Михалыч. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление.

День 22. Часть 2

Несколько секунд дядя раздумывает.

— На чем сюда прибыл?

— На лодке, — отвечаю, — она там, внизу к берега стоит. И ещё — руки то опустить можно? Не малец ведь, в такой раскорячке стоять.

— Да можно, уже — можно. Ты проведи к своей лодке — продемонстрируй, на чем по здешним морям ходишь.

Ну я и повел — куда же бедному посланцу великого Гудвина деться? По пути сразу прикидывал — что делать, если он решит меня пристрелить. И резонно решил, что ничего ему я не успею сделать.

Но вид моей "Каракатицы" привел дядю в полное изумление.

— И это "хау-ноу" местного разлива еще и плавает?

— Нам на каботажное плавание хватает, — отвечаю с обидой в голосе, — сам бы взял и построил. Я вот — смог! А чужое хаять — все мастера. И плавает гов… гуано в проруби, по морю суда ходють.

— Ты моряк, что ли?

— Нет. Но здесь я, похоже что единственный капитан с собственным судном.

Дядя в кальсонах беззастенчиво лезет в мою лодку, и бегло, но притом тщательно её осматривает. Потом тихонько хмыкает, видно придя к каким-то своим выводам.

— Пакеты захватите, там еда. Перепишу вас, заодно и поедим, — говорю ему, видя что процесс таможенного досмотра закончился.

Мужик хватает их и лезет обратно — а выйдя, кладет на берег, отходит чуть в сторону, и жестом показывает, чтобы я сам их и взял. Понятно — это чтобы мои руки были заняты, и не бросился на него. Продуманный товарищ, опытный, такого на хромой козе не объедешь. Так что — будем с ним только договариваться.

— Где здесь можно спокойно поговорить?

— Поскольку вы — мой гость, то приглашаю к себе, — и очередным жестом показывает мне дорогу, потом поднимает один пакет — и мы пошли к его лагерю.

Ну что сказать, Креативщики и здесь не оплошали — выдали ему армейскую брезентовую палатку. Рядом на веревке висит гимнастерка и брюки. Погон нет, а вот петлицы на ней присутствуют. И три зеленых кубаря на них меня не настораживают, а только усиливают возникшие подозрения.

— Располагайся, — и дядя небрежным жестом показывает на несколько стоящих стульев.

Ух ты, а у него даже и стол есть! Ну и расщедрились тут эти Креативщики.

— Присаживайтесь, не стесняйтесь, — и показывает мне, куда будет лучше мостится.

Подхожу к столу, достаю термоса, выставляя их, и усаживаюсь на предложенное место. Хозяин же достает из "недр" палатки посуду и столовые приборы — хороший же у него тут фарфор. Завидую пока молча и про себя, но так и подмывает узнать — откуда сие ему свалилось?

— Вы здесь хозяин. Разлейте пожалуйста, — уступаю ему инициативу.

Мужчина совсем не возражает и скоро ароматный борщ плескается в тарелках.

— Приятного аппетита, — желает мне.

— И Вам того же! Не скажете — откуда у вас такая роскошь? — киваю на посуду.

— Вместе с палаткой досталась. Видимо, госпиталь должен быть здесь. Всего десять комплектов.

— На сколько человек она рассчитана, если не секрет?

— Десять, это если на носилках. И двадцать, но это уже просто на полу лежать.

— Вы врач?

— Нет, инженер.

— А винтовку тоже нашли здесь?

— Нет, — отрицательно мотает головой, — это моя, реконструктор я.

И далее начинает рассказывать свою историю. Оказывается, он увлекается историей Великой Отечественной. Участвовал в реконструкции одного сражения той войны. Шел на отведенную ему позицию, но не дошел — очнулся уже здесь, в полной экипировке. Сперва растерялся немного, но потом чуть сообразил и стал обживаться.

Однако, повезло ему!

— Во втором термосе чай, а в пакете есть еще и бутерброды есть. Если не возражаете, то я посмотрю ваше жилье.

