Мертвая зыбь

32

— Ну вот, мы приехали, — сказал Леннарт и выключил мотор. — Как тебе моя берлога?

— Очень красиво, — проговорила Джулия.

Они отъехали от Марнесса километров на пять, с шоссе свернули на небольшую частную дорогу, по сторонам которой росли сосны и вязы. Дорога заканчивалась открытыми воротами. Здесь начинались владения Леннарта. Красно-коричневый кирпичный дом, небольшой сад и — самое главное — серо-синее море.

Как Леннарт и говорил, все здесь было довольно скромно, но вид — просто фантастический. Прямо за домом до самого горизонта — море. Трава была аккуратно подстрижена, она спускалась вниз и незаметно переходила в широкий песчаный пляж. С трех других сторон, не закрывая моря, вокруг дома росли высокие ухоженные сосны. Они затеняли двор и приглушали звуки, как стены в церкви.

Здесь оказалось удивительно тихо. И когда Леннарт выключил мотор, слышался только шелест ветра в кронах деревьев.

— Сосны здесь, конечно, не сами собой появились, — объяснил Леннарт. — Их специально посадили. Но очень давно, меня тогда еще и в помине не было.

Они вышли из машины. Джулия прикрыла глаза, с удовольствием вдыхая запах леса.

— Сколько ты здесь живешь?

— Давно… почти двадцать лет. Но мне здесь очень хорошо. — Он огляделся, как будто бы что-то искал, и спросил: — Слушай, а у тебя, случайно, нет аллергии на кошек? У меня кошка есть персидская, ее зовут Мисси. Но, кажется, у нее сейчас променад.

— Да нет, все в порядке, — сказала Джулия и заковыляла за Леннартом к дому.

Дом выглядел очень крепким и надежным. Казалось, ему совершенно наплевать на зимние балтийские штормы, как будто бы он решил для себя, что будет стоять здесь всегда. Леннарт открыл замок на кухонной двери и придержал ее, чтобы Джулии было проще войти.

— Ты еще не проголодалась? — спросил он.

— Нет, с этим можно подождать, — ответила Джулия и вошла в маленькую прихожую перед кухней.

Леннарт не был педантом. Скорее аккуратистом. У него во всем доме было больше порядка, чем в маленькой квартирке Джулии в Гётеборге. Стопка «Эландс-постен» тщательно сложена в деревянной газетнице на стене, и только несколько экземпляров газеты «Шведская полиция» говорили о профессии Леннарта. В прихожей еще стояло несколько спиннингов, на подоконниках — горшки с растениями, над плитой в кухне висела полка с кулинарными книгами.

Джулия нигде не заметила банок из-под пива или бутылок. Это ее тоже порадовало.

Леннарт зажег лампы в окнах большой комнаты рядом с кухней.

— Если хочешь, спустимся на берег, — крикнул он ей оттуда, — пока еще не стемнело. Не возражаешь, если мы зонтик захватим?

— С удовольствием! А если ты не возражаешь, то я прихвачу с собой костыли.

Леннарт рассмеялся.

— Мы осторожненько. Если выйти на мыс, оттуда в ясную погоду видно Бёда, — сказал он и добавил: — Ты знаешь большой пляж, там еще бутик рядом?

Джулия улыбнулась:

— Ну да, где Бёда, я знаю.

— Ну конечно. — Леннарт заглянул в кухню. — Я все время забываю, что ты отсюда. Ну что, пошли?

Джулия кивнула и бросила взгляд на часы: четверть шестого.

— А можно я сначала позвоню? — спросила она.

— Разумеется.

— Только скажу Астрид, где я, — объяснила Джулия.

— Телефон рядом с раковиной, — сообщил Леннарт.

Астрид всегда подходила к телефону, когда была дома. Джулия теперь это знала. Она быстро набрала номер и слушала гудки в трубке. На пятом сигнале Астрид ответила. Где-то поблизости от нее вовсю заливался Вилли.

— Джулия, — сказала Астрид, когда поняла, кто звонит, — я находилась за домом, листья сгребала. Ты сейчас где?

— Я в Марнессе, точнее, недалеко от Марнесса, дома у Леннарта Хенрикссона, мы тут…

— А Йерлоф с тобой?

— Нет, — ответила Джулия, — он у себя в приюте.

— Да нет его там, — отрезала Астрид. — Тамошняя начальница Буэль мне недавно позвонила и спрашивала, куда он подевался. Утром Йерлоф куда-то поехал с Йоном Хагманом и пока не вернулся. Но если ты считаешь, что все в порядке, то тогда и мне не о чем беспокоиться.

— А что беспокоиться, он же вместе с Йоном? — удивилась Джулия.

— Нет, — огорошила ее Астрид. — Йон как раз Буэль и позвонил. Он посадил Йерлофа на автобус, и тот обещал ему перезвонить, когда приедет в Марнесс.

Джулия задумалась. Йерлоф имел полное право делать то, что хочет, и наверняка ничего страшного с ним не случилось, но…

— Я тогда лучше позвоню в Марнесс, — пробормотала она. Хотя на самом деле ей хотелось сейчас только одного — пойти на берег с Леннартом.

— Позвони обязательно, — согласившись, сказала Астрид и попрощалась.

Джулия положила трубку.

