем ты всю ночь занимался? Точнее, кем?

— Сеньорита Эрнандес уверена, что мной, — усмехнулась я. — Ей вчера привиделось, что мы целовались, а сегодня она обнаружила принца невыспавшимся.

Всё равно этого было не скрыть: Эрнандес запустила слишком громкую сплетню, и если Альварес ещё её не слышал, то в ближайшие часы услышит. Он хмуро посмотрела на принца, который усиленно зевал и тёр лицо, никак не желая просыпаться, потом на меня, но я выглядела слишком свежей для проведшей всю ночь в плотских утехах.

— До сеньора Эрнандеса следует донести, что он непозволительно пренебрегает воспитанием дочери, — процедил Рауль. — Мало того что сеньорита распускает сплетни, так они еще и не имеют под собой никакого основания.

Мне показалось, что в последней фразе прозвучало не разочарование, нет, лишь намёк на него. Но судя по тому что приятель принца остался совершенно спокоен, мне именно что показалось.

— А я предупреждал, — напомнил Альварес. — Что личное ученичество породит кучу слухов. Скажи спасибо, что я на занятиях присутствую, сохраняю репутацию Катарины.

— С Эрнандес станется поставить это в минус, а не в плюс, — хмыкнула я. — Я не про сохранение репутации, а про ваше присутствие на занятиях, сеньор Альварес. У Эрнандес настолько испорченное воображение, что она скорее посчитает, что мы с вами тут предаёмся групповому разврату.

— Катарина, в вашем возрасте сеньориты и слов-то таких знать не должны, — осуждающе сказал Альварес.

— Просвещают помимо моего желания.

— Кто именно? Я с ним разберусь.

— Есть тут такие, предлагающие повысить уровень магии.

Альварес сдулся и быстренько сменил тему:

— Строго говоря, мы можем пресечь все слухи, если я скажу, что просил Рауля взять Катарину в ученицы, потому что больше никому не доверяю свою невесту.

— Вариант с невестой мне не нравится, — отрезала я. — Пусть лучше Эрнандес и дальше мелет языком.

— Я поговорю с её отцом, — бросил Рауль, широко зевнул и сожалеюще посмотрел на диванчик. Возможность ещё поспать его явно сейчас привлекала больше разборок с семейством Эрнандес.

— Катарина, это же ваша репутация, — укорил Альварес. — Я забочусь о вас. В конце концов, мы всегда можем договориться о фиктивной помолвке.

— Знаем мы ваши фиктивные помолвки, — проворчала я. — Нет уж. Наверняка окажется, что она на меня накладывает определённые обязательства.

— Не без этого, — с довольной улыбкой согласился Альварес. — Любой договор должен быть взаимовыгодным. Но от вас, Катарина потребуется всего лишь единожды со мной съездить. Зато у вас разом отпадёт часть проблем.

Он уставился с таким видом, словно предлагал нечто весьма соблазнительное. Такое, от чего отказаться не будет сил. Но я лишь насмешливо улыбнулась. Альварес не дотягивал не то что до Теодоро, он даже к Раулю близко не стоял. А я как-никак герцогиня, а значит, не должна идти на сомнительные договоры.

— Хосе Игнасио, решай свои проблемы без участия моей ученицы. — Рауль опять зевнул и направился к шкафчику с чайными принадлежностями, достал пакетики с травками, заварник, чашку, повернулся к нам. — Катарина, составите компанию?

Я кивнула, потому что понимала, что Раулю требуется окончательно проснуться, прежде чем у нас начнётся занятия. И пусть оно, скорее всего, ограничится разговорами, но принцу всё равно нужно взбодриться, прежде чем обсуждать со мной. Поди, проспорил с горгульями всю ночь.

— А меня ты даже не спрашиваешь? — ядовито уточнил Альварес.

— На тебя я всегда рассчитываю.

Принц вытащил вазочку с сухариками и поставил на стол перед другом, явно намекая, чтобы тот наконец заткнулся. Кроме сухариков, ничего съестного не нашлось, если не считать таковым сахар, неравномерные куски которого лежали в сахарнице. Сахар, кстати, оказался на вкус совсем не таким, каким я его помнила по прошлой жизни. Возможно, потому, что этот был нерафинированным, а возможно, у этого тела другое соотношение вкусовых рецепторов, но сахар мне казался необыкновенно вкусным. Я готова была его грызть просто так, останавливало только нежелание лечить зубы. В этом мире я со стоматологами пока не сталкивалась и хотела бы, что бы так было и дальше.

