Между Солнцем и Плутоном

Глава 1. День, который всё изменил

Эта история началась в апреле, когда в Алтайском крае выдались по-летнему тёплые дни, и все школьники уже предвкушали лето, хоть до него и оставалось ещё больше месяца. Ни одна неделя не обходилась без контрольных и самостоятельных работ по разным предметам, а погода совсем не располагала сидеть дома с учебниками. Как знать, надолго ли весной заглянуло тепло?

— Как, должно быть, счастливы взрослые, — вздохнула Лида, глядя в окно на соседку, копошившуюся с граблями возле своего домика — Им теперь даже на работу ходить не надо, почти всех сократили, заводы и шахты позакрывали. Сажай себе овощи, цветочки выращивай, дыши свежим воздухом…

Лида жила в небольшом пригородном посёлке, а учиться ездила в город, находившийся в 20-ти минутах пути на автобусе. Просто, среднюю школу в её посёлке закрыли ещё три года назад, сразу после всех тех московских событий, которыми тогда кипел каждый телеэкран. Осталась только начальная, а Лида оканчивала шестой класс. Со следующего года у них должен был начаться курс химии, физики, алгебры, но уже сейчас учителя подготавливали их к изучению этих предметов.

«Первым сплавом в истории человечества стал сплав меди и олова, получивший название бронза,» — уныло прочитала Лида вслух со страницы учебника — «Его появление стало прорывом в те далёкие времена, и положило начало новой эпохи, сегодня именуемой Бронзовым Веком».

— Тебе пора в школу, — громко напомнила девочке мама, войдя к ней в комнату.

Но, увидав дочь с учебником у окна, сразу смягчилась, обрадованная её усердием.

— Много у вас сегодня уроков? — поинтересовалась она — Когда тебя к ужину ждать?

— Не жди, — вздохнула Лида — Навряд ли я выживу.

— Иди, а то на автобус опоздаешь, — поторопила мама, подав девочке её школьный рюкзачок.

— Скорей бы уже выходные… — устало протянула та, нехотя обуваясь.

В городской школе Лиде не нравилось с самого первого дня. Одноклассницы подтрунивали над ней, говоря, что она живёт в шахте, потому и волосы у неё чёрные, как уголь, и брови, точно сажей намазаны. Лида утешала себя тем, что они просто завидуют её длинным до бедер густым волосам цвета антрацита и таким же блестящим, как эта благородная порода угля. Заплетать их девочке приходилось довольно долго, ведь те с трудом убирались в две толстых косы, каждая из которых едва умещалась в детской ладошке. Но Лида очень любила свои роскошные волосы, много времени посвящала уходу за их здоровьем и красотой, и мечтала отрастить их ещё длиннее, до самых пят.

Только в тот день в школе, всё изменилось, когда в класс вошла новая ученица — Аня Войнова, в сиреневом платке, покрывавшем её голову, шею и плечи, в беленькой водолазке, и в тонких лосинах с ярким узором в виде крупных пионов. Тоненькая, точно былинка, она с трудом переставляла свои ножки-спички, шаркая по полу китайскими тапочками, и с натугой держа малиновый рюкзачок за лямку. Ни ресниц, ни бровей, на её смуглом оливково-бронзовом лице не было, над печальными карими глазами девочки не выбивались и пряди волос из-под её большого платка. Все с удивлением поглядели на новую одноклассницу.

— Аня будет писать контрольные с вами, — пояснила учительница — Весь год она занималась заочно, с педагогами в диспансере. У нас ей предстоит аттестация, а со следующего года Анечка перейдёт в седьмой класс вместе с остальными.

— Ну, и приходила бы в следующем году! — усмехнулся мальчишка на задней парте.

Его сосед, и двое ещё ребят за партой впереди них, поддержали бойкого товарища тихим смехом.

— Бубен, прежде чем раскрыть рот, хотя бы иногда слушай, о чём говорят! — осадила его Лида, и одними глазами кивнула новенькой — Иди сюда, можешь сесть со мной.

Та подошла и тяжело опустилась на стул рядом с ней, с грустью поглядев на роскошные чёрные волосы своей новой соседки. Лида догадалась, почему на ней этот платок, и ей вдруг подумалось, может, у этой девочки когда-то тоже были длинные косы, такие же чёрные, или каштановые. Судя по тёмному цвету глаз и смуглой коже с каким-то металлическим золотистым отливом, вряд ли она была от природы блондинкой.

— Не волнуйся, я помогу тебе на контрольной по математике, — пообещала Лида, доставая тетрадку.

Аня поглядела на неё и загадочно улыбнулась.

— Скорее уж, это я тебе помогу, — возразила она, глянув к ней в тетрадь — У тебя тут ошибка.

Лида посмотрела на уравнение, которое решала всё утро, и удручённо вздохнула.

— Ты что, этот корень в уме нашла? — удивилась она, заметив, что та ничего дома не решала.

Девочка кивнула, загадочно улыбнувшись в ответ.

— Математика единый язык Вселенной, — заверила она Лиду — А языки мне всегда хорошо давались.

Её слова не были простым хвастовством. Выйдя к доске, Аня с лёгкостью решила предложенное уравнение, которое должно было послужить ребятам введением в алгебру, и никто из них его пока толком не понимал. А на следующем уроке, она поразила всех своим знанием английского языка. После этого был урок физкультуры, и в раздевалке девочки обступили новую одноклассницу. Та нерешительно развязала платок, оголив совершенно лысую голову.

