Метаморфозы. Культ чуда

Глава 17. Старые друзья, новые друзья

Путешествие прошло благополучно. В Тамарии Хэледис с Рилой поселились в Иногасте, крупном торговом городе, от которого было несколько часов верхом до столицы и полчаса неспешным шагом — до побережья. Приезжие иностранцы здесь никого не удивляли. Родственники господина Рудена приняли их доброжелательно, рассказали, где покупать еду подешевле, какие места стоит посетить и как не заплутать в узких улочках города. Домик, предоставленный ими, был меньше даже скромного дома Хэледис и состоял из кухни, одной комнаты и уборной. Деньги с них взяли вперед за весь срок, после чего хозяева испарились. Хэледис вскоре поняла, что их надули: жилье в Иногасте сдавалось по цене в два раза меньшей, но говорить об этом Риле она не стала. Та просто светилась от счастья, а спать в одной комнате им было не привыкать: в Тенлоре они три года жили вместе, снимая жилье в доходном доме. Тогда и познакомились: Рила искала соседку, Хэледис — крышу над головой. Она до сих пор была благодарна подруге за поддержку: одной в чужом городе было страшновато, денег едва хватило на три месяца жизни, а первые подработки были нерегулярными. Рила ненавязчиво подкармливала ее, давала полезные житейские советы и вела себя как старшая сестра, даром, что они были ровесницами. Что ж, теперь пришла очередь Хэледис помогать ей. Она сделает все, чтобы Рила была счастлива и добилась успеха.

Приезд в Тамарию словно вернул Хэледис к началу взрослой жизни: она снова стояла на распутье, не имея работы и четких планов на будущее, но чувствовала себя при этом свободно и безмятежно. Тут ее никто не знал, не преследовал, злобного принца здесь тоже не было, и вряд ли он погонится за ней чтобы повесить. Можно было насладиться отдыхом и временно забыть обо всех неприятностях.

Дома в Тамарии были белоснежными, а крыши — цветными. Зеленые, голубые, розовые, желтые, Хэледис каждый день находила новый оттенок. В первый месяц она обошла храмы всех богов, исключительно затем, чтобы полюбоваться на их причудливую архитектуру. Каждый напоминал дворец с высокими потолками и колоннами, украшенный прекрасными статуями, барельефами и мозаиками. В Аринае храмы напоминали, к чему верующим нужно стремиться, чтобы привлечь божественное внимание. В Тамарии — о том, что ждет избранных счастливцев, когда они попадут в Чертоги. Из огромного храма богов-близнецов, Создателя Вещей и Создателя Идей, покровительствующих ремесленникам и творцам, Рилу едва удалось увести. Она была почти в экстазе:

— Потрясающе! Я должна к ним попасть, Хэл, слышишь, должна! Я хочу быть тут после смерти!

— Будешь, у тебя золотые руки, — подбадривала ее Хэледис, — пирожные ты печешь вкуснейшие. Боги оценят твой талант.

— Если бы! Они и вполовину не так хороши, как у мастера Годара!

Обучение Рилы протекало спокойно: тамарийский кондитер оказался честным человеком, хоть и запросил большие деньги за ученичество. Хэледис с удовольствием слушала рассказы о нем и пробовала результаты необычной готовки. Пирожные были потрясающими, но Рила часто разносила их в пух и прах:

— Они должны быть не только вкусными, но и красивыми, как местные храмы! Чтобы люди немели, теряли разум и платили раза в четыре больше, чем за булки. Пирожные должны быть праздником, а не обыденностью! Рубинами, а не галькой под ногами! Я безнадежна.

— Не переживай, однажды у тебя все получится. Нужно только закончить обучение, и твоя выпечка сведет аринайцев с ума, как твоя красота.

— Кто научил тебя так подлизываться к людям? — смеялась Рила, заключая ее в объятия.

— Это врожденный талант. Должны же и у меня они быть?

— По-моему, у тебя талант дружить, Хэл. И окружать себя хорошими людьми.

— Это ты сейчас меня похвалила или себя?

— Нас обеих. Пойдем купаться?

— Пойдем.

Тамарийское море было самым прекрасным из всего, что Хэледис когда-либо видела. Они с Рилой ходили купаться по вечерам и выходным, которые мастер Годар устраивал для «освежения вкусовых ощущений» своих учеников. Рила пользовалась ими, чтобы увидеть Тамарию и как следует поразвлечься.

