Метаморфоза

Глава 4

Огромная коробка в пять этажей возвышалась над остальными строениями поблизости. От жилых пятиэтажных коробок её отличало широкое мощёное гранитом крыльцо главного входа, да сплошные ряды одинаково квадратных окон вместо балконов. Несмотря на, можно сказать, роскошное крыльцо, на все эти глянцевые полированные ступеньки, поблескивающие на солнечном свете пятнистым букетом минеральных вкраплений, общая картина была безрадостной. Ровная серая стена с македонскими фалангами окон, и взгляд отчаянно метался по этой стене вверх и вниз в поиске деталей, но не находил ничего, за что мог бы зацепиться.

Невзрачный фасад отчасти скрывался пышной листвой высаженных поблизости деревьев. С одного края дорожки росли стриженые кусты, а за ними раскидывалась ухоженная лужайка. С другого края дорожки стояло несколько скамеек со спинками, на одной из них сидел дряхлый старик в тёмно-синей клетчатой рубахе и с костылём в руках. Люди всех возрастов поднимались и спускались по ступенькам крыльца, входные пластиковые двери едва успевали закрываться, как их распахивали вновь.

Большие синие буквы над входом говорили, что это городская больница номер два.

Олег сидел в машине на стоянке уже долго, поэтому во все мало-мальски заслуживающие внимания детали он успел вглядеться, и казалось, что он с этим местом знаком всю жизнь, что закрой он сейчас глаза — и в воображении возникнет отчётливая картинка со всеми трещинами в асфальте и травинками на лужайке.

Пришлось преодолеть долгих восемьдесят километров от деревни Тихой до больницы этого небольшого городка. Персонал больницы был более квалифицированным и вызывал куда больше доверия. Хоть фасад и уныл, зато здесь было и хорошее оборудование, и чистота, да и сами работники – улыбчивы.

Алиса постоянно пребывала в страхе, что её кожу увидят другие люди. Когда они припарковались на стоянке, то она увидела, как много здесь ходит народа и впала в панику, пришлось её долго успокаивать, убеждать выйти из машины. В больницу она вошла, обернув голову большим платком так, чтобы остались видны лишь глаза.

Однако пациенты в коридорах не обращали на неё особого внимания – они были поглощены своими мыслями, разговорами и ожиданием своей очереди. Если и смотрели на Алису, то совершенно без интереса, как бы слегка касаясь взглядом на мгновение. Но Алиса всё равно беспокоилась, прятала взгляд, поворачивалась спиной к толпе.

Врачей симптомы удивили и ввели в замешательство. Непонятная болезнь отобразилась только лишь на коже: никакой лихорадки, повышенной температуры – Алиса себя чувствовала хорошо, если можно так выразиться в данном случае. Несмотря на такие довольно глубокие повреждения (или что же это такое) в коже – никакой боли она не испытывала, даже когда на осмотре притрагивались к отверстиям ватными палочками. Разве что небольшой дискомфорт, зуд и постоянное обильное выделение слизи, организм терял воду, от чего Алиса стала испытывать жажду, а потом на неё напал и зверский аппетит. Но никакого жара, никакого недомогания, что было странно. Эти многочисленные дырочки в коже окрестили «кластерными отверстиями». Хоть они были глубокими, но кровотечения не было, разве что в тех местах, где Алиса успела расчесать ногтями. В других же местах кровь едва заметно выделялась через эту самую жидкость. Но кровотечением это не назовёшь.

– Вы говорите правду? Правда ли, что такое запущенное состояние возникло всего за одну ночь? – поинтересовался озадаченный врач, после того, как закончил осмотр.

– Сегодня утром. Вчера вечером всё было абсолютно нормально. – ответил Олег. Алиса кивком подтвердила его слова.

– Быть может, какие-либо симптомы всё-таки проявлялись? Подумайте хорошенько.

Алиса задумалась, перебирая в памяти вчерашний вечер, но лишь помотала головой, ведь тогда она чувствовала себя прекрасно.

Осмотр ничего не дал. Насчёт Олега сказали, что раз уж болезнь ещё не установили, поэтому, что делать именно с ним – не знают.

Слизь взяли на анализ, так как она могла содержать в себе возбудители инфекции. На время проведения анализов Олега и Алису ради перестраховки ненадолго изолировали. Однако результаты показали, что слизь чиста. Это не инфекция. Новость лишь ещё больше запутала врачей, окончательно загнала в тупик.

В бессилии и замешательстве они решили созвать консилиум, время которого назначили на вторую половину дня, что ближе к вечеру. Алису увели в изолятор, хоть врачи и стали сомневаться в том, что это заразно, а Олега отпустили, наставив очень бдительно наблюдать за своим состоянием и в случае чего – сразу мчать в больницу.

Олег оторвал свой взгляд от колышущейся на ветру листвы деревьев у больницы и глянул на часы. Третий час дня. Консилиум будет через полтора часа, и всё это время придётся ждать.

Машина раскалилась под высоким солнцем, поэтому внутри было как в бане. Спина покрылась потом, однако включать кондиционер Олег не хотел – жалел бензин. Вместо кондиционера он открыл окна. Ветерок с улицы выдувал горячий воздух, но особо легко от этого не становилось. С этого дня придётся следить за каждой копейкой – ещё неясно, сколько денег придётся потратить на лечение Алисы и, что не исключено, на лечение его самого. Пока ещё никто не может с полной уверенностью сказать, заразна ли эта болезнь, но Олег уже принялся мысленно готовиться к худшему. По крайней мере, утешался он, болезнь эта не мучительна, разве что только с психической точки зрения. От сотен глубоких дырочек по всему телу наверняка останутся шрамы, если и не на всю жизнь, то на годы. Красивая кожа будет изуродована. Наверное, Алиса это понимала, причем не без ужаса, но в разговорах Олег старался избегать этой темы, потому как просто не знал что сказать. Да и что тут скажешь? Всё сводилось к утешению, к тому, что «всё будет в порядке», но в это даже сам Олег не до конца верил. Однако, впадать в панику раньше времени не следовало, пока ещё врачи сами не разобрались в чем дело. Страх отнимает у организма силы.

Олег ещё раз глянул на часы и подумал, что время тянется, как загустевший мёд – прошло всего пять минут и это, вкупе с жарой, вгоняло в отчаяние. Хоть под землю провалиться – там хотя бы прохладней.

Он перечитал два раза какую-то брошюрку, в смысл которой даже не смог вникнуть, в телефоне тоже не нашлось ничего интересного. Тогда Олег решил прогуляться по улицам неизвестного города.

Вне машины, даже несмотря на бьющее по глазам солнце, было прохладнее, однако эта иллюзия перепада температур рассеялась очень быстро, и даже стало казаться, будто здесь столь же знойно, как и в распалённом автомобиле.

Левая сторона довольно длинной центральной улицы с её широкими тротуарами, укрывалась в спасительной тени от домов. Правая же сторона улицы, по которой шагал Олег, напоминала сухую, залитую солнцем выжженную пустыню – можно было даже увидеть, как вдалеке над асфальтом маячит раскалённый воздух. Олег перешёл на тенистую сторону улицы. Горячий ветерок, пролетая под тенью зданий, становился освежающим. Стало немного легче.

