Между Солнцем и Плутоном

Глава 18. По ту сторону

— Стало быть, вы проникаете в нашу систему с самого глубокого её дна, отделяющего нас от всего того, что снаружи? — уточнил у алисидов Лучер, подводя итог их допроса — А что снаружи?

— Другие системы, — сухо ответил Ультроний — В таких же скорлупках, покрытых золотом. Этот слой золота на них, просто наши останки, отмершие звенья, которые разрушаются и налипают снаружи на плоды и листья Вселенского Древа. На его ветвях нами опутано всё, и весь его ствол покрыт нашими живыми цепями, от корней до верхушки. Лишь до кончиков самых длинных и высоких ветвей мы пока что не добрались. В плодах на них ещё теплятся ядра жизни, их центральные звёзды сияют там, сквозь прозрачную, не позолоченную ещё скорлупу. Но и до них дойдёт очередь, это лишь вопрос времени. Наша колония стремительно разрастается.

— Как это остановить? — не сдержался Галор, державший его за лапы.

— Уже никак, — злорадно проскрипел звеньями император — Древо вашей вселенной обречено. Но, если вам станет легче от этого, таких деревьев, как ваше, вокруг ещё целый лес, и таких лесов очень и очень много.

— Теперь понимаете, насколько вы все ничтожны, в сравнении с внешним миром? — усмехнулся за ним другой алисид — Ваши мирки всего лишь источник пищи, как для нашего вида, так и для многих других, населяющих такие леса.

— Мы же говорили вам, у каждого своё место, — напомнил Ультроний — Ваше — в самом низу.

— Неправда, — возразил ему Лучер — Если всё действительно так, значит, мы семена! А вы, паразиты, которые не дают им вызреть на ветках!

— Да все ваши «цивилизации», всего лишь разнообразная микрофлора на мякоти, — рассмеялся тот — Ваши воды — это сок, ореховое молочко, а воздух просто прослойка между его ядром и оболочкой! Вы ни для чего не нужны внешнему миру!

— Можно подумать, что вы в нём нужнее, — съязвил в ответ Галор.

— Конечно, нужнее, — заверил его алисид — Не будь нас, этот внешний лес давно бы погиб. Его обитателям негде стало бы перемещаться: деревья росли бы так плотно, что сами друг друга бы задавили. А их корни высосали бы все соки из почвы под ним, сделав её сухой и безжизненной. И обогатить её заново они бы уже не смогли, потому что не сгнили бы без воды, а просто засохли бы. Внешнее солнце сожгло бы их, а ветер разнёс бы их прах над безводной пустошью…

Лучер поглядел на него.

— Нам не зря дан разум, и неспроста мы наделены бессмертными душами, — произнёс он — Мы все сотворены Матерью света, для заботы о мире, в котором она поселила нас, как хозяев над этим её творением. Конечно, в сравнении с Её величием, мы малы! И так велико Её Царство по сравнению с нашим миром, как о нём и написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку. Но, раз Она доверила нам посильную и важную задачу здесь, мы её выполним.

— Правильно, — поддержали его товарищи — Для Неё мы не какие-нибудь там микробы, а Её дети, на которых Она может положиться.

— А эти вот, пытались рассорить нас с братьями, — продолжил Лучер, указав на пленников — Чтобы мы не только не защищали наш мир сообща, но и сами же, помогли его уничтожить! Им нет прощения. Слушай мою команду…

Он поднял Ультрония одной рукой, как цепочную сетку, со скрепленными звеньями на концах его лап, и погремел ею на весу, приподняв над полом.

— Перекусить им звенья в сердцевине, а лапы передать в столичные музеи Объединённых Пустынь Торады, — распорядился полковник — Я обещал избавить их от мучительных и позорных работ. Так и быть. Мы, в конце концов, не садисты. Тем более что музейные экспонаты должны быть в хорошем состоянии, а не в царапинах, сколах и вмятинах на истёртых растянутых звеньях.

Осуществив это, отряд Лучера покинул сферу Торады, как он и обещал Его Высочеству Клервию. Их корабли отыскали солнечный шлюз далеко от плато Диад, над стеклянным морем, в котором тот бликовал, точно в зеркале. Сквозь толщи стекла был отчётливо виден яркий белоснежный шлюз Форцеаны, и Лучер ощутил какую-то нежную грусть, подумав о сыне, который сейчас был там, с его лучшим другом.

— «Тандем» вызывает «Амон», — произнёс он, будто не ожидая ответа, и тихо продолжил — Пароний, если вы с дядей Слептором управились… Возвращайтесь оба на Гелиону. Мама приготовит налид, поужинаем, наконец. Все вместе.

— Мы закончили, — отозвался тот.

— И мы тоже, — вздохнул в ответ Лучер, без всякого торжества.

Хорошо понимая и разделяя его смятение, сидевший с ним в кабине «Тандема» Галор, с теплотой поглядел на полковника.

— Вы очень мудро ответили алисидам, — произнёс он — Ваша вера крепка, как и ваш дух. Уверен, что даже богиню Гелиону восхитили и порадовали Ваши слова, Она была довольна таким ответом.

— Хотел бы я обсудить это с Ней лично, и узнать Её мнение, — с грустью в глазах отшутился Лучер — Спросить, наконец, для чего это всё, и все мы. И на самом ли деле, есть лес, в котором наш мир лишь семячко одного из деревьев Вселенной.

Больше он ничего не сказал, молча направив «Тандем» к солнечному шару, чтобы не пугать свой народ по ту сторону появлением корабля из пустоты, как это могли сделать меркурианцы. Его жена Зноя, с военными и с её отрядом, давно была там. Она уже успела ответить на вопросы прессы и граждан Гранны, где находилась база с посадочными площадками для кораблей солнечного флота. Туда же направился и Лучер, который прекрасно ориентировался в этом военном городке с воздуха, притом, что никогда не ходил по его улицам, паркам, площадям и дворам. Когда-то, у него был повод получше узнать этот город, ведь именно здесь у его супруги начались схватки, и она родила сына в одном из медкорпусов военного городка под Гранной. Но Лучер тогда был на учениях в сфере Перана, отрабатывая с молодыми солдатами маневры над одной из его пустынь. Он учил их обращать пески в пар с помощью новых сверхмощных плазменных пушек. Кто мог знать, что через четырнадцать лет, это оружие будет применяться в бою над песками Торады?