— Слушай, Войнова, у тебя что, вши были? — предположила одна из девочек.

— Или стригучий лишай? — следом спросила другая.

Аня лишь молча помотала в ответ головой.

— Вы дурочки, она перенесла рак, — сказала одноклассницам дочка учительницы, Инна Давыдова.

— А разве от рака лысеют? — усомнились те, с сочувствием поглядев на новенькую.

— Тогда тебя от физкультуры должны были освободить, — сказала новенькой Лида, видя, что она уже переоделась в спортивную форму.

— Нет, — ответила та — Я прекрасно натренирована, и считаюсь физически сильным подростком.

— Это ты-то? — удивились девочки — Да ты ведь едва держишься на ногах! И по полу ими шаркаешь!

— Но ведь держусь, — с гордостью ответила девочка.

Лида выразительно глянула на неё.

— Если хватило силы одолеть рак, ты уже сильнее всех нас, вместе взятых, — сказала она Войновой — К тому же, ты так играючи находишь в уме корень кубический, и свободно владеешь английским, а значит, ты и в учёбе тоже сильнее нас.

— Просто, английский такой примитивный язык, — скромно ответила Аня.

В спортзале для учащихся уже был подвешен длинный канат и постелены маты.

— Сегодня посмотрим, как вы взбираетесь по канату, — сказал учитель, доставая секундомер — Для мальчиков норматив пока 15 секунд, для девочек 30. Это время без учёта спуска, если кто взберётся быстрее, сразу получит «пять». Абазян! Ты у нас первый, по списку.

Артём Абазян был мальчик довольно тучный, и ему стало неловко оттого, что он первым должен взбираться по канату. Но друзья пришли ему в этом на выручку. Роман Дружин, сняв очки, чтобы их не разбить, вызвался вместо него, видя, что товарищ смущён всеобщим вниманием. Физрук не имел возражений, взял у него очки, и засёк время.

— Ладно, на «четвёрку» потянет, — сказал он мальчику, когда тот спустился — Кто ещё хочет?

— Я! — выскочил вперёд ещё один друг Артёма, Максим Антонов.

— Ну, давай, — кивнул учитель, и поглядел на мальчишек — Ты следующий, Абазян. Не отлынивай!

Антонов, мускулистый и крепкий, высокий парнишка, которому на вид можно было добавить к возрасту года три, полез по канату медленно, кое-как переставляя руки, и потешно болтая ногами.

— Что с тобой такое, Антонов? — удивился физрук — Ногами отталкивайся! Что ты, как…

Ребята глядели на Максима с гордостью, прекрасно всё понимая, а его друг Артём, чуть не плакал.

— Плохо, «тройка», — холодным тоном сказал учитель — Слезай. Абазян, твоя очередь.

Тот вышел на мат, до глубины души тронутый поддержкой друзей, и из всех них, показал лучшее время, за что получил твёрдую «пятёрку». Счастливый и радостный, он вернулся в шеренгу, встав в конец. Ниже него ростом был только Дениска Бубнов, по прозвищу Бубен.

Проворный и маленький, тот очень дорожил своей репутацией. Его фамилия всё время была на слуху у всей школы, директору уже по ночам снился этот мальчишка с его всевозможными выходками, которым давно потеряли счёт. И ребята, Антонов, Дружин и Абазян, охотно его в этом поддерживали, потому что с ним никогда не бывало скучно.

По деревьям Бубнов лазал не хуже кота, как и по крышам, мостам и стройкам, всегда в компании трёх его закадычных друзей, с которыми был неразлучен и в школе, потому как их было всего четверо мальчиков на весь класс. Конечно, по канату он взобрался в считанные секунды, под свист и возгласы своих трёх товарищей.

— Молодец, Денис, — одобрил учитель и глянул в журнал — Теперь девочки. Войнова первая.

— Не вздумай даже, — шепнула ей Инна — Только опозоришься перед всеми.

Но Аня решительно вышла вперёд и шаг за шагом стала продвигаться к канату, широко размахивая руками, словно старалась идти быстрей.

— Она ходит, как робот! — засмеялись мальчишки.

— А ну, заткнитесь! — велела им Лида.

Аня с благодарностью глянула на неё и ухватила канат. Собрав все свои силы, она с трудом смогла подтянуться на нём, оторвав ноги от пола, и сразу упёрлась стопами в узел.

— Давай, отталкивайся, — наперебой поддержали её девчонки — Ты сможешь, ты сильная!

Учитель, глядя на титанические усилия Ани, убрал секундомер.

Ане удалось проползти по канату вверх ещё метр, прежде чем в её руках не осталось сил. Видя, что она вот-вот упадёт, но всё равно продолжает взбираться, учитель достал свисток и велел ей спускаться вниз.

— Достаточно, Войнова, — сказал он — Неплохо для первого раза.

Аня осторожно спустилась и вернулась в шеренгу, молча поблагодарив девочек за поддержку.

После звонка все пошли в душ, только Аня принялась сразу переодеваться.

— Ты искупнуться не хочешь? — позвали её одноклассницы.

— Ой, нет… — отказалась та — И так холодно, а вода…

— Холодно? — удивились девочки — Ты о чём? Всю неделю жара стоит!

— Отстаньте от неё, — сказала Давыдова — Роботы не потеют, а от воды могут выйти из строя.