Тем временем Альварес отобрал заварник у Рауля со словами: «Ты ещё не проснулся и ксуорс знает что можешь сюда набросать» и принялся колдовать над пакетами с травками, а принц прошёл к столу и сел рядом со мной.

— Зря вы защиту не ставите на это помещение, — заметила я. — Мало ли что может случиться, пока вы спите.

— Например? — заинтересовался он.

— Например, украдут ценные ингредиенты или нарисуют вам что-нибудь на лбу зубной пастой. — Я представила, как это выглядело бы, чуть не хихикнула, поэтому закончила суровей, чем собиралась: — С собственной безопасностью шутить нельзя.

— Зубной пастой?

— Зубным порошком присыпят, — поправилась я, вспомнив, что пасты в этом мире нет, как и детских лагерей с соответствующими развлечениями.

Непуганые здесь принцы, однако.

— Тогда уж порошком для вызова демонов, — заметил Альварес, которому мои слова явно пришлись по душе. Наверняка сразу начал прикидвать, что можно нарисовать на лбу или щеках друга. Особо там не развернёшься, конечно, для пентаграммы со свечами места не хватит, например. — Нарисовать руну вызова и хихикать в стороне, пока Рауль отбивается.

Он закончил составлять чайный сбор и теперь заливал его водой, кипятя её прямо в воздухе. Наверное, хотел произвести на меня впечатление. Но я и сама так умела. Разве что показывать пока нельзя. Но у меня же выдающийся учитель, так что скоро будет можно.

— У меня активированная защита, абы кого не пропускает. Можете пройти вы, Хосе Игнасио и Марсела. И кто будет меня обсыпать? Вы, Катарина? Или Хосе Игнасио?

Я посмотрела на дверь. На ней действительно были следы защитного заклинания, но идентифицировать его модификацию я не могла. Возможно, там действительно стоял блок на проход всех неназванных. Альварес так вовсе не удивился словам принца.

— Я — нет, — согласился он и поставил перед нами заварник. — Но в других я бы не был так уверен.

Он сел по другую сторону от меня и придвинул к себе вазочку с сухариками.

— В ком? — почти не сдерживая смех, спросил Рауль. — В Катарине или Марселе?

Альварес предпочёл не ответить и сделал вид, что полностью занят сухарём. Тот был отнюдь не каменный, кусался легко и весело хрустел под зубами, поэтому я тоже съела несколько. А вот Рауль ограничился чаем. Правда, выпил пару чашек, после чего встал и предложил мне пройти в комнату для занятий. Я с готовностью отставила недопитый чай ради разговора.

Альварес проводил нас хрустом сухаря и мрачным взглядом, который всверливался мне в спину между лопаток. Но если бы он только знал, о чём пойдёт речь, наверняка не был бы настроен так негативно.

— Как я понимаю, удалось договориться? — спросила я, едва дождавшись пока все щиты засияют. — И вас допустили до библиотеки?

— Не совсем, — ответил Рауль. — Мы всю ночь пытались достигнуть договорённости и что-то начало вырисовываться только к утру. В библиотеку меня допустят не раньше, чем я найду хозяев для пяти фамильяров. И вот это очень тонкое место, Катарина.

— Почему?

— Потому что с большой вероятностью ваше инкогнито раскроется. Главной фамильяры всё равно считают вас. Кроме того, рано или поздно кто-нибудь из известных нам горгулий или вышедших из анабиоза обратится к вам «донья» или даже просто упомянет о вас и это вызовет ненужные вопросы.

Думала я недолго.

— Значит, нужно всех будущих хозяев поставить в известность заранее и взять с них клятву. Выбрать тех, в ком вы уверены, и выдать им в качестве поощрения фамильяров.

Он вздохнул.

— Ох, Катарина, думаете, так просто найти пять надёжных магов? Нужно, чтобы это до поры до времени скрывалось от посторонних и вышло наружу не раньше, чем мы закроем дыру между мирами, а Сиятельность исчезнет.

— Давайте тогда сначала закроем дыру, — предложила я. — Вы же наверняка это можете сделать, Рауль?