Хэледис приходила к морю каждый день и подолгу сидела на берегу, вслушиваясь в шум волн. Разве то, что она видела, не было чудом? Разве тамарийские храмы, созданные руками людей, не вызывали божественный экстаз, безо всякого Талисмана Матери? Зачем было искать чудо в иных мирах? Всего-то нужно покинуть пределы страны.

Ровная линия между небом и водой завораживала не хуже Глаза Матери.

Интересно, видела ли Ярша море? А сарнийские стоянки, о которых они грезили?

Воспоминания о ней больше не ранили, а вызывали тихую грусть. Хэледис жалела, что не сможет показать Ярше Тамарию с ее морем и храмами, что та никогда не попробует пирожных Рилы. Смерть все-таки была ужасно несправедливой, забирая лучших и оставляя обыкновенных людей, вроде нее самой.

Предаваться печали у нее выходило нечасто: Рила вытесняла ее, заполняя каждый день событиями. Пусть большую часть времени она проводила на обучении, даже меньшей хватало, чтобы Хэледис не скучала.

Куда бы они ни выбирались вместе, Рила привлекала окружающих мужчин, как яркий, ароматный цветок. Хэледис, привычно находившаяся в тени, забавлялась, наблюдая за этим. Смуглые и курчавые тамарийцы наперебой звали белокожую Рилу замуж, клялись в любви, приносили ей подарки и даже пели серенады под окнами их домика. В сторону Хэледис не глядел ни один.

— Ты слишком сильно исхудала, — сетовала Рила, — выглядишь, как девочка-подросток. Почему все мои сладости ничего не меняют в твоей фигуре?

— Меняют. Смотри, у меня уже ребра не торчат.

— Тебе так только кажется.

— А что скажет Гайер, когда ты вернешься? Он, конечно, не узнает, что с некоторыми пылкими кавалерами ты проводила ночи, но наверняка будет подозревать это.

Рила махнула рукой.

— Гайера я бросила перед отъездом. Он взбесился, когда я сообщила, что поеду, несмотря на его увещевания. Предложила поехать со мной, но нет, он хотел сидеть на одном месте, и чтобы я сидела под боком. Ну его. Хочешь, найдем тебе кавалера для короткого романа? Немного макияжа, платье покороче — и проблем не будет.

Хэледис хмыкнула и покачала головой.

— Сколько бы сладостей я ни съела, мне никогда не обрести такую же выдающуюся грудь, как у тебя.

— Разве дело в одной груди?

— Они все смотрят в основном туда.

Рила рассмеялась. Затем осеклась.

— Хэл, а ничего, что я болтаю о мужчинах? Ты скажи прямо, если неприятно, я прекращу.

— Ничего. Мне уже не больно. Второго Джелона я не встречу и не хочу этого. Я счастлива, что любила его, а он меня. Привлекать мужчин мне больше незачем.

Письма родителям Хэледис отправляла каждую неделю. Расписывала красоты Тамарии, заверяла, что у нее все замечательно. Так и было, но иногда она все-таки вспоминала Джелона. Тепло его рук, нежность поцелуев, сплетение тел и их обоюдную страсть. Джелон считал ее красивой, и она чувствовала себя такой под его восхищенными взглядами. Нет, от кого-то другого ей все это было не нужно. Выглядеть тощим подростком Хэледис полностью устраивало.

К августу ее кожа покрылась ровным загаром от частых прогулок под знойным тамарийским солнцем. Волосы выгорели и отросли до лопаток. Интересно, что скажут мама с папой, увидев ее такой?

Однажды ее безмятежный отдых едва не оборвался вместе с жизнью. В одну из прогулок по Иногасту Хэледис затащили в переулок и, поливая отборной бранью, принялись грабить. Денег у нее с собой не было, ценных вещей тоже. Когда грязная лапа грабителя потянулась к ней, чтобы обыскать, она ударила по ней и попыталась сбежать.

От ответного удара у нее зазвенело в ушах. Когда Хэледис очнулась, то с удивлением обнаружила, что в переулке идет драка: на бандита набросился невесть откуда взявшийся паренек. Телосложением он сильно уступал кряжистому противнику, зато ярости его хватило бы на десятерых. Увы, силу она не заменяла: парень проигрывал. Удары сыпались на него градом, а после очередного, он упал.

Хэледис судорожно оглянулась, соображая, как помочь, и бросилась к углу переулка.

