Министр сталинских строек

6. Предвоенное время

Огромный аппарат Наркомата внутренних дел СССР с его периферийными органами в союзных и автономных республиках, краях и областях требовал постоянного внимания со стороны центрального Отдела кадров, который имел в своем составе 362 человека. Разобравшись с порученным участком работы, 17 января 1940 года зам наркома по кадрам Круглов С.Н. подписал циркуляр НКВД СССР о выявленных им и его работниками недочетах в работе собственного и региональных отделов кадров наркоматов и управлений внутренних дел и наметил меры по их устранению.

В первых строках этого совершенно секретного документа, адресованного народным комиссарам внутренних дел республик, начальникам управлений НКВД краев и областей, а в копии — начальникам особых отделов НКВД округов, армий, флотов и начальникам дорожно-транспортных отделов НКВД железных дорог, отмечалась, естественно, партийная сторона кадрового вопроса, отвечавшая духу той эпохи.

«Постановление ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года о работе органов НКВД, доклад товарища СТАЛИНА на XVIII съезде нашей партии, решения XVIII съезда партии являются основными руководящими указаниями, которые были положены в основу перестройки работы по кадрам в Наркомате внутренних дел и его органах. В борьбе за выполнение этих решений партии по вопросам подбора, расстановки и изучения кадров органы НКВД и проводили свою работу с кадрами в истекшем 1939 году».

Подведение итогов за прошедший год показало, говорилось далее в циркуляре, что была проведена большая работа по укреплению органов внутренних дел проверенными молодыми работниками, по подбору, расстановке и выдвижению кадров, по очищению от враждебных людей, обманным путем проникших в НКВД, и от лиц, не заслуживавших политического доверия. В результате в значительной мере укрепились аппараты Наркомвнудела, стали боеспособными, повысили качество всей своей работы.

На примере отделов кадров управлений НКВД Кировской, Свердловской и Киевской областей отмечались определенные сдвиги в этом отношении. За год работниками центрального аппарата была изучена и проверена работа периферийных отделов кадров наркоматов внутренних дел Азербайджанской и Туркменской союзных республик, Башкирской, Крымской, Удмурдской, Чувашской, Калмыцкой, Дагестанской автономных республик, управлений внутренних дел Архангельской, Кировской, Свердловской, Чкаловской, Пермской, Пензенской, Курской, Смоленской, Ивановской, Калининской, Николаевской, Сумской, Житомирской и Читинской областей, Алтайского и Краснодарского краев. При этом наряду с положительными результатами оказались выявленными и существенные недочеты.

В качестве основных недостатков отмечались: отсутствие плановости в работе, увлечение текучкой, невнимание к главным вопросам — изучение людей, «штатной положенности», расстановки и выдвижения кадров. Бывали случаи, когда оперативники сами подбирали себе нужного работника и представляли его начальству на утверждение, а Отделу кадров оставалась лишь чисто техническая роль по оформлению документов на зачисление в штат.

Отделы кадров недостаточно проводили работу по «закрытию некомплекта» на вакантные должности, плохо занимались созданием резерва на выдвижение из действующего состава работников, а «выдвинутым товарищам» не оказывали соответствующей помощи, в результате чего их часто приходилось снимать как несправившихся.

В некоторых отделах кадров первичная спецпроверка в отношении ряда сотрудников, уже длительное время работавших в органах НКВД, не была завершена и соответствующим образом оформлена. Плохо велась работа над поступавшими жалобами и заявлениями, поскольку эта работа считалась не первостепенной. В некоторых ОК на учете запаса состояли лица, «которых на работе в органах НКВД ни при каких обстоятельствах использовать не представится возможным»: это инвалиды 2-й группы и прежние чекисты, имевшие «серьезные компрометирующие материалы».

В связи с тем, что отделы кадров рассматривались как второстепенные по значимости аппараты, в них должности не всегда укомплектовывались «полноценными работниками». Имели место случаи, когда сюда посылались люди, по своим качествам просто не подходившие для оперативной работы.