После спокойного безмолвия горной глуши городской гвалт с непривычки казался диким, потрясающим и неестественным. Десятки прохожих, сотни гудящих автомобилей пробуждали странную мысль, будто не могут на этой планете стоять леса, бежать реки, волноваться моря…

Прогулка по неизвестному городу ненадолго, но отвлекла Олега от донимавших его мыслей и позволила скоротать время до консилиума. На обратном пути Олег забрёл в столовую, где к обеду подавали что-то вроде блевоты.

Возвращался он спешным шагом, так как внезапно обнаружил, что слегка загулялся. А что если эта странная болезнь всё-таки заразна? С какого момента времени Олег сам станет опасным для других? Он не слишком разбирался в медицине, но на ум пришла ветрянка. Больные ею являются заразными ещё до того, как на коже появится сыпь. Если эти болезни схожи, то в таком случае за сегодняшнюю прогулку он вполне себе мог заразить сотни человек. Врачи поступили опрометчиво, раз не поместили его вместе с Алисой в изолятор. Хоть в слизи не нашли инфекции и, вроде бы, беспокоиться не о чем, однако некое смутное беспокойство, залегшее в самых далёких уголках души, не давало Олегу покоя.

К больнице Олег пришёл, когда консилиум уже закончился, поэтому он сразу направился к врачу. Его он встретил в коридоре. Седой мужчина средних лет, с проплешинами на голове начал долгий рассказ, общий смысл которого выражался в том, что даже созыв консилиума не принёс результатов.

– У нас, конечно, есть несколько предположений, – сказал врач. – Но болезнь Алисы не подходит своими симптомами на сто процентов ни под одно из них. Короче говоря, нам пока не удалось установить, что же это такое, для этого нам нужно время. Во всяком случае, недуг этот довольно редкий, за всю свою практику я ничего такого не встречал. Лечить такое… Мы можем только бороться с неприятными симптомами, которых, кстати, почти нет. Если не учитывать состояние кожных покровов…

– И что же делать? – отчаялся Олег.

– Наблюдать. Я же сказал вам, что диагноз не вынесли лишь на данный момент – мы всё ещё работаем над этим. Так что не волнуйтесь – мы обязательно выясним, в чём дело.

– Может тогда и болезнь эта заразная? Диагноз же установить не удалось. Может и меня следовало бы изолировать?

– Нет, мы ведь говорили об этом уже….– врач старался тщательно подбирать слова.– На этот счёт можете быть спокойны, мы провели анализы – у нас хорошая лаборатория. Инфекции тут никакой. Болезнь, скорее всего, имеет механизмы, отдалённо напоминающие нейрофиброматоз или что-то вроде того.

– Что это такое?

– Это такая болезнь, при которой организм даёт сбои. Тело зарастает ужасными опухолями, нарушается работа нервной, эндокринной, сердечно-сосудистой систем и даже кости деформируются. Это даже может привести к инвалидности, – сказал врач, и, увидев округлившиеся глаза Олега, добавил: – Нет-нет, у вашей жены не нейрофиброматоз, я имел ввиду, что сами механизмы болезни могут быть с этим схожи. То есть это не инфекция, а последствия нарушений в работе организма.

– Но ведь Алиса совсем недавно обследовалась, полностью. Никто ничего не выявил, она была абсолютно здорова…

– Да, мы уже взглянули на результаты и её медицинскую карту. Потеря сознания неделю назад может иметь самое прямое отношение к болезни. Та интоксикация могла нарушить равновесие в организме. Судя по всему – это было похоже на отравление опиатами, но Алиса неестественно быстро от неё оправилась. Неясно, конечно, почему тогда на медобследовании ничего не обнаружили, да и опиатов, если верить записям, в крови не нашли. Ситуация очень запутанная, я при этих событиях не присутствовал, а персонал той больницы мог упустить из вида что-то важное, недоглядеть… По рассказам Алисы, красное место укола не напоминало след от иглы шприца. Да и не думаю, что тамошние врачи могли спутать след от иглы с укусом насекомого. Я сам склоняюсь к версии с укусом.

– И укус какого же насекомого действует, как героин?

– Не припомню таких насекомых, – честно признался врач. – Думаю, что они тогда бы пользовались большой популярностью у наркоманов, – он усмехнулся, но тут же снова сделался серьёзным. – Это тогда должен быть очень мощный яд. Таких насекомых точно занесли бы в книги, и они были бы очень известны. Но живёте вы в местах глухих, так что вполне может быть, что там обитает неизвестный вид. Это лишь моё фантастическое предположение, не придавайте ему значения.

– А я подумываю, что это было всё таки не насекомое, а Антон Леонов… То есть отец дочки, учащейся в классе моей жены. Её Алиса и ездила проверять в тот день. Дом был пуст, а сами Леоновы пропали без вести, полиция ничего не нашла.

– Довольно любопытная история. Однако я не берусь ничего утверждать. Версия с насекомым.... В конце концов, это может быть как, например, клещевой энцефалит – лишь одной из болезней, переносимой разными кровопийцами. В таком случае даже не нужно выдумывать фантастических насекомых.

– Но ведь это могло быть последствием наркотиков?

– Чем чёрт не шутит, я бы ничему и не удивился. Однако наркотиков у нее в крови не обнаружили, если, конечно, тот персонал провел анализы правильно.

– Алиса ещё не помнит ничего…. Кто её укусил или уколол. Ничего не помнит. А это от чего может быть?

– А с чего вы взяли, что ей было что запоминать? Может, ничего и не было.

– А это еще как?

– Она могла ведь просто-напросто потерять сознание. Не все насекомые кусают больно – Алиса могла просто не заметить укуса. А потом токсин подействовал.

– Тот мужик, к которому она ездила – исчез. Слишком много против него доводов. Я считаю, что это он её уколол какой-то дрянью, -- завёлся Олег.

– Ничего сказать не могу по этому поводу. Наша задача на сегодня – это установить диагноз, а потом уже и видно будет.

– Да, я понимаю…– Олег ненадолго задумался и тут же заговорил снова. – Я помню, когда приехал за ней на ту гору ночью, когда вышел из машины… В общем, Алиса говорила, что ей очень страшно, просила убираться отсюда, мол рядом есть кто-то. Но она совершенно ничего не помнит и потому не может сказать, чего это она тогда так напугалась. Вот потому я и подумал на Леонова.

– Всё может быть. Вполне вероятно, что Алиса испытывала негативные психические переживания – такое бывает, когда человек находится под наркотиками. Однако, что же это тогда за наркотик? Не оставляющий следов... Хотя, в современном мире создание новых веществ – дело рядовое.

– Вряд ли это насекомое. То, под чем была Алиса – вещество очень сложное. Насекомые такое не воспроизведут.

– Мы сейчас только и делаем, что предполагаем – нам ничего больше не остаётся. Но, надо признать, вы меня заинтриговали. Теперь мне самому до жути интересно, что же это такое.

– А что с Алисой?

– Пока что Алиса будет в изоляторе. На сегодняшнюю ночь она точно должна остаться здесь, под наблюдением.

– Мне можно пройти к ней? Продежурить у её кровати. Я с нее точно глаз не спущу всю ночь, – предложил Олег.

– Нет, мы в изолятор никого не пускаем.

– Но ведь она не заразна? Или я чего-то не так понимаю?

– Она не заразна, однако не беспокойтесь, мы с нее глаз тоже не спустим – она особенный пациент. Мы будем следить за ее состоянием.