— Стража! Сюда, скорее, здесь человека убивают!

Она призывно замахала руками, и бандит, выругавшись и треснув парня напоследок, удрал в противоположную сторону.

Тот сплюнул кровь и потряс головой. Хэледис подошла к нему и присела рядом.

— Ты в порядке? Встать сможешь?

— Смогу, если немного посижу. А вы как?

— Нормально. Спасибо большое. Без тебя я бы пропала.

Паренек поднял голову, и Хэледис увидела, что он совсем юный. На его лице отражалась досада, а из рассеченной на лбу кожи текла кровь, которую он постоянно стирал тыльной стороной ладони.

— Мне надо больше тренироваться, — вздохнул он, — я слишком слабый. Хотя, был бы у меня меч, этот негодяй распрощался бы с жизнью! А где стража?

— Ее там не было. Держи, прижми платок к ране. Пойдем со мной, я обработаю.

Их с Рилой жилье, к счастью, располагалось неподалеку. Парень прихрамывал и морщился, но шел сам.

В драке он пострадал несильно, отделавшись синяками и ссадинами, и категорически отказываясь показываться лекарю.

— Ерунда, даже зуб не выбил! Шатается чуток, но потом перестанет, — бравировал он, — мне и крепче доставалось. И ничего, живой. Госпожа, вам точно не надо поплакать на моем плече от пережитого ужаса?

— Нет, — Хэледис невольно улыбнулась, — об этом «ужасе» я забуду через пару дней.

— Жаль.

— А зачем тебе нужно чтобы я плакала?

— Это позволило бы мне чувствовать себя более героически.

Хэледис рассмеялась. Паренек был безумно милым. Хорошенький, изящный, с пышной шапкой каштановых волос и большими карими глазами, он напоминал ей драчливого безрогого олененка по весне. Разлет бровей был выведен четко, словно кистью художника, а таких угольно-черных, длинных ресниц Хэледис не смогла бы добиться даже с помощью макияжа.

Интересно, сколько ему лет? Семнадцать? Девятнадцать? Вряд ли больше.

— Ты и так настоящий герой. Спас меня, и я очень тебе благодарна. Хочешь поцелую, чтобы было о чем рассказать друзьям?

— Не надо, — живо отреагировал он, — то есть, не надо такой награды, любой порядочный мужчина поступил бы на моем месте так же.

Хэледис приподняла брови.

Похоже, с привлекательностью у нее и в самом деле были проблемы.

— А как насчет серебряной монеты? Пригодится, я думаю. У кого ты в подмастерьях?

— Я уже закончил обучение, — фыркнул паренек, — денег я от вас не возьму. Это ж каким надо быть жадным, чтобы от спасенной женщины деньги брать? Ни один аринаец так не поступит.

— Ты тоже из Ариная? Мы с тобой земляки. Каким ветром тебя занесло в Тамарию?

Парень замялся.

— Служба. Я — охранник.

— Кому ты служишь?

— Можно мне водички? — неожиданно попросил он, облизывая губы.

— Конечно. А хочешь чаю? Со льдом.

— Да! Буду премного благодарен!

Пока Хэледис делала чай, парень молчал, заметно нервничая. Но когда она подала его, заговорил, стараясь делать это солидно и внушительно:

— Простите, госпожа, но я не могу посвятить вас в подробности моей работы. Тот, кого я охраняю — важный человек, как и тот, кому я служу. У меня секретное задание, о котором никто не должен знать. Я не имел права сообщать вам, что я — аринаец. Вы сумеете сохранить это в тайне?

Хэледис укусила себя за щеку, чтобы снова не засмеяться. Каков герой! С опасной, тайной службой. Смешной. С девушками общаться еще не умеет, а мозги им уже пытается пудрить.

— Я никому не скажу, — серьезно ответила она, — можешь быть спокоен. Так что же, я ничем не смогу тебя отблагодарить?

Паренек задумался, затем оживился.

— Я могу иногда приходить к вам в гости?

— Зачем? Тебе одиноко на чужбине?

— Вовсе нет! Вы мне понравились!

Хэледис сощурилась.

— Чем это?

— Вы очень красивая.

— Врешь и не краснеешь. Ого! Покраснел.

Паренек действительно залился краской. Кожа у него была светлой, так что с тоской по дому Хэледис явно промахнулась: парень приехал в Тамарию совсем недавно.

