Михалыч. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление.

День 17. Часть 1

"Здраствуй, доктор Айболит! Кого и от чего лечить будем?"

Сегодня с утра резонно решил — что пришло видно время для разборок с наследством безвременно усопшего французика, и только поев я сразу двинул на Сахалин. Надо же разобраться что там у него есть, или как там в песне поется — "а я еду, еду я на Магадан"!

Однако, прежде чем я добрался до этих возможных 'сокровищ', меня ждал "сюрпрайз". На острове, да-да, на Сахалине, откуда-то появился новенький, мужчинка лет 45–50 — который ходил с угла на угол по берегу и вероятно охреневал потихоньку от всего там увиденного.

Заметил меня — рванул навстречу и сходу начал задавать вопросы:

— Где это мы находимся? Что все это значит? И как по этому телефону вызвать МЧС? Потому что мой собственный сеть тут почему-то не ловит.

— А этот вовсе и не телефон, — начинаю объяснять, — а называется он коммуникатор. Его выдают каждому сюда попавшему организаторы этого "шоу", и по этому устройству можно заказать, а потом и получить 1,5 килограмма всего, чего душа пожелает. Но только один раз в сутки! Это очень важно — запомните. И хорошо так уясните, конкретно: не телефон это, позвонить из него не получится, а будете его насиловать, требуя невозможного — может с вами что-то неприятное случится. А находимся мы не на Земле, а на другой планете с названием "Платформа?5", вам ведь должна была прийти на него информация обо всем этом.

— Я все прочитал, но ничего не понял. Какие-то "Забытые острова" — а что это и где они? Я про такие земли ничего и не слышал и даже в Ютубе не читал, но там обещали дать полную информацию в 12-ть часов.

Машинально смотрю на время по уже не раз упомянутому комму — до двенадцати ему ждать еще больше четырех с половиной часов.

— Для начала я помогу надо найти Вашу плиту, вы где тут очнулись? Да не смотрите на меня как на сумасшедшего, я здесь уже больше двух недель, так сказать — старожил. И еще — я тут первым появился, остальным уже легче было, было кому объяснить и встретить. Давайте сделаем так — мы сейчас сходим на место где Вы очнулись, а по дороге я Вам постараюсь все рассказать. Хорошо? — мужик кивнул, — тогда показывайте дорогу. Я — Игорь Михайлович — с позывным “Гудвин Великий и Ужасный”, полноправный хозяин этих островов.

Его перекошенную рожу от этих моих слов на память стоило бы сфотографировать — жаль, что нечем. На конкурсе "не хочу общаться с психами" наверняка заняла бы первое место! Но придется ему привыкать и ко мне и к здешним порядкам. А нам — к нему. И договариваться.

"Ну и рожа у тебя, Шарапов". Так и хотелось сказать эти слова мужику. После того как он услышал, про “Гудвина Великого и Ужасного”, смотрел на меня как на коренного пациента из психушки. Поэтому я решил ещё немного приколоться:

— Извините, не знаю вашего имени и отчества, но здесь на этой Платформе не важно какое имя у человека. Если вы вдруг ТАМ читали "Земля лишних" Круза, в его произведении человек мог выбрать себе любое имя. Хотите, буду называть Вас Наполеоном? Или Гитлером? А может быть вам больше подойдет Пол Пот?

Человек явно этого не хотел, и уже сам предложил:

— Тогда лучше Склифосовский.

— Вы что, врач?

— Да, и к тому же доктор наук.

— Значит и стезя ваша и предназначение определены — уже что-то хорошее выяснолось. Извините, но времени у нас не так много, вначале ведите к месту вашего пробуждения — сперва сделаем очень нужное именно для Вас дело, а в это время уж я кратко просвещу обо всем, что тут происходит.

И мы пошли искать его скатерть-самобранку. Нашли ее буквально за 10 минут, а я всё это время объяснял ему, что это такое и как этим пользоваться.

— В полдень вы убедитесь в моей правоте, — говорю. — Сперва на планшет, а точнее коммуникатор или если кратко — то комм, придет та информация, которую Вам обещали непременно предоставить. Затем будет предоставлено 40-к минут на выбор нужного товара, продуктов или вещей. Его лимит — всего полтора кило. Нам, да и возможно вам, в первую очередь необходимы лекарства, а на остальное можете взять что хотите. Чай, кофе, консервы, мясное, спиртное — можете взять самых крутых сортов какие только знаете, и берите самое лучшее, что есть на белом свете, тут важен его вес, а не цена.

Дядя не особо мне поверил, похмыкал негромко, думая что я не слышу, и спросил:

— А вы тут со мной останетесь?

На что получил обескураживший его своей прямотой ответ:

— С чего это? У меня и так забот хватает — вот проверю апартаменты неудачника, что тут до вас жил, изыму все по праву военных трофеев, и отнеся находки к себе в дом, уйду в море, на обследование других островов.

— Зачем?!! — услышал в ответ убийственный в своей тупости и наивности вопрос.

— На поиски других людей, что попали сюда в условия хуже наших.

