Мгновения вечности

Заговор, который привел к уничтожению Раджнишпурама

В июне тысяча девятьсот восемьдесят пятого года международная организация Раджниш Интернешнл Фаундейшн судилась с правительством США. Против Раджниш Интернешнл Фаундейшн дело вел прокурор Эдвин Мис, Госсекретарь США Джордж Шульц, они обвинили организацию Раджниш Интернешнл Фаундейшн в нарушении федеральных законов, и большое жюри вынесло решение об аресте Раджниша и Шилы во время праздника. Другое дело возбудило правительство Штата Орегона, и местная власть приняла решение разрушить общину.

Заговор против нашей общины, которая просуществовала на территории США пять лет, объединил Иммиграционные службы, Правительство Рональда Рейгана и христианских ортодоксов, они начали проводить антикультовую политику. В Штате Орегона на уровне государства губернатор Вик Атье и генеральный прокурор Дейв Фронмауэр, при поддержке земельного комитета, шерифа и компания, начавшейся против Раджнишпурама, выиграли судебный процесс, под предлогом запрета на строительство, которое было нарушено, они начали вымогать непомерные штрафы. Жители близлежащих городов вместе с местными жителями начали преследовать саньясинов.

Раджниш не был напрямую вовлечен во все это, но его попросили прокомментировать эти события. Он посоветовал вести судебные разбирательства. Большую часть судебных процессов община выиграла, но на это было потрачено несколько лет.

— Я был в Америке пять лет, и сражался во всех судах. В конце концов, моя виза давно закончилась, у меня больше не было визы, не было разрешения жить официально в этой стране, но им не хватало мужества приехать забрать меня из общины, чтобы вывезти из страны. Они окружили всю общину, а община занимала площадь в сто двадцать шесть квадратных миль, они окружили всю общину национальной Гвардией с пулеметами, но им не хватало мужество проникнуть на территорию общины.

У нас не было ничего, всего лишь тридцать полуавтоматических винтовок, которые может в Америке купить каждый житель Америки. Они принадлежали полицейским общины, им даже платило Американское правительство, потому что эта полицейская часть — была частью американских полицейских сил, и хотя все они были саньясинами, которые получили полицейскую подготовку. Они боялись: «Несмотря на то, что это наши полицейские, они будут биться за общину, а не за нас!»

Самая большая мощь в мире боялась тридцати полицейских с полуавтоматическими винтовками. Они планировали несколько лет арестовать меня, а у меня не было даже перочинного ножика.

Арестовать меня было так легко. Не нужно было одевать на меня даже наручники, не нужно было надевать цепи на меня. Вы могли мне просто сказать: «Вас пригласили к президенту в гости — в тюрьму!» И я бы пошел с ними. Я не стал бы препятствовать закону.

Но вы удивитесь, когда узнаете. Они поручили ФБР арестовать меня, а их директор смеялся. Он говорил: «Одного человека, который не совершил ни одного преступления, и вы просите, чтобы мое ведомство занялось его арестом? Мы не будем этим заниматься!» Они попросили командующего армией сделать это. Он тоже смеялся: «Вы что, сошли с ума, если армия будет заниматься арестом одного человека, который не совершил ни одного преступления, у которого нет никакого оружия в руках, вы сделаете нас посмешищем во всем мире!» И он тоже отказался.

Все правительственные агентства отказывались арестовывать меня по той простой причине, что они не видели причины, по которой следовало бы меня арестовывать. Они не могли сказать, что у меня нет визы, несмотря на то, что срок моей визы давно истек. Они не могли этого сказать, потому что я подал прошение о продлении визы, и они мне не ответили отказом. Они боялись, что если они ответят отказом, я вызову их в суд, в Верховный Суд, и на разбирательства уйдет примерно двадцать лет. И поэтому они не хотели говорить мне открыто: нет. И они также не говорили мне: да.

Они не говорили армии правительства: «Единственная причина, по которой мы хотим арестовать его, заключается в том, что он живет без визы в Америке». Это было неправдой, не полной правдой, потому что я просил их снова и снова: «Скажите либо да, либо нет». Но они не хотели этого говорить по вышеупомянутой причине.