— Я бы хотел узнать вас получше, — настойчиво сказал он, — вы мне правда нравитесь. Не за внешность, но вы решительная и смелая. Я восхищаюсь смелыми людьми. Мы можем попробовать стать друзьями?

— Можем, — согласилась Хэледис, — для начала неплохо бы познакомиться. Меня зовут Хэл. А тебя?

— Диллин, — он улыбнулся, застенчиво, но обаятельно. — Я рад нашему знакомству, госпожа Хэл.

***

— Я принес арбуз, — гордо провозгласил Диллин, — подумал, что двум хрупким девушкам его будет не дотащить, а принести, кроме меня, больше некому.

— Рилин гарем мог бы подсобить, — зевнула Хэледис, — но ты все равно молодец. Заноси. И чего тебе не спится по утрам?

— Так ведь уже одиннадцать часов, госпожа Хэл! Какое же это утро? Ой!

— Не смей ронять арбуз, — сурово сказала Рила, выплывая из комнаты в одной коротенькой рубашке, прилипшей к телу от жары, — вымой и порежь на тонкие ломтики. Хэл, сделаешь яичницу?

— Сделаю. Диллин, будешь?

— Я завтракал, спасибо, — бедняга едва не дымился.

Но жадного взгляда от ног Рилы не отводил.

Хэледис, тихо посмеиваясь, принялась готовить завтрак.

К частым визитам Диллина они быстро привыкли, он появлялся не с пустыми руками и неизменно поднимал им настроение своим присутствием. Охотно сопровождал в городе, постоянно вызывался помочь, так что Хэледис стала брать его с собой целенаправленно. На рынке грузила фруктами и овощами, на пляже оставляла караулить вещи во время купания. Диллин был услужливым и бойким, с интересом слушал ее рассказы на любые темы, взамен, развлекая историями из собственного детства, бурного на приключения. Хэледис не хотела, чтобы он узнал ее и начал задавать глупые вопросы про свадьбу с принцем, так что из своей биографии рассказывала только выборочные отрывки, а Крепость Врат и вовсе не упоминала. Она все еще понятия не имела, что Диллин на самом деле забыл в Тамарии, но судя по куче свободного времени, посвящаемого ей, просто приехал к родным и нигде не служил. Она не хотела ловить его на лжи, ведь кроме обычной для его возраста склонности к позерству, в остальном Диллин был очень славным парнем. С ним было легко и весело. Дружба у них получалась немного странная, со всеми этими недомолвками, но искренняя и душевная.

Как женщина, Хэледис его не интересовала. Впрочем, романтика Диллина не волновала в принципе: даже впадая в кратковременный ступор при виде прелестей Рилы, он не распускал перед ней хвост, как все остальные мужчины.

Девушки у него тоже не было.

— Не переживай, ты все равно самый красивый парень из всех, что я встречала, — подбадривала его Хэледис.

— Да толку-то с того? — отмахивался Диллин, нарезая арбуз. — Я хочу прославиться, а не быть красивым.

— И самый смелый.

— Это вряд ли. Но мне приятно. Вы очень хорошая, госпожа Хэл. Куда мы сегодня пойдем?

— А куда ты хочешь?

— Раз уж мы в Тамарии, то надо посетить ипподром. Я слышал, там творится нечто невероятное! Вы любите лошадей?

Хэледис покачала головой.

— Я — горожанка до кончиков волос. Даже ездить верхом не умею. Но если тебе интересно, то давай сходим. Мы вечно делаем только то, что хочу я. У меня от этого ощущение, что я тебя просто использую.

Диллин заулыбался.

— Я же не против. Но мне правда хотелось бы посмотреть на скачки.

— Тогда пошли, как поедим.

— Проследи, чтобы ее там лошадь не затоптала, — велела Рила, появляясь на кухне уже в нормальной одежде, — Хэл просто притягивает неприятности. А я не всегда могу быть рядом с ней.

— Вот уж неправда, со мной давно ничего не случалось.

— Я не отойду от госпожи ни на шаг, — пообещал Диллин, лучезарно улыбаясь и расправляя плечи, — можете на меня положиться!

— Молодец, — Рила легонько чмокнула его в щеку и принялась за яичницу.

Диллин потряс головой и принялся воодушевленно рассказывать все, что знал о лошадях и уходе за ними. И хвастаться, как замечательно он умеет держаться в седле.