Олег хотел было проявить настойчивость, но подумал, что это будет излишне, потому промолчал.

– А сейчас, позвольте, у меня на сегодня ещё много работы. Как что-нибудь выясним – мы вам сразу сообщим, – седой врач выдал Олегу самую вежливую улыбку, какую только смог натянуть и зашагал по коридору, к своему кабинету. Было очевидно, что разговор ему не особо понравился. Наверное, подумал Олег, не следовало так налегать со своей жаждой обвинить Леонова.

Олег вернулся в машину и погрузился в мысли. Скоро пустынную жару в салоне сменила приятная прохлада. Олег достал из кармана свой телефон и всю вторую половину дня искал в Интернете всевозможную информацию: о новоуслышанной болезни «нейрофиброматоз»; перелистал тонны информации по ядовитым насекомым, обитающим в их краях, однако не нашёл ничего подходящего; значительно расширил свои познания о наркотиках, но всё-таки не нашёл такой информации о препарате, который могли бы вколоть Алисе.

Олег выписал все имеющиеся факты на листочек в свой блокнот – это чтобы лучше думалось, чтобы можно было, глядя свысока на листочек, видеть всю картину сразу. Однако картина эта была нарисована небрежными мазками, в ней не хватало множества деталей, поэтому понять, что же на ней нарисовано было очень сложно. На дерево Олег забрался – вот только лес оказался покрыт густым туманом.

Солнце уже склонилось к горизонту, тени стали длинными, серая стена больницы окрасилась в оранжевый, а окна блеснули огнём. Олег выключил кондиционер и оторвался от телефона. Сегодня он переночует в машине.

Так ничего и не удалось понять.

А что, если высоко в горах действительно появилась какая-то новая болезнь, переносимая насекомыми? Ею и могли заболеть Леоновы. Новые насекомые, выделяющие наркотик, отбивающие память и, одновременно, переносящие болезнь? А может, болезнь и потеря сознания вообще никак не связаны? Леонов напал на Алису и скрылся? Вспомнилось, как участковый рассказал о сгнившем ужине на столе в их доме и о разбитом табуреткой окне. Судя по всему, Леоновы ушли из своего горного дома задолго до случая с Алисой. По спине пробежались мурашки. Что тогда произошло в этих чёртовых горах?

Внезапно раздалась весёлая музыка, телефон завибрировал. Олег вздрогнул и глянул на экран. Алиса. Он немедленно взял трубку.

– Да, Алиса. Всё в порядке?

– Привет… Не особо, – голос Алисы выдавал плохо скрываемую дрожь, похоже, что она плакала и делала это долго. Олег вдруг представил, как она, обезображенная неизвестной болезнью, сидит в палате, в полном одиночестве, предоставленная сама себе.

– А самочувствие? Не ухудшилось?

– Самочувствие у меня хорошее… Если не считать сильной жажды… и аппетита. И дырявой кожи…

Повисло неловкое молчание. Олег вдруг впал в мыслительный ступор и просто не нашёлся, о чем бы спросить, что бы сказать, не задев при этом за больное.

– Пожалуйста, поговори со мной… Мне одиноко… и страшно…– Алиса шмыгнула носом. Олег растерялся, но тут же сообразил, что неважно, о чем он сейчас будет говорить – главное увести её от собственных мыслей подальше. Олег начал рассказывать обо всём, что только приходило в голову, различные истории из жизни, обрисовывал всяческие нелепые и смешные ситуации, пересказывал любопытные факты из прочтённых книг. Постепенно Алиса разговорилась и сама, даже повеселела, что было слышно по её голоску и это радовало Олега. От первоначальной скованности не осталось и следа – они переговаривались обо всём на свете, позабыв о проблемах.

Солнце зашло за пятиэтажки и огромные тени от них упали на больницу. Зажигались фонари и окна. Небо перебежало из оранжевых красок в нежно розовые, а затем в холодные тёмно-синие. Постепенно город поглотили сумерки.

Разговор закончился на позитивной ноте – оба они не хотели портить его обсуждением проблемы, перед которой были бессильны. Хоть прощаясь, Алиса совсем немного и погрустнела. Олег отложил телефон, и какое-то время просидел, вглядываясь в одну точку, с абсолютной пустотой в голове – разговор хоть и был приятным, успокаивающим, дал какую-то оптимистичную иллюзию, но так же и утомил. День выдался тяжёлым. Олег сходил до круглосуточного магазина, прикупив себе колбасы с хлебом и холодным чаем – ведь ничего толком не ел. Как голодный зверь отужинал и улёгся спать, откинув кресло назад, сморенный стрессом, размышлениями, разговорами и всей прочей чертовщиной, произошедшей за этот день.

***

Посреди ночи Олега разбудил холод, пришлось включать печку. Хоть днём здесь была баня – ночью салон превращался в холодильник. Разогревая салон, Олег про себя отметил, что чернота в погашенных окнах больницы выглядела особенно зловеще. Оживлённая улица утихла, и по ней редко проезжали автомобили. В остальном сон Олега был на удивление крепким, ничто не нарушало его, даже мысли, от которых получалось удачно отмахиваться, не дав им встряхнуть спящую голову бесполезным волнением. Олегу часто снились повторяющиеся сны. В них он обычно блуждал по своему излюбленному маршруту утренних прогулок, среди гор, скал, могучих лиственных лесов, поднимался на сопки и с высоты оглядывал величественные территории внизу. И места, которых там не существовало на самом деле. Неизведанные пространства манили загадочностью, и спящий мозг начинал придумывать, как могли бы выглядеть недостигнутые глухие края. Однако в этом сне что-то было не так. Некое тонкое различие, которое мог бы уловить лишь частый гость в этих землях. Как если бы ухо опытного гитариста уловило, что струны не держат строй. Дружелюбная атмосфера лесов изменилась, природа насторожилась, притихла, трусливо спряталась. А Олег спускался через светлый лесок к ручью. К этому ручью невероятно тянуло, Олег хотел там что-то увидеть. Тревожная тишина. Ни пенья птиц, ни стрёкота и жужжания насекомых. Даже деревья не трещали своими стволами и ветвями, как то обычно бывает в хвойном лесу. Осталось только журчание этого ручья.

Олег проснулся от резкой музыки и сперва не сразу сообразил, где находится. Было светло, часы показывали около десяти утра.

Олег глянул на экран телефона – звонила Алиса.

– Да, Алиса,– сказал грубым от сна голосом Олег, поднеся телефон к уху.

– Олег, – донеслось из динамика. – Меня решили перевести в другую больницу.

– Да… – голова у Олега ещё не проснулась. – В смысле... Зачем переводят? Куда переводят?

– Ночью мне стало плохо…– Алисе будто бы с трудом давались слова, говорила она тихо. – Лихорадка. Температура под сорок, трясло всю… и бредила ночью. Врачи сказали, что надо перевести меня в областной центр, там университеты, много специалистов…. Это из-за лихорадки… Мне плохо…

– Чёрт…. И что делать? То есть, имею в виду, сейчас поедем?

– Нет, – сказала Алиса. – Меня отвезут туда на скорой. С тобой уехать не разрешили…

-- А куда именно отправят? Какая больница?

-- Не езжай следом за мной...

– Как это? А если помощь нужна будет?