— Смотрите, — радушно разрешает хозяин.

Что сказать, шикарно устроился дядечка, тааакие хоромы и ему одному! У стены стоят носилки с одеялом и подушкой. У другой сложены остальные, и ещё что-то накрыто брезентом.

Моя жаба уже начала прикидывать, куда все это богатство пристроить. Ладно, поглазели, надо и делом заняться, а то я даже не знаю, как зовут гостеприимного хозяина.

— Как ваши фамилия, имя, отчество? — начинаю задавать вопросы, после того как дядя допил чай.

— Воронов Иван Андреевич. Пятьдесят четыре года, образование высшее, Разведен. Что еще надо сообщить? Спрашивайте — отвечу.

— Остальное расскажете Гудвину, — говорю, пряча листок с короткой анкетой в карман, — если сами захотите переехать к нам конечно!

— А с этим что будете делать? — тот неуверенно показывает на палатку.

— Сколько она может весить?

— Точно не скажу, считаю — приблизительно 400 кило. Знаете, я сам удивился — если б современная нам была, то весила б, наверное, легче, все ж таки материалы, крепления — все совсем другое, этих времен, отсюда и вес полегче, а эта — копия один в один с той войны! И она наша, советская.

От такой новости я только присвистнул. Даже не знаю, сможет ли выдержать столько моя "Каракатица".

— Если можно, я бы попросил у Вас несколько носилок. У нас проблемы со спальными местами.

— Без разговоров. Сколько надо?

— Четыре штуки если не жалко. И помогите донести к лодке.

— Момент — дядя скрывается и выносит носилки. Двое беру я и двое он, и несем на "Каракатицу. В сложенном виде они много места не занимают. Долил в бак горючее и уже собирался отходить.

— Да, забыл спросить — других лодок или катеров не замечали?

— Нет, только вашу, еще вчера, когда вы обходили соседний остров.

— Спасибо. И до свидания. Я еще приеду, если не возражаете.

Жму руку. И отчаливаю.

Отойдя от этой Кляксы, так я его уже стал в уме именовать. А что или кто это? Да остров этот, Иван Андреевича, на которую он со стороны очень сильно похож. Я решил не тратить даром время, а заглянуть на ещё один, чуть в стороне от моего маршрута расположенный, небольшой островок.

Иду, и понимаю, что моя Каракатица за десять дней походов уже практически выработала свой конструкционный ресурс — то тут что-то отходит, то там начинает болтаться. На море ж качка постоянная, вот и расшатывается. Стоит, наверное просить Андреевича — если тот решится к нам присоединится, может он сумеет безболезненно и быстро её модернизировать? Хоть даже с Кироем на пару? А то, честно говоря, уже немного страшновато выходить в море. Да и моему мотору нужна замена — бензин ведь идет только через поставку, а она не безразмерна, увы. Видно придется вернуться к первоначальным мыслям — оснастить корапь после модернизации мачтой и парусом, хоть одним обычным, как на маленьких яхтах, что я дома по телеку видел. Один косой, что на корму смотрит, и снизу на горизонтальном бревнышке закреплен, и второй маленький, он к носу судна идет. А почему говорю так, по простому — бревнышко? Так я совсем далек от этих разных морских терминов и понятий, как это понимаю, так о нем и говорю. Значит, так и решим — завтра окончательный разговор, с нами он или так и будет в одиночку "Робинзонствовать", и через день-два планировать работы в бухте-доке. Будем из этого "корапя" делать полноценное судно, тем более что один, считай главный, самый разбирающийся спец у нас уже есть. Хотяяя? Это просто мне так хочется — чтобы был мужчина, умеющий не только работать в голову, но и самой головой. А тем более руками — в отличии меня самого. Скрывать свои недостатки, тем более именно перед самим собой — просто напросто глупо. Прекрасно же знаю — кроме того, что круглое нужно носить, а квадратное катать, в жизни ничего другого делать не приходилось. Да и ещё квартирный я с самого рождения — а жил бы на своем подворье, как дед мой, у которого дошколенком не один год гостевал, и умел если не все, то очень и очень многое. А так? Понимаю теперь — жизнь прожита впустую, ничему она меня особо и не научила.