***

Август закончился и наступил сентябрь. Хэледис загрустила, затем впала в меланхолично-тоскливое настроение. Она пыталась не думать о том, что случилось год назад, но не могла. В Тамарии в сентябре частенько играли свадьбы, и она постоянно натыкалась на супружеские пары.

Ее собственная свадьба тоже должна была состояться в сентябре. Если бы все сложилось иначе, она бы сейчас жила в Аринае вместе с любимым мужем, служила бы, как прежде, в Крепости Врат, и была бы счастлива.

Седьмого числа Хэледис сбежала из домика и провела весь день на холме за городом. Просто лежала в тени раскидистого дерева, смотрела в голубое небо и вспоминала Джелона с Яршей. Как бы ей хотелось, чтобы все было, как раньше! Она заплатила бы любую цену за это. Но ничего уже было не вернуть. Нужно было жить дальше и больше не вспоминать то безмятежное время.

Хэледис немного поплакала и почувствовала себя лучше.

Потом она подремала, почитала прихваченную из дома книгу, а к вечеру проголодалась и спустилась вниз. К удивлению Хэледис, обычно безлюдное место, обнаруженное ею во время прогулок, сегодня было довольно оживленным: неподалеку от тропинки, ведущей на холм, целовалась пара, еще одна устроила пикник в ста метрах от первой. Двое парней развлекались, кидая нож в землю, а у самого низа наставник двух воинов заставлял их отжиматься, внимательно наблюдая за выполнением задания. Хэледис порадовалась, что никто из них не поднялся на холм, и неторопливо пошла к Иногасту.

— Госпожа Хэл, добрый вечер! Вот так встреча! Хотите вместе поужинаем?

Диллин сиял, как тамарийское солнце в зените. Хэледис нахмурилась.

— Ты что здесь делаешь?

— Гулял неподалеку. Пойдемте в трактир? Сегодня я угощаю. Ужасно хочется есть!

Она оглядела его и замерла. Затем разозлилась.

— Ты что следил за мной? Тебя Рила послала?

— С чего вы взяли? — изумление в его голосе было насквозь фальшивым.

— С того, что у тебя на штанах земля с холма и одежда помята, — сердито ответила она, — ты лежал где-то неподалеку, пока я была наверху. Караулил весь день, поэтому сильно проголодался. И ты знаешь, что я тоже ничего не ела. Признавайся, давай!

Диллин покраснел и опустил ресницы. Поковырял землю носком сандалии.

— Я понимаю, вам сегодня нужно было остаться одной, но вдруг бы на вас снова кто-нибудь напал? Я бы себе этого не простил. Решил, что побуду рядом, но не помешаю.

Хэледис глубоко вздохнула.

— Ты все-таки знаешь кто я такая. Зачем врал все это время?

— Я не врал! Я называл вас так, как вы представились и не спрашивал о том, о чем вы умолчали. Ведь вы тоже ничего мне не рассказывали, госпожа Хэл. Но это нормально. У каждого из нас есть право на свои секреты. Разве нет?

Гнев Хэледис остыл. Диллин был прав. И он так и не задал ни одного глупого или неприятного вопроса, проявляя чудеса заботы и тактичности, удивительной для его возраста.

Какой из него вырастет мужчина лет через пять! Вереница разбитых женских сердец обеспечена. Вот только нынешняя его привязанность к Хэледис смотрелась странноватой.

— Чего ты от меня хочешь?

— Дружбы. Я вами восхищаюсь. В одиночку броситься в фиолетовый мир — это храбрость, до которой мне далеко. Я бы не решился на такое. Вы — настоящая героиня.

— Это было безумием, — хмыкнула Хэледис, — весь Аринай считает меня сумасшедшей и правильно делает. Поищи себе более подходящих кумиров.

Диллин помотал головой.

— Я не слушаю сплетников. Судя по тому, что я вижу, вы просто отчаянно смелая и это здорово. Я хочу таким стать и совершить что-то выдающееся, за что меня тоже знала бы вся страна. Так мы пойдем есть? Я сейчас умру от голода.

Хэледис с минуту разглядывала его виноватое красивое лицо, затем взяла под локоть.

— Что с тобой делать? Пошли. Но чтобы больше не смел за мной тайком шпионить.

— Ладно, буду всегда у вас на виду, — бодро отозвался Диллин, глядя куда-то в сторону.

Что-то в его ответе не понравилось Хэледис, но она была слишком голодна, чтобы разбираться с этим.