— Ваша вера в меня окрыляет, — усмехнулся он. — Проблема в том, что руины императорского замка, в который для этого надо попасть, находится на территории другого государства.

— Это вообще не проблема, — уверенно сказала я. — Не думаю, что какой-нибудь контрабандист не согласится провести двух магов через границу по тайным тропам.

— Почему двух?

Я ткнула пальцем в него и в себя, намекая, что без меня он точно никуда не продвинется.

— Катарина, я не могу вами рисковать.

— В чём риск? — удивилась я. — Один раз я уже незаконно перешла через границу. Можно сказать, опыт у меня есть. Я даже забыть его не успела.

Рауль рассмеялся.

— Знаете, Катарина, никогда бы не подумал, что вы Сиятельная и герцогиня. В вашем окружении действительно разрисовывали спящих?

— Действительно, — легко согласилась я. — Но, разумеется, детей, а не взрослых. И ни о каких рунах призыва речи не шло. Так, ерунда всякая. Либо смешной рисунок, либо смешная надпись. Так что, когда мы едем закрывать прокол? Неужели вам не дорога страна?

— Это запрещённый приём, Катарина, — он нахмурился. — В том-то и дело, что дорога, поэтому я никак не могу допустить, чтобы мою поездку связали с исчезновением Сиятельности.

— Она же не сразу исчезнет, — возразила я.

— Вы уверены? Я — нет. Мне не нужна война на уничтожение хорошо если только моей семьи, а если всех жителей страны?

— Пожалуй, вы правы, — пришлось признать. — Но можно же оставить кого-то под личиной?

— А если эту личину раскроют? Нет, Катарина, это не вариант. К поездке нужно подготовиться, хорошо её залегендировать. Более того, сама поездка может затянуться, а фамильяры требуют ответ в ближайшие дни.

Что-то внутри меня зудело и требовало действия. Почему-то казалось, что время, мне отведённое, утекает со свистом. Я до сих пор не понимала, откуда ждать опасность, но почему-то всё так же была уверена, что она есть. И в том, что чем позже меня обнаружат заинтересованные лица, тем с большей вероятностью я смогу избежать чего-то страшного.

— Тогда нужно подобрать им хозяев. Пять человек — это не так уж и много.

Он покачал головой.

— Смотря для чего. Проблема в том, что я могу доверять только сестре да Альваресу.

— Альваресу? — удивилась я. — Вот уж кто ненадёжный тип.

— Смотря в чём ненадёжный. Слово он держит, и маг он сильный. Его помощь нам потребуется ещё и в уничтожении червей. Потому что этот секрет тоже нельзя давать в чужие руки.

Я прикинула размеры Теофрении и пришла к выводу, что, на самом деле, двух сильных магов хватит, чтобы очистить страну от демонического влияния.

— Значит, нужно ещё двоих? Предлагаю Ракель и меня.

— Вас? Катарина, но у вас же есть фамильяр?

— Боюсь, мне с ним предстоят военные действия, в результате которых останется только один: он или я. Бернар говорит, что в отношении фамильяра Эрилейских был проведён какой-то запрещённый ритуал. Вы, часом, не знаете, что это могло быть.

Он покрутил головой.

— Фамильяры есть только у Сиятельных, а они никакой информации вне своего круга не выпускают.

— Ничего, мы это исправим, — оптимистично сказала я. — Вот проберётесь в библиотеку Сиятельного корпуса и прочитаете всё, что от вас было закрыто.

Неожиданно он наклонился ко мне, заправил мою выбившуюся прядь за ухо и тихо сказал:

— Знаете, Катарина, временами такая злость на несовершенство мира разбирает из-за того, что между нами ничего не может быть.

А я вдруг поняла, что меня тоже злость разбирает, но не на это. Я хотела бы ему нравиться не как Эстефания Эрилейская, а как Екатерина Мельникова, которая и старше Эстефании, и не такая красивая, и даже не Сиятельная…

— Я — не последняя смазливая мордашка на вашем пути, — ответила я чуть резче, чем хотелось.

— Не последняя, — согласился он. — Но дело не в мордашке, которая всё равно не ваша.

Я не стала уточнять, что именно имел он в виду: не моя, как Сиятельной, или не моя, как Екатерины. Вопрос был бессмысленным, поскольку в любом случае Рауль был прав: между нами ничего не могло быть ни в каком моём виде.