– Какая помощь?... Нет… От тебя там толку не будет. Да и незачем было тут ночевать, езжал бы домой…

Олег не нашелся, что ответить и промолчал.

– В центре будут специалисты, и они позаботятся обо мне… – продолжала Алиса. – А ты не должен бросать всю свою работу…

– Какая уж тут работа, Алис?...

– Не надо ехать следом… прошу. Ты всё равно ничем не поможешь, только время потеряешь… и работу… И тебя все равно ко мне не подпустят. Поэтому бессмысленно ехать… Главное звони мне…

– Если лихорадит, то значит это всё-таки инфекция? Врачи облажались?

– Нет… они говорят, что это неинфекционная лихорадка… Сбои в организме…

– Тогда почему они меня не пропустят к тебе?

– Нет, они изолируют меня…. Наверное не до конца уверены… В машине повезут в город. Чтобы я ни с кем не контактировала.

– Ничего не понимаю…

– Извини, Олег… у меня сил мало говорить… – голос Алисы сделался ещё тише. – Звони мне иногда… И не беспокойся… Всё будет хорошо… Там специалисты…

Олег про себя подумал, что какие же это специалисты, если диагноз определить не могут, однако промолчал.

– Да, Алиса. Держись.

На этом разговор окончился. Олег несколько секунд просидел, размышляя, что же теперь делать, а потом направился в больницу. Там он сначала посетил кабинет седого врача, где было пусто, потом искал того некоторое время в уже заполненных пациентами коридорах. В конце концов, он нашёл его в переходе между корпусами. Врач сразу, как только увидел Олега, заговорил. Он рассказал, что Алису в связи с ухудшением её самочувствия переводят в крупный город, где имеются доктора наук, профессора и прочие продвинутые специалисты, а так же новейшее оборудование для обследований. Врач честно признался в своём бессилии. На очередной вопрос об инфекционности, врач пояснил, что не все лихорадки обязательно последствия вирусов, бактерий, что существуют и неинфекционные лихорадки, вызванные другими внутренними причинами. Просто вирусные лихорадки встречаются гораздо чаще, мол, поэтому вы, Олег, и думали, что иначе быть не может. Затем последовал разговор о дальнейшем лечении. Стоимость, как сказал доктор, неясна, так как диагноз не определён. А на вопрос, почему его не подпускают к своей жене, если она не заразна, врач ответил уклончиво, извернулся, ничего толком при этом будто и не сказав. Олег нажимал на врача, но так ничего и не добился, а навязывать яростный допрос посчитал бессмысленным…

После разговора Олег какое-то время сидел в машине на стоянке и переваривал информацию. Ему казалось, что если он не последует за Алисой в мегаполис, а повернёт домой, то предаст её, хотя она и выразилась предельно ясно. Он опасался, что когда ей понадобится помощь, то его не будет рядом. Однако даже сам себе Олег не мог объяснить, чем бы он мог ей помочь. Олег хотел оказать помощь скорее самому себе, ведь будь он рядом, то ощущал бы над происходящим бо́льшую власть, пусть даже если и иллюзорную. На душе было бы спокойней.

Олег рассудил, что гораздо больше толку от него будет в том случае, если он сейчас же начнёт разгребать свои отставания по работе. Вырученные с проектов деньги ещё пригодятся для лечения, а вот преследование Алисы до отдалённого города могло обернуться одними расходами, бесполезной тратой времени и невыполнением проекта, что сулило ещё и потерей работы. С финансами возникнут проблемы и на лечение денег гарантированно не хватит. Такой исход Олега точно не устраивал, это было бы очень глупо – действовать исходя из своих эмоций. Поэтому он и решил направился обратно, в деревню.

***

Горы, леса, дороги и перевалы. Глухие места, куда редко заглядывает человек. Казалось, будто они скрывают в своих глубинах некую тайну – никакой определённой мысли, просто какое-то первобытное чутьё прорезалось у Олега, пока он разглядывал далёкие силуэты хребтов, запирающих долину с деревней со всех сторон. В голове уже начинала потихоньку складываться смутная версия всего происходящего, и она не была похожа на научные объяснения, какие так уж сильно Олег любил и уважал. Он не принимал эту версию – попросту не мог этого сделать в силу своего скептицизма, но так же не мог и полностью её отвергнуть – уж слишком много странных вещей произошло. И переплелись эти вещи таким замысловатым узлом, что рационалистически распутать его было не под силу. Полностью игнорировать фантастические объяснения не получалось.

Вполне возможно, однако, что всё разрешится самым банальнейшим образом, самым простым и логичным объяснением, которое сейчас просто сокрыто от Олега. Но в это верилось всё меньше и меньше.

Олег запихал пропитанные пахучей желтоватой жидкостью простыню и одеяло в большой мусорный пакет. Негодной оказалась и подушка Алисы. Свою подушку тоже выбросил – она пропахла тем отвратительным запахом. Сначала Олег подумал сжечь постельное бельё, но рассудил, что лучше пока не спешить с этим и просто всё герметично запаковал. То же самое он сделал и со спортивным костюмом – к нему Алиса прислонялась щекой. Пакеты он закинул на чердак. Просто не хотелось держать их на виду, но и выкидывать было жалко. Чрезмерная хозяйственность вызывала у самого же Олега смешки. Если не инфекция – только зря выбросит. Достаточно только постирать. А с деньгами в скором времени всё будет туговато.

Матрас Олег вытащил просушиться на солнце, пока то ещё было высоко. Хоть влага улетучилась – запах остался. Проветривание комнат убрало необычный душок из всех комнат, кроме спальни – там, казалось, он безнадёжно впитался в стены и поэтому Олег закрыл туда дверь, чтобы запах не распространялся по дому.

Олег несколько раз вскипятил воду в чайнике, чтобы не растапливать баню, и тщательно вымылся, оттёрся от всей грязи. Оттирался почти до ссадин. Конечно, если это инфекция – уже было поздно проводить обеззараживание.

И эта слишком странная вонь в спальне. Казалось, будто она не имела ничего общего с другими запахами – настолько, что даже не вызывала ассоциаций. Разве что со странным ощущением, когда получаешь кулаком в нос, но и то лишь отдалённо.Это ощущение не было схоже с мясной гнилью, запахом гангрены или какой-нибудь другой мерзостью, но если бы Олега попросили дать наиболее краткую характеристику этому душку, то он бы определённо назвал его «запахом опасности». Настолько он настораживал. Или «чужеродным запахом». Настолько он был чужд восприятию.

Олег отмахнулся от подобных сравнений. Его мышление всё больше и больше склонялось к какой-то паранойе. Недалеко и потерять адекватность. Отвлечься от всего он решил работой.

Большое отставание по проекту. Немереные горы работы – пахать и пахать. Мысль часто возвращалась к болезни Алисы, однако рассуждения эти были неплодотворны, бесполезны и вредны. Зря он мучает себя беспокойством, он же ничего предпринять всё равно не может. Для лучшей концентрации пришлось купить две банки энергетика. Со временем сложные задачи проекта вытеснили из головы негатив, и Олег оказался полностью поглощён работой. В этом и заключался главный плюс тяжёлой интеллектуальной деятельности – она позволяла забыться.