«Назови его Паронием», — сказал он тогда супруге, поздравив — «Ты у меня молодец!»

Увидав над Гранной диски, которые показывали в вечернем выпуске новостей, горожане стали кричать о них друг другу и журналистам, указывая к серебряному морю, со стороны которого те стремительно приближались к городу. Забыв о Зное и её людях, все тотчас переключились на главных героев дня. Стоило Лучеру с товарищем посадить «Тандем» и поднять над кабиной защитный купол, как их диск обступили со всех сторон представители прессы. Полковник вышел к ним, встав на дисковидном крыле корабля, где его тотчас запечатлели десятки камер.

— Как Вам удалось так резко и кардинально повернуть ход событий? — послышался первый вопрос — Всего несколько часов назад, весь народ Гелионы праздновал победу, а уже к вечеру…

— Можете праздновать снова, — не дал закончить им Лучер — Только теперь уже, настоящую, а не ту, которую могли одержать цепочные самозванцы.

— А что с Его Сиянием Ультронием, где он сейчас? — посыпались вопросы со всех сторон.

— Убит мной лично, — честно ответил полковник — Согласно идеям, которые он сам же нам в своё время и насаждал, убийство низших форм нашей совестью не возбраняется. А вы прекрасно видели, кем, или вернее — чем, он являлся.

— Скажите, будут ли ещё люстрации? — поинтересовался какой-то корреспондент.

— Обязательно будут, — заверил его в этом Лучер — Но коснутся они исключительно алисидов, если таковые остались ещё в нашей сфере, и в остальных. Сейчас первоочередная задача вычислить их и, как можно скорей, обезвредить.

— А понесут ли ответственность за свою деятельность генералы солнечного флота, возглавлявшие военные операции, и другие армейские чины, принимавшие участие в них? — уточнила молоденькая рыжеволосая журналистка.

— Не понесут, — ответил полковник — Если привлекать к ответственности солнечный флот, то начать, пожалуй, следовало бы с меня самого. Как и они, я тоже являлся исполнителем воли Его Сияния, и исполнял свой долг добросовестно, без каких-либо сомнений и колебаний. Поэтому, вторым шагом, должно стать возвращение с Паштара наших собратьев, которые, в настоящий момент находятся там, как военнопленные. Никаких ограничений в правах и свободе для них не будет, более того, они примут участие в выборах нового главы нашего государства, наравне со всеми совершеннолетними гражданами Гелионы. И эти предстоящие выборы станут для нас третьим шагом к эпохе мирного процветания нашего народа.

Он говорил красиво и громко, как прирождённый оратор, крыло «Тандема» стало его трибуной в этот прекрасный и поворотный для всех миров час. Но в мыслях полковника по-прежнему был тот внешний лес, о котором рассказывали алисиды. И Лучер представлял, как его речь звучит сейчас под скорлупой маленького орешка, на какой-нибудь веточке, совсем неприметной среди других. А кругом — деревья, белки скачут, и рыщут лисы, выслеживая крольчат и бурундуков, степенно бродят олени, и никому нет дела до того, что на одном из деревьев, внутри ореха, меняется история целой цивилизации. Эти мысли очень смиряли сердце, и не давали ему возгордиться.

— Мы не одолели бы алисидов без поддержки со стороны народов из других сфер нашей системы, — сказал он — Лишь совместными силами, благодаря отваге анбастов, технологиям салациан, высоким моральным принципам союза Цилат… Конечно же, ясному взору, уму и силе илианских народов, стойкости меркурианцев и непредсказуемости землян… А также, благодаря гостеприимству жителей Форцеаны, нам удалось всё то, что вы сегодня увидели на своих экранах.

Лучер ненадолго умолк, убедиться, что никого не забыл. О хэлиантах упоминать, ему, конечно же, не хотелось. Зачем омрачать такую минуту критикой в адрес их озверевшего и жадного до крови народа? С ними пришлось сразиться, чтобы освободить узников совести в сфере Хэль, но на боевых кораблях это было не такой уж сложной задачей. Сейчас было куда важней донести собратьям, что дальнейший путь развития их народа должен подразумевать под собой тесное сотрудничество с народами всех перечисленных им миров.

— И я очень надеюсь, что новый, избранный вами, глава нашего государства, не забудет того, что все они сделали для нас, — произнёс он — И, со своей стороны, будет развивать и поддерживать с ними не просто мирные, а дружественные отношения.

— А кто встанет во главе государства сейчас, до выборов? — раздался вопрос из толпы горожан — Вы, что ли, временно возьмёте на себя эту роль?

Лучер устремил взгляд на голос, и увидел обеспокоенное лицо уже немолодой женщины, очень серьёзно смотревшей на него, таким твёрдым взором глаз цвета стали.

— Вот, только военных у власти в стране нам не хватало! — поддержали её сограждане — Нет ничего более постоянного, чем временное!

— Помните, как говорил Короний, пророк Матери Света? — продолжила она — «Разрушившие старое, не способны создать на его месте новое, потому что являются не созидателями, а разрушителями!»

Лучер кивнул ей в ответ.

— Я чту учение святых пророков, и согласен с Коронием, — произнёс он — А также, не собираюсь устанавливать свой порядок или режим. Я готов временно исполнять обязанности главы государства, наряду со своими товарищами, принимавшими непосредственное участие в освобождении нашего народа от тирании пришлого самозванца Ультрония, и его цепочных сородичей. Но даже это право, я не даю себе сам, и не беру его силой или же боевыми заслугами. Если народ Гелионы, в лице даже вас, граждан Гранны, выскажется резко против, я готов уступить это право другому лицу. Есть желающие, самолично заняться всем тем, о чём я сейчас говорил? Или, может быть, есть персона, которой вы готовы это доверить? Кто, на ваш взгляд, с этим справится? Не молчите! Возражения на этот счёт принимаются, и альтернативные предложения тоже.

— Так значит, — тут же спросила корреспондентка — Вы всё же намерены занять этот пост сейчас, с позволения народа? До выборов?

— Намерен и, как я уже сказал, не в одиночку, — ответил полковник — Нам с товарищами, за каждого из которых я перед вами ручаюсь, предстоит много работы. Даю слово, что мы никоим образом не воспользуемся этими полномочиями в личных или корыстных целях, а также не станем удерживать власть против воли народа.