— Все хорошо? — спросил Леннарт. Он стоял в дверях и уже надел куртку. — Ну что, пошли на пляж, а потом кофе попьем.

Джулия кивнула, но у нее на лбу появилась озабоченная морщинка. Она вышла вслед за Леннартом в прихожую и взяла пальто.

Небо уже потемнело. Почти наступил вечер, и заметно похолодало. Ветер посвистывал в соснах вокруг дома как-то очень одиноко и тоскливо.

«Никто из погибших не опознан», — почему-то вспомнила Джулия. Откуда это? Ах да, она прочитала заголовок в Боргхольме про автомобильную аварию, и почему-то эта фраза закрутилась у нее в голове: «Никто из погибших не опознан», «Никто из погибших не…».

Она повернулась.

— Леннарт, — начала Джулия, — я понимаю, что, наверное, страшная зануда и зря беспокоюсь по пустякам… но давай лучше пойдем на берег попозже вечером, а сейчас съездим в Марнесский приют: мне надо посмотреть, вернулся ли Йерлоф.

— Клад? Да не трогал я никакой чертов клад, — произнес тот, кто назвался Мартином.

— Ты захапал шкатулку, — сказал Нильс и снова шагнул вперед, — когда я стоял спиной.

— Какую шкатулку? — удивился Мартин и опять достал сигареты.

— Давайте-ка успокоимся, мы же одно дело делаем, — вмешался Гуннар.

Он стоял слишком близко, за самой спиной Нильса. Нильсу это не нравилось. Он бросил взгляд назад, потом опять посмотрел на Мартина.

— Ты врешь, — произнес он и сделал еще один шаг.

— Кто? Я? Да я же тебя домой привез! — раздраженно воскликнул Мартин. — Мы с Гуннаром все организовали, привезли тебя обратно на моем корабле. Лучше бы я тебя там оставил!

— Я не знаю, кто ты такой, — буркнул Нильс и подумал: «Мой клад, мой Стэнвик».

— Да ну?! — Мартин опять закурил. — Ну и что? Да мне плевать, кого ты знаешь, а кого нет.

— Положи лопату, Нильс, — приказал Гуннар.

Он по-прежнему находился за спиной Нильса и по-прежнему слишком близко.

Мартин тоже был совсем рядом. Внезапно он поднял лопату, и Нильс понял, что Мартин хочет ударить его черенком. Но Мартин опоздал — Нильс тоже успел схватить лопату и успел замахнуться. Двумя руками он сжимал черенок, так же крепко, как весло, которым он тридцать лет назад отделал Ласс-Яна. Медлить было нельзя, Нильс не колебался ни секунды. Ему слишком долго пришлось ждать.

— Клад мой, — крикнул он, и лицо человека, стоявшего перед ним, начало расплываться.

Мартин попытался уклониться, но не успел: лезвие лопаты опустилось на его левое плечо, а потом на шею, где-то рядом с ухом. Мартин отшатнулся, Нильс размахнулся еще раз, ударил и попал Мартину на этот раз по лбу, но не так сильно.

— Нет!

Мартин закачался, крутанулся на месте и упал прямо на жертвенный камень.

Нильс опять поднял лопату. На этот раз он целился прямо в лицо.

— Перестань! — заорал Гуннар.

Внизу, у ног Нильса, завозился Мартин. Он приподнял руки, кровь залила его лицо. Он ждал последнего, смертельного удара.

Но Нильс не смог.

— Прекрати, Нильс!

Чья-то рука перехватила черенок. Это Гуннар. Его хватка оказалась крепкой, и у Нильса не получалось вырвать у него лопату.

— Хватит, Нильс! — крикнул Гуннар. — Этого нам только не хватало. Как ты там, Мартин?

— Вашу мать, — прошептал Мартин срывающимся голосом, все еще закрываясь руками. — Сделай это, Гуннар. Чего ты ждешь?.. Сделай это.

— Еще рано, — ответил Гуннар.

— Я лучше пойду, — сказал Нильс.

Он сделал шаг назад.

— Черт бы тебя побрал… Сделай это, — повторил Мартин. — Он совсем ненормальный, он псих…

Мартин медленно поднялся. Из носа и раны на лбу хлестала кровь.

— Кто-то украл клад… вы или, может, кто-то еще, — проговорил Нильс и пристально посмотрел на Гуннара. — Так что наш договор больше не действует, все закончилось. — Он вздохнул. — Я иду домой, домой в Стэнвик.

— О'кей…

Гуннар тоже вздохнул и отвел взгляд.

— Значит, говоришь, договора больше нет… Ну что ж, удачно, что мы все здесь собрались.

— Я ухожу, — повторил Нильс.

— Нет.

— Не нет, а да, я ухожу.

— Никуда ты отсюда не уйдешь, — сказал Гуннар и шагнул вперед. — Кто тебе сказал, что ты уйдешь отсюда? Ты разве не понял, ты останешься здесь.

— Нет, я ухожу, — в который раз повторил Нильс, — это еще не конец.

— Кто тебе сказал? Ты же ведь уже умер.

Гуннар медленно поднял тяжелую кирку и огляделся: вокруг туман. Но он все же хотел быть уверенным, что их никто не видит.

— Ты не можешь пойти домой, Нильс, — напомнил Гуннар, — потому что ты умер. Тебя похоронили на Марнесском кладбище.