Место для радуги

Маргарита

Мне казалось, что все складывается как нельзя лучше. Не прошло и года после моего освобождения из колонии, а у меня уже собственный офис в центре Питера, дорогой автомобиль и большие планы на будущее. Тогда же я впервые попробовал «скорость» — синтетический наркотик, от которого тело больше чем на сутки переполняется бодростью, а мозг черпает энергию из каких-то совершенно необъятных глубин космоса. Сейчас я понимаю, что скорее всего — из его черных дыр. По сравнению с привычной для меня «травой», это было нечто совершенно новое. Мне нравилось под «скоростью» и водить машину, и общаться с людьми, и сидеть за компьютером. Было такое чувство, что все, что ты делаешь в трезвом состоянии, под «скоростью» получается на порядок лучше. Если трезвый ты просто идешь по улице, то под «скоростью» ты «летишь на воздушной подушке» и видишь мир сверху. Ещё под «скоростью» просыпается сильное влечение к сексу. Практически в каждой девушке начинаешь видеть объект вожделения.

Тогда я впервые задумался о том, что у некоторых моих знакомых по нескольку девушек. «Мне теперь не хватает только красивой подруги в Питере, для нечастых встреч», — думал я. Оксана была далеко и работу бросать не собиралась. А я тут, в Питере, один-одинешек и такой красивый. В моем распоряжении был самый большой бордель мира — интернет.

Так я познакомился с Маргаритой. Мы познакомились через какой-то чат. Ей было 18, на фото она была в красном платье. Я предложил встретиться. Она согласилась. Через несколько минут я заводил двигатель и ехал к ней. Когда она села в машину, я был приятно удивлен — она была красивая блондинка с кукольными глазками, от которой исходили волны непосредственности, граничащей с наивностью. В жизни она была значительно красивее, чем на фото. Мне она понравилась с первого взгляда.

— Значит, ты Маргарита? — спросил я.

Она кивнула.

— Очень приятно, — сказал я, — А я — Мастер.

Не знаю, почему она смотрела на меня с таким восхищением, но её глаза светились радостью так, как будто она очень давно ждала этой встречи. Мы поехали кататься по городу. Мы говорили ни о чем, но нам было легко и приятно общаться. Потом мы поехали в офис и провели там остаток ночи. С утра я отвез её домой.

Маргарита была избалованная девочка из богатой семьи. У неё было много ухажеров, и все как один — «крутые парни» на дорогих машинах. Ей это нравилось. Она могла ехать со мной в машине и при этом говорить по телефону с парнем, с которым вчера встречалась в каком-то клубе. Я понимал, что это не делалось для того, чтобы разозлить меня или вызвать ревность — просто она такая. И я принимал её такой. У нас были отношения без обязательств, но она мне нравилась. Однако когда она узнала, что я курю «план», её отношение ко мне резко переменилось, и она захотела прекратить нашу связь. Меня это очень сильно расстроило. Я сделал несколько попыток удержать её, но она была настроена решительно. Тогда, по её просьбе, я отвез её в клуб, где она растворилась в компании малолетних парней. В тот день я решил, что слишком много времени и внимания уделяю тем, кто этого не стоит, когда у меня есть прекрасная девушка, которая меня любит и ждет. «Надоело всё, — подумал я. — Поеду к Оксанке».

Была зима, вечер. Я начертил пластиковой карточкой на компакт-диске пару дорожек «скорости», затянул их в обе ноздри и поехал в ночь. Дорога была скользкая, но полный привод, зимняя резина, система курсовой стабилизации и самоуверенность были моим аргументом против гололедицы. Расстояние в семьсот километров я ехал всю ночь и под утро был почти на месте. Оставалось несколько километров. Я входил в пологий поворот, когда машина потеряла управление. Скорость была около 150 км./ч. Все произошло так, как будто какая-то огромная невидимая рука взяла машину за крышу и с огромной силой бросила в прилегающую к дороге лесополосу. Пристегнут я, конечно же, не был.