— А что это за трофеи? И еще военные?

Я ему поведал некоторую часть того, что произошло с Жаном.

— Как вы могли? Это же человек! Нужно было вызвать полицию и уже они бы определяли степень его вины!

— И ничего-то вы так и не поняли! Тут, так сказать, тайга — и медведь прокурор. Нет у нас ни полиции, ни судей, ни тюрем. Украл, или сделал попытку этого — поймали и сразу наказали. И никто вообще не станет разбираться — много ему или мало, выстрела в упор.

Так разговаривая, мы дошли до гробика шаромыжника. А там!

— Что это? — дядя с офигевшим видом уставился на картонный коробок.

— Жилье, — отвечаю, — эдесь жил клошар, это такой бомж французский, его мои женщины застрелили при попытке ограбления нашего здешнего дома, я вам только что об этом рассказывал. Помогите разобрать его богатства, что там в нем остались.

Поднимаю домик за один конец, стряхиваю все пожитки ближе к выходу, а затем начинаю их доставать, но вещей, к удивлению, оказалось немного. Полулитровая бутылка коньяка и пара стограммовых бутыльков, упаковка сыра, банка консервов, какие-то обрезки и огрызки еды. Самое интересное оказалось завернуто в тряпку. Револьвер! И неполная пачка патронов в запасе, откинул барабан, а там виднеется шесть латунных донец в гнездах — носителей смерти и для нашей, да и любой другой жизни.

Интересно девки пляшут, почему же он вчера не взял это оружие на дело — непонятно?

Ладно, это уже сейчас не столь важно, добавим его в наш арсенал — надеюсь пригодиться нам он в будущем — такие мысли быстро проскочили в моей голове.

— А коньяк хороший, — оборачиваюсь на голос, а там доктор, крутя её в руках, внимательно рассматривает бутылку.

— Даже и не знаю, сколько это может стоить, — задумчиво рассуждает, — хорошо у вас бомжи живут. У нас не каждый олигарх регулярно такое пьет!

— Вас это сильно удивило? Он коллекционный, вероятно? Ладно, потом расскажете. Давайте соберем пустые бутылки — вон сколько их раскидано вокруг, а здесь это невосполнимый ресурс.

Ну и сволочь этот француз помоечный! Засрал всю территорию, козлина вонючая, а еще говорят "культура европейская". Врут! На Земле в своих городах бояться соринки малой на землю уронить. Мигом полиция штраф впишет, а так как здесь её нет, то и штрафы выписывать некому. Вот и поперла "культууура" изо всех щелей да во все стороны, ага. Нет чтобы складывать все в одно место, так вел себя как свинья, кем он в принципе и был — поел и бросил куда подальше. Выкидывал не только бутылки кстати. Упаковку, полиэтиленовую пленку, консервные банки и прочее, замудохались мы с доктором, собирая весь этот мусор.

За работой объяснил, что тут всё, что заказанное в поставку, большую ценность представляет, и ничем разбрасываться нельзя. Бутылки — это необходимая ёмкость и тара для всего — и жидкого, и сыпучего, а банки — ну может что-то из них на блесны или еще что-то такое использовать возможно, и так далее. Даже упаковке можно найти применение, увы, но разбрасываться просто так, мы не имеем права. И, вероятно, еще очень долго не будем иметь такой возможности — просто выбрасывать и уничтожать. Да, для многих непривычно и непонятно, тех кто из обеспеченной жизни попал. Для людей с низким доходом это точно понятно, во всяком случае я так считаю. А те, кто разбрасывает — вот он, яркий пример гаальского гостя, долго здесь не живут. И, похоже, весь этот мой неспешный рассказ и такой утилитарный подход удивил доктора больше чем какие-то виды природы вокруг и само попадание сюда.

— Ну, что решили? К нам присоединяетесь, или пока одиночкой и дальше попробуете жить? — задаю ему пока чисто риторический вопрос после окончания сбора трофеев.

— Наверное, я все-таки хорошо обдумаю получившуюся ситуацию, да и стоит вначале самому почитать то, что мне хотят предложить ваши “организаторы” этого эксперимента, — отказался он, — ведь вам это пока не горит? Да и страшновато мне идти туда, где без разговоров в людей стреляют.

Наивный чукотский мальчик, или скорее олень — он что, думает, ему креативщики предложат виллу на берегу молочных рек и с кисельными берегами? Не иначе!

— Ваше право. Только предупреждаю — сидите тут, у себя. На наш, большой остров попрошу не ходить, посторонним там делать совершенно нечего. Да и охрана границ у нас осуществляется достаточно строго. Не нарывайтесь на возможные неприятности.

Оставив “Склифосовского” в раздумьях о сущности бытия, перебрался через пролив на свою сторону, и был там встречен пограничным секретом:

— Вот вам мои находки, — говорю, передавая Ирине свой груз, — а этого колеблющегося к нам не пускать. Пока не нашей он "партии". Так что колебаться право имеет — позже приду еще раз, встречусь с ним и тогда узнаю что решил.