Со стороны отделов кадров недостаточно проявлялось заботы о сотрудниках, о создании им соответствующих условий и обстановки на работе, предоставлении отпуска по болезни, выделении жилплощади, удовлетворении социально-бытовых запросов.

Для устранения отмеченных недочетов и упорядочения деятельности отделов кадров предлагалось всю работу строить на основе утвержденного руководством месячного плана, «включая в него задачи решительного улучшения работы по кадрам». Практиковать производственные совещания, на которых обсуждать план работы, ход его выполнения, отчеты работников, ставить вопросы изучения директив НКВД СССР по работе с кадрами, повышения трудовой дисциплины, культуры в делах, уплотнения рабочего дня. Производить выезды на периферию для глубокого изучения работников на месте, условий их работы, культурно-политического роста, бытовых сторон жизни. Систематически вести работу по созданию резерва на выдвижение, основанного на тщательном и всестороннем изучении сотрудников. После состоявшегося выдвижения проверять, как справляются вновь назначенные с порученной работой, выявлять их затруднения, помогать в скорейшем приобретении необходимых навыков. Установить такой порядок, при котором все организационно-штатные вопросы по оперативно-чекистским аппаратам предварительно рассматривались бы в отделе кадров и им представлялись руководству. Решительно улучшить организацию обязательной чекистской и общеобразовательной учебы. Систематически оказывать помощь и проявлять должную заботу об устройстве быта сотрудников. Упорядочить работу по «пенсионированию» ветеранов органов НКВД, наладив обследование их материального положения.

«На основе усиления большевистской бдительности и неуклонного проведения в жизнь решений XVIII съезда ВКП(б) и ЦК ВКП(б) о подборе и расстановке кадров, органы НКВД должны перестроить работу аппаратов по кадрам и добиться в 1940 году лучших показателей в их работе», — говорилось в заключение документа.

Этот циркуляр, подписанный заместителем наркома внутренних дел Союза ССР по кадрам, комиссаром государственной безопасности III ранга С. Кругловым, надлежало проработать на совещании работников отделов кадров НКВД — УНКВД и обсудить состояние всех участков работы отдела по докладам их руководителей. Протокол совещания с практическими выводами и предложениями следовало выслать в Отдел кадров НКВД СССР [37].

Для того чтобы держать под контролем состояние дел с кадрами, следующим секретным циркуляром, подписанным Кругловым С.Н. 29 января 1940 года, предлагалось местным органам НКВД высылать в Отдел кадров НКВД СССР все приказы по личному составу и организационным вопросам. К сожалению, прежнее циркулярное распоряжение на эту тему, разосланное три месяца назад (упоминалось нами в главе 4), выполнялось крайне неаккуратно, а некоторыми дорожно-транспортными и особыми отделами НКВД вообще игнорировалось, в результате чего эти приказы «с точки зрения их анализа, их изучения» теряли ценность [37].

Из приведенных документов видно, что заместитель наркома внутренних дел Круглов С.Н. достаточно грамотно строил кадровую политику и хорошо владел ситуацией в этом вопросе.

Посмотрим, как эта кадровая политика реализовалась на местах. В соответствии с разработанным планом во все республиканские, краевые, областные и районные отделы НКВД были направлены представители из Москвы, которые в конкретных условиях должны были проверить работу и побеседовать с наиболее перспективными работниками для того, чтобы из их числа сформировать резерв для выдвижения на руководящие должности.

Так, например, в Ленинградскую область прибыла сотрудница центрального Отдела кадров Хайкина Э.Я., которая в октябре 1939 года в Красногвардейском отделе Ленинградского управления внутренних дел беседовала, в частности, с начальником этого подразделения старшим лейтенантом гб Богдановым Н.К. В своем заключении кадровичка записала: «Тов. Богданов производит впечатление человека культурного, развитого, хорошо знающего оперативную работу, уверенного в своих силах». На основании чего сделала вывод: «Подлежит включению в список резерва на выдвижение».

