Месть Блэка: Игра

Глава 26

То, что воин называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не мысль, не предмет, не желание. Воля — это то, что заставляет воина побеждать, когда его рассудок говорит ему, что он повержен. (с. Карлос Кастанеда)

— …чтобы раз и навсегда покончить с ним, — медленно повторил я слова Дамблдора, сжимая в руке склянку с мерзким но крайне эффектным зельем, которое впитавшись в кровь, смешалось с остальными уже употребленными и ударило в голову не хуже алкоголя. — А Гарри? Если бы уничтожение Волдеморта потребовало бы от тебя нанести ему вред, не смотря на твое обещание?

— Этого не потребуется. Проклятье, какое оно ни было, явно должно развеяться, когда его источник окончательно исчезнет…

— Но, если бы такая ситуация возникла, что тогда?! — перебил я явно убежденного в своей правоте, и также сильно ошибающегося мага.

— Мне кажется, что я знаю, как…

— Ответь прямо, Альбус. Я знаю, что ты понял, о чем я говорю, — посмотрел я в льдистые глаза.

— Да, я понял тебя… Я бы сделал то, что должен, — твердо ответил Дамблдор, но тут же поспешно добавил. — В то же время, я всеми силами постарался бы этого избежать. В какие глубины черной магии не нырнул Волдеморт, даже если он решил собственными руками загубить себе душу, обретя бессмертие с помощью противоестественного ритуала лича, это никак не коснется Гарри. Мне нужно только отследить эту связь, вот и все.

— И только мне показалось, что ошибся именно я, не дав тебе забрать крестника, как ты тут же убеждаешь меня в обратном, — едва сдерживая желание расправится с беспомощным сейчас противником, проговорил я, нависая над Дамблдором. Как и он, я также понимал причину его откровенности именно сейчас. Не знаю, что сделал Волдеморт этим ритуалом, но сейчас, в случае нашего противостояния, я практически точно был уверен, что живым отсюда не выйдет именно великий светлый маг. Если в его рукавах конечно не остался еще один неучтённый мной козырь.

— Возможно… Но мы же условились говорить откровенно, помнишь? — откинулся на скалу старик, скрестив руки на груди. — Знаешь, Сириус, мы похожи с тобой больше, чем ты думаешь. Все отличие в целях, и способах их достижения. Хотя и здесь у нас есть похожие черты. Я вот так же, как и ты, очевидно, никогда не любил политику. Больше всего мне нравились шахматы. Но, как оказалось, в политике этот опыт просто бесценен. Твой подход конечно же более грубый, но в некоторых случаях более эффективный, как оказалось… Но вот цели: я вижу, что ты всеми силами хочешь спасти этого ребенка, а я с такой же силой хочу спасти всех детей.

— Всеобщее благо, — выплюнул я эти слова, которыми часто апеллировал Альбус в своих речах.

— Именно оно. — безмятежно продолжил старый маг. — Знаешь ли ты, что творилось в Хогвартсе еще каких-то триста лет назад? Полнота власти порождает беззаконие. Насилие, полный вассалитет — а практически рабство еще со школьной скамьи. Другие безумные вещи, творящиеся как в Хогвартсе, так и за его пределами. Дети не могли остаться детьми в этой школе. Геллерт и я — мечтали это изменить… Впрочем, его способы мне тоже не подходили никогда, хотя я и некоторое время с ними мирился. Как ты видишь, многое поменялось с тех времен. Но Волдеморт — это квитесенсия всего того, что как мне казалось осталось в прошлом. И если выбор будет не допустить его возвращения, причем еще в более страшной форме — и жизнь одного важного, но всего лишь одного ребенка… Мой ответ очевиден.

После его слов на остров вновь опустилась тишина, нарушаемая потрескиванием защитного заклинания, а также приглушенными из-за барьера воплями инферналов. Я размышлял, мучительно перебарывая в себе мешающую думать рационально ярость, возникшую после правдивых, но чудовищных слов старика.

Дамблдор же… Не знаю, о чем он думал, но весь его вид выражал непоколебимую уверенность в собственных словах и убеждениях. Я же… я не знал, что мне делать дальше. Альбус по-видимому пока не в полной мере догадывался о сути этого «проклятья» в голове у Гарри, и спрогнозировать его реакцию после того, как тот узнает о крестражах просто не мог. Это сейчас, лишенный сил и возможность выбраться отсюда, он готов на откровенный разговор. Но потом… За время нашего противостояния я гораздо более четко осознал, какая пропасть лежит между нами в навыках и силе. Если Волдеморт даже приблизительно равен ему по силам, я не был уверен, что мне удастся победить. Даже с поддержкой всех верных мне людей.