— Мы обязуемся действовать исключительно в интересах жителей Гелионы, и всей нашей системы сфер, — продолжил за ним Галор, тоже выйдя из кабины на крыло корабля — И любой из нас, в свою очередь, готов ручаться перед всеми вами за нашего лидера. Он не подведёт, вот увидите! Всё самое страшное, благодаря ему, позади. Доверьтесь нам, и мы это доверие оправдаем.

Зноя глядела на него издали, стоя за толпой журналистов, среди граждан Гранны и прибывших с нею соратников и солдат. В её глазах сияла радость и восхищение, гордость за мужа, и надежда на его успех, которого она желала ему всей душой и всем сердцем. Лучер поймал на себе её тёплый взгляд. Сколько же любви было в этих глазах, сколько счастья! Любая тревога меркла при свете той силы, что излучало лицо его супруги. Но уже в следующее мгновение, гордость сменилась испугом, а радость — болью. Он вдруг увидел ужас в глазах любимой жены, которому не находил причины, пока не ощутил резкую и сильную боль в груди, одновременно отдававшую в ноги и в челюсть.

Площадка наполнилась испуганными возгласами горожан, суетой представителей прессы, озарилась вспышками камер. Но перед глазами полковника были теперь не лица людей, а крыши высотных строений и серые облака в тёмном небе, сквозь которые светил большой бледно-розовый Марс… Крепкие руки Галора подхватили полковника на крыле корабля. И только прижав свою, к тому месту, откуда боль растекалась по всему телу, Лучер нащупал кровь на комбинезоне, и лишь тогда понял, что происходит.

«Мой сын здесь родился, а я, получается, тут умру», — вдруг подумал он — «И точно так же, как я не видел его рождения, он не увидит моей кончины. Какая ирония, надо же!»

Пароний, именно в это время помогавший капитану Слептору облачиться в защитный костюм перед полётом домой, тоже ощутил острую боль в области сердца. Настолько сильную, что согнулся вдвое, у ног капитана. Но тот, решив, что мальчик просто собирается пристегнуть ему голенище, только заулыбался, и сел на край кресла в кабине пилота.

— Спасибо, малыш, эта нога у меня здорова, тут я уже сам управлюсь! — произнёс он — Хорошо, что твой отец оставил мне свой защитный костюм! От моего-то, мало что уцелело.

— Капитан Слептор, — тихо сказал Пароний, распрямившись и поглядев на него каким-то недетским взглядом — С отцом случилось несчастье. Его убили. Сейчас, только что, в грудь с расстояния.

— Где?

— В Гранне.

Ничего больше не спрашивая, тот коснулся панели управления и задраил двери.

Тем временем, на Земном шаре, Ильтен представил чёрному стражу своих друзей, сказав, что те прилетели с ним, чтобы помочь ему изловить синих кукушек.

— Птицы Делаланда — создания осторожные, — пояснил он — Хоть здесь у них и нет никаких врагов, но инстинкты-то, в них заложены от природы. Они пугаются любого шороха, боятся резких движений, и незнакомых запахов. Особенно, если это запах хищного зверя.

— И поэтому, ты решил взять с собой кота? — усмехнулся Ридван, и поднял Мурса за шкирку.

— Отпусти его, это вовсе не кот, а анбаст, — вступился за офицера Ильтен — Они прирождённые ловцы птиц, у них потрясающая реакция. К тому же, их глаз не обманешь, они легко различат синюю птицу в синей листве. А людей я взял, чтобы они помогли мне управиться со всеми этими клетками. Но вот, лазать по деревьям у них получается плохо. Глянь, как весь исцарапался, и одежду порвал!

Он показал на Протора, и тот сразу кивнул.

— Мальчишка попроворнее его, потому и цел, — добавил Ильтен, поглядев на Дениса.

Ридван отпустил Мурса, и перевёл взгляд на неизвестного вида цепочное существо, притаившееся за ногой Протора, дребезжа звеньями.

— А этот, тебе зачем? — поинтересовался он у ракунца.

— Этот, — Ильтен проследил за его взглядом — Этот вообще не живой. Это робот, я взял его на всякий случай. Мало ли, клетку понадобится починить, или даже корабль. Ремонтник мой, на все руки!

Чтобы убедить в этом стражника, Крикос придал одной из своих цепочных лап вид лабораторных тисков. Другой лапой он изобразил щипцы, в точности, как те, которыми его в детстве брал Протор, во время купания в кислоте. Он просто не знал, какие бывают ещё инструменты, но иллюзия вышла очень правдоподобная.

— Ладно, заканчивайте, — уступил им стражник — Пока шлюз не начал второй оборот.

— Мы успеем, — обещал Ильтен — Когда шар опять повернётся этой долготой к Земному миру, нас тут уже не будет, не переживай.

— Вместе мы быстро управимся, — поддержал его Мурс, уже изловивший в кустах синюю птицу.

Когда Ридван удалился, поднявшись над ними ввысь, Денис облегчённо вздохнул и переглянулся с Протором.

— Ну, и пугало! — отметил он — Ему только косы не хватает!

— Или весла, — согласился с мальчиком Мурс — Не иначе, Танатоса с него рисовали.

— Тииип! Тиип! — пропищала птичка у него в лапе.

— Да, тот ещё тип, — рассмеялись Денис и Протор.

Ильтен подошёл к анбасту и взял у него из лап пойманную мелкую птичку.

— Это, — объяснил он офицеру — Не кукушка, а зимородок.

— Да какая разница, — фыркнул тот — Он тоже синий.

«Амон» в это время уже приближался к шлюзу Меркурия, на пути к Солнцу.

— Грузовой, — сообщил по связи меркурианским пограничникам капитан Слептор.

— Что у вас на борту? — поинтересовались те.

— Ничего, я пустой, возвращаюсь на базу.

Его борт просканировали, убедившись, что капитан не лжёт, разрешили пересечь сферу.

— «Тандем» не отвечает, — досадовал Пароний — И «Зарян» тоже молчит…

— Ты бы ещё с «Митрой» попытался связаться, — усмехнулся Слептор — Хоть представляешь вообще, что сейчас на Гелионе творится?

