Мир дураков 2. Двадцать пять лет спустя

2. Феномен дурака.

Дураки — это природная данность, вроде климата, рельефа местности, устройства человеческого тела. Не то чтобы эта данность совсем непреодолима (ведь в принципе можно изменять и тело, и рельеф, и климат!), но преодолевать её можно только с большим трудом, в малых пределах и с риском ещё больше испортить общество.

Дурак — это базовый элемент современной цивилизации, поэтому дурака надо изучать, причём именно как дурака, то есть в противопоставлении его умникам.

Вернейший признак дурака — лёгкость, с какой он находит у вас «глупости» и уличает вас в них, не стесняясь в выражениях, а то и вовсе определяет вас как дурака, немножко путая с собой. Умник такой ерундой никогда не занимается — по ряду причин.

Во-первых, потому что это невежливо, то есть демонстрирует целый букет дефектов у «критика», как то: излишнюю самоуверенность, пренебрежительное отношение к другим людям, слабоватый самоконтроль, беспечность (нарывание на плевок в тарелку и т. п.).

Во-вторых, потому что умник упорно избегает категоричности, поскольку уже набил множество шишек на собственных ошибках. В отличие от дурака, умник ведь знает, что способен ошибаться иногда настолько сильно, что даже иной дурак в состоянии поправить его, так пусть и пробует делать хоть это, раз уж припёрся и пристал.

В-третьих, потому что вообще-то дурак ведь может быть «полезным идиотом», и если он обидится и убежит, то умнику придётся самому делать какую-то нудную работу: напрягаться, отвлекаться от приятных дел.

В-четвёртых, потому что дурака всё равно не исправить (лично у меня это не получалось никогда, да и не должно было).

В-пятых, потому что не всё ли умнику равно, дурак там или не дурак, если вполне можно перестать обращать на него внимание, когда он надоест?

В-шестых, потому что хотя и надо скрывать свою интеллектуальную мощь, нельзя заходить в этом настолько далеко, что даже называть дурака публично и/или в лицо дураком, иначе даже умники станут подозревать вас в том, что вы дурак и есть.

В-седьмых, потому что если вы всё же сорвётесь и публично назовёте дурака дураком, этот дурак может помчаться в суд защищать своё поруганное достоинство, а судья ведь может тоже оказаться из дураков.

В-восьмых, потому что если умник всё же назовёт дурака дураком, то придётся добавлять доказательства реальности этой печальки (чтобы не вполне уподобляться дуракам), а это затратно по времени и вдобавок бесполезно, потому что дурак всё равно ведь останется при своих мыслищах, как и все оказавшиеся рядом другие дураки, ознакомившиеся с доказательствами умника.

В-девятых, потому что у дурака попадает автоматически в дураки любой, кто не одобряет его любимых глупостей (с нелюбимыми ещё ладно), так что умник — это реально дурачий дурак, то есть дурак с дурацкой точки зрения, и ничего тут не попишешь, всё по-честному.

Довольно верно и обратное: если какой-то человек, будучи несогласным с вами, не норовит обозвать ваши утверждения «глупостями», то он, скорее всего, не дурак или хотя бы не совсем дурак. Ну, или ловко прикидывается умником.

Кстати, никогда не надо требовать от дурака доказательства его дурацких тезисов — с надеждой, что дурак сам убедится в своей неправоте: доказательство у него всенепременно отыщется, но оно будет тоже дурацким. Но дурак будет верить в это доказательство так же, как он верит в свои тезисы. Умнику требовать доказательства от дурака есть смысл только ради самопроверки: мало ли что.

Почему умник более-менее терпит дураков, ошивающихся поблизости от него и лезущих к нему со своими советами и своими обличениями? Да потому что они создают вокруг него более или менее значительную кучку заинтересовавшихся и соответственно делают его более заметным для других умников. Эти умники видят, с каким усердием и в каких выражениях дураки обличают какого-то смельчака, и догадываются, что перед ними СВОЙ.