Как уже привык за эти дни, подхожу к чужому острову медленно и очень осторожно, уже с расстояния в две сотни метров осматривая его в глаза-"удлинители" — в бинокль, по-русски говоря. В начале ничего интересного не видно — одни скалы, камни, и редкие кусты с небольшими проплешинами травы. А вот обойдя его с другой стороны, вижу лежащий под вертикальной скалой мотоцикл, или как в эти времена принято их называть — байк. Большой, черный и с блестящими трубами-дугами спереди и сзади. А почти рядом, но немного ниже по склону, полусидя-полулежа расположился человек, в такой же черной, но блестящей куртке и платке-бандане на голове. Заметив меня, он немного начал помахивать поднятой рукою. Не желая рисковать, ещё раз обошел вокруг этот остров-скалу, метров в сто пятьдесят диаметром, и не увидев ничего опасного, причалил почти к тому месту, выше которого лежало тело, выполнил уже ставшие привычными до автоматизма операции по причаливанию, и последующему креплению к берегу корапя, а потом и объявлению островка уже своею собственностью.

После этого поднимаюсь на два десятка шагов вверх, и наклоняюсь над лежащим. О Черт! Ну и почему же мне так "везет"? Ведь и это женщина — точнее девчонка, лет около двадцати на вид, плюс-минус, ведь их в этом возрасте в упор не понять — ей только восемнадцать, или уже тридцать.

— Пииить!!! Дааайте пожааалуйста водыыы!!! — услышал толи шепот, толи очень тихую речь.

Аккуратно сходив, а точнее сбегав, к 'Каракатице', принес бутылку свежей, только сегодня утром набранной воды, и подал ей:

— Если вам не трудно, откройте её и поддержите — мне с одной рукой очень трудно самой это сделать, — ответила девушка на моё движение.

В итоге, после того, как байкерша напилась, я узнал, что она сюда попала еще три недели назад, точнее уже двадцать второй день пошел. То есть — как и мы все. Зовут её Ася Кошева, жила она в поселке под Ростовом. Как я и ожидал, по её рассказу, вначале она истерила, и все такое, но плиту нашла в первый же день, и с заказами справлялась, на её островке, оказывается, даже вода есть — в углублении скалы, на противоположной стороне за сутки собирается от трех и до четырех литров вполне нормальной питьевой жидкости. Вот только она три дня назад свалилась с вершины, куда забралась с полученной по каналу радиостанцией, пытаясь вызывать помощь — еще даже не включив её, сорвалась, и катилась почти до самой воды. Руки-ноги целы, переломов по её словам нет, только на правой ноге сильные ушибы, а у той же, правой руки — растяжение, когда она хваталась за камни, пытаясь остановить свое падение.

— Могу предложить тебе только один выход — перебираться на наш, Изумрудный остров.

— А вы там один?

— Нет конечно! Из мужчин — уже пятый, и только вот сегодня нашел еще одного, немного моложе меня. А вот женщин в моем "гареме", я так смеюсь над самим собой, уже шестеро набралось, и ты можешь стать седьмой.

— Конечно, я к вам хочу! Этих трех недель одиночества мне на всю жизнь теперь хватит.

И опять — пришло сообщение о новом члене сообщества, ну и по плите разрешение на её перемещение.

Помог девочке дойти — точнее, практически на руках сам перенес пострадавшую на 'Каракатицу', она ведь ходить совсем не могла — потому-то и ослабела сильно. И до воды добраться невозможно было, и, к тому же, плита была сильно в стороне, заказывать по каналу не было смысла — не доползла до неё, вот вдобавок она и голодала. Нашел с подсказками девичью лежку, что она обустроила в расщелине скалы, забрав там все её накопления, правда, как потом в пути она разоткровенничалась, больше половины всего того что там было, ещё с ней сюда попало-перенеслось.