— Капитан, да Вы просто гений! — воскликнул мальчик, набрав пару символов на своём браслете — Я же отдал Протору светоключ от своего корабля! Может, он не снял его с пальца?

— Если ему и налезло каким-то чудом твоё кольцо, — прикинул капитан — То снять его без масла, уже вряд ли бы получилось.

Пароний его не слушал. Он вызывал пилота «Митры» со своего браслета, снова и снова передавая сигнал на кольцо, о котором, к своему стыду, не подумал сразу. Протор тоже и думать о нём забыл: тонкое и неприметное колечко телесного цвета у него на мизинце даже не чувствовалось, ни под перчаткой, ни без неё. Но сейчас оно ярко мигало, ожидая ответа. Это привлекло внимание какой-то длиннохвостой безрогой лани, бродившей неподалёку, и та подошла, очевидно, желая понюхать и попробовать на вкус яркий огонёк.

— Отстань, — попятился от неё Протор, видя, что та тянет морду к его кисти.

С какой-то ветки, на плечо ему прыгнула крохотная розовая обезьянка с мохнатыми ушками, а прямо на голову уселась какая-то наглая пёстрая птица.

— Нет, ну здесь с ума можно сойти! — негодовал тот, согнав её со своей макушки.

— Что это у Вас? — поинтересовался Мурс, тоже заметив, как на руке у учёного мигает кольцо.

Протор поглядел на кольцо, коснулся его светящейся гладкой поверхности, и на той появились два символа. Денис, Ильтен и офицер Мурс с интересом всмотрелись в них, вместе с ним.

— Пароний, — догадался тот — Он пытается связаться со мной, даже помня, что я попал в плен. Это так опрометчиво! Будь я сейчас там, в пыточной камере, какой бы опасности он подверг себя и всех вас?

— Теперь, когда всё позади, он Вас ищет, — улыбнулся Денис — Нет больше никакой опасности. Так Вы ответите или нет?

Повернув кольцо вокруг пальца, Протор развернул над ним в воздухе голографическую панель, и коснулся на ней значка, который мигал прямо посередине.

— Получилось, — удивился Пароний — Он может говорить. Свет Протор, где Вы? Где Вы находитесь?

— В краю маразма, — ответил тот, скинув розового игрунка, уже забравшегося ему на руку.

— Я нашёл ещё кукушек, — сообщил Крикос, выбираясь из куста, с тремя птицами в разных лапах.

— Ой, поаккуратнее, — обеспокоился Ильтен, протянув ему маленькую клетку с тонкими прутьями — Давай их сюда, только бережно, постарайся не повредить им перья.

Пароний, слышавший это по связи, узнал его голос.

— Ильтен? — не понял он — Какие ещё кукушки?

— Синие, — процедил Протор, помогая ракунцу и алисиду усадить в клетку птиц.

Объяснив мальчику, что они находятся на Земном шаре, учёный ожидал в ответ услышать его звонкий смех, но вместо этого, узнал от него страшную новость. Денис тоже слышал это, как и все, находившиеся рядом с Протором в этот момент. Казалось, даже обступившие их звери, понимали о чём говорит Пароний, и соболезновали его утрате. Маленькая розовая обезьянка потёрла глазки и закрыла ладошками нос, а безрогая лань наклонила голову, будто известие и впрямь её опечалило. Она нервно качала своим длинным хвостом с пушистой кисточкой на конце, после чего, подняла морду и ухватила Дениса зубами за рукав его джинсовой курточки.

— Эй, не до тебя, — отстранился тот, но лань упрямо тянула его за одежду куда-то в заросли.

Обезьянка, заметив это, показала туда же передней лапкой, прокричав что-то, и сразу запрыгнув мальчику на плечо.

— Что им нужно? — недоумевал Денис.

— Чтобы ты пошёл с ними, — предположил Ильтен — Пойдёмте. Это ведь неспроста.

Ненадолго оставив клетки с пойманными птицами, он последовал с мальчиком туда, куда того так настойчиво влекли обитатели здешних лесов. Мурс увязался за ними следом, из присущего ему кошачьего любопытства, а Протор и Крикос остались караулить птиц, чтобы обезьяны не выпустили их из клеток. К тому же, учёному предстояло объяснить Паронию, как он оказался на Земном шаре, и что за цепочное существо находится рядом с ним. Пока они общались, капитан Слептор успешно провёл корабль сквозь дым, скопившийся под небосводом сферы Торады, разыскав за его плотной пеленой солнечные лучи. Они виднелись далеко в южной части неба. Туда и взял курс «Амон», заранее покрывшись защитным полем, на пути к пылающему проходу в родную сферу.

Лань привела гостей Земного шара к воде, и решительно вошла в реку, устремившись вперёд, на остров, который та омывала кольцом.

— Ну, нет! — помотал головой анбаст — Ни вброд, ни вплавь, даже не уговаривайте!

Денис поднял его и усадил себе на спину.

— И почему все кошки так боятся воды? — поинтересовался он, уже переходя реку в том месте, где ступала по дну их резвая проводница.

— Если бы у вас было девять жизней, и вы помнили бы потоп, случившийся после разрушения сферы Фат, вы боялись бы воды намного сильней, чем кошки! — заверил его офицер — И не меньше, вас пугал бы даже выключенный пылесос. Эдакая уменьшенная копия вакуумного водосбора, который всасывал всё это месиво жидкой грязи, вместе с трупами, перемолотыми потоками воды и грунта. У тех водосборников было несколько шлангов с такими же прямоугольными воронками на концах, только очень больших размеров. Нередко, в их резервуар затягивало и тех, кто был ещё жив и отчаянно барахтался, крича от ужаса. Если бы вы помнили эти крики, и своё бессилие в той ситуации, то и у вас волосы вставали бы дыбом при одном только виде этих жутких машин!

— Они назывались гидры, — дополнил его слова Ильтен.

— Гидры, — рассмеялся Денис — Мы так нашу биологичку зовём!

Речка, омывавшая остров, оказалась мелкой, и течение в ней было тихое, поэтому друзья легко перешли её вброд. Противоположный берег тоже был покрыт кисельной массой, только уже не той, голубой, а какой-то малиновой. Чуть дальше от воды начинались заросли трав с широкими листьями и кустов с белой кудрявой кроной, с виду напоминавшей овечью шерсть.