Они не могли мне сказать да, потому что христианская церковь давила на них, они хотели, чтобы меня выбросили из страны, а после того, как меня бы выбросили из страны, общины бы не стало, она бы рассеялась. Община в Америке существовала из-за любви ко мне, из-за той благодарности, которую они чувствовали ко мне, иначе не было другой причины, по которой они стали бы жить в такой пустыне.

Мы преобразили пустыню в сад. Эта земля продавалась сорок лет, и никто не хотел ее покупать, ни за какие деньги. Что было делать с такой пустыней? Но наши саньясины чувствовали порыв творчества, и они построили на территории общины дома, построили дамбу, маленькие реки. У нас было достаточно воды в резервуарах, даже если бы не было дождя пять лет, у нас запасов воды было достаточно. Мы посадили такое количество деревьев, они должны были скоро вырасти, и собирать дождевые тучи.

Мы культивировали растения в пустыне, и они давали достаточно пищи всей общине. Еще пять лет, и община стала бы полностью независимой. У нас были свои коровы, которые давали нам свое молоко, были свои курицы, которые клали яйца, мы любили завтракать яичницей. У нас были свои поля, были свои теплицы, в пустыне Солнце настолько горячее, и если не сделать теплицу, парник, оно выжжет весь урожай. У нас были теплицы для растений, для фруктов. Все это мы делали в то время, пока сражались в судах против правительства. Они фабриковали дела против нас, а нам приходилось судиться с ними.

У нас были самые известные адвокаты во всем мире. Двое из них присутствуют сейчас здесь, это Анандо и Сангит, и мне кажется, здесь был еще Нирен всего несколько дней назад. У нас было четыреста человек в адвокатской конторе, которую мы создали, они постоянно работали над тем, чтобы не нарушать Американской конституции и Американских законов.

Если бы дело было только в законах, общину никогда никто не смог бы разрушить. Но правительство отбросило закон, отбросило Конституцию, они просто сошли с ума! И это сумасшествие привело к тому, что они перестали быть религиозными, они нарушили все нормы человеческой цивилизованности.

Мой адвокат, Свами Прем Нирен сидит здесь. Он теперь проводит глубокие исследования того, что происходило тогда, когда я был в Америке, и такие потрясающие факты открываются сейчас! Невозможно даже понять после этого, это мир здравомыслящих людей или большой сумасшедший дом!

Политики и церковные лидеры пытаются вынудить Верховный Суд Штата Орегона арестовать меня и посадить меня в тюрьму, или, по крайней мере, депортировать меня. Им было трудно найти законное основание, найти факт нарушения конституции с моей стороны. Они прекрасно понимают, что это не мелкое дело. Во-первых, для этого нужна определенная подготовка. Вы не поверите, просто для того, чтобы арестовать меня, они потратили пять с половиной миллионов долларов на то, чтобы найти хоть какие-то улики, чтобы обосновать мой арест. Они были в полной растерянности, потому что я был таким ленивым, что практически никуда не выходил, а совершить преступление в таком состоянии крайне сложно. Я даже не готовил чай для себя, ни разу в жизни. Большую часть времени я просто спал, несколько часов в сутки я бодрствовал, и в эти часы я говорил с вами.

После пяти лет поисков, они потратили пят с половиной миллионов долларов на это, а давление со стороны священников все усиливалось. Но это так странно. Человека нельзя просто так депортировать, потому что существует опасность того, что он будет судиться с вами в Верховном Суде. На каком основании вы экспортируете человека? Это основание должно существовать. Вы не можете позволить этому человеку жить в вашей стране, несмотря на то, что он не принес никому никакого вреда, но вы не можете позволить ему жить в ней из-за того, что он лишает вас ваших корней.

Мне не нужно для этого ехать куда-то, чтобы лишить вас ваших корней. Я могу делать это прямо сидя здесь.

Христианские ортодоксы были рассержены, потому что я сказал, что с моей точки зрения Иисус Христос не был просветленным. Он не мог даже насмешить людей. Распять такого человека, который высказал несколько глупых идей, как, например: «Я — единственный рожденный Сын Божий!»