На землю Олега вернуло чувство голода. Хотелось перекусить чем-нибудь серьёзным – последние сутки перебивался только бутербродами, да и супом на обед. Но разве суп – еда? Жижа с травой! Поэтому Олег приготовил себе стейки – ну, или как можно было назвать обычные жареные куски мяса? Олег не был изысканным кулинаром и в терминологии не разбирался, но «стейк» – звучит аппетитно. Сальные, жирные куски румяного мясца, получилось очень сочно.

После такого плотного и сытного ужина Олег плюхнулся за рабочее место и пожалел, что позволил себе так нажраться – теперь мысль шевелилась лениво и медленно. Здесь бы жмахнуть сверху пару рюмок, чтобы кровь совсем уж отчалила от беспокойной головушки к радостным кишочкам, да рухнуть спать крепким сном.

Однако взгляд его остановился на купленной воздушной шоколадке. Очень соблазнительной шоколадке. Сыграть финальный аккорд хорошего ужина или всё-таки проявить дисциплину? Сопротивлялся Олег недолго – поэтому взял плитку в руки. После жирного всегда хочется сладкого! Шоколад снимает стресс. Что может быть лучше шоколадки, а?

Олег отломал кусок, было, поднёс его ко рту… и вдруг остановился. Поры. Отвратительные поры. Много-много-много дырочек в шоколаде. Олег непроизвольно откинул кусочек, словно это было мерзкое насекомое. Ужин подступил к горлу, Олег сделал глубокий вдох. Глаза заслезились, однако рвоту удалось сдержать. Отвратительные поры! От одного вида шоколадки стало дурно и неприятно, будто бы от недостатка воздуха. Голова закружилась, затошнило. Олег поднялся и распахнул окно, летний воздух хлынул в комнату. Олег дышал, упершись в деревянный подоконник ладонями, пытался уняться. Что это такое, мать твою? По телу ходили мурашки, он ощущал неведомую тревогу и желание убраться подальше от этих дыр. Спрятаться где-нибудь, например, с головой в одеяло и лежать не двигаться, забыть обо всём… Олег издал нервный смешок – уж больно ситуация нелепая. Он повернулся к столу, сделал попытку сесть, но всё-таки поднялся снова. Уняться не получилось.

Испугаться шоколадки? Вот умора! Нет, не просто испугаться… Это отвращение, что-то схожее с тем, когда на тебя сваливается откуда-то скользкий таракан или большой пузатый паук. И в то же время ещё отвратительней – прямо до тошноты. До странного отталкивающего безотчётного беспокойства. Съесть ЭТО? Ни за что! Олег тут же вспомнил, как много он за свою жизнь съел воздушного шоколада, и от этой мысли стало ещё дурнее.

На подушечках пальцев оказалось немного подтаявшего от жары шоколада. Олега охватило навязчивое желание вымыть руки, поэтому он направился к умывальнику и долго, тщательно намыливал пальцы, держал их под струёй ледяной воды, растирал и растирал с неведомым фанатизмом, пока суставы совсем не окоченели. Затем он достал резиновые перчатки, в которых обычно мыли унитаз, вернулся в комнату с мусорным пакетом и не без отвращения собрал все куски шоколадки. По пути через кухню, Олег скользнул взглядом по булке хлеба, и его осенило – внутри тоже много таких отвратительных пор! Там всё усеяно порами, маленькими дырочками, пустотами. Олег порадовался, что никогда не ест мясо с хлебом, иначе его бы определённо стошнило от мысли, что эти поры сейчас у него в желудке. Булка полетела в мусорный пакет вместе с хлебной корзиной – Олег посчитал, что эта корзина больше не имеет права находиться в доме. Ведь с ней соприкасались корочка, под которой скрывались тошнотворные поры… Губка для мытья посуды тоже оказалась в пакете. И как теперь мыть тарелки? Можно справиться и пальцами.

Олег на всякий случай обошёл весь дом в поиске пористых предметов, но ничего более не отыскал. Он вышел на улицу с желанием поскорей выкинуть пакет в мусорный бак. Тошнило, кружило голову. Странное волнение. Но в последний момент Олег одумался – выкинуть ЭТО так близко от дома? Нет уж! И поэтому он направился к мусорке в другом конце улицы. Туда же он выкинул и резиновые перчатки. На обратном пути у Олега возникла слабость в ногах. Он присел на лавочке у своего забора, чтобы перевести дух, подышать свежим вечерним воздухом и успокоиться.

Что это сейчас было? Олегу не хотелось думать об этом. Не хотелось осознавать, что вёл себя, будто одержимый. Нездоровое поведение. Фобия? Он не мог припомнить, когда появилась боязнь скопления пор, дырок… Это всё напоминало отвратный улей мерзких насекомых, куда они откладывают свои гадостные личинки… Тут Олег и вспомнил Алисину кожу. Так вот в чём дело! Посттравматическое стрессовое расстройство? С такими делами придётся обращаться к психиатру, иначе есть риск лишиться нормальной жизни, постоянно натыкаясь на триггеры. Ведь сколько же кругом всяких пористых материалов…

– Далековато мусор ходишь выкидывать, Олег! – внезапно раздался мелодичный голосок Светланы со стороны соседнего палисадника. Олег сразу же поднял голову. Женщина с собранными в хвост пышными черными волосами стояла у забора и улыбалась. – Что это за гадость ты выбрасывал, раз уж лицо такое скорчил? Привет!

– Привет, – ответил Олег. – Да ничего… Прогуляться решил. А ты чего делаешь?

Глупый вопрос, было понятно, что Светлана выдёргивала сорняки на цветочных клумбах, судя по рабочей одежде, но нужно было сменить тему. Обсуждать с соседкой свою уезжающую крышу не хотелось.

– Прополкой занимаюсь, вот, – показала она на ведро с выдернутой травой. – Маникюр только порчу…

Светлана будто что-то вспомнила и посерьёзнела, открыла калитку, вышла за ограду и подошла.

– А что с Алисой? – спросила она, остановившись перед Олегом. – Говорят, что чем-то тяжёлым заболела, раз уж в другой город лечиться уехала.

– Откуда ты узнала? – удивился Олег.

– Так деревня же, тесно. На работе она не появилась, начальству передала, что заболела, а там уж и слушок пополз.

– Ну да… Заразилась чем-то непонятным.

– Непонятным?

Олег вздохнул, осмотрелся по сторонам, убедился, что их больше никто не слышит. Кроме полиции и персонала больницы, никто не знал о случившемся ночью около горного домика Леоновых. Распространяться об этом было незачем – по деревне гарантированно пойдут сказки разной степени правдоподобности. Но Светлане можно было выложить всё. В конце концов, они с Алисой подруги – имеет право знать, да и Олег больше не будет чувствовать себя одиноко перед этой проблемой. Хотелось выговориться.

– Происходит что-то странное, – сказал он. – Пообещай, что больше никому не расскажешь? Совсем никому. Даже тем, кому доверяешь – строго между нами.

Светлана насторожилась, но кивнула:

– Обещаю. Что-то совсем плохое?

– Не знаю насколько плохое, но у меня дурное предчувствие. Алиса подхватила какую-то кожную болезнь, которую даже врачи в городе диагностировать не смогли. Выглядит… выглядит очень жутко. На коже здорового места не осталось. Всё в каких-то дырочках… Даже слов не подобрать. Алиса очень напугана. Её теперь увозят в другой город, потому что болезнь неизвестная и ее состояние ухудшается.