— Осторожно, близко не подходите, они этого не любят, — предостерёг друзей Ильтен — Это древнее существо, наполовину растение, а наполовину животное с нежным и вкусным мясом. Если подойти, может боднуть кривыми острыми ветками, причём очень сильно. Это оно так защищается. Хотя тут и нет желающих полакомиться его мясистым стволом, инстинкты у него всё равно сохранились.

Денис с удивлением поглядел на кусты, обойдя их стороной, и проследовал за ланью дальше вглубь острова. Она привела их к невысокой скале, сплошь покрытой лозой с мелкими золотистыми листьями и сочными ягодами. Остановившись, лань подняла морду, словно указав гостям кивком на что-то вверху, и те проследили за её взглядом. Там, на вершине скалы, росло дерево, широкий ствол которого состоял из переплетённых друг с другом побегов… Дружно вздымаясь вверх, на высоту около пяти-семи метров, они изгибались под собственной тяжестью и порознь клонились вниз, где продолжали расти, обнимая весь этот скалистый склон, от вершины до подножия.

— Ничего себе, — дивился офицер Мурс — Это же… Это же… Не то, о чём я подумал?

— То самое, — заверил его Ильтен — Только здесь, на вершине Горы Мира, растёт единственное такое дерево. Сок его ягод способен сделать неуязвимым всякое существо, а их мякоть — укрепить все системы в организме от любых внешних и внутренних повреждений. Правда эффект временный. Потом, вещества, которые содержатся в этих плодах, постепенно выводятся из тканей и органов, и они опять становятся уязвимы, их клетки возобновляют способность отмирать.

— Но если есть эти плоды постоянно, можно жить вечно, не старясь, и не калечась, — продолжил за ним анбаст — Вот почему, услышав о том, что случилось с полковником Лучером, эта лань привела нас сюда! Она хотела показать нам, как можно избежать этой участи.

— Я уже где-то видел эти плоды, — припомнил Денис, сорвав с лозы одну ягоду — И листья, точь-в-точь такие же… Точно видел.

Мурс помотал головой.

— Это исключено, друг мой, — заверил он мальчика — Лоза бессмертия растёт только на Столпе Мира.

— Разве что, в форцеанском саду Гесперид сохранились родственные ему виды амброзиевых, — предположил Ильтен — Какая-нибудь неприхотливая разновидность, вроде грутолий.

— Да, точно! — воскликнул Денис — Они называли их ягодами мира!

Товарищи одновременно поглядели на него.

— Местные жители угостили Лучера и его соратников этими ягодами, — рассказал мальчик — Вы хоть понимаете, что это значит? Понимаете?

— Нужно сказать Паронию, — первым сообразил Мурс, и тотчас же вызвал к себе свой корабль.

Тот примчался незримо и бесшумно, и сделался видимым, лишь совершив посадку у подножия Скалы Мира. Офицер Мурс указал на него лапой и в стенке корабля откатилась круглая дверь.

— Свяжемся с ним с моего судна, — пояснил он мальчику, уточнив — Как называется этот их грузовик?

— «Амон», — ответил тот, поспешив вместе с ним на борт корабля.

Ильтен не пошёл с ними. Он вдруг приметил на ветке лозы синюю птицу Делаланда и, незаметно подкравшись, схватил её.

— Ты-то мне и нужна, — произнёс он, убедившись, что это самочка — Ну, пойдём, с женихами твоими знакомится, и с будущими соперницами.

Крикнув товарищам, чтобы они его не теряли, он показал им пойманную птицу, и те поняли его без лишних слов. Мурс запрыгнул в раскрытую дверь своего корабля и, по-кошачьи, на всех четырёх лапах метнулся к мостику. Когда туда же пришёл Денис, «Амон» уже был на связи.

— Теперь мне понятно, как гахрам и плеттам удалось вернуть меня к жизни, и так быстро поставить на ноги, — дивился Слептор его словам — Если у них сохранились растения семейства амброзиевых, это многое объясняет.

— Значит, те ягоды, что они нам принесли, были плодами жизни? — ещё раз переспросил Пароний, чуть не плача от переполнявших его сильных чувств — И благодаря им, мой отец не умрёт?

— Не должен, — обнадёжил его анбаст — Конечно, никто точно не знает, как именно они действуют. Амброзиевые мало изучены, по понятным причинам.

— Мы уже в сфере Солнца, направляемся к Гранне, там всё и выясним, — произнёс капитан.

— Мурс, — сказал офицеру Пароний — Спасибо. Ты только что и для меня зажёг солнце вновь.

Тот был глубоко тронут его словами, и прищурил глаза, тихонечко замурчав от радости. Наверное, лишь гелионцы умели так красиво благодарить, а анбастам тёплые слова всегда доставляли особое удовольствие.

— И всё же, я рад, что мы с вами соседи, — признался Мурс — Всё будет хорошо. Передавай от меня привет папе, когда снова его обнимешь.

Денис погладил анбаста по голове и присел с ним рядом. Тот развернул на дисплее панораму местности и подвигал её лапкой, будто что-то выискивая вышине, среди облаков.

— Летим обратно, шар уже сделал оборот, — сказал он мальчику.

— Как ты это определил? — не понимал тот.

Мурс указал на голубую звезду, светившую высоко над ними, яркую, точно софит, направленный прямо на них. Даже светящаяся сама по себе газовая оболочка Земного шара, не могла заглушить сияние этой звезды.

— Это что, Сириус? — догадался Денис — Но мы даже с Земли не видим его таким ярким!

— Так ведь сейчас мы находимся на поверхности шлюза, сокрытого на довольно большой глубине, в полярной магнитной трубе, — напомнил ему анбаст — Если ты заберёшься в глубокий колодец, то и днём сможешь увидеть оттуда звёзды, намного ярче, чем ночью у себя в городе.

— А здесь не бывает ночи? — к слову спросил его мальчик.