Представьте себе, что вы встречаете на улице первого попавшегося человека, и он говорит вам: «Послушай, я — единственный рожденный Сын Божий!» Неужели из-за этого вы должны распять его? Самое большее, вы можете сказать: «Прекрасно». Разве он преступник? Если бы он говорил: «Я — тот, кто может спасти весь мир...» Ну и пусть спасает, кто ему мешает? Спасай! Мне не кажется, что он стоил того, чтобы его распять на кресте. Когда я сказал это, чем больше я обращал внимание на Иисуса и на его психологию, тем больше я видел только надувательство и ничего больше.

Если Бога нет, а Иисус Христос просто мошенник, к чему Папа? Он просто один из мошенников.

Америка меня манила, я был в иллюзии, я думал, что это новая страна, ей всего триста лет, она хорошо образована, экономически развита, это одна из самых могущественных наций в мире, которая когда-либо существовала. Я надеялся, что в ней может существовать демократия. И эта возможность была причиной моей иллюзии, но демократии там совсем нет, это та же самая лодка, в которой плывут все другие страны, демократия — только маска. Но внутри присутствовало то же самое фашистское отношение.

Правительство пыталось нас просто уничтожить. Христианство пыталось уничтожить нас, они объединил свои усилия.

Президент Рональд Рейган — правоверный христианин ортодокс. Христианство — это одна из самых худших религий в мире, а ортодоксальное христианство — самое худшее христианство среди всех христианских сект. Это секта самых худших фанатиков.

Христиане боялись, потому что все люди, которые собрались вокруг меня, были бывшими христианами, иудеями. Я никогда никому не говори бросать свою религию. В этом не было никакой необходимости. Я просто объяснял всем, как они могут сделать свой ум молчаливее, чище, при этом автоматически прошлая обусловленность улетучивалась. Вместе с этой обусловленностью исчезла также ваша старая религиозность, вы переставали быть сектантами, забывали о рае и аде.

Христиане испугались, я бросил вызов христианству. Они обратились в правительство и начали давить на него, а правительство тоже боялось, что я пложу коммунизм.

Наша община была расположена в Штате Орегона. И правительство Штата, Магистрат решал, дать нам статус города или нет. Одним из правительственных чиновников был последователь Мормона, и он был самым могущественным среди них. Он был категорически против этого, а другой сомневался. Но из-за него он проголосовал за то, чтобы нам дали статус города.

Последователь Мормона часто приходил в нашу общину, ему нравилось это место. Он сам сказал моему секретарю: «Ты должна быть бдительной и понимать, что тут происходит. Мы никому не делали никакого вреда, но нашего лидера пристрелили. Человек, за которым вы идете, говорит такие необычные вещи, над ним всегда висит опасность».

И что случилось потом. Из-за этого правительственного чиновника мормониста нам дали статус города. Два года наш город был на карте Америки, в географических атласах. Федеральное правительство нам выделяло деньги, как и любому городу, правительство Штата Орегона выделяло нам деньги. И они придумали ловушку. Они уговорили президента организации мормонистов послать этому правительственному чиновнику записку: «Господь избрал вас отправиться в Нигерию миссионером!»

Я написал ему письмо со словами: «Это так странно, что во всем мире Бог выбрал именно вас отправиться в Нигерию. Я подозреваю, что за этим стоит политика. Рональд Рейган хочет убрать вас из этого места. И единственный способ, при помощи которого можно сто сделать, это якобы решение самого Бога».

На самом деле, случилось все так, как я и думал. Как только его убрали, был назначен на его место другой человек, и они приняли решение, что наша община больше не может иметь статус города. Рональд Рейган и его правительство сначала хотели стереть о нас память, как о городе, потому что тогда нас было бы легче уничтожить. Они уничтожили наш город. Я послал сообщение в суд, со словами: «Вы в ответе за то, что наш город перестал существовать. Вы просто не понимаете, что это политическая стратегия».

Через год, когда он вернулся обратно, он понял, что происходит нечто странное. Те люди, которые уничтожили нашу общину наш город, обратил свой гнев также и на него.

