Мир дураков 2. Двадцать пять лет спустя

16. Дураки и скепсис.

Дураку кажется, что если умник упорен в приверженности какой-то своей идее, значит, он на самом деле тоже дурак. Это потому что данному (ну, «анализирующему» умника) дураку каким-то чудом втемяшили, что самоуверенность коррелирует с глупостью. Она-то коррелирует, но эту закономерность обеспечивают дураки, поскольку их много больше, чем умников.

Умник тоже бывает самоуверен, но, извините, не так, как дурак.

Во-первых, культурненький дурак, которому вот это вышеупомянутое впарили, не различает ВЫСОКОЙ СТЕПЕНИ уверенности и АБСОЛЮТНОЙ уверенности. Они действительно очень похожи, но небольшая разница есть, и в ней соль.

Во-вторых, такой дурак не в состоянии замечать, что степень уверенности умника в себе не постоянная, а гибко варьирующаяся в зависимости от ситуации, от того, к чему эта уверенность прикладывается.

Умник легко меняет своё мнение, если сталкивается с толковой критикой своей позиции. А поскольку толковая критика в мире дураков — таки редкость, то и получается, что умник «упорствует», не прислушивается к рекомендациям дураков. Дурак же, нарвавшийся на толковую критику, считает, что в этой критике есть какой-то скрытый дефект, или попросту не вполне улавливает, о чём речь.

Скепсис умника — подвижный, мягкий, конструктивный, пробиваемый, скепсис дурака — интеллектуальный эквивалент железобетона. Ты дураку — про Фому, он тебе — про Ерёму. А если тебе кажется, что ты дурака всё-таки убедил, то через некоторое время обнаруживается, что дурак снова принялся за своё (успел сбегать к другим дуракам, подпитаться). Поэтому умники предпочитают не биться своими головами о дурачий железобетон, а наслаждаться самолюбованием на сером железобетонном фоне. Самолюбование улучшает здоровье, а споры с дураками в основном отнимают время и портят нервы.

Даже если ты каким-то чудом сумеешь переубедить дурака, какой от этого толк? Распространять твои идеи этот дурак всё равно не сможет: умники их от него не воспримут (хотя бы потому, что он будет преподносить эти идеи в своей дурачьей интерпретации), а на других дураков у него не хватит гибкости. Как реализатор идей этот дурак тоже не подойдёт: наверняка ж напортачит — и в итоге только дискредитирует.

Дураки обычно направляют свой скепсис против того, что говорят умники. Каким образом дураки ухитряются это делать — научная загадка: распознавать ум, который выше их собственного, они ведь не в состоянии. Дурак отвергает идеи умника не как идеи умника, принципиально враждебные дурости, а как идеи другого дурака, только какого-то «неправильного»: не такого, как он сам. Возможно, дурак при этом исходит из численности человеческого стада, поддерживающего идею (у умников с поддержкой со стороны стада всегда ж более-менее напряжёнка). А ещё дело наверняка в том, насколько стыкуются идеи умника, с любимыми глупостями дурака.

Большая приверженность умника собственным идеям может происходить не из его уверенности в мощи своего ума, а из предположения, что у его «оппонентов» ситуация с умственными способностями ещё хуже, чем у него.

Настойчивость умника в пропихивании некоторой идеи может определяться не только уверенностью в её правильности, но и подозреванием этой идеи в том, что она очень важная. И если умник пристаёт к людям с какой-то идеей, он это делает, возможно, не для того, чтобы они её скорее приняли на вооружение и бросились реализовывать, а для того, чтобы нашлись те, кто помогут ему её додумать, дошлифовать, проверить, подвергнут её толковой критике.

Свои идеи (если они реально СВОИ, доморощенные, да ещё от умника) хороши уже тем, что ты «всё про них знаешь» (и поэтому адекватно оцениваешь их): из чего они взялись, какие их компоненты менее надёжны и т. д. С собственными идеями умнику бывает спокойнее, чем с дурачьими или непонятно чьими.

Дурачий скепсис идёт от неспособности к существенному развитию представлений, к смене мыслительных парадигм (простенькое новое, в пределах привычных парадигм, дурак может усваивать легко). Скепсис же умника идёт от знания расхожих ошибок, недоделок, злых умыслов и манипулятивных трюков.

Скепсис дурака направлен против слишком нового (шире: внепарадигмального), скепсис умника — против старого, «слишком человеческого».

Умник не просто способен, но даже НАСТРОЕН менять свои мнения (развиваться, становиться интеллектуально сильнее). Он всего лишь хочет делать это на серьёзных основаниях, а не шило на мыло и не по рекомендациям дураков. Дурак же настроен оставаться при своём, отбиваться от радикальных инноваций — потому что интеллектуально ленив и потому что методологически плохо подготовлен для перемен (усвоил упрощённый — дурачий — вариант культуры). Заметим, что интеллектуальная лень дурака вполне может сочетаться с его же общей гиперактивностью: типичный дурак даже правильно лениться не способен.