– О, Господи, – ахнула Светлана. – Неизвестная болезнь? И где это она в нашем захолустье смогла её подцепить?

– Ты слышала о том, что Леоновы пропали?

– Ну… Да, что-то такое слышала. Эпидемия?

– В больнице сказали, что болезнь не заразная. Иначе меня бы загребли на карантин. Нет, Леоновы, скорее всего, пропали по другой причине. Может и сами убежали. У них дом выглядел так, будто там что-то произошло. Окно разбито, ужин на столе остался. По-крайней мере, так мне сказали в полиции, сам я не видел.

– А этого я не слышала.

– Короче говоря, неделю назад к нам почтальон пришёл, рассказал какую-то дикую историю про то, как он ездил посылку доставлять к Леонову. И увидел что-то странное в окне их дома.

Олег заметил, как на лице Светланы промелькнуло некое понимание в смеси с испугом, но не придал этому значения и продолжил свой рассказ.

– Ты же слышала про запертую дочку Леонова? Как там её…

– Лила?

– Вот Алиса и поехала туда на велосипеде, беседовать, она же учительница Лилы… Надо было мне тогда её подбросить на машине… – на Олега вдруг нахлынули эмоции, но он их задавил – не проявлять же их перед женщиной! – Алиса не вернулась, а была уже ночь. Её тело я нашёл около коттеджа Леоновых, она была под чем-то. Как при передозировке, знаешь? Лежит без сознания. Я думал, что это поехавший отец Лилы её обколол, но в больнице не нашли следов наркотиков, а полиция обыскала дом Леоновых. Дом был, похоже, покинут уже с неделю… Укол на бедре Алисы не был похож на шприц, но был похож на укус насекомого. Странно, да? Я почти уверен, что это связано с болезнью. И ещё… помню, как Алиса в бреду мне сказала о чём-то страшном, что на неё напало. Ничего конкретного. Мол, увези меня поскорей, тут бродит ОНО. Какое-то чудовище. Что её и укололо.

Светлана побледнела. Было видно, как её руки покрылись гусиной кожей:

– Кажется, я знаю, о чем она...

– Серьёзно?

– Вчера вечером я ездила за мясом на свиноферму к своему брату Вите. И на обратной дороге за моей машиной увязался какой-то силуэт, – Светлана дрогнула. – Мне стало любопытно и я притормозила, чтобы разглядеть получше, а когда ЭТО приблизилось – я просто... Я сразу же педаль вжала и оторвалась. Хорошо, что эта дрянь не бегала быстрее машины!

-- Не брешишь? В самом деле?

-- Да ты шутишь? Зачем…

– Просто странно, что я не особо-то удивлён твоей историей, – сказал Олег. – До последнего не мог принять эту мысль. Но раз уж целых три человека заявляют о каком-то существе… Да и я сам столкнулся с такими странными вещами…

– Я всю ночь уснуть не могла. Боялась, что эта тварь придёт следом, к моему дому. По запаху, например. И вы ещё уехали… Я хотела вам сказать, но ваш дом был пуст. А потом подумала, что вы бы мне просто не поверили. Особенно ты, Олег.

– Это правда, не поверил бы. Я и своим глазам-то не верю… И не верю, что мы сейчас здесь обсуждаем такое. Чудовище… Ну не смешно ли?

-- Когда я его увидела – мне было совсем не смешно!

-- А как оно выглядело?

– Такое… Искажённое. Я даже не знаю… -- Светлана закатила глаза. -- Вроде похоже на человека, но я это даже и не сразу поняла, потому что всё такое поломанное, кривое, ноги тонкие… Я и не разглядела толком.

– Оно попалось в твой видеорегистратор?

– Нет… Оно сзади было, я его в зеркало увидела.

-- Как жалко, что ты не вытащила телефон и не включила камеру. Это бы сильно облегчило мои скептические терзания.

-- Мне тогда об этом не думалось совершенно! Я своей задницей чувствовала опасность и хотела быстрее свалить!

– А где это случилось?

– …На полпути от фермы до нашей деревни. Где-то по дороге, точно не помню.

– Эта тварь, наверное, агрессивная. Тебе показалось, что она хочет на тебя напасть?

– Конечно! Оно неслось за машиной.

– Может, оно просто хотело, чтобы ты его подвезла? – хохотнул Олег, но Светлана юмора совсем не оценила – она осталась предельно серьёзной и напуганной.

– Интересно… – Олег кашлянул в кулак и задумался.

– Я так никому и не рассказала. Всё-таки думала, что померещилось или ещё что-то…

– В деревне не появилось никаких странных слухов? Никто больше не заболел?

– Не слышала ничего, – ответила Светлана. Олег подумал, что мимо Светланы вряд ли могла бы проскочить какая-нибудь история – работала она продавцом в небольшом магазинчике и имела привычку потрещать с покупателями о всяком.

– Похоже, придётся предположить, что в окрестностях обитает какая-то фантастическая тварь, – Олег почесал затылок. – А может это просто чья-то дурная шутка, типа маскарада. Всё-таки как-то это нереально.

– Эта тварь и распространяет болезнь?

– Похоже на то. Кстати, а ведь убийств не было. Мы бы точно узнали. Если только не считать за убийство пропажу Леоновых… Что ещё интересно – Алиса не помнила нападения, как только вышла из бессознательного состояния. Это значит, что половина деревни может быть уже заражена, не подозревая об этом… У тебя не было провалов в памяти?

-- Вроде бы нет…

-- Хорошенько задумайся.

Светлана ещё раз закатила глаза, но отрицательно помотала головой.

-- Я бы точно поняла, что со мной что-то не так. Ведь я бы потеряла сознание и очутилась на земле.

-- И то верно…

-- Укусов тоже не припомню.

-- Никто из местных тебе не жаловался на потери сознания?

-- Я что, по-твоему врач? – возмутилась Светлана и упёрла руки в бока.

-- Продавец – врач души, -- парировал Олег. – Особенно когда нужно спиртное после десяти вечера.

***

По краям грунтовой дороги, ведущей от деревни к свиноферме, не было густого леса: деревья стояли редко, небольшие их скопления перемежались с полями. Местность просматривалась отлично – напасть внезапно на машину не мог никто. Ехали медленно, осматривая окрестности. Олег держал рядом ружьё на всякий случай, а своей компаньонке он наказал снимать на видео, если та что-либо заметит, поэтому Светлана сидела с телефоном в руках наготове.

– Вот приблизительно здесь я и встретила эту тварь, – сказала соседка, когда чёрный седан настиг небольшого поворота. Олег сбавил скорость и остановился, осмотрелся по сторонам и вышел из машины. Некоторое время он искал на дороге следы, но дождей не было уже давно, земля иссохла, и поэтому ничего разглядеть было нельзя.

Тогда он вернулся, и они продолжили путь.

– Тут до деревни не так уж и далеко. Если что-то и существует, то оно могло бы добраться до посёлка уже этой ночью, – сказал Олег.

– Интересно, а можно ли подстрелить его ружьём?

– Почему бы и нет? Оно же не танк.

Олег на секунду задумался.

– Я бы хотел подстрелить. Получится отличный трофей – ни у одного охотника такого нет. Ну и ради науки, конечно, если это какой-то неизвестный и редкий вид животного.