В Октябре тысяча девятьсот восемьдесят третьего года Генеральный Прокурор Дейв Фронмайер провозгласил Раджнишпурам незаконным поселением, потому что он нарушал конституционны права христиан. Правительство Земельного Имущества придумала новые законы, согласно которым наше поселение также было признано незаконным. Графство Васко также выдвинуло тридцать два судебных иска против строительства зданий на нашей территории, как внушающего недоверие.

Вчера я получил такую информацию: Генеральный Прокурор Штата Орегона провозгласил Раджнишпурам незаконным поселением. Он привел такой довод: это город, в котором перемешана религия и государство.

Раджнишпурам был уникальным городом, он стал из-за этого нелегальным, здесь теперь даже нельзя сделать библиотеку. Если города не существует, от кого получить разрешение? Здесь у нас есть сто пятьдесят тысяч редкостных книг, они лежат сейчас в хранилище. Но политики все решают по-своему.

Несколько дней назад я слышал, что федеральное правительство США отчиталось, что городу выделили федеральные фонды, а вчера Штат Орегона официально сообщил о том. Что город не существует, и поэтому нам следует вернуть федеральные фонды.

Я спросил, сколько федеральных фондов было выделено? Двести пятьдесят долларов! Великая Америка!

Но если города нет, кто будет возвращать эти фонды? И кому они писали это письмо? Кто сказал вам, что мы бывший город? Наверное, государство сообщило в казну о том, что появился новый город, из-за чего нам начали выделять федеральные фонды. А теперь то же самое правительство, государство сообщает о том, что теперь города больше нет, а вы просите вернуть вам эти исчезнувшие великие фонды: двести пятьдесят долларов!

Но это только мнение Генерального Прокурора, что город нелегальный. Это мнение единственного человека, суд еще только рассматривает это мнение, но решения пока не принял. До тех пор, пока суд не решит, правильно ли это мнение или нет, все должно оставаться в таком же порядке, как раньше.

Генеральный прокурор выразил свое мнение, что города больше нет ни на федеральном уровне, ни на уровне Штата, он давил на полицейский департамент, со словами: «Расформируйте полицию Раджнишпурама как часть полицейского департамента. Города больше нет, так к чему же там полицейские?»

Это было только его мнение. До тех пор, пока суд не решит легально... Раньше суд легально признавал город, и полицейский департамент в нем как отдельные единицы, это продолжалось два года. Неужели им понадобилось два года на то, чтобы решить, признать город легально или нет? Закон позволил своему правительству выделять фонды на этот город, и полицейский департамент считал полицию Раджнишпурама своим подразделением.

Из-за того, что теперь ему захотелось стать следующим губернатором, ему захотелось, чтобы жители Штата Орегона отдали ему свои голоса, мои саньясины делали столько хорошего... Это так обманчиво, если кто-то выступил бы за нас, он бы точно проиграл на выборах. Но каждый, кто выступил бы против общины, и сделал бы что-то моральное, аморальное, легальное и нелегальное, весь Штат Орегона проголосовал бы за этого человека.

Этот человек не имел ничего конкретно против саньясинов. Он даже не набрался мужества прийти хоть раз сюда, чтобы посмотреть существует ли наш город на самом деле или нет. Он должен был прийти и посмотреть на то собственными глазами. Но он не нашел мужества. У него не хватило даже мужества выступить по телевидению вместе с Шилой в одной передаче. Такая трусость!

Но именно так действует ум политиков. Генеральный прокурор все делал для выборов в губернаторы, которые должны были скоро состояться, через полтора года. Эти полтора года он собирался докучать общине, со словами: «Вы нелегальное образование», — хотя бы это и были бы просто слова. Какая разница: законный или незаконный? Только те, кто вне закона, стремятся себя узаконить, чтобы соответствовать конституции. Если вы не преступники, вы вообще не думаете о законе, только преступники думают о законе.

Я никогда не думал о том, чтобы поступать по закону, потому что я никогда не нарушал закон.