Из душевой вдруг раздался пронзительный визг испуганной Лиды. Та выбежала в раздевалку, мокрая, нагишом, и с улиткой на собранных калачиком волосах.

— Снимите её с меня! — паниковала она, чуть не плача, и обмахивая руками мокрый затылок.

Но девочки лишь потешались над этой её истерикой. Одна только Аня, подойдя к ней, протянула руку и аккуратно сняла улитку с затылка Лиды.

— Да как ты её руками берёшь?! — отскочила девочка, поглядев на склизкую пакость в руке у Ани — Выбрось, выбрось в окно эту мерзость!

— Нельзя, панцирь может при падении пострадать, — ответила та — Тогда этот малыш погибнет.

— Малыш?! — выразительно переспросила Лида — Ничего себе, «малыш»! Вон, какая огромная!

— Бывают намного больше, — заверила её в этом Аня.

— Ладно, сейчас не урок биологии, а обед, — напомнила Инна — Потом на факультатив по химии…

— На факультативы можно и не ходить, — сказала Лида, с трудом натягивая штанину на ещё мокрую ногу — Химия только со следующего года, пока это не обязательно.

— Может, тогда в столовой лишних полчасика посидим? — предложили ей девочки.

— Я у мамы в учительской слышала, что баба Лена сегодня приготовила суп с помидорами, — сказала Инна — По какому-то новому рецепту. Не будем её обижать, давайте все поедим, попросим добавки и скажем, что нам очень понравилось.

Бабой Леной ребята любя называли очень тучную повариху с глубокой вертикальной морщиной на лбу, над переносицей. Дети недоумевали, как у неё могла появиться такая моршина, ведь баба Лена никогда не хмурилась, а всегда и всем улыбалась. Она всегда ярко красилась, будто стараясь заровнять этот недостаток слоем тонального крема, как трещину на стене — штукатуркой. А платком оборачивала вплотную не только голову, но и шею, как мусульманка, хотя они ни разу не видели её в платье. На работе она носила только брюки и белый халат, с рукавами до самых перчаток, поэтому про её кухню и говорили, что в еде нет, не только волос, но даже микробов.

— Здравствуйте, баба Лена! — звонко поприветствовала её Давыдова.

— Ой, Инка, светик мой, — радушно произнесла та, признав девочку — Супчика хочешь?

— Мы все очень хотим попробовать, — ответила девочка, показав глазами на одноклассниц.

— Да вы мои хорошие, — радовалась та, увидав за ней очередь из подружек — Ой, прямо стоя стоите все, сейчас, сейчас…

Взяв в руку суповую тарелку, она зачерпнула половником из кастрюли томатный суп, как вдруг, выловила в нём то, чего не клала туда. А когда пригляделась, поняла, что это лягушка. Взвизгнув, и завизжав не своим голосом, тонким-тонким, как свисток физрука, баба Лена выронила тарелку, и сама едва не упала. Рука с половником у неё тряслась так, будто по ней пропустили ток.

Инна просунула руку в окошко раздатки, забрала у бабы Лены половник, в котором была лягушка, и подошла с ним к столу, за которым давились от смеха друзья Дениса. Его с ними не было, поэтому она прошлась строгим взглядом лазурных глаз по этим троим.

— Кто из вас? — спросила она ребят.

Те, с невинным видом, дружно помотали в ответ головами.

— Это не мы, правда, — сказал Дружин.

— А кто? Бубен? — с нажимом спросила у него Инна.

— Нет… — произнёс тот, выгораживая товарища.

Поняв, что он лжёт, Инна занесла половник над головой мальчика и вылила содержимое, вместе с лягушкой, ему на затылок.

— Ты что творишь?! — напустились на неё двое его друзей.

— А вы, что натворили? — с упрёком сказала Инна — В другой раз, будете думать, прежде так делать!

Аня тоже в стороне не осталась, успокаивая напуганную бабу Лену, у которой до сих пор тряслись руки, от этой находки в супе.

— Ой, да как же так можно? — причитала она — Как я вас кормить буду этим?

— Не переживайте, — утешала её девочка — Я и не голодна, честно.

— Ты-то, — поглядела на неё баба Лена — А пришла зачем, если не голодная?

— Да так, за компанию, — ответила Аня.

— Она новенькая, — пояснила повару Лида — Вот и пришла, чтобы сразу не отбиваться от коллектива.

Лида подумала, что у Ани может не быть аппетита по причине недавно перенесённой болезни. Поэтому, тоже составила компанию своей новой соседке по парте, направившись вместе с ней в кабинет химии. Преподавателя нигде не было видно, но из лаборатории доносился звон пробирок и склянок. Заглянув туда, Лида увидела Бубнова, наполнявшего реагентами припасённые бутыльки и спичечные коробки.

— Ещё не весь фосфор перетаскал?! — спросила она, уткнув в бока руки.

— Фу, ты! — встрепенулся тот — Нельзя ж так подкрадываться!

— А реагенты красть, значит, можно? — съязвила на это Лида.

— Вам-то что? — отвертелся мальчик — Вот, только попробуйте проболтаться!

— Бубен, что ты опять задумал? — напустилась на одноклассника Лида — Снова твои выходки!

— Нет же, нет, — заверил её Денис — Клянусь, это для самых, что ни на есть, благородных целей! Вы, наверное, думаете, я какой-нибудь хулиган?

— Что ты! — иронично заулыбалась Лида — Конечно, такого о тебе никто не подумает! Это ведь, не ты в прошлую среду натянул лифчик на коридорный звонок?