— Конечно же, не бывает, — улыбнулся Мурс — Земной шар окутан защитным слоем особых газов, способных светиться под воздействием мощного электромагнитного поля в этом тоннеле. Когда в северной полярной зоне вашего мира атмосферное давление падает, они частично проникают и к вам, вызывая свечение в небе. Если падает сильно, то свечение это будет цветным, из-за их большой концентрации. Обычно, это предвещает вам резкие похолодания, потому что тепловой насос, согревающий Земной шар, будет откачивать из вашего мира больше тепла. Чтобы поддержать температуру на шлюзе, пока его «световая шуба» не восстановится, он забирает тепло сразу в двух равноудалённых от полюса точках, и так же равномерно передаёт его заповеднику. Ну, летим, а то опоздаем, и дядя Ридван будет на нас ругаться.

Он перевёл корабль в режим невидимости, чтобы и в этот раз незаметно пролететь мимо стража, и взял курс в направлении голубой звёздочки в вышине.

— А южное полярное сияние, откуда? — спросил Денис, стоило им взлететь, — Там тоже шлюз?

— Нет, — рассмеялся Мурс, поднимаясь под облака, — Просто, наша общая ось вращения, точно спица, пронизывает всю систему сфер, и там устремляется за её пределы, наружу. Ничто не может служить ей преградой, поскольку она нематериальна, а представляет собой мощный энергетический поток, удерживающий друг над другом все сферы, и приводящий их все в движение. Через заповедник, несомненно, эта ось тоже проходит. За счёт её энергии над ним оболочка и светится. А там, где эта энергия нашла выход, на Юге сферы, есть целое месторождение этих газов, реагирующих на неё таким вот, необычным образом. Я слышал, там-то, их в своё время и добывали, чтобы покрыть ими Земной шар для непрерывного и равномерного освещения. На месте тех выработок, как водится, образовалось море, которое сегодня скрывает ледник. Но часть газов с месторождения сочится из недр и сегодня, поднимаясь из-под воды, и где-то, через расщелины в леднике, поступает наружу. А там уже, встречаясь с осевым потоком, образуют такое же свечение, как и здесь.

Денис ненадолго задумался, глядя на подсвеченные сверху облака над шлюзом. Небо за ними сияло и переливалось зелёными и жёлтыми тонами, местами становясь очень ярким, а где-то, оно казалось бледней, и отливало холодными салатовыми оттенками.

— Получается, она пронзает собой и центр системы тоже? — задумчиво произнёс он.

— Ну, разумеется, — мурлыкнул в ответ офицер, проводя судно сквозь тонкое прозрачное облако — Там её самая середина, все пузыри звёздного газа, заключённого в ледяной сфере Хэль, тоже сияют за счёт неё, просто в разных частотах.

— Так может, это энергия погасшей центральной звезды? — предположил мальчик.

— Нет, друг мой, — вздохнул Мурс — Она поступает снаружи, по направлению с Севера на Юг. Скорее уж, не от Яра, а для Яра она поступает. Есть версия, что когда он ещё светил единому миру, эта энергия никуда не выходила, а подпитывала его. Теперь же, поскольку подпитывать внутри стало нечего, она не расходуется здесь и просто следует сквозь нас дальше. А наши смышлёные предки, сооружая систему сводов, догадались использовать этот энергетический луч, как опору для них, и как мировую ось. Нашли, так сказать, практическое ему применение.

— Откуда же исходит эта энергия? — спросил у него Денис.

Но офицер в ответ лишь развёл в стороны передние лапы.

Тем временем, «Амон» уже совершил посадку на базе солнечного флота под Гранной, и Слептор с Паронием вместе поспешили туда, где шумел и толпился народ. Подоспевшие к месту происшествия медики с трудом протиснулись через толпу к каменному диску, на крыле которого, Зноя склонилась над лицом бездыханного Лучера. Кровь из его груди больше не текла, его сердце не билось, и все усилия товарищей запустить его вновь были тщетны.

— Он мёртв, — вздохнул врач, помогая санитарам спустить тело полковника на носилки.

— Отец! — крикнул Пароний, пробираясь к диску — Не увозите его! Он не мог умереть, он жив!

— Сожалею, но ему уже не помочь, — остановил мальчика доктор, спрыгнув с крыла «Тандема» — Его сердце и другие органы грудной клетки, рассекли пополам лучом Нуска. Смерть наступила быстро, думаю, он и почувствовать ничего не успел.

— Кто это сделал? — спросил, повернувшись к толпе, Пароний.

— Ясно же, кто, — тихо ответила ему мать, слезая с крыла корабля — Алисиды, оставшиеся на Гелионе, отомстили ему за своего предводителя. Но от нашего гнева им не скрыться и не уйти!

Передав бригаде врачей тело друга, соратник Лучера распрямился, встав в полный рост на диске «Тандема», и обратился к людям.

— Если наши враги, этой бессильной местью, надеялись обезглавить сопротивление, у меня для них неприятная новость, — громко произнёс он — Лучер не единственный, кто способен воплотить в жизнь его планы. Ход наших дальнейших действий, программа, которую он сейчас перед вами озвучил, импонирует всем нам, его соратникам и боевым товарищам. И я надеюсь, она найдёт одобрение и в сердцах наших собратьев по всему солнечному миру. Чтобы в этом убедились наши враги, прямо здесь и сейчас, предлагаю открыто проголосовать. Поднимите руку, кто хочет и дальше жить под чутким правлением алисидов? Кто-нибудь, теперь уже зная о них, готов служить их интересам? Завоёвывать для них соседние сферы, ценой своей жизни? Ну, кто? Есть желающие?

Если бы Лучер слышал этот вопрос, он бы от души посмеялся. Но его душа сейчас была далеко от родного мира, там, куда её уносило течением последних предсмертных мыслей. Он видел вокруг себя длинный коридор, тёмный, с колеблющимися, точно от ветра, стенами. В самом конце, далеко-далеко, маячил лазурный свет. И в лучах этого света, стены и пол колыхались, как ткань, образуя ровные округлые складки. Они казались гладкими и блестели, как шёлк, состоящий из одних лишь продольных нитей, плотно прилегавших друг к другу. Продвигаясь вперёд, Лучер различил во тьме маленькие огоньки, проплывавшие мимо него по этому коридору. Они были разной величины и двигались с разной скоростью, но все устремлялись туда же, куда и он.

— Что же там? — мысленно спросил себя Лучер, но его вопрос прозвучал громко, и эхом разнёсся в тоннеле — Синее пламя, в котором вечно горят наши страсти, или цитадель Матери света, где царит нескончаемая радость и благодать?