Генеральный прокурор прекрасно знал об этом, он знал, что проиграет этот процесс, но ему хотелось просто отложить это на потом, чтобы стать губернатором Штата на выборах, он знал, что потом он выиграет. Мы не должны были ему позволять выиграть так легко. Но таков ум полицейского: просто откладывать, откладывать, вот чем он занимался. Сроки рассмотрения дела все откладывались и откладывались, он специально откладывал.

Мы были так счастливы, что нас все это не волновало. Мы были так удовлетворены, что все остальное не имело значение. Мы могли выиграть несколько процессов, и мы собирались выиграть. Потому что конституция была на нашей стороне, закон был на нашей стороне. Они бы просто оказались в полных дураках.

Всего лишь несколько дней назад случилось так, что на ежегодном празднике здесь собралось пятнадцать тысяч людей со всего мира. Мы разбили специальные тенты, и мы разбили их таким образом, чтобы ими можно было пользоваться зимой. Это не были простые тенты, но все равно тенты. Мы подали на патент, попытались залицензировать эти тенты, тенты, которыми можно было пользоваться зимой, причем эффективно пользоваться. Генеральный прокурор оштрафовал нас за их использование. Какой был штраф?

— Четыреста тысяч долларов.

Четыреста тысяч долларов. Мы просили их приехать и посмотреть перед тем, как штрафовать нас. Они не были постоянными постройками, это всего лишь тенты, поэтому они не нуждались в том, чтобы получить разрешение на их строительство. Вы не видели их, ни один из ваших чиновников не приехал для того, чтобы посмотреть на них. Вы приняли это на веру, что это постоянные постройки просто потому, что в них можно жить зимой.

Но никто не приехал сюда посмотреть. Я сказал саньясинам: «Вам следует отнести один тент в зал суда. Откройте мешок, соберите в него тент, на это нужно десять минут, и соберите его в зале суда, на это также нужно десять минут, и спросите судью: Можно ли постоянное здание собрать за десять минут, и снова собрать за десять минут? Это наш тент!»

Судья просто закрыл дело со словами: «Это нелепо, никто не может собрать постоянное здание за десять минут!»

Если бы у Генерального прокурора было достоинство, он бы прыгнул в океан. Он стал посмешищем: оштрафовать на четыреста тысяч долларов тех, кто не виноват ни в чем, без какого-либо основания, даже не посмотрев на то, за что собираешься штрафовать... И все судебные иски против нас подобны этому. Совершенная глупость.

Лучше было бы закрыть их все. Мы не имеем ничего против людей, которые подали на нас в суд, и у нас нет никаких политических партий, нас не интересует политика, у нас нет политических амбиций, и единственное, что нас интересует, это чтобы нас оставили в покое, предоставили нас самим себе.

В тысяча девятьсот восемьдесят втором году губернатор штата Орегона, Вик Атье выставил триста стражей национальной гвардии, и несколько вертолетов против нас во время ежегодного праздника, чтобы защитить от нас местных орегонцев.

Это так странно, мы такое меньшинство, а губернатор поднимает против нас армию, в любой миг по приказу они готовы выступить против нас с военными действиями. За три часа они должны были добраться до Раджнишпурама. Я не могу поверить в то, что вы могли выбрать такого идиота своим губернатором. Что армии здесь делать? Если они хотят, чтобы армия научилась медитировать, мы можем их пригласить. Нет необходимости держать их в полной боевой готовности, мы можем сделать их бдительными в течение двадцати четырех часов в сутки. Они должны попросить нас об этом. Они могут посылать батальон за батальоном, и мы можем уничтожить всю их армию, сделав их медитирующими. Потому что бдительный человек не может убивать. Только спящий человек может убивать.

В сентябре тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года Генеральный прокурор штата Орегона Дейв Фронмайер созвал собрание представителей Национальной гвардии, ФБР, местной полиции штата, и различных государственных агентств.

Перед последними выборами в Америке правительство штата Орегона провело тайное собрание высших представителей эшелона власти правительства. Там присутствовали генеральный прокурор и все те кто, кто занимают хоть какой-то пост в правительстве. Они не пустили внутрь журналистов. И вы, тем не менее, считаете эту страну демократичной?