Бубнов самодовольно хихикнул.

— И скелет из кабинета биологии, тоже не ты усадил на унитаз в учительском туалете, — продолжила девочка — А уж, подбросить улиток в девчачий душ, ты бы точно не догадался!

— Лягушка в супе, тоже твоих рук дело? — поддержала её натиск Аня.

Денис сдержанно рассмеялся и поглядел на девочек искрящимися озорными глазами.

— Сегодня на последнем уроке контрольная по истории, — напомнил он — Начнёт смеркаться, скажу, что у меня куриная слепота, а когда лампы зажгут, ручаюсь, урока у нас уже точно не будет!

— Тоже мне, благородная цель! — усмехнулась Лида — Я уж было, чуть тебе не поверила!

— Если не проболтаетесь, я дам вам сертификат в первый в городе европейский салон красоты. У них там новомодная штука есть, какая-то камера для загара, — предложил мальчик — Моей сестре его в день открытия дали, действует в течение месяца, а она до мая улетела в Москву. Вот и сходите вы за неё, вместо урока истории.

— Заманчиво, — согласилась Лида, глянув на подругу. Та молча кивнула, и Денис протянул девочкам золотистую карточку с логотипом первой в городе студии загара и красоты.

Прозвенел звонок, и все трое выбежали из лаборатории, деловито усевшись за партами. Вскоре, к ним присоединились и другие учащиеся сразу из трёх параллельных классов. Учитель пришёл позже своих учеников и был рад видеть все парты занятыми по трое.

— Сегодня поговорим о сплавах, — начал он, поприветствовав ребят — Дома, надеюсь, все прочитали о самом первом из них. О каком, кто мне скажет?

Лида подняла руку.

— Первым был сплав меди и олова, — сказала она — Бронза.

— Верно! — кивнул учитель — И вот, что интересно… Олово, как известно, само по себе очень мягкий и хрупкий металл. И медь, надо сказать, не намного его прочнее. Но вместе, они образуют довольно твёрдый и прочный сплав, бронзу, из которой уже можно делать холодное оружие и доспехи. Кто знает, как же из двух таких мягких металлов, получается твёрдый?

— Дело в их кристаллических решётках, — сказала Аня — Если объединить их, то атомы меди и олова в сплаве будут располагаться плотней друг к другу, чем у самих этих металлов в их чистом виде.

— Совершенно верно, — согласился преподаватель — Все сплавы с этой целью и создаются. Взять вот, к примеру, золото. Как мы все знаем, в чистом виде из него не делают украшений, поскольку такая цепочка сразу порвётся. А сплав золота с серебром, цинком и другими металлами, используется для создания красивых и прочных ювелирных изделий. И, что интересно, лишь два элемента в природе способны придать сплаву золотисто-жёлтый оттенок. Это золото и медь. Так что, если видите какой-нибудь сплав желтоватого цвета, знайте, что в его составе один из этих металлов точно присутствует.

— Откуда ты знаешь про кристаллические решётки атомов? — шёпотом спросил Аню Денис.

— Я из них состою, — улыбнулась та.

Лида сдержала смех.

Последний урок и в самом деле начался с наступлением сумерек, хотя до темноты было всё же ещё далеко. Учительница истории раздала детям листочки и написала на доске тему контрольной работы: «Столетняя война», расписав по пунктам все ключевые вопросы по неё.

— Как можно воевать целых сто лет? — недоумевал Денис.

— Сто шестнадцать, — поправила одноклассника Аня.

— И как им не надоело? — искренне удивился тот.

— Тихо там, на задних партах, — шикнула на них учительница — Не то, сейчас по одному рассажу.

— Темно, не видно же ничего, — пожаловался Денис, кивнув на совсем ещё светлое окно.

— Инна, включи нам свет в классе, — попросила свою дочку преподаватель.

Давыдова подскочила с места, но только она щёлкнула выключателем, как все лампы в кабинете истории разом взорвались, накрыв градом острых осколков тетради, парты, головы и одежду ребят. Девчонки испуганно вскрикнули, а Бубнов прикрыл рот ладонью, скрывая улыбку и поглядел на своих друзей.

Как он и рассчитывал, контрольная была перенесена на другой день, а последний урок окончился, не успев и начаться. Довольный собой, Денис проводил девочек до крыльца.

— Ну, что я говорил! — радовался он — Фотохимические реакции это сила!

— Когда успел только, — недоумевала Аня.

— Так у меня же, вон, целый отряд! — с гордостью пояснил мальчик — Мы банда!

— Бубнов, Антонов, Дружин и Абазян, — расшифровала для Ани Лида — Вместе, поэтому и банда.

Та с трудом подняла ранец, пытаясь водрузить его на спину.

— Войнова, у тебя там что, кирпичи? — спросил Денис, видя её усилия.

— Ты чего? Он же лёгкий!.. — удивилась Лида, попытавшись помочь ей надеть ранец.

— Видно я не такая сильная, какой ты меня считаешь, — смутилась Аня, поёжившись, точно от холода, в по-летнему тёплой сумеречной духоте.

Попрощавшись с Денисом, который сразу же поспешил вслед за мальчишками к гаражам, девочки вместе направились к остановке, и автобусом добрались до того салона, в который у них теперь имелся абонемент. Аня с радостью согласилась позагорать в солярии, в то время как Лида сразу уселась к парикмахеру в кресло.