А то, что есть вероятность, что тот все же найдет способ воскреснуть, нельзя было сбрасывать со счетов. Все-же я уже изменил события, которые узнал из прошлой жизни. Добби не должен был красть Гарри. Этого вообще не должно было произойти, в чем мне только предстояло разобраться.

А Дамблдор… Мордред, он был настолько ценен, и так опасен одновременно. Я в чем-то понимал его логику: пожертвуй одним, и спаси тысячу, это безусловно правильно. Конечно же ужасно, но в то же время логично и оправданно. Даже с точки зрения статистики. Только вот никакие аргументы не работают, когда это касается тебя, или твоих близких. Я не был готов пожертвовать Гарри, все еще надеясь найти способ уничтожить крестраж в его голове, не подставляя под аваду Волдеморта. Собственно, именно затем я все еще и не уничтожил найденные осколки его души…

— Что бы ты не решил, Сириус, но нам стоит поторопиться, — произнес молчащий до этого Дамблдор, кивнув на опасно мерцающий под ударами щит.

— Да, стоит, — эхом отозвался я, сжимая палочку в руке. Гадство. Он все же еще был мне нужен. — Поклянись, что не причинишь Гарри вреда, ни прямого ни косвенного, что бы ни случилось!

— Значит, ситуация все же обстоит не совсем так, как я о ней думаю… — иронично хмыкнул старик, не двигаясь с места. — Впрочем, этого следовало ожидать, судя по твоим вопросам. Хотя я и не собираюсь причинять вред ребенку. Даже если поклянусь. Ты же, надеюсь, понимаешь, что любые клятвы можно обойти при желании?

— Да, понимаю, — ответил я, и в самом деле понимая, что уж Дамблдора точно не остановит впопыхах сказанная клятва. Но это хоть какая-то гарантия безопасности для Гарри, и лишнее время.

— Чудно, — наконец расплел скрещенные руки Дамблдор, незаметно пряча в широкий рукав выглянувшую на секунду серебристую рукоять, и вытаскивая старшую палочку. — Я Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, клянусь не причинять ни прямого ни косвенного вреда Гарольду Джеймсу Поттеру… до его совершеннолетия, или до момента, пока оный первый не причинит мне соразмерный вред. Люмос, нокс.

Взмахнул палочкой Дамблдор, немного скривившись в лице. Видимо даже такие простые манипуляции приносили ему нешуточную боль. Но, я видел, что клятва была засвидетельствована, хотя тот и поставил некоторые условия… Впрочем, это не имело большого значения.

— Хорошо… КРИЧЕР!!! — напитав призыв практически всей доступной мне энергией, попытался я дозваться до домовика сквозь разделяющую нас завесу. Я не был полностью уверен, что мой призыв достигнет адресата. Но, все же связь между домовиком и магом была гораздо более прочной чем многие другие виды контактов, и подчинялась немного иным законам. Специальная защита от этого была трудоемкой. Впрочем, я был уверен в том, что Волдеморт предусмотрел и ее, наверняка оставив лазейку для себя, а также вплетя домовика, который помогал ему в ритуале. Единственное, чего он не предусмотрел, что старик Кричер все же сумеет вырваться из пещеры, а затем снова отправится туда уже с моим братом.

Мой расчет был на то, что Кричер сможет попасть сюда и в третий раз. Но все равно, огромным облегчением было, когда его фигурка с громким треском, не свойственной обычной трансгрессии, возникла прямо передо мной.

— Господин… — скорее от усталости, чем от почтения припал домовик на одно колено, пока Дамблдор с любопытством следил за моими действиями. Я же соскреб остатки медленно восполняющейся энергии, влив их в сильно потратившегося домовика, придав тому сил. — Господин, не нужно было…

— Кричер, сможешь перенести нас всех отсюда? — не мешкая, перебил я Кричера. Был вариант наоборот принести сюда кого-то, например деда или Альберта, но я боялся, что особой роли это не сыграет. Если уж кого-то сюда переносить, так это бабулю, которая даст существенный перевес в силах, особенно против нежити. Но Дамблдор… его поведение в данном случае для меня было неизвестной величиной, да и все козыри я выкладывать перед ним не собирался.