В результате с ее «легкой руки» мой отец был вызван в Москву, где в Наркомате внутренних дел СССР, как было сказано в главе 1, впервые лично встретился с заместителем наркома по кадрам Кругловым С.Н. После необходимых согласований Богданова Н.К. «решительно выдвинули» на руководящую должность в Наркомат внутренних дел Казахской ССР. В Музее Главного управления внутренних дел (ГУВД) города Алматы хранится удостоверение № 2132, в котором указано, что «старший лейтенант госбезопасности Богданов Н.К. состоит в должности Заместителя Народного Комиссара Внутренних Дел Казахской ССР». 23 июня 1940 года это удостоверение подписал заместитель наркома внутренних дел СССР, комиссар государственной безопасности III ранга Круглов С.Н. Вскоре после состоявшегося назначения Богданову Н.К. присвоили сразу спецзвание майора гб. Надо сказать, что «выдвиженец», получивший столь стремительное восхождение в своей служебной карьере, оправдал оказанное ему доверие. Через некоторое время в его характеристике отмечалось: «За период работы в Казахстане проявил себя как способный руководитель и организатор. Исключительно честный, исполнительный и дисциплинированный работник» [1]. Так что в данном случае, так же как, впрочем, и во многих других назначениях, не ошибся Сергей Никифорович со своим выбором перспективного руководящего работника. В годы войны в Казахстане этим двум заместителям наркомов, Круглову С.Н. и Богданову Н.К., вновь предстояло встретиться, чтобы вместе решать сложные вопросы по приему переселенцев с Северного Кавказа.

Таким же путем шло выдвижение «из низовки» и многих других руководящих кадров. Следует отметить, что те работники, которых Круглов С.Н. подбирал и изучал сам (в отличие от тех, кого он вынужден был назначать на высокие должности по указаниям «сверху»), оказались наиболее умелыми и грамотными руководителями.

Перед Первомайскими праздниками 1940 года руководство страны наградило большую группу, в составе 757 сотрудников Наркомата внутренних дел орденами и медалями с общей формулировкой: «За выполнение заданий правительства по охране государственной безопасности». В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1940 года всего были удостоены ордена Ленина —15 человек, ордена Красного Знамени — 36 человек, ордена Красной Звезды —127 человек, ордена Знак Почета — 204 человека, медали «За отвагу» — 321 человек и медали «За трудовую доблесть» — 54 человека.

В числе награжденных свой первый орден Красного Знамени получил комиссар гб III ранга Круглов С.Н. В орденской книжке, прилагавшейся к «высшей награде за особые заслуги в области социалистического строительства и обороны», приводились пункты из постановления Центрального Исполнительного Комитета и Совнаркома СССР, в частности, о том, что «награжденный орденом должен служить примером выполнения всех обязанностей, возлагаемых законом на граждан СССР». За новые заслуги удостоенный ордена мог быть «вновь награжден тем же или иным орденом Союза ССР». Действительно, одной орденской книжки, в которую записывались данные о восьми орденах, Сергею Никифоровичу за его относительно короткую служебную карьеру в органах внутренних дел оказалось мало, и наградному отделу пришлось выдавать ему второй такой же документ. К орденской книжке полагалась в то время подшивка проездных билетов для бесплатного следования орденоносца по железнодорожным и водным путям сообщения в мягком вагоне или каюте первого класса. Этими разовыми билетами на 1940-й, 1941-й и последующие годы Сергей Никифорович никогда не пользовался, считая эту льготу для себя излишней [27].