Они решали, что делать с нами, но не пускали туда саньясинов, наших представителей. Туда пришел губернатор и дал пресс конференцию, в которой он намеренно нас оболгал, все, что говорил там внутри за закрытыми дверями, все, что там происходило, было полной ложью. Во время пресс конференции он говорил: «Все нормально. Не стоит бояться, все под контролем. Мы пытаемся успокоить последователей Раджниша».

Не знаю, каким образом он пытался нас успокоить. Он никогда сюда не приходил, он никогда не посылал нам никаких посланий, но он успокаивал нас. Неужели он считает себя волшебником? Он говорит, что он пытался помешать нам быть слишком импульсивными.

Внутри все было по-другому. Нашли записи этого собрания. Он думал, что их сожгли. Но в этом мире происходят иногда чудеса. И теперь мы знаем, что там происходило внутри, там вопрос о том, чтобы кого-то успокоить, не стоял, наоборот, они решали там военные вопросы, они пытались выяснить, сколько времени потребуется их военным силам на то, чтобы добраться до Раджнишпурама и уничтожить его полностью. Они решили поднять армию по тревоге, чтобы они были в полной боевой готовности выступить в любое мгновение, чтобы за три часа полностью уничтожить всю общину с ее людьми.

Конечно, в определенном смысле это действительно можно трактовать как: «успокоить». Если вас убьют, вы, конечно, будете спокойными и шуметь не будете, будет спокойствие. В этом местечке было спокойно многие столетия, но это спокойствие было могильным холодом. Здесь был только один дом и только одна семья жила на этой территории, и смотрела за этой большой территорией. Здесь не пели птицы, здесь не цвели деревья. Это было мертвое место, и мы сделали его живым.

Теперь сюда начали прилетать птицы. Природа оказалась в великой гармонии, когда здесь появилось столько любящих сердец, которые пели, танцевали. Птицы начали прилетать в это место, начали цвести цветы.

Но здесь не было жарко в государственном смысле. Вы не сможете найти место более тихое во всем мире. Конечно, солнце жаркое, но то не недостаток солнца. Это место было прохладным, спокойным, здесь не было беспокойств. За четыре года здесь не было ни одного сражения. Но им захотелось уничтожить это спокойствие. Им захотелось иметь мертвое место в безмятежности этого кладбища.

В саду тоже царит безмятежность, когда поют птицы, когда цветы наполняют воздух своим ароматом, неужели в атмосфере царит беспокойство? Нет, это все только делает тишину еще глубже, еще наполненнее. Тишина сама по себе бессмысленна, если в ней нет потенциала к песне, если в ней нечто не готово расцвести, вырасти.

Они решили на этом собрании, что армия должна быть приведена в состояние полной боевой готовности. Они привели армию в состояние полной боевой готовности, и они были готовы за три часа уничтожить нас полностью, общину вместе с саньясинами. Конечно, мы бы умерли с песнями и танцами. Мы бы стали частью истории.

Но эти люди меня просто огорчают, они обладают властью, и они продолжают лгать. Как это назвать? Разве это не заговор, когда вы говорите, что все нормально? Но к чему тогда поднимают по тревоге армию в состояние полной боевой готовности? Какое преступление мы совершили, из-за которого нас следовало бы уничтожить?

— Как вы думаете, может ли это однажды привести к кровопролитию?

— Все зависит от них. Губернатор тогда привел армию в боевую готовность, отдал такой приказ. Это кажется такой глупостью. Мы пригласили его: «Приезжайте к нам и посмотрите. Вы убедитесь в том, что все наши люди совершенно безопасны и не выходят за пределы общины...» Самая близкая деревня была на расстоянии двадцати миль, мы не делали никому никакого вреда. Мы жили совершенно отдельно, как на изолированном острове, и нам не пришлось зависеть ни от кого, у нас было все, что нам было нужно. Нужно было просто приехать и посмотреть. Если бы он увидел, что это такое безопасное место, откуда бы у него взялась такая мысль, вызвать сюда армию, скажите, по какой причине это было сделано?