— Что будем делать? — поинтересовалась у неё молоденькая стилистка — Завить, разгладить, или кончики подровнять? А может, ты африканские косички хочешь, как сейчас модно?

Девочка поглядела на свою спутницу, которую уже укладывали в солярий, попутно инструктируя, что да как. Казалось, Ане так не терпелось оказаться под этими солнечными лампами, что она от счастья и предвкушения всё пропускала мимо ушей, и только радостно улыбалась.

— Постригите до плеч, — попросила парикмахера Лида — А из обрезанных волос, не могли бы вы сделать парик, для моей подруги?

— Конечно, только это стоит хороших денег, — ответила девушка — Впрочем, у тебя такие густые и длинные волосы, что тут хватило бы и на два парика. Если уступишь нам часть из них для продажи, то наш мастер бесплатно изготовит тебе парик в половину длины.

— А когда он будет готов? — уточнила Лида.

— Да уже на этой неделе, — обещала стилистка — Хочешь, даже в ближайшие пару дней.

— Хорошо, — согласилась девочка.

Волосы ей остригли довольно быстро и ровно, чувствовалась рука профессионала. А тем временем, сотрудницы студии загара в соседнем зале, в третий раз уже пытались уговорить Аню вылезти из солярия, который та наотрез отказывалась покидать.

— Ты же обгоришь, — беспокоились за неё девушки — С непривычки нельзя так долго!

— Ещё и без крема, — поддержала их администратор салона.

— Ну, пожалуйста, — упрашивала их Аня — Тут так хорошо, можно ещё минуточку?

— Ты и так три минуты жарилась, — не уступали сотрудницы — Вылезай, для первого раза хватит, приходи завтра. Если, конечно, у тебя кожа не облезет к утру.

Не сумев их убедить, та принялась с неохотой выбираться из камеры для загара, вставая с трудом, точно примагниченная к ней всем своим телом.

— Да что это с тобой? — рассмеялась девушка — Не придуривайся, будто не можешь вылезти!

— Это были мои лучшие три минуты у вас, — со вздохом призналась Аня.

Кое-как поднявшись из камеры и встав на ноги, она сразу оделась, повязала платок и тяжело опустилась на диван в холле, вдавившись всем весом в его мягкую спинку. Лида вскоре вышла к ней в новом образе. Её пышные волосы, ровно постриженные под прямое каре, чуть не доставали до плеч и расходились к низу колоколом широко в стороны. Лоб теперь прикрывала густая чёлка, под которой радостно сияли тёмно-голубые глаза.

— Зачем ты обрезала волосы? — спросила подругу Аня, когда они вышли из дверей студии красоты.

— Надоели длинные, — ответила та — Летом купаться будем, и мне не придётся долго расчёсываться.

На остановке девочки попрощались. Аня жила в городе, а Лиде предстояло ехать на пригородный вокзал, так что им было не по пути. Всю дорогу в родное село Лида представляла, как заберёт парик для своей новой подруги, и подарит ей. Она пыталась предугадать её первую реакцию, прокручивая разные варианты, и не заметила, как уснула в автобусе, случайно проехав мимо своей остановки.

Проснулась Лида в каком-то незнакомом месте и, поглядев в окно, ничего не смогла понять. Яркие фонари вдоль дороги слепили глаза, хотя зажигать их ещё было рано. Куда приехали — кто его знает? Она огляделась и увидела, что кроме неё в автобусе нет ни одного пассажира. Встав с места, девочка подошла к водителю, узнать у него, что это за остановка.

— Не остановка, а поломка, — ответил тот — Мотор заглох. Я всех выпустил, давай, и ты выходи.

— А где мы? — спросила Лида — Куда я пойду?

— Это старый угольный разрез, — объяснил водитель — В километре отсюда есть остановка. Перейди проезжую часть, и сядешь на другой стороне, чтобы ехать обратно, или куда тебе там было нужно.

— Подождите, так мне в какую сторону идти этот километр? — растерялась девочка.

— Да в какую хочешь сторону, в такую иди! — отмахнулся мужчина — Всё равно к остановке выйдешь.

Лиде ужасно не хотелось брести вдоль трассы, она даже подумала, не остаться ли ей в автобусе, пока его не починят. Но, чем дольше сидела в нём, тем сильней нарастала тревога и страх, что её потеряют дома. Пришлось всё же решиться и сделать, как было сказано.

Пройдя метров триста по обочине, она вдруг заметила, как над заброшенной шахтой что-то яркое взмыло высоко вверх, точно салютный залп. Но, ни свиста, ни грохота в вышине не было слышно, и вместо того, чтобы разлететься в воздухе брызгами света, этот яркий объект просто пропал в ясном вечернем небе, затерявшись где-то там, среди жиденьких облаков.

— Что бы это могло быть? — недоумевала Лида.

Она постояла немного, всматриваясь в небо.

— Случается, падают звёзды, — вслух размышляла девочка — Но я не слышала, чтобы они потом взлетали обратно.

Вслед за той звёздочкой, со стороны старой шахты поднялись ещё две, и так же быстро нырнули в синеву неба. Лида присмотрелась и увидела, что над угольным разрезом зависла ещё одна.

— Чем бы ни были эти огоньки, мне они нисколько не интересны, — заверила она сама себя, стараясь пробудить в себе голос разума.

Но любопытство и в этот раз одержало верх, заставив девочку свернуть с дороги и пойти через большой луг в сторону старой шахты.