В фотоаппаратах есть такая функция «несколько кадров», когда одним нажатием делается сразу несколько снимков с очень короткой задержкой. Та ситуация промелькнула перед моими глазами, как «несколько кадров»: вылет с трассы, полет в воздухе, сильный удар, и через мгновение — осколки стекла, дым из-под капота, и я — весь окровавленный, с сильнейшей болью в грудной клетке. Я не мог ни вдохнуть, ни пошевелиться. Машину впечатало в лесополосу так, что смятая в лепешку передняя часть застряла в деревьях, а зад висел в воздухе. Из-под капота валил густой дым, который становился все сильнее и сильнее. При этом музыка продолжала играть: «Ещё чуть-чуть и прямо в рай, и жизнь удалась…» — пели девочки из динамиков. Я понимал, что машина в любой момент загорится, а я даже не смогу из неё выбраться. Я сидел в осколках стекла, пытаясь вдохнуть воздух и нащупать рукой хотя бы один из телефонов, но телефоны отбросило куда-то далеко. Это были мучительно долгие минуты. Очень не хотелось сгореть заживо. Наркота приглушала боль и не давала потерять сознание.

Мне вспомнился фильм «Лицо со шрамом». В конце фильма главного героя Тони Монтану расстреливают из автоматов, но он не падает и продолжает стрелять в ответ, потому что его тело пропитано кокаином, который действует, как сильнейшее обезболивающее. Я вспомнил, что у меня в потайном кармашке спрятан пакетик со «скоростью». «Надо только добраться до Оксаны, и тогда я сделаю себе анестезию», — подумал я в тот момент.

Наконец, что-то внутри меня ожило, и я смог открыть дверь. Вывалившись из салона, я дополз до дороги и остановил проезжающий мимо грузовик. Водитель увидел, что случилось, и согласился довезти меня. Он помог достать из машины телефоны, и ещё какие-то вещи, погрузил меня в кабину и через полчаса, усыпанного осколками и окровавленного, передал Оксане, которая встретила меня вся в слезах. Потом приехали врачи, осмотрели меня и вынесли диагноз: «Ушиб грудной клетки». Следом за ними приехали инспекторы ГИБДД, началось оформление протоколов, вызов эвакуатора и прочая муть.

— Ты родился в рубашке, — говорили инспекторы. — Мы много видели аварий. После таких обычно не выживают.

— Ага, — ответил я, лежа в постели и делая вид, что мне очень больно. На самом деле это было не так — принятая по ноздре «анестезия» уже действовала.

Машина была застрахована. Поскольку ремонтировать было уже нечего, страховка должна была полностью покрыть стоимость автомобиля. Валера рассказывал мне много историй о том, как он обманывал страховые компании. Нужно было только «грамотно» оформить бумаги и произвести собственную «независимую» оценку повреждений. Всё это мне сделали — конечно, не за красивые глаза. Потом несколько дней я отлеживался в постели. Оксана за меня съездила в Питер и отвезла бумаги в страховую. Через некоторое время позвонил Александр Штукман — делец с авторынка, который продал мне этот Лексус:

— Мне позвонили из твоей страховой, — сказал он. — Что у тебя случилось?

Я рассказал, что разбился.

— Машина в смятку, сам живой, скоро оклемаюсь, — сказал я.

— Не переживай, — сказал он. — Получишь страховку и возьмешь себе новую тачку. Когда сможешь приехать в город?

— Не знаю, — ответил я. — Как приеду — наберу тебя.

Тогда я ещё не понимал, что это — цена измены. Можно сказать, что я тогда вообще ничего не понимал. За короткое время я так свыкся со своим новым статусом «крутого парня», что мне хотелось поскорее его вернуть. Думать о причинно-следственной связи всего происходящего у меня не было ни времени, ни желания — надо было зарабатывать деньги и покорять мир дорогих автомобилей и красивых женщин. Это был декабрь.