— Ты действительно хочешь узнать это? — отозвался женский голос, на его родном гелионском.

— Кто здесь? — огляделся Лучер вокруг себя — Кто ты, и где? И где я? Я умер?

— Ты нарушил естественный порядок вещей, — прозвучал ответ, и перед ним вдруг возникла фигура, вскоре принявшая облик прекрасной светловолосой девушки.

Её белоснежные одежды колыхались в воздухе, и под ними не было видно ног, а длинные волосы струились каскадом и переливались, отсвечивая в лучах голубого сияния у неё за спиной.

— Моё имя Марух, — сказала она — Одни знают меня, как Маат, другие, как Мару, или Марию, кто-то даже придумал мне отчество, называя Моревной. В одном все единогласно сходятся: я слежу за тем, чтобы не нарушался порядок смертей и рождений, и души не терялись по пути туда и обратно.

Марух взяла Лучера за руку, жестом показав к свету, и тот последовал с ней по тоннелю, не касаясь пола, а будто паря над ним между колеблющихся стен. Ему казалось, что дальше они становились прозрачными, и сквозь них даже можно было рассмотреть что-то тёмное, извивающееся, и что-то мерцавшее там, снаружи.

— Ты выполнил свою задачу, и теперь можешь покинуть мир, в который пришёл когда-то именно с этой целью, — сказала Марух — Но кое-что, пошло не по плану. Вся вода в твоём теле разделилась на живую и мёртвую, и не позволяет ему погибнуть, а душе устремиться по этому сосуду к корням. Конечно, ты не мог знать, что ягоды грутолий дают такой эффект… Их вывели когда-то, для очень длительных перелётов между ветвями Вселенной во внешнем мире. Но потом, нашли им другое применение, в заповедниках, чтобы звери, которые там не размножаются, не погибали от старости. Их души тоже не могут пройти по сосуду дальше, но они готовы ждать, ведь рано или поздно, они понадобятся, чтобы возродить популяцию своего вида.

— Так это мы сейчас, значит, внутри сосуда? — изумился Лучер, снова поглядев на стены тоннеля — А это его волокна, на стенках?

— Да, можно и так сказать, — улыбнулась девушка — Видишь, он пульсирует, выводя из вашего мира души, которые уже сделали свою работу в нём. Какие-то, обеднели, какие-то обогатились в процессе теми или иными энергиями. Они несут их теперь туда, где от чего-то избавятся, а что-то приобретут, прежде чем этот цикл повторится снова, и снова… Ты же, не можешь пройти через этот круговорот, пока вода в твоём теле передаёт душе заряд жизни. Но и вернуться по этому сосуду ты тоже никак не можешь, ведь в нём всего одно направление! Поэтому я и здесь, чтобы помочь тебе, но ты сам должен решить, куда тебе устремиться — дальше, или обратно.

— Что тут решать? — удивился полковник — Если есть возможность вернуться к семье и товарищам, в такое непростое для нашей Родины время, когда каждый из нас нужен там!

— Больше, чем ты сделал, ты уже не сделаешь, — заверила его Марух — Остальное оставь другим. Тем, кто шёл в этот мир, чтобы исполнить следующую задачу. Например, твой друг, Галор. Он достаточно умён и порядочен, чтобы встать во главе вашего народа. Может, эта роль была отведена ему, или ещё кому-то из ваших товарищей? Если ты возьмёшь её на себя, той душе станет незачем там оставаться, и она скоро покинет мир, первая же болезнь унесёт её по этому сосуду дальше. Вселенная ведь не терпит праздности. Так сможешь ли ты жить без цели, до конца своих дней ощущая себя бесполезным и лишним на этом свете?

— Почему лишним? Я нужен жене и сыну, — возразил тот — Если встать во главе государства это задача Галора, пускай! Я не стану мешать, даже помогу ему в этом, а дело и мне найдётся!

— А вдруг, оно тоже отведено кому-то другому, — напомнила Марух — Может быть, на Гелионе есть человек, который пришёл в этот мир, чтобы в нужный момент поддержать именно эту вдову с её сыном, и любить его, как своего? Например, Слептор, который и так любит Парония, как родного. Не исполнив этого предназначения, он останется не у дел, будет прозябать в одиночестве, и в скором времени покинет мир, при первом удобном стечении обстоятельств. И всё из-за твоего упрямства.

— Что же, получается, смерть всегда своевременна? — усомнился Лучер — А как же, детские смерти? Сколько не родившихся детей погибает, и малышей, которым ещё жить и жить! Сколько их гибнет в войнах, это что, тоже такой высший промысел?

— А вот это, как раз, результат нарушения естественного порядка, — ответила ему девушка — Потому дети и гибнут, что кто-то берёт на себя отведённую им задачу, или просто лишает их возможности её в дальнейшем исполнить. Например, душа идёт в мир, чтобы встретить на своём жизненном пути конкретного человека, всеми покинутого, и скрасить его жизнь на старости лет. А этот человек, ещё не состарившись, но уже став именно таким, одиноким, сводит счёты с жизнью, не дожидаясь их встречи. И та душа уходит, погибает по вине какого-нибудь нелепого случая в юности или в детстве, а все ужасаются: ну, как же так, ведь вся жизнь впереди была? А бывает и так, что душа сама ломает себе все планы, отказываясь от своей задачи в пользу соблазнов, пагубных привычек, или более лёгких путей. Тогда она тоже, скорее всего, уйдёт значительно раньше отпущенного ей времени.

— Значит, всё взаимосвязано, — задумчиво произнёс полковник — И судьбы людей так тесно друг с другом переплетены, как нити в одном узоре…

— Конечно, вы же все одно целое, — заверила его Марух — Единый Вселенский организм, живой и разумный. Душа его тоже едина, вы её частички, я тоже её частичка, и у меня так же есть своя роль в её сложном организме.

— Хочешь сказать, что и с алисидами мы тоже едины? — усомнился Лучер.

Девушка многозначительно улыбнулась.

— Они едины между собой, и тоже представляют собой один организм, — сказала она — Не тот, который объединил нас, а другой, паразитирующий на нём. Но и у них своя роль в природе.

— Марух, — попросил вдруг полковник — Отведи меня во внешний мир, покажи этих паразитов, научи, как защитить от них наше Вселенское Древо, и тогда я вернусь к жизни с новой большой задачей.