Прекрасно понимая, что уровень образования как у работников наркомата, так и в целом по стране являлся еще достаточно низким, Круглов С.Н., отвечавший за кадры, всегда уделял внимание высшим учебным заведениям, относившимся к системе Наркомата внутренних дел, помогая им успешно вести учебный процесс. Интересна в этом отношении история Московского автодорожного института (МАДИ), которую описал в своих воспоминаниях один из директоров (потом они стали называться ректорами) этого вуза Артемьев С.П. Как было рассказано в главе 5, в 1936 году в составе Наркомата внутренних дел было организовано Главное управление шоссейных дорог (ГУШОСДОР). Поскольку без квалифицированных кадров прокладывать хорошие дороги являлось невозможным, в 1936 году в подчинение НКВД были переданы все учебные заведения, готовившие специалистов дорожного строительства: Ленинградский (имени В.В. Куйбышева), Московский, Сибирский (Омский), Саратовский, Харьковский (все — имени В.М. Молотова) автодорожные институты, Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (МИИГАиК), 30 техникумов и семь рабочих факультетов.

В 1938 году Московский автодорожный институт находился на Садово-Самотечной улице в пятиэтажном здании, совершенно не приспособленном для проведения учебных занятий. В связи с этим было принято решение о выделении участка в районе Ленинградского шоссе для строительства нового здания вуза. Как описывал в своих воспоминаниях Артемьев С.П., место для строительства выделялось четыре раза, однако трижды из-за непонятного противодействия со стороны и.о. начальника ГУШОСДОРа Малинина Н.Ф., в чьем ведении этот вуз находился, осваивавшаяся земля отбиралась, несмотря на вложенные в ее подготовку к предстоявшему строительству силы и средства. Дело пошло на лад (хотя и в дальнейшем продвигалось с большими трудностями), когда, как писал директор МАДИ, «на пост заместителя наркома по кадрам был назначен С.Н. Круглов». В отличие от своих предшественников Сергей Никифорович «проявил большой интерес к работе институтов и техникумов, подчиненных непосредственно разным главкам НКВД», в числе которых, «кроме автодорожных учебных заведений, были историко-архивный институт, пожарный и другие».

Далее директор МАДИ Артемьев С.П., упорно отказывавшийся от собственного серьезного продвижения по службе, чтобы иметь возможность непосредственно самому курировать строительство нового здания института, вспоминал: «С.Н. Круглов неоднократно приглашал к себе директоров учебных заведений, знакомился с их условиями работы, принимал меры к оказанию помощи. В конечном итоге, по его инициативе было решено создать непосредственно в НКВД Управление учебными заведениями (УУЗ НКВД СССР было образовано приказом наркома внутренних дел от 18 марта 1941 года. — Ю. Б.) и все институты и техникумы из Главных управлений изъять. Начальником этого Управления был назначен (по совместительству) П.А. Шария (старший майор гб, с 1940 года возглавлял Особое бюро при НКВД СССР. — Ю. Б.), работавший помощником у Берия, а заместителями: М.С. Баш (бывший начальник Отдела учебных заведений ГУШОСДОРа — Ю. Б..) и Г.И. Зеленков (с 23 июля 1942 года являлся заместителем директора МАДИ по научной и учебной работе, с 13 октября 1943 года — и. о. директора МАДИ, с 18 ноября 1943 года по 1961 год — директор МАДИ. — Ю. Б.), работавший до этого в ликвидированном Ленинградском автодорожном институте».

Автор воспоминаний описал такой интересный случай: «В конце 1940 года в торжественной обстановке был отмечен первый десятилетний юбилей института. В его организации и проведении большое содействие оказал С.Н. Круглов. По его указанию для проведения торжественного заседания был выделен клуб НКВД (на площади Воровского), художественный ансамбль НКВД и необходимые денежные средства. В то время проявляли очень большую “скупость” в отношении награждения орденами и медалями. Поэтому некоторые преподаватели были награждены знаком “Почетный дорожник”, а другие (в том числе и директор МАДИ) денежными премиями и подарками. Был издан юбилейный сборник о деятельности МАДИ за первое десятилетие. На торжественном заседании присутствовал заместитель наркома (внутренних дел) СССР Круглов С.Н., руководители ГУШОСДОРа, Комитета по делам высшей школы, Наркомавтотранса РСФСР и другие».