– Оно совсем не было похоже на зверушку.

– А кто его знает? Эти горы глухие, а если прислушаться к местному фольклору, то я уверен – можно будет найти какую-нибудь сказку про эту тварь.

Скоро вдалеке показался компактный домик из красного кирпича, ветхие хозяйственные пристройки рядом, одинокий амбар в поле, похожий на ржавую бочку, наполовину вкопанную в землю. Олег свернул на подъездную дорожку, остановился перед самыми воротами и несколько раз посигналил. Залаял пёс. Олег вышел из машины, оставив двигатель включённым – на случай, если вдруг понадобится уносить ноги. Следом вышла и Светлана.

За воротами хлопнула входная дверь дома. Послышались приближающиеся шаги.

– Заткнись, псина! – прикрикнул на заливающуюся лаем собаку мужик. Значит он живой, подумал Олег с неким облегчением. Дверь ворот щёлкнула и открылась. В проёме появилось заспанное лицо толстого мужчины под сорок, осунувшееся, нахмуренное.

– Чем могу помочь? – спросил Виктор, а увидев свою сестру, добавил. – Что-то случилось?

Гости всё ему рассказали: от Леоновых, до некоего существа на дороге. Фермер, что показалось удивительным, даже не упрекнул их в шутничестве. Может, он не отличается особым скептицизмом и относится к тому сорту людей, что верят в телевизионные истории про чупакабр?

– Ты замечал что-нибудь такое в окрестностях? – спросила Светлана. Виктор нахмурился.

– Ну, что-то подобное… У меня пол месяца назад – в мае ещё – четыре свиньи кто-то разодрал.

– Кто-то?

– В амбаре кто-то шарился, окно разбил. Вряд ли воры, – сказал Виктор. – Свиньи были загрызены. Причем, я даже не врубаюсь, как можно было сожрать так много мяса. Только если стаей…

-- Стая… -- присвистнул Олег.

-- Я ещё задумался, какие это животные допёрли бы разбить окно?

– Медведь, – ответил Олег.

– В самом деле? – переспросил Виктор.

– Ну да, слышал, что медведи часто в зимники промысловиков пробираются. Промысловики, кстати, именно поэтому стекло и не ставят на окна – плёнкой затягивают, чтоб не разориться.

– Может и медведь, – сказал Виктор, почесав затылок. – Но следы там были странные, под окном. Несколько ног будто. И все разные. То ли человек, то ли птица, то ли это был костыль – потому что пары не было… В следах не разбираюсь, говорю, что видел.

– Четыре свиньи было съедено? Это сколько килограмм?

– Это где-то… Полтонны.

– Полтонны? Сожрать полтонны? Это какой желудок нужен… – сказала Светлана.

– Стая медведей? – усмехнулся Виктор.

– Медведи стаями не ходят.

– Мне проще поверить в стаю медведей, чем в чудовище… – сказал Олег.– Вы говорите, что несколько ног у существа? Света, а сколько ног было у того, что ты увидела вчера?

– Я толком и не успела разглядеть, только в общих чертах помню… Бежало оно неуклюже, не на двух…

– Ладно, но думаю, что можно связать эти события… – сказал Олег. – Полмесяца? Эта тварь бродит здесь так долго?

– Наверное, – Виктор пожал плечами. – Я капканы расставил на случай, если вернётся. И погремушку, чтоб я сразу проснулся, если что. На телефон сигнал придёт.

– А у вас есть ружьё? – поинтересовался Олег. Виктор помотал головой.

– Тогда вам может быть опасно здесь находиться.

– А что ещё поделать? – спросил фермер.

– Можешь пожить у меня дома, – предложила Светлана.

– А свиней я куда дену? Помрут с голодухи. Да и не лезет эта тварь сюда уже давно. А если залезет – я её топором!

– Вы на всякий случай машину подготовьте, выведите её из гаража, чтобы быстро умчать. Эта тварь без особых проблем повалила мою жену, хоть у той и не было топора. А теперь моя жена заражена какой-то болезнью и неизвестно, чем всё это кончится. Не рискуйте.

– Посмотрим, – махнул рукой Виктор. – Но если эта сволочь положит ещё несколько моих свиней… Я её точно прикончу!

***

На обратном пути никто Олегу и Светлане не встретился.

До самого заката, пока солнце ещё освещало окрестности, они ездили по просёлочным дорогам и тропам вокруг села – куда только можно было проехать. Часто приходилось поворачивать назад лишь потому, что дорогу преграждали такие глубокие ухабы, что проехать их на машине было нельзя. Существо не могло уйти за один день слишком далеко, оно наверняка где-то рядом. И это тревожило. Поиски не увенчались успехом.

– Может, сообщить в полицию? – предложила Светлана.

– Ага, смешно. Они выезжают только, когда уже случается убийство. А тут какое-то мифическое существо, которого никто не видел и даже не заснял на камеру.

– А как же несколько свидетелей?

– Свидетелей чего? Никто из нас не сталкивался с тварью напрямую, кроме тебя. Вообще может оказаться так, что всё это только удачное стечение не связанных обстоятельств. Тварь ведь даже и не убила никого… кроме свиней. Но свиней и в самом деле мог задрать медведь.

– Но я правда видела его!

– Я тебе верю. А это уже кое-что, да значит, ведь я не склонен верить в подобное. Но полиция – вообще не вариант. Они ничего не поделают – это во-первых. А во-вторых, они отправят нас лечиться.

– Но что-то же надо предпринять! Ведь всю деревню могут заразить. Или убить кого-нибудь…

– Я завтра начну поиски. Сегодня уже темнеет – опасно. Надо прочесать лес.

– Тогда я с тобой, – неуверенно проговорила Светлана. – Хоть мне и страшновато…

– Тогда на тебе съёмка. Я в руках не удержу и ружье, и камеру одновременно. Жалко, что нет го-про.

– Хорошо… Надо подзарядить телефон…

– На машине не везде проедешь, а пешком долго… На велосипедах поедем. У тебя есть велосипед?

– У моего сына есть.

– Отлично, тогда договорились. И возьми с собой какую-нибудь палку или нож… Всяко лучше, чем просто с голыми руками.

– У меня есть бита!

– Вот и хорошо, – сказал Олег и задумался. – Не нашли сегодня…Эта тварь прямо-таки как паук, которого ты увидел, на секунду отвернулся, а он куда-то исчез.

***

Долину окутала непроглядная ночная темнота, какая бывает только в горах. С окрестных возвышенностей сюда, к деревне Тихой, стекался весь холод, температура обычно опускалась до десяти градусов, а иногда и ниже. Темнота и холод. И тишина. Совсем редко эту тишину нарушал лай собак, а ещё реже – далёкий шум двигателя проезжающего по трассе автомобиля.

Олегу приснился странный сон, будто его велосипед рассыпался на части, и пришлось собирать гайки и болтики в каких-то оранжевых лужах, заполнивших всё вокруг. Проснулся он посреди ночи в тёмной комнате, поначалу показавшейся ему незнакомой. Такая тёмная комната… В городе светлее, в окно бьют огни, гудят машины – своеобразный намёк на то, что ты здесь не один, что в городе есть люди. В деревне же – темно и тихо. Кажется, будто ты один посреди этой ночной темени и от этого становится не по себе.