Уверенный в себе умник прёт напролом, но не забывает высматривать ямы, камни, топкие места, а столкнувшись с существенным препятствием, изучает его, пробует обойти, изменить способ пёра. Уверенный же в себе дурак просто прёт напролом, а когда сталкивается с препятствием, долго бьётся о него головой, пока не изнеможет или не умрёт.

Культурному дураку представляется, что размашистость и смелость суждений умника по широкому кругу вопросов, выходящих за пределы умничьего формального образования, берутся у умника не из хорошей научно-методологической подготовки и кое-какого интеллектуального и жизненного опыта, а якобы из невежества. При этом по-дурачьи скептичный дурак, конечно же, игнорирует следующие обстоятельства:

— умник, если он действительно таков, ловко расставляет всякие «возможно», «предполагаю» и т. п. (а если где-то всё же забывает расставить, то, значит, просто подразумевает) и вообще избегает категоричности;

— если мнения умника по каким-то частностям случайно чуть совпадают с мнениями этого дурака, то дураку уже почему-то не кажется, что умник — невежда;

— обвинение в невежестве — это огульное охаивание (= гнусная клевета): надо ловить на конкретных ДОКАЗУЕМЫХ концептуальных ошибках, а не на несовпадениях с чьими-то другими мнениями, тем более что умник как раз и стремился не совпасть, иначе ему не было бы интереса городить свой огород.

Про споры с дураками. Как известно, люди действительно умные старательно от этого воздерживаются. Но иногда ведь приходится или же влипаешь случайно.

Про случайное влипание: ты единственно хочешь ПОМОЧЬ человеку, вывести его из заблуждения. Ты ведь всего лишь мизантроп, а не садист. Вдобавок заблуждающиеся дураки, недонаставленные на путь истинный, — основной источник социальных проблем. И ты в курсе, что хватает ПРАВИЛЬНЫХ дураков: любопытных, ищущих, сомневающихся в себе, только немного слабоватых мозжишками. Опять же, есть ВНУШАЕМЫЕ дураки: они неправильные, но ими хотя бы можно управлять.

И ты ведь не уверен в своей правоте на 100% (скептикам такое западло), ты не прочь быть поправленным и ты в курсе того, что уместно поправлять умников доводится и дуракам.

Короче, ты вежливо, некатегорично и невысокомерно указываешь человечку на его опасное, с твоей точки зрения, заблуждение, а он вместо того, чтобы поблагодарить тебя и обещать ещё подумать на досуге (ты сам всегда делаешь именно так), начинает уличать тебя в интеллектуальных недостатках, которые свойственны скорее ему, а не тебе.

Вот тут обычно и случается небольшой спор с дураком, имеющий для тебя, впрочем, ту немалую пользу, что слегка освежается твоё представление об интеллектике большинства человечков и укрепляется твоё предубеждение против оных.

Главное — вовремя сообразить, что ты напоролся на неправильного дурака: на дурака самоуверенного, которому не впарили даже элементарных норм интеллектуального поведения, не говоря уже о правилах вежливости.

Самоуверенного дурака переспорить способен только другой самоуверенный дурак, а умник не способен. Причин тому две. Во-первых, умнику не хватает терпения, потому что мешает сознание того, что это ему на фиг нужно (затраты не окупятся). Во-вторых, умнику это в принципе не очень-то и дано, потому что он торчит в другой интеллектуальной парадигме, то есть он и дурак вкладывают неодинаковые смыслы в одинаковые слова.

Два спорящих между собой дурака — как правило, на одной волне, с почти одинаковыми наборчиками глупостей в головёнках. Поэтому они хотя бы ПОНИМАЮТ друг дружку. Умник же только ДОГАДЫВАЕТСЯ, что у дурака другие структуризации и классификации, формальный подход, наивные представления о понятиях, логике и т. п. Умник в состоянии разобраться с тем, как мыслит дурак, но вот перевести умную мысль в дурацкие понятия — это, как правило, практически невозможно: это как объяснять школьную алгебру 5-летним детям.

Умнику разбираться в тонкостях мышленьица дураков есть резон только в случае, если этот умник профессионально задействован на манипулировании дураками, то есть, если он пропагандист, политикан, спец по сбыту, рекламщик, борзописец или мошенник. Игра на струнках дурачьих душонок — это серьёзная специализация, требующая больших умственных затрат, особой настройки собственного мышления и поведения (дуракам она, кстати, даётся легче, потому что они со «своими» соображают в одном ключе). Осваивать эту специализацию в качестве второй профессии — для умника зачастую недоступная роскошь, поскольку он и без того перегружен заботами: надо ж навороченное дураками разгребать.