Но они не набрались мужества прийти сюда и посмотреть. В тот день, в который они собрали представителей всех правительственных официальных кругов, когда они решили привести армию в боевую готовность, чтобы за три часа они могли добраться до Раджнишпурама и уничтожить его, в этот день генеральный прокурор не позволил нашим представителям участвовать в этом собрании. Мы сказали ему: «Вы обсуждаете нас, вы хотите принять какое-то важное решение относительно нас, вы, по крайней мере, должны выслушать нас, нашу позицию». Он не дал нам такой возможности, и не позволил прессе также присутствовать.

Прессу не допустили. Он сказал: «Я поговорю с прессой после собрания». Он говорил чистую ложь. Он не рассказал прессе ни слова из того, о чем они говорили на собрании, а все, о чем он говорил прессе, не обсуждалось на собрании, об этом там не было сказано ни слова. Случайно один журналист получил тайный файл записи собрания, и эту запись показали по телевидению. Сейчас у нас есть копия этого документа, мы получили копию того документа, в котором говорится, как они готовятся к войне.

Это кажется таким идиотизмом.

— Был ли у вас губернатор хоть раз?

— Нет, никто из тех людей, которые собрались тогда и приняли решение объявить нам войну, не был у нас. Каждый день нас показывали по новостям, по телевидению, в журналах, в газетах, не стоит думать, что там что-то спрятано. Мы приглашали их в гости, они могли к нам приехать, но они этого не сделали.

Они не захотели к нам приезжать.

Я приветствую всех гостей, потому что это единственный способ, при помощи которого мир мог бы познакомиться с нами.

Всего лишь несколько дней назад проводились выборы президента. И я услышал вот что: до начала выборов, которые проводились шестого ноября, в ночь с пятого на шестое, проводилось собрание всех христианских общин, всех священников, даже тех, кто враждует друг с другом, спорит о том, кто прав и кто нет, кто ближе к Христу и Богу, а кто дальше, кто ортодоксален, а кто отклонился от истинной веры, все они собрались вместе. Все священники, со всей своей паствой собрались перед зданием городского суда, а для чего, спросите вы? Для того, чтобы помолиться против антихриста, и спасти округ Васко.

А кто может считаться антихристом в округе Васко? Неужели эта страна действительно нуждалась в том, чтобы ее спасти от антихриста? Я действительно наслаждался этим всем, они все молились за меня. Потому что я не думал, что может быть кто-то, кто может считаться антихристом кроме меня. Но я немного сумасшедший. Они говорят, что я антихрист, антибудда, антимахавира, антикришна, антисемит. Если поставить приставку анти перед чем угодно, это будет относиться ко мне. На самом деле я просто за самого себя, а не против кого-то. Мне все равно, Христос это или кто другой, почему я должен быть настроен против конкретно Иисуса Христа? Мне все равно, против кого быть. Они никогда не думали обо мне. Почему я должен думать о них?

Эти люди продолжают говорить. Журналисты спросили священников: «Кто такой антихрист?» им не хватило даже мужества произнести мое имя. Они просто ходили кругами вокруг да около, отвечая так: «мы просто молимся, чтобы спасти страну от злых сил». Но почему только округ Васко? Неужели все злые силы собрались здесь в этой стране? Им было бы лучше пойти к Белому Дому в Вашингтон. Если мир будет страдать, он будет страдать от этих двух мест: от Кремля и Белого Дома.

Представители власти арендовали часть домов в близлежащем городке Антилопе, в основном для тог, чтобы воспользоваться телефоном, потому что у нас была только одна телефонная линия, на одном ранчо. Жители городка Антилопа создавали препятствия саньясинам. Но после того как несколько саньясинов выбрали в городской совет, имя этого городка было изменено на: «Городок Раджниша».

Это вызвало столько противоречий, когда саньясины поселились в Антилопе, и были выбраны в городской совет. Жители Антилопы были враждебно к вам настроены, так к чему же саньясинам жить там?

На самом деле, вы говорите о том, что мне не интересно. Чтобы не быть невежливым по отношению к вам, я отвечаю вам...