Спал Олег в гостиной на диване – в спальне всё ещё витал чужеродный запах. Вдруг подумалось, что этот самый запах мог привлечь сюда существо, ведь форточка в спальне открыта. И матрас оставлен на улице – прикасаться к нему было противно, следовало бы и его выкинуть. Тревожно. Уснуть не получалось. Олег включил по всему дому свет, осторожно заглянул в спальню. Пусто.

Ружьё теперь он держал рядом. Дом ведь с краю деревни – потенциально опасное место.

А что он поделает, если существо придёт в гости? Стрелять. Однако каким может быть существо по размерам, если оно сумело сожрать полтонны мяса? Нечто большее, чем сам медведь. Такое ружьём не свалишь. Как такое вообще может оставаться незаметным в лесах сравнительно тесной долины? Хоть здесь места и глухие, но всё же гиганта, умещающего в желудке сразу четырёх свиней, кто-нибудь и заметил бы. Фантазия рисовала пятиметрового монстра, валящего кедры одним лишь взмахом своей безобразной руки. Или что там у него вместо руки? Но в таком случае Светлана непременно упомянула бы гигантский рост существа, в то время как из её рассказа следовало, что существо имеет рост приближенный к человеческому.

Каким образом тогда это существо умудрилось сожрать столько мяса? Либо тут обитает целая стая тварей поменьше, либо нападение на ферму вовсе никак не связано с тем, что увидела Светлана и объясняется как-то иначе.

Что же, если ружьём свалить тварь не выйдет, то придётся бежать к машине. Олег вдруг пожалел, что загнал автомобиль в гараж – как-то не подумал, что нужно будет убегать. Конечно, ружьё должно было прикончить эту тварь, но в темное время суток активировались древние области мозга, отвечающие за страх, поэтому в голову невольно закрадывались сомнения и

то, что не было страшно днём – становилось страшным сейчас. Ведь если существо такое уж фантастическое, то почему бы ему и не игнорировать пули? Как в фильмах.

Олег врубил свет на участке, вышел из дома, прислушался к холодной тишине. Тревожно. Выгнал машину из гаража, развернул её капотом к дороге – чтобы при бегстве не тратить времени на разворот. Его дом был единственным с включенным светом на участке – остальные люди спали, и в окнах соседних домов было пусто. Свет мог привлечь тварь, но Олег подумал, что из всех местных он, по крайней мере, осведомлён об опасности и поэтому лучше бы тварь пришла сюда, чем к кому-то беззащитному. Тогда Олег и подстрелит эту дрянь! Спасёт много жизней. Возможно, станет первооткрывателем неизвестного вида животных, попадёт на ТВ, обретёт знаменитость…

Эти мысли развеселили. Остаток ночи Олег просидел над проектом, распахнув форточки, чтобы слышать происходящее на улице. Много единичных звуков доносилось снаружи, однажды, кажется, что-то быстро пробежалось в саду. Но выглянув туда из окна, Олег ничего не увидел.

***

Виктор смотрел телевизор и пил пиво. На экране под музыку мелькали голые бабы, которые обливали себя водой, пеной и мыли подъезжающие к ним машины. Фермер представлял себя на месте водителей, от чего на душе становилось приятно. Пиво заканчивалось, хотелось добавки, а до ближайшего круглосуточного магазина далеко ехать. Когда была поглощена последняя капля, Виктор осознал, что недостаточно пьян. Нужно ещё хотя бы две бутылочки для углубления кондиции и ещё столько же для её поддержания. Но и от одной он бы не отказался… Тогда фермер пошёл на кухню и раскрыл холодильник, в надежде, что невнимательный глаз упустил непочатую баночку где-то в глубинах. Пусто и воняет гнилью. Следовало бы прибраться.

В эту секунду в зале разразилась жуткая трель. В сердце похолодело, а ладони мгновенно вспотели.

-- Мать твою… -- ругнулся фермер и вернулся в комнату. Телефон прыгал в конвульсиях по грязному, заляпанному пивом и чипсами столику. Сработала погремушка.

Виктор выключил телефон и замер посреди комнаты. Со двора никаких звуков не доносилось. Он взял пульт и убавил громкость. Всё равно тихо. Вот и вернулась тварь. Как внезапно и неожиданно. Он даже не успел разъярить себя, настроиться на боевой лад. Днём он был готов рвать и метать, а сейчас сделалось не по себе. Особенно после россказней сестры и её соседа.

К чертям! Стоять и ссать, когда твоих свиней, твои денежки, заработанные самым грязным и мерзким трудом пожирает какой-то ублюдок! Виктор надел штаны, накинул на плечи куртку, взял фонарь. У входной двери он для этого случая припас добротный колун. Если съездить таким по чьей-то башне – мало не покажется! Поначалу он надумывал взять топор, но рассудил, что махать им не так-то и просто. Ударишь – а топорище упадёт плашмя. А этой штукой можно махать, как дубиной!

Виктор схватил колун и вышел во двор. Фонариком осветил старые постройки. Никого. Только сейчас он уловил, как свиньи в ангаре гудели, чем-то встревоженные. Было стрёмно, однако алкоголь помогал быть смелее обычного.

-- Ты чего не гавкаешь? – фермер подошёл к собачьей будке. – Кусок дерьма!.. И за что я вообще тебя кормлю?!

Пёс проснулся и весело вилял хвостиком, звенел цепью, в предвкушении кормёжки или ласки. Но вместо этого фермер снял с него ошейник.

-- Хлеб нужно отрабатывать! Пшёл!

Пёсик обрадовался непривычной свободе, стал энергично носиться вокруг своего раздражённого хозяина, прыгать, обнюхивать углы.

-- За мной, дурень! Иди сюда…

Виктор открыл калитку и вышел в огород. Луч фонаря пробегался по грядкам, по зарослям малины, по полю, но никого не находил. С псом было не так страшно. Ощущалась поддержка. Собака облает дикого зверя, напугает. Будет кружиться вокруг, щёлкать челюстью, а Витя в это время будет работать колуном. Замахнулись раз. Замахнулись два… И накололи дрова! Отличный план. Гостю из ангара живым не выбраться!

Пёс носился вокруг фермера. А потом, когда они подошли ближе к ангару, вдруг зарычал, ощетинился и бросился к двери, стал облаивать разбитое окно. В ангаре точно кто-то был. Потому что доски, которыми Виктор заколотил окно, были выдраны.

Забилось сердце в предвкушении стычки, дышать стало тяжелее. Тварина должна была угодить в капкан, поэтому всё пройдёт легко…

Виктор подбежал к двери.

-- Мразь! – гаркнул он, что есть силы. – Тебе конец! Тебе конец, мразь!

Воинственный клич придал очень много смелости, фермер распахнул дверь и посветил фонариком в непроглядную тьму ангара. Свиньи лежали в соломе, без движения, а те, что стояли, в страхе носились по ангару. И как только дверь открылась -- они ринулись на выход. Виктор отпрыгнул в сторону, чтобы не быть сбитым с ног. А потом взгляд его обратился в темноту, вслед за бледным лучом фонарика, уловившим в глубине ангара некое движение... Пёс успел проскочить внутрь, но злобный рык быстро сменился на пронзительный скулёж. Нечто разрывало его своими острыми уродливыми конечностями на части. Фермер оказался способным только на пронзительный и полный ужаса крик.