— Я… постараюсь, — на секунду замер Домовик. — Но больше двух за раз у меня не получится.

— Тогда забери Гарри и Регулуса в Блэк-Хаус, — мгновенно сориентировался я, подзывая свинцовый гроб левитацией. — Даю разрешение на использование источника, чтобы восстановить энергию.

— Сын хозяйки… — прошептал Кричер, впрочем, бережно положив руки на спящего Гарри и вместилище инфернала, чтобы тут же исчезнуть с громким хлопком.

— Так это все же был Регулус? — негромко проговорил Дамблдор. — Теперь многое становится понятно… Не расскажешь, что это за медальон на самом деле?

Кивнул он на все еще связанного домовика, сжимающего обманку.

— Я думаю… БАХ!!! — прервал мои слова потрясший купол мощнейший удар, сметя и так доживающую последние минуты защиту словно карточный домик. Мертвецы такого сделать были не в состоянии, и я уже думал, что нам удастся спокойно уйти, как изрядно подгоревший мстительный кальмар решил внести коррективы в мои планы.

Когда щит исчез, первый сориентировался именно Дамблдор. Он резво вскочил со своего места буквально из ниоткуда вытаскивая сверкающий серебром одноручный меч, со знакомой по учебникам истории гравировкой.

Толпы уродливых мертвецов на секунду замешкались, сваливаясь с остатков купола на головы своих собратьев, пока остальные в едином порыве бросились к нам, желая добраться до все еще теплой крови.

Внутри меня опять забурлила темнота, давя ощущением голода и гнева. Как и всегда, когда я обращался к ней, не имея хотя бы половины резерва, заклинание начинало пытаться своевольничать, убеждая в том, что это и не заклинание вовсе. Черные пасти, возникшие позади, тут же потянулись к связанному домовику, и уже вступившему в битву Дамблдору. И только после секунды мысленной борьбы, растянувшейся практически в бесконечность, одернулись обратно и неохотно выстрелили в подбирающихся мертвецов черными нитями, вырывая из них остатки… чего-то, что как я сильно подозревал было душой.

Мгновенно небольшой пятачок суши с постаментом посередине превратился в место ожесточенного боя, где только его размер, а также возвышение, спасало нас от того, чтобы не быть схваченными тонкими белыми конечностями.

Тьма, чернее чем окружающий нас мрак, окружила меня плотной завесой из постоянно перемещающихся нитей, я же, в это время орудуя капельками энергии, старался не дать всей толпе инферналов задавить нас валом трупов, постоянно трансфигурируя из камня различные преграды, превращая остров в подобие ежа, через шипы которого протискивались уродливые фигуры. Вот только без постоянного контроля, само место сопротивлялось применению всяческих чар. Уж не знаю, чего стоило Дамблдору создать и поддерживать сейчас медленно расплывающийся обратно в воду мост.

Сам же старик, забыв про возраст, с полной сосредоточенностью достаточно профессионально орудовал древним артефактом, за один взмах срубая по несколько уродливых тварей. После касания клинка Годрика, а по всей видимости это был именно он, те больше не регенерировали, отправляясь обратно в воду обычными кусками тел. Я же прикрывал его насколько это было возможно, отсекая нападение со спины.

Несколько моих нитей, случайно задетые лезвием, также с глухим шипением исчезли, подарив непередаваемые ощущения загнанной под ноготь иголки, указав на еще одну слабую точку призываемой сущности. Подозреваю я, что старик взял этот клинок именно для этого, если тот не носит распределяющую шляпу с собой на суды постоянно.

Кальмар точно был рядом, я видел его внутренний свет даже сквозь толщу воды, и когда он вновь решился на атаку монструозными щупальцами, я был готов.

— Осторожно! — крикнул я в момент, когда из воды уже готовы были вырваться огромные, похожие на вековые извивающиеся сосны конечностями с гигантскими присосками, каждая из которых была размером с колесо от машины.

Эти склизкие хлюпающие отростки, вызывающие тошнотворный рефлекс обрушились на наш островок, как на маленькую лодочку в бескрайнем море, пытаясь сдавить и растерзать мелких букашек, которые посмели причинить древнему существу вред. Ломая трансфигурированные мной препятствия, сминая инферналов, разбрызгивая в разные стороны голубую жидкость эти поток щупалец столкнулся с радостно возопившей при их приближении голодной тьмой.