— Она тебе не по силам, — усомнилась та — Ты не представляешь себе тех масштабов, никакими вашими величинами нельзя их измерить, и никаким разумом невозможно постичь.

— Но человек всё может! — настаивал Лучер — Пускай, мы несоизмеримо меньше всего того, что там существует. Пусть, для внешнего мира мы даже не микробы, а лишь невидимые частицы! Ты знаешь, иногда одной нестабильной частицы бывает достаточно, чтобы запустить такую реакцию, которая разнесёт всё, что только можно.

Марух кивнула в ответ, поглядев на него с уважением.

Попрощавшись с санитарами, Слептор закрыл за ними боковую дверь своего корабля, и поднялся в отсек, где оставил тело Лучера с безутешной вдовой и сыном. Обнимая за плечи мать, Пароний рассказал ей о плодах грутолий, а Слептор, подойдя к ним, расстегнул на полковнике комбинезон.

— Видишь, — показал он Зное невредимую грудь её убитого мужа, под рассечённой одеждой — Я бы и сам в это не поверил, если б не знал на собственном опыте! На мне не было живого места, после встречи с мисантигной в цветочном лесу. Но всё срослось, зажило, и я возвратился к жизни.

— А ты видел что-нибудь там? — спросила та, с надеждой поглядев в глаза капитана.

— Меня куда-то влекло, будто по большому рукаву шёлковой рубашки, пока не оказался в самом конце, за завесой какого-то холодного голубоватого света. Там я услышал голос, который сказал, что я не сумел исполнить своё жизненное предназначение — уберечь брата от роковой ошибки, не дать ему атаковать Махесан. Эту задачу взял на себя другой человек, помимо своей собственной, потому как мне она оказалась не по силам. А я теперь должен спуститься к корням, обрести там силы для новой жизни, и получить другую задачу, — рассказал тот — Потом я стремительно полетел вниз, где увидел широкое поле битвы. Там мне предстали картины далёкого прошлого, героический бой наших великих предков с огромными жуткими оборотнями. Я оказался посреди этого сражения, видел оружие, которое они применяли в бою с врагом.

— Да, Вы об этом упоминали, вспомнил Пароний — Но как Вам удалось вернуться?

— Кто-то пришёл за мной туда, я не видел его, лишь слышал уже знакомый, тот самый голос, что говорил со мной о моём жизненном предназначении. Потом я почувствовал, как меня подхватили его сильные руки. Он назвался Марухом, и сказал, что моё тело зовёт к себе душу обратно. Предложил проводить меня, потому что я сам не найду дорогу. Тогда один из тех воинов дал мне своё оружие, велел возвращаться и напомнить о нём тем, кто сегодня ведёт этот бой вместо них. Я очнулся, и первое, что увидел, это свежие грозди грутолий на широком листе у изголовья моей постели. Плетты собрали их для меня, а гахры своими иглами ввели в мои раны их живительный сок. Он не только вернул меня к жизни, но и без следа исцелил мои раны.

— Почему же мой муж не возвращается к нам? — не понимала Зноя — Раны на его теле зажили, но оно всё равно мертво. И сердце запускать уже поздно!

— Оно само запустится, верь, — обнадёжил её Слептор — Моё ведь тогда тоже остановилось, и вряд ли гахры или плетты могли бы мне его запустить. Они ведь даже анатомии нашей не знают, и курсов по оказанию первой гелионцам помощи не проходили.

— Отец обязательно вернётся, — заверил маму Пароний — Просто, наверное, он сейчас тоже общается с предками где-то там, в царстве Матери Света.

Царство, о котором Лучер знал только из легенд, предстало ему совсем не таким, как его описали ему алисиды. Снаружи оно нисколько не походило на лес, скорее на какое-то скопление сетей с движущимися нитями, на которых блестели яркие золотистые бусинки и прозрачные лампочки с чем-то светящимся в центре. Внизу, под сетью, Лучер рассмотрел нечто, напоминавшее веретено, оно быстро вращалось, и от него во все стороны тянулись те самые нити. Местами, на них были видны узелки, и истончившиеся участки, опутанные цепочными существами, которые перебирались по ним, то соединяясь друг с другом, то разделяясь.

— Я предупреждала, что ты здесь ничего не поймёшь, — сказала Марух, видя его растерянность — Это не твоя среда. Давай я перенесу тебя к корням, где ты вспомнишь и свои прежние жизни, к ним добавится эта. Ты привнесёшь новый опыт, оставив его там, в кладези корней, а сам — очистишься и наберёшься сил перед тем, как сделать новый виток по вселенскому древу. У тебя прекрасная душа, с богатейшим потенциалом, и ты так силён духом, что способен подняться к самой верхушке, где в семенах ещё теплится жизнь, и у них есть шанс.

— Я здесь, чтобы и у системы Яра был такой шанс! — отказался Лучер — Где он? В каком из этих блестящих шариков?

— Если твоё место действительно всё ещё там, то ты сам его почувствуешь, — улыбнулась девушка — Но, как я и говорила, тебя больше ничто не держит под скорлупой того погибающего мирка.

— Неправда! — возразил ей на это полковник — Его народы уже доказали, что вполне могут жить и без света центральной звезды! Скажи, это ведь, алисиды её погасили?

— Ядра плодов угасают, лишившись энергий, поступающих из внешнего мира сквозь прозрачную скорлупу, — объяснила та — А скорлупа вашего, прозрачной быть перестала, покрывшись золотом, в процессе жизнедеятельности всей этой цепочной колонии. Эта же участь постигла и многие другие плоды, а также ветви, веретенообразный ствол, и часть нитевидной кроны.

Лучер понял, что алисиды не лгали ему: их тонкие блестящие цепи здесь сверкали повсюду.

— Попробуй, найди среди прочих систему Яра, и я сразу тебя верну, — предложила Марух — Значит, ты прав, и действительно там пока нужен. Не спеши, здесь для нас с тобой время не существует, так что, у тебя в запасе целая вечность. Но если ты не почувствуешь свой прежний мир, примешь за него другой, по ошибке, то признаешь мою правоту, и отправишься вместе со мной к корням.

— Хорошо, — согласился Лучер и поглядел на россыпь позолоченных плодов, которыми была усеяна вся эта бескрайняя сеть.