Умник без шлейфа гневных «критиков» не смотрится значительным человеком и вдобавок подозрителен: может, он не вполне себе умник, а может, таится в сомнительных целях. Уточним, что скрывать свои способности и интересы от окружающих — это для умника нормально, а вот никак не пробовать что-то делать по-своему, по-умному, на пользу обществу — хотя бы вербально («вначале было слово») — это уже абсурд. А начнёшь говорить что-то действительно толковое и существенное — «критики» должны быть тут как тут. А если они не появляются и не «обличают», значит умник где-то не дожал, не доработал: недостаточно отошёл от дурацкой массовой парадигмы, не вполне освободил свою мысль, не обеспечил её должного уровня блистательности.

Дурак не прислушивается к умному не потому, что не уважает ума или не отличает умника от дурака — и даже не потому что не понимает умника — а потому что предлагаемое умником зачастую не ложится на нормальные человеческие инстинкты, которые у дураков имеют много большее влияние, чем у умников. Умник в принципе в состоянии изворачивать инстинкты дурака так, чтобы они толкали того в нужном направлении, но это сложно и хлопотно, и у умника нередко попросту не хватает на подобные дела личных ресурсов.

Умник, наступив в 15-й раз на одни и те же грабли, говорит себе: «Однако, тенденция!» — и садится писать об этом статью, а то и книгу или даже диссертацию. Дурак же зачастую вообще не замечает, что наступил. Ему говоришь: «Так вот же шишка на лбу!», а он: «Какая шишка? На чьём лбу? Это — шишка?!»

Если дурак предаётся разумным занятиям, то в основном потому, что его к этому подвигают его инстинкт подражания и набор усвоенных культурных предрассудков. Культурный дурак — это комнатная собачка, которую приучили не выкладывать свои дела на ковёр.

Особо хлопотная разновидность дурака — дурак энергичный, цветущий, полный жизненных сил. Противоположность ему — дурак слабовольный, легко управляемый. Энергичный дурак презирает учёность, бунтует против чужой власти. Слабовольный же — опора общественного порядка, коллективист, традиционист, коллаборационист.

Новые идеи в мире дураков обычно побеждают (если побеждают!) не потому, что они более убедительны и практически более эффективны, чем старые, а потому что им какими-то путями удаётся попасть в набор модных слов, модных тем, после чего их начинают распространять, не вникая в их смысл и пользу.

Есть предложение: перестать трындеть о «ноосфере» («сфере разума») и начать трындеть о ДУРАКОСФЕРЕ — области, в которой примитивные интеллекты изводят по простоте своей целые виды организмов, разрушают биосферу, отравляют собственную среду обитания и уничтожают ресурсную базу своего существования — из-за того, что развития их мозгов хватает только на создание и широкое применение вещей и технологий, от которых есть непосредственная, заметная польза, а вред опосредствован, отсрочен и потому не влияет на текущее поведение подавляющего большинства, а более разумное меньшинство не в состоянии с этим большинством что-либо поделать.

Глупость — это макродеструктивный уровень развития разума. Разум на этом уровне развития норовит уничтожить сам себя и уж точно уничтожает то, что косвенно обеспечивает возможность его существования. Разум либо успевает, либо не успевает проскочить этот уровень развития до того, как массовая жизнь его носителей в занимаемой ими части Вселенной станет невозможной. Если не успевает, то исчезает, а биосфера постепенно восстанавливается, насколько это ещё получается.

Если честно, то с дураками — правильными — обычно бывает спокойнее, чем с умниками. Скажем, если такой дурак усвоил, что людей тюкать сзади тяжёлым по голове — занятие очень-очень нехорошее, этот дурак через всю жизнь пронесёт своё неприятие указанного тюкания. И можно спокойно поворачиваться к этому дураку спиной, даже если он вас не любит. А с умниками — большими — уже не совсем так: умник принципиально скептически относится к любым навязываемым ему без серьёзнейшей аргументации предписаниям, а значит, способен выработать свой собственный особенный взгляд на тюкание сзади по голове и на многое такое другое. А какой взгляд он выработает, он может и не успеть вам сказать. Вы, на мгновение потеряв бдительность, повернётесь к нему спиной, а он вас тут же по голове и тюкнет чем попадя — из каких-то сложных соображений. Кстати, в основном поэтому всякие не совсем глупые правители и просто начальники и испытывают враждебность к шибко башковитым. То есть отнюдь не только потому, что завидуют блеску чужих умищ и страдают от чувства собственной неполноценности рядом с ними.