Милочка Мэгги

Глава четвертая

Патрик Деннис Мур стоял на американской земле, которую когда-то заменили на сланцевую мостовую. Его первым впечатлением от Америки было то, что половина населения Нового Света разъезжала на велосипедах.

«Здесь их точно даром раздают с фунтом чая в придачу, иначе откуда у всех этих людей на них деньги?»

Пэтси стоял на обочине с котомкой за спиной и сжимал в руке бумажку с адресом Мориарити. «Спроси у полицейского, – наставлял его один из попутчиков по трюму. – Обязательно обратись к нему «констебль», и он скажет тебе, как сесть на паром до Бруклина». Пэтси увидел полицейского на другой стороне улицы, но поток транспорта поверг его в такое замешательство, что он не знал, как перейти дорогу.

Мимо тарахтели огромные телеги с пивом, причем на некоторые требовалось по шесть першеронов, громыхали по металлическим рельсам конки. Ползла похоронная процессия, состоявшая из катафалка, открытой повозки, полной венков, и десяти экипажей со скорбящими. Покойник, судя по всему преуспевший в жизни, и после смерти обладал достаточной важностью, чтобы на десять минут парализовать движение.

Мужчины с длинными, патриархального вида бородами толкали двухколесные тачки, груженные то фруктами, то каким-нибудь хламом. На повозках с хламом имелись колокольчики, подвешенные на натянутый поперек кожаный ремешок. Колокольчики издавали жуткую какофонию, тонущую в джунглях прочих звуков. Доносившиеся со всех сторон ругательства, в основном в адрес бородачей, были явно необходимы, чтобы все эти участники транспортного потока не остановились окончательно.

Движению мешали снующие туда-сюда велосипеды. Ездоки раздражали всех нервным перезвоном велосипедных звонков. Они постоянно оглядывались через плечо, из-за чего велосипеды мотало из стороны в сторону.

Под звон колокола громыхала телега с пожарным расчетом, от копыт запряженных в нее лошадей отлетали искры. Пэтси в изумлении пялился на пятнистую собаку, бежавшую под пожарной телегой, каким-то чудом избегая смерти в бешеной мясорубке колес.

Нервные, холеные лошади тянули хэнсом-кэбы[3], лакированные двуколки на рессорах и отполированные экипажи с откинувшимися на подушки элегантно одетыми господами и дамами.

Полицейский на противоположной стороне улицы уходил все дальше. Пэтси испугался, что потеряет его, и сделал попытку перейти дорогу. Что тут началось! Свистки засвистели, колокола зазвонили, гонги загремели, кучера разразились бранью, лошади встали на дыбы, какой-то мужчина свалился с пенни-фартинга[4]. На Пэтси заорали:

– Салабон окаянный, убирайся с дороги! – Таково было первое приветствие Пэтси от Нового Света.

– Уши прочисть, грязный Мик[5]! – заорал итальянец, разносчик рыбы.

Таково было первое полученное Пэтси наставление.

А его первый бесплатный американский совет был получен от мальчишки-газетчика, словно сошедшего со страниц Горацио Элджера[6], и звучал так: «Езжай туда, откуда приехал, чего зеваешь».

Пэтси с позором бежал обратно на тротуар. «Со временем я освою этот язык, потому что он очень похож на английский», – решил он про себя.

К обочине тротуара, где стоял Пэтси, из дорожного бедлама выбрался хэнсом-кэб. Кучер сидел высоко наверху, позади пассажирских мест. Разумеется, он был обладателем красного носа и помятого цилиндра.

– Кэб, сэр?

Пэтси с поспешностью и благодарностью протянул вверх карточку с бруклинским адресом Мориарити.

– Дедуля, не подбросите меня до этого места?

– Совсем до него не подброшу, сынок, сэр. Лошади не умеют плавать. Но я довезу тебя до пристани, а там ты сядешь на паром.

– Как мне тогда забраться в вашу повозку? Или у вас найдется местечко наверху, чтобы я мог рассмотреть город?

– Давай сначала посмотрим, какого цвета твои деньжата, – заявил кучер.

Пэтси показал ему однофунтовую банкноту.

– Фальшивка! – выдохнул тот. – Не, так не пойдет, мил человек. Считай, что тебе повезло, что я не сдал тебя полицейским. – Он стеганул лошадь кнутом и встроился обратно в поток уличного движения.