К сожалению, не все руководители с таким пониманием и заботой, как Сергей Никифорович, относились к проблемам высшей школы. «Позже, — как писал Артемьев С.П., — когда С.Н. Круглов стал заниматься другими делами», являвшийся начальником УУЗ НКВД СССР П.А. Шария «ни с кем из работников учебных заведений не встречался (мне от него был лишь один телефонный звонок), всеми делами Управления руководили его заместители. В первые месяцы войны Управление неожиданно эвакуировали в Саратов, где оно и было затем ликвидировано. Восстановилась старая система управления учебными заведениями, то есть все они снова были переданы в подчинение Главков. Следует отметить, что в это время кадрами стал заниматься другой заместитель наркома Б.П. Обручников, который вообще никакого внимания не проявлял к учебным заведениям» [42].

Последний полуторагодичный предвоенный период явился временем активной подготовки страны к предстоявшей войне, что вызвало мобилизацию и милитаризацию всех сфер деятельности и ужесточение законодательства и внутренних порядков. В этом плане Наркомату внутренних дел пришлось серьезно поработать.

В феврале, апреле и июне 1940 года, а затем в мае-июне 1941 года проводились операции по массовому выселению поляков. В постановлении СНК СССР предлагалось из «осадников», то есть лиц польской национальности, осевших в присоединенных к СССР западных областях Украины и Белоруссии, создать спецпоселения в районах лесных разработок в Коми АССР, Кировской, Пермской, Вологодской, Архангельской, Свердловской и Омской областях, в Алтайском и Красноярском краях. Это был еще один путь освоения необжитых пространств Страны Советов. Первая волна депортации коснулась не менее 140 тысяч человек. Вторая волна захватила членов семей репрессированных польских офицеров, полицейских, госслужащих, помещиков, фабрикантов и «участников контрреволюционных организаций». Третья волна состояла из беженцев, удравших из района военных действий. Четвертая, «итоговая», волна «тщательной чистки» велась до самого начала вторжения немецких войск.

Присоединение стран Балтии, а затем Бессарабии, воссоединенной с левобережной Молдавией, повлекло за собой вереницу арестов и депортаций «социально опасных» и «антисоветских элементов» вместе с семьями. Согласно плану мероприятий «по этапированию, расселению и трудоустройству», следовало депортировать в качестве «ссыльнопереселенцев» в указанные выше районы около 13 тысячи глав семей и 40 тысяч членов семей [39].

Для наведения должного порядка в стране правительство провозгласило ряд суровых мер, согласно которым, простые нарушения трудовой дисциплины приравнивались к преступлениям. По закону, введенному указом от 26 июня 1940 года, предусматривалось наказание за самовольный уход с работы вплоть до четырех месяцев тюрьмы, за прогул приговаривали к исправительно-трудовым работам на срок от одного до шести месяцев с удержанием четверти зарплаты. В целях борьбы с текучестью рабочей силы запрещалось менять место работы по собственному желанию. Суды оказались завалены такими делами, которые полагалось рассматривать в течение пяти дней, а органы внутренних дел — исполнением мер наказания. Только за первые девять месяцев по этому закону осудили два с половиной миллиона человек.

Затем в силу вступили два других строгих указа: об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции (10 июля 1940 года) и об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве и за хулиганство (10 августа 1940 года). Первый указ особых последствий не имел — качество советской продукции оставляло желать лучшего. А вот по второму указу, предусматривавшему год тюрьмы, пострадали очень многие [38].