— Может, это и есть шаровые молнии? — размышляла она — А вдруг, это призраки из подземного мира? Или инопланетные корабли? Хотя, нет… Для кораблей они мелковаты. Тогда уж, космические велосипеды!

Подойдя ближе к тому светящемуся объекту, зависшему над землёй, Лида поняла, что он не так и мал, как ей показалось издали. Чем больше она приближалась, тем менее ярким выглядело его свечение, и в нём уже можно было рассмотреть очертания приплюснутого шарообразного тела.

— НЛО, — догадалась девочка — Настоящая летающая тарелка!

На тарелку, правда, светящийся сгусток нисколько не походил, но так, видимо, повелось у землян, даже свои корабли называть «посудинами». Почувствовав на себе чей-то взгляд, Лида остановилась.

— Кто здесь? — спросила она, ощущая, что не одна.

— Как ты меня заметила? — раздался позади неё удивлённый шёпот.

Девочка огляделась, но никого поблизости не нашла.

— Покажись, — потребовала она, стараясь набраться смелости.

— Если я покажусь, они тоже увидят меня, — шепнул ей невидимый собеседник — Лучше, ты скройся. А то, разведчики солнечного флота тебя засекут и церемониться с тобой точно не станут.

— Солнечный флот? — переспросила Лида, присев на корточки, чтобы её скрыл куст — Кто они такие? И что им нужно на нашей планете?

— Да не на планете, — поправил её собеседник — В земном мире, ты хотела сказать.

— Разве это не одно и то же? — недоумевала девочка.

— О, звёздный дождь, — буркнул на это голос — До чего глупое позвоночное.

Её невидимый собеседник осторожно высунул из пустоты глаз на ножке и пристально всмотрелся этим глазом в её лицо. Лида брезгливо попятилась.

— Ясно, ты просто ещё детёныш, — произнёс он — Ну-ка, давай… Залазь ко мне в панцирь, я потеснюсь. Не бойся, солдат ребёнка не обидит. Если только это не гелионский солдат. Ну, забирайся живей, они совсем рядом!

Нащупав руками его холодный и твёрдый панцирь, Лида нашла под ним углубление и, согнувшись, пролезла внутрь. Теперь ей было хорошо видно слизнеобразное белое тело её собеседника, с проступавшими в нём пульсирующими сосудами, и тремя парами втянутых синих глаз.

— Сам-то ты, кто такой? — поинтересовалась она — Говорящий моллюск?

Её передёрнуло от мысли, что она забралась в панцирь к огромной инопланетной улитке, но здесь было всё-таки не так страшно, как там, снаружи, где рыскал по кустам и по травам светящийся НЛО.

— Я не моллюск, а банад, и сам по себе я не могу издавать звуки, хоть и знаю более тысячи языков, — объяснил тот — Моё имя Уго Приаса, я из сферы Кетаны, населённой банадами, нактами, мелиузами, и другими видами водных существ. А разговариваю я только благодаря панцирю, это он озвучивает тебе мои мысли, с помощью особых мембран. Можешь считать меня заколдованным принцем, раз уж я так тебе отвратителен. Я чувствую, как противен тебе, хоть и не знаю тому причины.

— Да я и сама не знаю, — призналась Лида — Просто, слизь… Ну, и всё такое…

— Слизь это моя обувь, — объяснил ей банад — К слову, меня от запаха твоих туфелек тоже тошнит, но тебе же в них по камням и колючим травам проще передвигаться? Вот и мне проще.

— А ты с другой планеты? — спросила девочка.

— Нет, из другого мира, — уточнил Уго — Его иногда называют «подземным», но не потому, что он где-то под вашими городами. Просто на небосводе у нас по ночам виден и земной шар, и луна, и ещё одно тело, которое зовётся Ракуной. А мы под всем тем, что нам с неба светит, живём.

— Ничего не понимаю, — призналась Лида — Может, ты с Венеры тогда? И видишь оттуда Меркурий, Луну и Землю?

Уго протяжно и тихо вздохнул.

— Нет, я не оттуда, — произнёс он — Ну, скажи, разве похож я на венерианца? Где у меня иголки? Или я покрыт чешуёй, как венерианские плетты? В нашей системе одиннадцать обитаемых сфер, миров, небес, земель, если хочешь… Раньше было двенадцать, но одной, к сожалению, не стало. Наверху всё так же, как и внизу. Вы живёте в мире земном, хотя и думаете, что ваш дом это маленький голубой шарик, который вы видите с границ вашего небосвода.

— Разве нет? — удивилась Лида.

— Нет, конечно, — ответил Уго — Это всего лишь вход, такая вращающаяся дверь, за которой находится даже не ваша, а наша сфера. Ваша тоже находится за такой дверью. Вон, погляди.

Безлапый слизнеобразный банад вытянул к верху один свой глаз, указав взглядом на луну в небе.

— Видишь, — спросил он девочку — Через неё можно снаружи проникнуть к вам, и от вас — наружу.

Лида поглядела на полумесяц.

— Как это, к нам? — недоумевала она — Через спутник Земли, на её поверхность? А через наш земной шар, значит, к вам? Так, что ли?

— Ох, с кем я разговариваю! — удручённо вздохнул Уго — Впрочем, я и не думал, что ты поймёшь.

На самом деле, банад как раз очень на это рассчитывал, поэтому предпринял ещё попытку.