К Пэтси подошел деловитый парень с пачкой бумаг в руке, который уже давно за ним наблюдал.

– Ваше имя? – выпалил он, бросив на Пэтси проницательный взгляд.

– Патрик Деннис Мур, – послушно ответил Пэтси.

Парень полистал бумаги.

– И вы направляетесь?..

Пэтси подал ему карточку. Парень прочитал имя и адрес.

– Ах да, – он вытащил из пачки документ. – Вот он. Фух!

Парень вытер лицо рукой:

– Я думал, вы потерялись. Я везде вас ищу с тех пор, как причалил корабль.

– Так вы меня знаете? – изумился Пэтси.

– Я знаю, кто вы такой. Я тоже работаю на мистера Мориарити, – парень протянул ему руку. Вне себя от радости, Пэтси поспешил ее пожать.

– Вот еще что, мистер Мур, – голос парня зазвучал умоляюще, – пожалуйста, не говорите мистеру Мориарити, что я поздно вас встретил. Он меня уволит.

– Про меня разное болтают, – великодушно ответил Пэтси, – но доносчиком я никогда не был.

– Как только я вас увидел, – заявил парень, – я тут же понял, что вы – честный человек. Так, – продолжал строчить он, – где ваш багаж?

– Все, что у меня есть, – у меня за спиной.

– Я освобожу вас от этой ноши.

– Я сам понесу. Там ничего тяжелого.

Парень посмотрел в документ.

– Мистеру Муру, – прочитал он вслух, – необходимо оказать всяческое внимание. Ты понесешь его багаж… – парень пожал плечами и бодро заявил: – Приказ босса.

Пэтси отдал ему вещевой мешок. Парень скатал его и сунул под мышку.

– В путь, к вашему новому дому в Америке.

Парень со знанием дела перевел Пэтси через дорогу.

– Я посажу вас на конку, и она довезет вас до паромной пристани. Там сядете на паром и, когда тот остановится, сойдете, и мистер Мориарити будет ждать вас там в своем экипаже, чтобы отвезти домой.

– Я так вам обязан… – начал было Пэтси.

– Не благодарите меня, мистер Мур. Это моя работа. Итак! – Он окинул улицу быстрым взглядом. – У вас есть деньги?

Пэтси тут же сощурился.

– Я имею в виду на конку и паром? – быстро добавил парень.

– Ну-у… – осторожно протянул Пэтси.

– Тогда вот, что, – парень протянул Пэтси четыре монеты по пять центов. – Этого хватит, чтобы добраться до Бруклина, и еще на пиво останется.

Пэтси устыдился своих подозрений.

– У меня есть две банкноты, но возчик заявил, что они фальшивые.

– Покажите-ка.

Пэтси отдал парню банкноты, он тщательно их изучил.

– Да эти купюры все равно что золото! – с негодованием воскликнул он. – Только вам нужно обменять их на американские деньги. – Он снова зыркнул по сторонам. – Подождите! Я забегу в одно место и обменяю. Всего на минуту. Сейчас вернусь.

Парень метнулся в качающиеся двери ближайшего бара. Через минуту он не вернулся. Пэтси все больше одолевало дурное предчувствие. Он подождал еще несколько минут. Потом он вошел в бар.

Внутри никого не было, кроме человека за барной стойкой. Это был высокий грузный мужчина с длинными усами и волосами торчком. От бармена словно шел густой пар из запаха мокрых опилок, прогорклого пива и промозглой кладбищенской сырости.

– Да? – изрек бармен.

– Где тот человек, который только что сюда зашел? Тот, который собирался обменять мои фунты?

– No Mann ist hier[7], – заявил бармен.

– Я видел, как он вошел. Он сказал мне подождать.

– Пшел фонн! – зевнул здоровяк.

– Никуда я не пойду, пока мне не вернут мои фунты.

До Пэтси донесся тихий скрип, и он увидел, как в глубине бара едва заметно притворилась дверь.

– Он там! – Пэтси рванул к двери.

Но бармен оказался быстрее. Грузное телосложение не помешало ему ловко перемахнуть через стойку, опершись на нее одной рукой. В свободной руке у него была страшного вида дубинка.