С 3 февраля 1941 года у руководства Наркомата внутренних дел, и особенно у кадровиков, возникла серьезная озабоченность в связи с тем, что Сталин И.В. решил разукрупнить это ведомство, создав на базе Главного управления государственной безопасности (ГУ ГБ) самостоятельный наркомат. О действительных причинах такого деления (тем более что с началом войны оно было ликвидировано) остается пока что только догадываться. Одни источники говорят о документах, в которых нарком Берия Л.П. неоднократно обращался к Сталину И.С. с письмами, в которых просил в связи «с непомерно возросшим объемом работ и его разноплановостью» разделить ведомство на две составляющие, сделав органы внутренних дел и государственной безопасности самостоятельными единицами. Другие исследователи считают, что таким действием Сталин И.В. стремился несколько ослабить позиции своего энергичного соратника, действительно способного «подмять под себя» многие, в том числе и напрямую не касавшиеся его, государственные проблемы.

Автором высказывалось собственное мнение о том, что, поскольку товарищ Сталин И.В. ничего не делал непродуманно, без далеко видимых целей, то вопрос о преобразовании Наркомата внутренних дел надо рассматривать с позиций целенаправленной подготовки Красной Армии и всей Страны Советов к задуманному вождем народов широкомасштабному «освободительному походу» в Европу. Естественно, что с предполагавшимся стремительным продвижением советских войск на территорию сопредельных государств функции двух «дружественных» наркоматов становились совершенно различными. Органы государственной безопасности должны были оперативно распространять свою специфическую деятельность на «освобожденные» страны непосредственно сразу после вхождения туда передовых воинских частей. Именно с этой целью Особый отдел (ОО) Главного управления госбезопасности НКВД СССР был как бы «расформирован», а вместо него созданы и им переданы функции указанного ОО: 3-е управление Наркомата обороны СССР и Наркомата военно-морского флота и 3-й отдел НКВД СССР по оперативной работе в войсках НКВД.

В новой, объявленной 26 февраля 1941 года структуре НКВД СССР имелось четыре типа главков, управлений и отделов. Одни обеспечивали чисто внутренние дела государства, без которых невозможно обойтись: милиция, пожарная охрана, местная противовоздушная оборона, тюрьмы, архивы и прочее. Другие за счет труда заключенных, являвшихся важной производительной силой социализма, создавали прочный тыл и управляли (помимо собственно ГУЛАГа) лагерями железнодорожного строительства, гидростроя, горно-металлургических предприятий, промстроя, топливной и лесной промышленности, а также лагерями по строительству куйбышевских заводов, сверхсекретного подземного командного пункта для правительства в Жигулевских кручах, различных объектов на Дальнем Севере и шоссейных дорог по всей стране. Сюда же следует отнести Управление по делам военнопленных и интернированных, которых еще не было, за исключением, может, поляков и финнов, но мощный поток коих предполагался с началом наступательных боевых действий. К этим подразделениям необходимо прибавить и чуть позднее созданные Главное управление аэродромного строительства, подготавливавшее взлетно-посадочные полосы для военно-воздушных сил Красной Армии, и Управление лагерей по строительству предприятий черной металлургии. К третьему типу относились подразделения обеспечения собственной работы наркомата: Административно-хозяйственное управление (АХУ), отдел кадров, финансово-плановый, контрольно-инспекторский, секретариат и др.

Но наиболее мощными представлялись главки, управления и отделы, сведенные нами в четвертую группу, которую обобщенно назовем войска НКВД. Сюда входили (в порядке их объявления): Главное управление погранвойск (к июню месяцу 1941 года снимавшихся со своих рубежей и передававших границу полевым воинским частям); Главное управление войск НКВД по охране железнодорожных сооружений (станций, мостов, тоннелей и др. как на своей, так и на занимаемой наступающей армией территории) и особо важных предприятий промышленности (собственных и в освобожденных странах); Управление оперативных войск (для подавления сопротивления противника в тылу стремительно идущей вперед Красной Армии); Управление конвойных войск (для препровождения сдавшегося противника в лагеря военнопленных); Управление агитации и пропаганды войск НКВД (для моральной поддержки и обеспечения правильного понимания военнослужащими внутренних войск политики партии и правительства); Управление военного снабжения войск НКВД (без снабжения какая же армия обойдется); Военно-строительный отдел (для восстановления разрушенных при ведении боевых действий и возведения новых сооружений, необходимых войскам НКВД). Оперативное решение в войсковых подразделениях вопросов, относившихся к государственной безопасности, возлагалось на упоминавшийся выше 3-й отдел НКВД. В своей совокупности эти мощные войска должны были обеспечивать поддержание надлежащего порядка в тылу наступавшей Красной Армии.