Когда мы приехали сюда, нам пришлось некоторых саньясинов разместить в Антилопе, потому что здесь не было вообще домов. До того, как мы сделали дороги и дома, рестораны и кафе, им приходилось жить в Антилопе. Население городка Антилопа было меньше количества саньясинов, которые в нем поселились. И население этого городка начало проявлять крайнюю враждебность, они не позволяли саньясинам покупать землю, не позволяли даже мелочей. Саньясины сказали им: «Нам не нужен ваш городок и ваше правление. Мы здесь только временно, и мы скоро переедем в наш собственный город. Но нам нужно построить этот город, а перед тем как мы его построим, нам придется жить здесь какое-то время. Это самое близкое место от нашего будущего городка!»

Из-за того, что они не слушали, они пытались всевозможными способами чинить нам препятствия, естественно саньясины подумали, что самое лучшее — это занять место в правлении городка. К чему просить разрешения у людей, если можно стать властью в городке и давать самим все разрешения? Они решили так, и все стало легче.

Если бы вы приехали несколько назад и посмотрели на этот городок, вы бы не поверили своим глазам.

Они попытались собрать восемьдесят четыре тысячи подписей, чтобы на следующих выборах попросить губернатора отнять у этого городишка статус города.

Они не могли выиграть на выборах, потому что там было всего несколько старичков антилопцев, а все остальные были саньясинами. Они не могли выиграть выборы демократическим путем, и они поступили антиконституционно. Если бы они собрали подписи, мы бы обратились в Верховный Суд.

— Но было ли конституционно брать власть в этом городе?

— Почему нет, саньясины были в большинстве, а большинство должно править. Дело не в правлении как таковом.

— Это важный вопрос, итак, после того, как вы провозгласили этот городишко Городом Раджниша, что было дальше?

— Не так все просто. Они не позволили нам сделать это. Шла тяжба. Мы говорили им, что если вы позволите нам делать то, что нам нужно, если вы поможете нам, мы построим прекрасное место в пустыне, и тогда мы оставим город Антилопа. Это было наше основное предложение, обращенное к ним.

Они усиливали давление, правительственные учреждения все больше и больше подавали на нас в суд, они пытались уничтожить Раджнишпурам, и в результате нашему юридическому департаменту общины приходилось сражаться в суде.

В одном таком разбирательстве они пытались найти двенадцать присяжных, кто не относился бы ко мне и к нашей общине с предрассудками. Они взяли интервью у пятидесяти человек, те клали руку на Библию, но те боялись и говорили: «Мы относимся с предрассудками». Их кандидатуры были отвергнуты, иначе они стали бы присяжными.

Эти люди не подошли, потому что мы настаивали на том, чтобы с них взяли клятву, чтобы у них брали интервью. Было так трудно найти таких людей, что даже сам судья признал: «Ваши судебные иски следует рассматривать за пределами штата Орегона, здесь вы не сможете найти правосудия. Все относятся к вам с предрассудками!»

Против нас выдвинуто столько исков, обвинения совершенно ложные, откровенная ложь. Мы выигрываем все эти судебные разбирательства, потому что они противоречат их собственным законам, против их собственной конституции.

Мы боремся с правительством, с правительственными учреждениями. Но мы следуем их правилам, потому что мы играем в их игру. И мы можем играть в нее лучше, чем они. За четыре года мы доказали им насколько они глупы. Законы составлены ими, правила придуманы ими, но мы находим обходные пути в их собственных законах, в их правилах. Мы будем здесь, и будем бороться до победного конца.

Мы не выступаем против их законов. Но и законы придуманы посредственными политиками, у нас есть намного более разумные люди, чтобы бороться с ними. У нас самая большая в мире юридическая фирма, четыреста экспертов, которые постоянно готовы к большим битвам.

Ваше правительство, правительство штата, федеральное правительство, все делают много противозаконного, делают то, что выступает вразрез с конституцией. Это их конституция, это их законы, но они сами делают то, что идет вразрез с законами и конституцией. Мы выступаем за законы и конституцию, и доказываем этим людям, что они действуют противозаконно. Мы не пытаемся нарушить законы и конституцию, мы пытаемся доказать, что мы законопослушны, а вы сами нарушаете собственные законы. Это ваши законы, они составлены вами, вы составили их настолько глупо, что с вами можно успешно бороться.