– Фон! Убирайся фон из моего бара! – проревел бармен. – Du Gottverdammten Ire![8]

Пэтси успел как раз вовремя. Дубинка опустилась на одну из качавшихся на петлях дверей и разнесла ее в щепки. Пэтси вздрогнул и метнулся за угол.

Бродя по незнакомым улицам, Пэтси потерял счет времени. Его сердце разрывалось от тоски по родной ирландской деревне. Он был потерян и напуган. У него не было ни единого друга, и он не знал, куда идти. Это было в сто раз хуже, чем потеряться в огромном дремучем лесу. В лесу можно было бы присесть и отдохнуть. На улице же присесть и отдохнуть было негде.

Блуждая, Пэтси оказался в пустынном переулке и увидел человека в белой спецовке, толкавшего перед собой тележку с торчавшими из нее метлой и совковой лопатой. Сняв кепку, Пэтси приблизился к уборщику.

– Сэр, не подскажете ли мне, зеленому иммигранту, – смиренно произнес он, – как добраться до этой деревни?

– Конечно, зеленок, – любезно ответил уборщик. – Вот что тебе надо сделать, – и он дал ему четкую инструкцию.

Чтобы добраться до Бушвик-авеню в Бруклине, Пэтси потребовалось шесть часов, три конки, паром и несколько миль пешком. Он стоял у подножия высокого крыльца и дивился великолепию, на его взгляд, трехэтажного, с вестибюлем и цокольным этажом особняка из бурого песчаника с красными геранями в вазонах на стойках перил. Пэтси поднялся на крыльцо. Рядом с дверью была белая фарфоровая табличка. В центре таблички находилась черная кнопка. Подпись под кнопкой гласила: «Звоните». Пэтси посмотрел по сторонам, но нигде не смог найти шнура, за который нужно было потянуть, чтобы позвонить в звонок. Он нашел выход – постучал по матовому стеклу входной двери. Несколько минут спустя пышногрудая девица открыла дверь, оглядела Пэтси и заявила:

– Нам ничего не нужно.

Из темноты в глубине дома раздался сладчайший в мире голос:

– Бидди, кто там?

– Торговец, мисс Мэри… развелось тут этих бродяг.

– Я разберусь.

Из темноты вышла девушка, и сердце Пэтси екнуло от разочарования, когда он увидел, что сладчайший в мире голос сочетался, по меркам самого Патрика, с самыми невзрачными в мире лицом и фигурой.

– Я приехал из графства Килкенни.

– Ах! – девушка всплеснула руками, и ее лицо осветилось самой очаровательной в мире улыбкой. – Вы, стало быть, тот самый парень. Входите же.

Пэтси проследовал за ней в дом под вздохи собственного сердца: «Ах, если бы Господь потрудился еще чуток после того, как создал ее голос и улыбку!»

– Папа, здесь тот парень из Ирландии.

Пэтси стоял на кумачово-красном ковре и разглядывал темную комнату. Окна были убраны тюлем из брюссельского кружева и темно-бордовыми бархатными шторами, подхваченными золотым шнуром, зеленые бархатные портьеры, свисавшие с украшенной лепниной арки, ведущей в альков, были раздвинуты и подвязаны по бокам, открывая взору сверкающее пианино и табурет с бархатной обивкой. На пианино стояли фотографии в серебряных рамках, в углу – этажерка с полками, полными вычурных кофейных чашечек, а на подоконнике – горшки с бостонским папоротником. Еще в алькове стояли обитые розово-голубым атласом позолоченные стулья и двухместный диванчик. На стойке лестницы, ведущей на второй этаж, возвышалась статуя арапа. Арап держал над головой кубок, в котором мерцал газовый огонек. Лестничную площадку украшало вогнутое витражное окно овальной формы.

Пэтси подумал, что все это было очень красиво… красиво. Он пообещал себе, что когда-нибудь у него будет похожий дом. «А пока у меня нет своего, я с удовольствием поживу здесь».

В комнату вошел Мориарити и шумно приветствовал Пэтси. Потом он окриком позвал жену. В комнату суетливо вошла робкая женщина маленького роста.

– Миссис, это наш новый конюх. Парень, это твоя Миссис.