Все логично, глубоко продумано и материально обеспечено. Произведенное кардинальное преобразование строго подчинено решению одной главной задачи — оперативному и фундаментальному освоению предполагавшихся к «освобождению» западных стран [1].

После произведенного преобразования в штатах центральных аппаратов этих двух ведомств в то время состояло: в НКВД — 10 000 человек, а в НКГБ — чуть больше 11 000 сотрудников.

Поскольку разделение наркоматов госбезопасности и внутренних дел произошло вроде бы всерьез и надолго, отделы кадров совместно с тяжелой партийно-административной бюрократической машиной начали добросовестно отрабатывать долгий процесс согласования и назначения работников на должности. Тысячи и тысячи строго и совершенно секретных деловых бумаг — представлений, характеристик, заключений, писем, запросов, выписок из протоколов и прочих иных — появились на свет и стали настойчиво ходить по учреждениям и кабинетам. Самые значимые из них огромным потоком со всех сторон шли в Москву, в Центральный Комитет коммунистической партии (большевиков) для обязательного согласования и утверждения.

Руководство НКВД СССР теперь выглядело так. Наркомом внутренних дел остался Берия Л.П., только что получивший спецзвание «генеральный комиссар государственной безопасности». Комиссар гб III ранга Круглов С.Н. получил повышение, став первым заместителем наркома. На должности заместителя сохранился неизменным, переживший все пертурбации комдив Чернышов В.В., кроме того, замом был назначен старший майор Абакумов В.С. В ранге заместителя наркома по войскам продолжил службу генерал-лейтенант Масленников И.И. Пост заместителя наркома по кадрам и начальника Отдела кадров принял у Круглова С.Н. упоминавшийся нами капитан гб Обручников Б.П.

В соответствии с циркуляром НКВД по распределению функций между наркомом и его заместителями Круглову С.Н. помимо выполнения обязанностей первого заместителя поручалось наблюдать за работой следующих подразделений Наркомата внутренних дел: Главного управления лагерей (ГУЛАГа), Главного управления шоссейных дорог (ГУШОСДОРа), Главного управления местной противовоздушной обороны (ГУМПВО), Главного архивного управления (ГАУ), Тюремного управления, Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ), Административно-хозяйственного управления (АХУ), Центрального финансово-планового отдела (ЦФПО), Мобилизационного отдела (Моботдела), 1-го спецотдела (учетно-архивного) и 2-го спецотдела (опертехника). Для обслуживания первого зама была выделена автомашина «Паккард» [10].

Многотрудный процесс преобразования двух важнейших наркоматов, госбезопасности и внутренних дел (неоднократно повторявшийся в будущем), осуществлялся сейчас в тревожно напряженной обстановке незримо витавшего в обществе ощущения неизбежного приближения войны, о дне начала которой думать не хотелось.

Незадолго до войны семья Круглова С.Н., как отмечалось в главе 4, продолжала проживать в Доме правительства. У супруги Сергея Никифоровича Таисии Дмитриевны все еще имелись проблемы со здоровьем, поэтому она не работала, а занималась своими детьми. Ирочке исполнилось уже шесть лет, и пора было готовиться к поступлению в школу. Четырехлетний Валерий пока что возился со своими игрушками.

Семья жила скромно и дружно. Постоянно велась переписка с родителями и многочисленными братьями и сестрами супругов Кругловых.