— Ну, посмотри, — сказал он девочке — Видишь на небосводе Венеру, на которой ты меня поселила?

— Вижу, — кивнула та.

— Так вот, — продолжил Уго — Это небесное тело, которое вы зовёте планетой, на самом деле, такая же дверь в их царство. Ваши аппараты летали возле этой двери, сканировали, изучали её поверхность, покрытую всяческими микробами. Но, ни разу не входили в саму эту дверь. А если в неё проникнуть, взору предстанет мир, населённый иглокожими существами с пытливым умом, и их чешуйчатыми братьями по разуму. У них довольно странная логика, которой никто больше в системе не понимает, и совершенно нет никаких технологий.

— А другие планеты, тоже такие «затычки» в небесных сферах? — спросила у него Лида.

— Затычки? — рассмеялся кетанец — Ну, пусть будет так… Да, небесные сферы прозрачны, но сквозь них не видны миры. Всё из-за разделяющего их межсферного пространства, тёмного и холодного. А своды миров — горячие, как невидимое бесцветное пламя над горящей свечой. Вот эта разница температур и даёт такое сильное искажение, что даже свет не может найти дорогу к глазам. Зато, всё то, что находится дальше и светится, сквозь свод видно прекрасно! Все двери соседских квартир, и мерцающие воды за ледяной сферой Хэль. До неё не так далеко, а до соседей и того ближе.

— Смеёшься? — не поверила ему Лида — Да нам до Луны-то, триста тысяч километров лететь!

— Не километров, а метров, — заверил её банад — Сама подумай, как бы она влияла на вас, если бы находилась на таком чудовищном расстоянии? А другие планеты, как воздействовали бы на вас? Да вы оттуда и не видели бы эти шлюзы. Они по площади-то, меньше ваших земных пустынь.

Лида не стала спорить с улиткой, полагая, что её собеседник, скорее всего, не учился в школе. Иначе бы знал, что некоторые планеты во много раз больше Земли, а Луна находится так далеко, что американцам пришлось лететь до неё трое суток. Не желая обидеть Уго, девочка перевела взгляд на куст, за которым висел НЛО.

— Почему ты боишься этих ребят? — поинтересовалась она, кивнув в сторону заброшенной шахты.

— Это агрессоры из сферы Солнца, — объяснил тот — Беспечные вы, земляне! Как и венерианцам, вам невдомёк, что за пределами вашего тихого мира, идёт война за каждый из этих проходов. Солнечная империя жаждет заполучить власть над всеми мирами. Чтобы планеты служили для них дверьми комнат их огромной квартиры, где лишь они были бы единственными хозяевами. А мы — так… Нежелательной живностью, чем-то вроде ваших мышей.

— Хочешь сказать, что и Солнце обитаемо тоже? — усомнилась Лида.

— Не само Солнце, а сфера, в которую оно закрывает проход, — поправил её Уго — Я же тебе объяснил!

— Да, — заулыбалась девочка — Планеты-входы, прозрачные сферы неба…

— Всё так, — моргнул сразу всеми глазами банад — Вот видишь, ты поняла. Люди не так глупы, если к ним хорошо присмотреться. Хотя забавно, порой, наблюдать, как ваши роботы-самоходы ползают по закрытым дверям, пыль собирают, и радуются, обнаружив микроб!

Больше Уго ничего сказать не успел, потому что корабль Солнечного флота засёк его, несмотря на невидимый панцирь и, издав пронзительный звук, что-то произнёс на своём гелионском.

— Сиди тихо, — велел девочке кетанец и, оставив её в панцире одну, принялся из него выбираться.

— Стой, ты куда? — испугалась за него Лида.

— Другого выхода нет, — заверил её банад — Будь храброй и, пока они здесь, не высовывайся наружу.

Покинув свой панцирь, Уго вытянулся, гордо распрямив светлое полупрозрачное туловище, перед вражеским кораблём. Лида видела, как внутри него пульсировало большое синее сердце. Когда корабль Солнечных войск приблизился, кетанец вытянул два своих нижних глаза, и зелёные лучи вырвались из них в сторону корабля. Тот сразу ответил на атаку противника мощным потоком света, и банада в один миг не стало, словно его и не было.

Светящийся шар ещё немного покружил над травой, кустами и над угольным разрезом, после чего поднялся в небо, и скрылся в нём. Лида с тревогой посмотрела ему вслед мокрыми от слёз глазами.

— Значит, над нами и под нами идет война, — тихо произнесла она — А нам кажется, что никого кроме нас и нет во вселенной, что небо мирное, а космос вокруг безжизненный и пустой…

Выбравшись из-под панциря кетанца, Лида поспешила обратно к трассе, вдоль которой шла в поисках остановки, и не переставала оглядываться с опаской на старую шахту. Она не помнила, как оказалась дома. Как садилась в автобус, ехала в нём, шла с остановки… Мысленно, Лида всё ещё была там, под невидимым панцирем храброго солдата из подземного царства. Перед глазами у неё стоял его последний смертельный бой, то, как он атаковал вражеский корабль, прекрасно зная, что эта атака бессмысленна… И всё равно, не сложил оружие и не сдался.

— Ты, как привидение повстречала! — отметила мама, усаживая её ужинать — И зачем ты постриглась?

— Я? Ах, это… — признаться, Лида уже и забыла о том, что остригла волосы — Да, так просто…

— Могла бы, хоть посоветоваться со мной! — негодовала мать — Это ведь я растила тебе эти волосы с раннего детства, пока ты сама не научилась за ними ухаживать. А кто тебя этому научил?