Миссис испуганно кивнула и поспешила удалиться обратно в глубину комнаты.

– А это моя дочь Мэри.

Невзрачная девушка одарила Пэтси очаровательной улыбкой.

– Родилась в Америке, – добавил Мориарити. Он явно гордился дочерью. – Выучилась на учительницу. А это Бидди, кухарка. Она из графства Даун.

Мориарити обратился к Бидди:

– Бидди, птичка моя, Патрик – парень видный. Но не вздумай строить ему глазки, у вас обоих есть работа поважнее.

Пэтси взглянул на пышногрудую Бидди с отвращением, и та неприязненно посмотрела на него в ответ.

«Вот уж где мне точно ничего не надо», – подумал Пэтси.

– Осталось представить тебя моим любимицам, Джесси и Дейзи. А пока вернемся к делу: где твой мешок?

– Его забрал какой-то парень. Он сказал, что работает на вас и что вы ему так приказали. – Пэтси решил, что про два фунта лучше ничего не говорить.

– Он забрал твой мешок?

– Да. Котомку.

– То есть, ты хочешь сказать, что попался на эту старую удочку? – Мориарити расхохотался. – Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

Раскаты хохота напугали Миссис. Она в ужасе всплеснула руками и торопливо удалилась прочь из комнаты.

– Ха-ха-ха! Мне будет о чем рассказать парням.

– Ну же, папа, не смейся, – возразила Мэри Мориарити. – Вспомни, ведь с тобой случилось то же самое. Только тот человек назвался двоюродным братом твоего дяди. И он забрал твой сундук. И все твои деньги, кстати.

Пэтси бросил на нее благодарный взгляд.

«А она добрая. Хотя у невзрачных женщин всегда натура такая».

– Кхе-кхе! – прокашлялся Босс. – Верно. Так и было. Но верно и то, что сундук был старый и лежало в нем одно старье. Мэри, спустись с Бидди на кухню и проследи, чтобы она накормила парня горячим ужином.

Женщины вышли.

– А теперь, Патрик, мальчик мой, покажу тебе твою комнату.

Пэтси повернулся и направился в сторону лестницы.

– Не туда, – рассмеялся Босс. – Через двор. Иди за мной.

Чтобы выйти во двор, им потребовалось пройти через вестибюль на первом этаже. Пэтси услышал, как Мэри и Бидди разговаривали на кухне.

– Горячий ужин ему, накося! Холодным обойдется! Вот уж надо мне готовить среди ночи этому ирландишке, который едва на берег успел сойти.

– Ну же, Бидди, – возражал нежный голос Мэри. – Не называй его так. Тебе же не нравилось, когда пять лет назад, когда ты только приехала, тебя тоже называли ирландишкой.

«Ах, что за чудесная девушка, – подумал Пэтси. – Но такая невзрачная. Жалко-то как!»

Пэтси представили двум кобылам и показали ему лестницу к помещению над конюшней.

– Твой новый дом наверху. Места там немного, зато будешь как у Христа за пазухой, ха-ха. А теперь давай-ка ужинай и ложись спать. До завтра у тебя выходной.

Пэтси залез наверх и зажег лампу. Он оглядел свое королевство. Это была маленькая комнатка с одним окном. Обстановка состояла из походной койки, стула, кухонного стола с лампой и трех гвоздей на стене для одежды и полотенца.

«Чисто келья монастырская. Похоже, в Америке лошадям живется лучше, чем нам, честным иммигрантам. Разве я родился, чтобы стать прислугой? Нет! Эх, – вздохнул Пэтси, – видно, Господь мне это предназначил, раз он меня сюда прислал».

Пэтси уснул, но проснулся посреди ночи. Его охватила паника оттого, что он не знал, где находится. Скособочившись, он прошел через комнату к лампе.

«Как странно, что корабль все еще качается, разве я утром не сошел на берег?»

Пэтси нащупал стол и зажег лампу. И оглядел свою крошечную комнатку.

«Это не сон, – сказал он себе. – Вот он я, совсем один среди чужих. Ни матушки, ни зазнобы, ни моего друга, Малыша Рори.

Сегодня со мной много чего случилось. Но с этих пор всякий, кто посмеет сунуть нос в мою жизнь, дорого за это заплатит. Это говорю я, Патрик Деннис Мур».