Приняв первый удар, тысячи черных нитей принялись кромсать крепкую, но студенистую по своей природе плоть, выгрызая целые куски. Я же в этот момент, до рези в эфемерных жилах, левитацией пытался удержать Альбуса, который миновал удар огромных щупалец, оказался пойман одним из отростков поменьше, болтался в воздухе, удерживаемый от погружения в воду только моими чарами.

Обвитый в смертельных обьятий старый маг был похож на магла, попавшего в хватку анаконды. Присоски практически скрыли его лицо, снаружи осталась лишь одна рука, которой тот пытался освободиться и раз за разом погружал меч Годрика в вязкую плоть чудовища.

И хотя волшебный артефакт до сих пор резал все что угодно, как масло, но постоянная болтанка мешала Альбусу окончательно перерубить толстую конечность, не отрезав себе что-нибудь взамен.

— К-и-а-ахх! — с визгом отлетела очередная тварь от удара кулака, усиленного родовой печаткой. Тьма, защищавшая меня все это время, была слишком занята противостоянием с частично высунувшимся из воды гигантским кальмаром. Правой рукой с палочкой я безуспешно перетягивал канат с осьминогом, и парочка инферналов пробралась сквозь эту вакханалию, чтобы отлететь обратно с разбитой головой.

— Какого… — вдруг потянуло меня куда-то назад, чувствительно приложив о кусок камня головой, и развернуло в другую сторону, приподняв над островом. Руку с все еще зажатой в ней палочкой вывернуло в неестественное положение.

— КРИЧЕР!!! — от отчаянья заорал я, понимая, что еще минута и возвращать будет уже некого. Меня буквально разрывало на две стороны чудовищными импульсами, и я не понимал, что творилось сзади, но спереди щупальце начало конвульсивно биться о скалы, словно пытаясь выбить из Дамблдора идеи о всеобщем благе. На голову мне начала литься зловонная жидкость, мешая обзору, а пространстве чувствовались изменения, как будто бы кто-то пытался пробиться сюда снаружи.

Но домовика все еще не было.

— Мanus… lucis! — сквозь скрежет камня, и вопли инферналов услышал я Дамблдора, и щупальце изнутри озарило яркой вспышкой, от которой то на секунду разжалось, и спустя мгновение развалилось на несколько частей, откуда выпал тяжело дышащий маг, весь покрытый слизью и голубой кровью кальмара.

Я же, отпустив заклинание левитации, тут-же отлетел еще ближе к воде, с трудом управляя непослушными темными нитями, зацепившись за край острова.

— Ах ты ж… — сквозь зубы прошипел я, почувствовав неожиданный прилив сил и наконец поняв причину, по которой меня тащило к воде. Силы древнего заклинания, когда я вынужденно ослабил за ними контроль, решили добраться до лакомой цели, наполовину опутав голову пытающегося уплыть кальмара, жадно прогрызая себе дорогу до его внутреннего свечения.

Изо всех сил рванув на себя шипящие пасти, я тут-же свалился на покрытые слизью камни, краем глаза замечая медленно проявляющегося сквозь пытающееся схлопнуться пространство домовика прямо по центру острова.

— Гопо. дин… скорее… — словно бы сквозь помехи услышал я его скрипучий голос, поняв, что нужно делать.

Оттолкнув нескольких тянувших ко мне руки инферналов, я бросился к изо всех сил отбивающемуся от мертвецов Дамблдору, депульсо снося оставшихся в живых и выдергивая того ближе к Кричеру.

— Сириус… медальон!!! — уже прямо у портала развернулся Дамблдор бросая в пробирающегося сквозь орды инферналов Добби клинок Годрика и намереваясь не дать домовику убежать.

— Мордред, это подделка!!! — здоровой рукой ухватил я того за край мантии, краем глаза замечая, как домовик и бесценный артефакт летят в глубины озера. Жаль меч, но если мы не уйдем сейчас, то точно погибнем. Вернуться сюда можно позднее.

Еще пара шагов, и моя рука касается сведенной в судороге руки старого домового эльфа — и пространство схлопывается, утягивая меня и Дамблдора в карусель пространственного перемещения, на выходе которого безуспешно бились о темные скалы непокорные волны.

Мы все же успели.