— А он что, к нам не присоединился? — задает она недоуменный вопрос, идя рядом со мной — я к причалу, а она к дому.

— Он — интилигехт, доктор медицины. Не понравилось ему, видите ли то, что в вора мы вначале выстрелили, а потом начали разбираться, чего тот полез в наше жилье. Одно слово — белая кость да голубая кровь, хотя вполне возможно, и правда с голубизной, судя по манере разговаривать. И на, вот тебе "игрушка", — передаю ей револьвер с патронами, — пусть Света научит, как им пользоваться. А я вернусь и проверю.

— А вы куда?

— Пока время до полудня есть, схожу ещё к одному островку, может и оттуда кого нового привезу к нам.

Вероятно, еще один шок был для доктора — это мои слова "пойду и кого-нибудь ещё спасу". Смелая заявка? Вот именно! Как у барона Мюнхгаузена в распорядке дня из давнего фильма Захарова: "с 10-ти до 12-ти у меня — Подвиг!" Вот и пойду его совершать! Чем я хуже? Кстати, там дальше вроде как было — "а после обеда — война с Англией". Не-а, воевать я пока и не собираюсь. Ни с ними, бритыми наглами, ни с кем-то еще. Почему? Не моё это! Пока соли на одно место не сыпанули — не оно.

Повезло: и этот поход не остался без пополнения — если первых два крохотных островка, даже скорее всего просто торчащие из моря скалы, диаметром всего-то в десяток метров, были полностью безжизненны, но я старательно причаливал в ним и объявлял что теперь и эта территория принадлежит мне, а именно: "Гудвину, Великому и Ужасному". Плюшки, тем более бесплатные, выдаваемые за расширение подконтрольной нам территории, мне очень даже понравились.

А вот и результат похода на лицо — на третьем, чуть большем, метров в тридцать-сорок диаметром, в виде неправильного овала, к 'Каракатице', только увидев её, со слезами на глазах в море просто вплавь бросился паренек лет двадцати, может чуть старше, даже не задумавшись об возможных акулах. Видно и его одиночество достало:

— Вы заберёте меня отсюда? Правда? Заберите, заберите, прошу вас! — буквально за два десятка гребков добравшись до судна, чуть не заикаясь, быстро спрашивал он.

— Поднимайся на борт быстрее, пока акул рядом нет, — протянув ему руку, сказал я.

Это оказался пасечник, точнее помощник своего деда-пчеловода и одновременно травника, из Молдавии — Кирой Звонов, парень двадцати двух лет от роду. Он даже в армии уже отслужил, успел, как и все его сверстники оттуда, в его-то годы. Служил в пехоте, точнее мотострелках, автоматчиком. И после службы не "в Европы" за заработком подался, нет, совсем нет — намного ближе к дому возможность работать нашел. После дембеля родители направили к деду в помощь, а тот их хорошо медком за это потчевал, да деньгу неплохую за работу отстегивал Кире, как он просил его называть. Сюда он попал так же как и я, семнадцать дней назад — пошел с самого утра на озеро покупаться, да закидушки проверить, что с вечера ставил. А там, достав из кустов припрятанный надувной матрац, нанырялся за раками, а улегшись на него, незаметно уснул. И проснулся уже тут, лежа на запутавшемся в водорослях, что росли на крохотной отмели, своем плавсредстве. Его спасло то, что матрац был в водонепроницаемом чехле-мешке, с молнией сверху. Так что когда был дождь, он смог туда набрать с сотню литров воды — для питья и в запас было её много. Ел то, что вылавливал в море — это водоросли, устрицы, пару раз кальмары небольшие попадались. Рыбачил — ведь одна закидушка была припрятана на запас, в кармане чехла. Ну и то, что брал в заказе — как рассказал:

— Что я попал, до меня дошло практически сразу — этот жанр в литературе был у меня одним из самих любимых. Трепыхаться было без толку, оставалось только терпеливо выживать и ждать помощи, что я и сделал. Спасибо что взяли к себе, я вас не подведу!

Забрали мы все его накопленные богатства — сам матрац, уже практически опустошенный от воды чехол, те крохи посуды, что он смог заказать и сделать сам из подручных материалов, ну и конечно плиту поставки, предварительно испросив через комм согласия на её перемещение. Перед этим я кратко рассказал ему о нашем сообществе, порядках в нем и целях, которым стараемся следовать, требованиях — что предъявляются ко всем, и в конце спросил:

— Присоединишься к нам? Или будешь на нашем большом острове жить одиночкой?

— Нет-нет! Что вы, конечно, я к вам в общество пойду.

На что сразу запиликали коммы — и его и мой, ну это и ожидаемо было:

Согласие на вступление в сообщество принято, разрешено перемещение плиты без потери дня поставки.

Это у меня, ну и всё такое остальное, типа оператор остается прежний, и национальный состав так же.

А Кира, прочтя текст у себя, просто обалдел от удивления:

— Что, это так просто?

— А ты что, думал — будет нам предоставлена связь со всей вселенной?