Она в городе "скупилась", как на юге говорят — затарилась разными нужными вещами, и ехала к себе домой. Потом перенес плиту, держа через рукав, осмотрел мотоцикл — как я по привычке именую её двухколесного друга, нельзя ли чего полезного с него снять-свинтить для нашего общества. Но без инструментов это не сделать, да и не разбираюсь я сильно, что из него нам сейчас нужно. Пусть он тут лежит до лучших времен, вот только немного накрыть нужно чем-то, но ведь кроме травы тут нет ничего. Потом нужно будет сюда вернуться и, для начала, слить все топливо — оно нам лишним совсем не будет. Потратив некоторое время, и надергав травы с десятков пучков, накрыл его слегка, и сделал еще одно дело. Очень осторожно поднимаясь на вершину, и осматривая все по сторонам, искал радиостанцию, с какой Ася туда лезла. Нашел почти у самой вершины — она вывалилась из её рук прямо в небольшое углубление в камнях, где и была мною успешно найдена. Зачем я туда полез? Так ведь это же рация — а у нас со связью полная 'попа'. Вообще! А тут, может или она, если понимает, или кто другой, что сможет разобраться во всей этой электронике с радиотехникой, так закажем вторую, какую скажут, и мы хоть будем слышать друг друга на расстоянии.

У себя на острове, а так как наши встречающие оповещены о скором моем приходе конечно ведь не были — а вот именно для таких целей и хочется мне завести радиосвязь. Пришлось опять самостоятельно швартовать корапь, снова брать девушку на руки, хорошо что хоть легонькая она была, после голодовки, и топать к Замку-киоску. На полпути мы были замечены часовыми, и уже с их помощью я доставил Асю в помещение. Пока мы её несли со Светой, Ирина быстренько смоталась на Сахалин, и привела Доктора. После его осмотра:

— Ну что скажете о состоянии новенькой, Алексей Викторович?

— Смертельного ничего нет. Два сильных ушиба ноги, вот я вам написал названия мазей, которые ей быстро помогут встать на ноги. Если можно, закажите их сегодня.

— А что с рукой?

— Обычное растяжение, обостренное голодом и сильным обезвоживанием организма. Этими же мазями нужно будет обрабатывать и руку, и уже через пару дней станет девушке легче. Ну и питание — начинать с легкого, типа мясных ну или рыбных, жиденьких супчиков, постепенно переходя на более основательную пищу.

А наша Ажар внимательно присматривается ко всему, что он делает, как проводит осмотр, на что обращает основное внимание — девочка не теряет возможности, учится в каждый момент и в любой ситуации.

Ну а так как мы успели вернуться к полдню, то плита новенькой пошла на увеличение общего терминала — я успел во время сделать всё для этого необходимое. Кроме обязательного заказа, и мазей по совету Доктора, сегодня взял еще одно ружье и патроны к нему, такое же как уже и было. Зачем? Просто какая-то чуечка в нижнем мозгу сказала: Нужно! И чьему приказу я противиться и не мог, да и не хотел — честно говоря.

А во втором походе, уже после обеда, была найдена "судьба", как и моя, так и всего общества острова Изумрудный. С очередного, только побольше, чем все уже проверенные, острова, мною были привезены два мужчины. Как же я этому тогда радовался, не зная что это мой конец и как руководителя и поисковика группы, в одном лице, да и самой группы-сообщества. Мне, как я тогда посчитал, "повезло" найти Николая Сорева, сорока пятилетнего начальника налоговой инспекции городка Старый Оскол, что на Белгородщине, и его секретаря-референта, как он представился, Олега Горда двадцати шести лет. Ну, так как я и не придал тогда никакого значения тому, что они, практически ничего не рассказав о себе, выспросили за дорогу все-все о нашей группе и ее составе. А, как я впоследствии понял, мысли о занятии моего места у Николая появились почти сразу после начала нашего знакомства. Но все это я узнал уже потом, когда было уже очень поздно. Колесо фортуны, или же событий, медленно тронулось в свой бесконечный путь.