Обрабатывать отдельного дурака почти всегда не выгодно: надо работать сразу с их скопищами. Выгода редоктринации отдельного дурака может иметь место только в случае, если этот дурак высокопоставленный или очень богатенький, а до такого ещё поди доберись. А работа со скопищами дураков — это, конечно же, не спор, а манипулирование.

Чтобы индивидуально переубедить самоуверенного и дурно воспитанного дурака, очень важно изолировать его от других дураков, иначе он будет подпитываться упорством от своей «референтной группы». На практике такая изоляция почти всегда невозможна (если не упрятывать дурака, к примеру, в одиночную тюремную камеру), а это опять же значит, что невозможно и переубеждение дурака.

Вот написал я это вышесказанное, выставил в интернете — и думал, что отважу от себя этим хотя бы часть назойливых интернетных дураков, да вот как бы не так: один тут же приполз и стал уверять меня, что дурак не он, а я, и что «в спорах рождается истина». Я вежливо ответил ему, что в спорах дураков рождается только дурацкая истина, а ей грошик цена, но он мне, конечно же, не поверил. Я также мягко послал его на чтение книжки Томаса Куна «Структура научных революций», но и это не помогло.

Про рожание истины в спорах.

1. На самом деле истина рожается РАЗНЫМИ способами (но все они не вполне надёжны), а в спорах она появляется на свет, наверное, реже всего, потому как этот способ очень затратный и очень ограниченный в возможностях.

2. Истина, рожаемая в спорах, относится в основном к феномену дураков: удобно познавать дефекты мышления недоумков через споры с ними (на эксперименты их поди ещё замани).

3. Истина нередко худо-бедно рожается в наблюдениях, экспериментах и, возможно, последующей математической и прочей обработке их результатов, но только при условии корректного применения научного метода (или хотя бы здравого смысла), а не лишь бы как.

4. Практика — критерий истины (но не совсем надёжный: успех может иногда достигаться благодаря случайным попаданиям, а не благодаря адекватным представлениям). Если через практику отбраковывать нехорошие варианты, это будет вернее, чем спорить о них (поэтому я нередко отвязываюсь от «оппонентов» простым толковым предложением «поживём — увидим»; в нём в придачу и скрытое пожелание долгих лет — а где благодарность?!).

5. Значительная часть мнений, которыми индивид ВЫНУЖДЕН руководствоваться (потому что иначе хоть из дома не выходи) — это «гипотезы» (его собственные или заимствованные). Они практически не доказуемы и не опровержимы, так что спорить по их поводу нет смысла.

6. Спорить (чуть-чуть) имеет смысл лишь для показа своей позиции и для выяснения позиции других людей. Изменить позицию оппонента через «убеждение» в споре, как правило, удаётся лишь в части мнения оппонента о тебе самом: твой собеседник охотно приходит к выводу, что ты — дурак, псих, невежда, подлец и т. п.

7. Чем умнее собеседники, тем меньше они спорят между собой: они не уличают друг друга в заблуждениях, преступлениях, мыслительных ошибках, психических и моральных дефектах, а обмениваются какой-то другой информацией.

8. Почти любая истина, каким способом её ни рожай, — временна, условна и относительна, так что умному человеку нет смысла сильно за неё переживать, спорить, напрягаться. Даже в пресловутом 2 + 2 = 4 вполне уверены только дураки. Это, кстати, тест на глупость и невежество: если кто-то пафосит по поводу 2 + 2, то он умён и начитан не особенно. Действительно умный и действительно образованный индивид подходит к этому вопросу осторожнее, скептичнее: ну, в общем-то, ДА, как правило, в наших нормальных условиях 2 + 2 = 4, но [в военное время] в какой-то другой арифметике, наверное, может быть и, к примеру, 5 — благодаря синэргетическому эффекту или ещё чему.

Дурак считает, что с ним не спорят, потому что боятся его железной логики, недюжинной эрудиции и неотразимых фактов. На самом деле с ним не спорят, потому что он дурак и в силу этого скучен, неприятен и бесполезен в качестве собеседника.

Дурак распознаётся в разговоре на раз-два по следующим признакам:

— самоуверенность;

— категоричность;

— стандартность;

— стадность;

— агрессивность, настроенность оскорблять;

— стремление показать себя, а не добраться до истины.

По правде говоря, эпизодические перебранки с дураками, бывает, существенно стимулируют меня в творческом аспекте, и я после них [строчу, как сумасшедший] что-то добавляю в свои тексты, но перебранка — это не спор.