— Прости, — вздохнула девочка — Я отращу их снова, если это так важно…

— Знаешь, что действительно важно? То, что ты совсем не считаешься со мной, будто меня и нет, — распалялась мама — Или я для тебя совсем ничего не значу! Уж, если тебе хотелось обрезать волосы, так сказала бы мне, я бы нашла покупателя. На дворе девяностые, моя дорогая! А ты, конечно же, продать их не догадалась.

— Не догадалась, — признала Лида.

— Кто бы сомневался! — с досадой произнесла мать — И ведь знаешь, как мы с тобой живём! Хуже, чем в войну люди жили! Но тебе это не важно, тебе нет дела до того, откуда берётся еда…

Лида подняла глаза на неё, и посмотрела очень серьёзным, нисколько не детским взглядом.

— Мама, — спросила она, понимая, что не может рассказать ей всей правды — Скажи, а что нужно делать, когда война, а ты не солдат?

— Трудиться в тылу или в военном госпитале, — сухо ответила та — Если твоё село или город находится в оккупации, значит надо вести партизанскую деятельность, а не сидеть и трястись, пока не зачистят. Постой, почему ты спрашиваешь?

— Это… Для сочинения, — уклонилась Лида — Нам в школе задали.

— Тогда напиши, что в войну нельзя оставаться в стороне, — подсказала мама — Оба твои прадеда воевали, их жёны и дети трудились в тылу, а твоя бабушка была партизанкой, попав в оккупацию. Она была храброй, но при этом, умной, хитрой и осторожной, настолько, что немцы так и не смогли её схватить и убить. Никто не мог её вычислить, так тонко она действовала, хотя ей было тогда столько же лет, сколько тебе сейчас. Стоило ей хотя бы раз ошибиться, чуть-чуть, самую малость, всего на мгновение, сделать один лишь неверный шаг, и тогда…

— Ни тебя, ни меня бы не было? — догадалась Лида.

— Вот именно, — произнесла мама.

— Выходит, она рисковала не только собой, но и своими будущими детьми, внуками, и их детьми тоже? — спросила девочка — Или она просто не думала о нас? Ну, ладно, мы ещё даже не родились… Но у неё ведь были родители. О них, она думала? О том, каково им будет, если её убьют? Когда мать придёт с завода, увидит её повешенной карателями на столбе, напишет об этом отцу на фронт… Или их чувства тогда ничуть её не заботили?

— Странная у тебя логика, — отметила мать — Ты из всего делаешь какие-то свои выводы, совсем не такие, какие следует делать. Родители твоей бабушки, непременно гордились бы дочерью, которая отдала жизнь за Родину, самоотверженно и бесстрашно сражаясь с врагом. Да, им было бы тяжело и горько потерять её, но они утешались бы мыслью, что её смерть не была напрасной, что погибла она героически, а не просто от голода или болезни, как многие тогда умирали. Есть разница, согласись.

Лиду заставили глубоко задуматься эти слова. Уж если мать сама говорит ей такое, возможно, и ей разрешается рисковать, и даже погибнуть, сражаясь с врагом? Ради мирного неба над головой, родной земли под ногами, ради свободы своего народа, и ещё двадцати восьми. Разве она не должна быть достойной своих славных предков? Или ей ставят их в пример просто так, не всерьёз? Не для подражания, а лишь для хорошего слова в память о них? И только?

— А ты, — осторожно поинтересовалась она у мамы — Ты, гордилась бы, если бы я на войне погибла, или если бы фашисты замучили меня до смерти, как партизанку в плену?

— Конечно, гордилась бы! — как-то уж очень легко ответила та — Я всегда тобой горжусь, в тебе есть эта… Сила духа, которую ты непременно бы проявила в бою, на фронте, или в партизанском отряде. Я и не сомневаюсь, что тебе хватило бы храбрости воевать, не жалея жизни.

По правде сказать, Лида никогда себя не считала храброй. Она боялась телекомпанию «ВИД», некомфортно чувствовала себя в подвалах, тёмных помещениях, закрытых пространствах, особенно в лифтах, к которым не имела возможности привыкнуть, так как жила в частном доме. Терпеть не могла улиток, хотя с этого дня, её отношение к ним кардинально переменилось.

— Жаль, я не спросила Уго, как выглядят гелионцы, — вздохнула она, убирая за собой со стола.

Но там, где не доставало знаний, на помощь ей всегда приходило воображение. Усевшись тем вечером за уроки, Лида ненадолго отвлекла руки от скучного письменного упражнения, и вместо него, нарисовала в черновике гелионца, каким она его представляла. У неё получилась какая-то злая зубастая черепаха, с шипами на плечах и на голове, и со страшными красными глазами, на которые сердито сползали большие чёрные брови. В кривой когтистой лапе этого чудища Лида нарисовала почему-то не автомат и не бластер, а изогнутый разбойничий нож. Не хватало только повязки на глаз. На груди этого злодея девочка изобразила солнце с расходящимися лучами и подписала внизу под рисунком: «Солнечный флот». А рядом нарисовала его корабль, который сегодня видела.

Вернувшись к упражнению, она быстро закончила его, и решила, что на чистовик перепишет завтра. День выдался насыщенным, и ей ужасно хотелось спать. В тот вечер, она ещё даже не представляла, как много её ждёт впереди открытий и приключений.