Мир животных: Млекопитающие, или звери

Ластоногие (моржи, тюлени) близки к хищным сухопутным зверям. Хвост короткий, ушных раковин совсем нет или они недоразвитые.

Распространены ластоногие по всем умеренным и холодным морям. Немногие, например тюлени-монахи, калифорнийские морские львы и некоторые южные котики, живут в тропиках и субтропиках. Животные в основном морские, но заплывают и в реки, обитают в озерах (Байкал, Ладожское, Каспийское и другие). На берег или на льды выходят главным образом лишь для линьки и размножения.

Беременность 8—12 месяцев. Настоящие тюлени — моногамы, кроме серого тюленя и морского слона, ушастые и моржи — полигамы; для размножения собираются на уединенных островах, куда плывут, например, котики, иногда за тысячи верст. Здесь в радиусе 50 километров собиралось порой больше миллиона разных ластоногих. Самки рожают одного, реже двух детенышей. Растут они быстро — в молоке около 50 процентов жира. Половозрелость в два-три года, живут до 40 лет. Плавают со скоростью около 30 километров в час. Ныряют до 110 метров (котики) и даже до 600 метров (тюлень Уэдделла).

Самые крупные из ластоногих — антарктические морские слоны (длина до семи метров, вес до трех с половиной тонн). Самые мелкие — арктическая раса кольчатой нерпы (70–75 сантиметров).

Кое-что о ластоногих

Колумб открыл Америку со всей ее весьма своеобразной флорой и фауной. Кого первого из этой фауны описали в науке? Тюленя-монаха! Множество их встретили испанцы в Карибском море во время своего «пришествия», в 1492 году. Колумбовы матросы тюленей ели, и все, кто пришел за Колумбом, их ели, и к концу прошлого века съели почти всех. Последнего карибского тюленя-монаха видели на Ямайке в 1952 году.

У тюленей-монахов новорожденное дитя не белое, а бурое или черное до блеска: отсюда, наверное, имя. Два вида тюленей-монахов еще обитают: один — у Гавайских островов, другой — у Мадейры в Средиземном море и в Черном, у берегов Турции, Румынии. Лет 70 назад встречался и у нас в Крыму.

Три семейства ластоногих: ушастые тюлени, настоящие тюлени и моржи У первых — небольшие ушные раковины, задние ласты подгибаются вперед, и животные на берегу опираются ими о землю. У вторых все наоборот: ушных раковин нет, задние ласты вперед не подгибаются, и, передвигаясь по суше или льду, эти тюлени быстро перебирают передними ластами, а задом юлят вправо-влево.

У моржей нет ушных раковин, но задние ласты сгибаются вперед, выполняя роль опоры. Кроме того, отчетливо выделяют взрослых и полувзрослых моржей всем хорошо известные большие верхние клыки — третий природный источник «слоновой кости», помимо бивней самих слонов и мамонтов. Клыки — метровые у самцов, до 60 сантиметров у самок.

Ушастые тюлени — это морские львы: патагонский, калифорнийский, австралийский, новозеландский. Это сивучи (северо-запад Северной Америки и северо-восток Азии) и морские котики — северный (сосед сивучей) и южные (другой род, шесть-семь видов — Южная Африка, Австралия, Южная Америка, Фолклендские (Мальвинские) и Галапагосские острова, юго-запад Северной Америки, Кергелен и некоторые другие субантарктические острова).

Самый крупный из ушастых тюленей — сивуч. Матерые самцы почти четырехметровые и весят до 1,1 тонны, самки — не больше 350 килограммов. От 60 до 150 тысяч сивучей обитает на севере Тихого океана.

Настоящие тюлени — это нерпы, самые мелкие из ластоногих. Кольчатая нерпа — Ледовитый океан и северные окраинные моря Европы, Азии и Америки, Балтийское море, Ладожское и Сайменское озера. Байкальская нерпа — озеро Байкал, порой поднимается в Ангару, Селенгу и Баргузин. Каспийская нерпа — Каспийское море, заплывает в низовья Волги и Урала.

Ларга иначе — пестрая нерпа (умеренные и субарктические воды Европы, Северо-Восточной Азии и Северной Америки на юг до Корейского полуострова, Желтого моря и Калифорнии).

Крылатка (тюлень, изящно разрисованный белыми циклическими полосами) встречается чаще всего на юге Чукотского, Берингова и Охотского морей.

Лысун, или гренландский тюлень (взрослый — белый с двумя большими, в форме крыльев буро-черными пятнами на спине, до четырех-пяти лет — серо-пятнистый), живет в высоких широтах Атлантики и Арктики. Белоснежных (с желтизной) детенышей рожают в феврале — марте на льдах Белого моря, у Ньюфаундленда, на Ян-Майене (и больше нигде!)

Тевяк, серый, или длинномордый, тюлень, — от залива Св. Лаврентия и Гренландии до Ла-Манша, Скандинавии, Балтийского моря, Мурмана, Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа.

Лахтак, или морской заяц, — моря Ледовитого океана на север до полюса, на юг до Лабрадора и Японского моря.

Четыре близких рода — крабоед, морской леопард, тюлени Росса и Уэдделла (все в Антарктике и ближайших морях).

Морской леопард пятнистый, как сухопутный зверь, именем которого назван, хватает и рвет пингвинов, других морских птиц и небольших тюленей. Зубы у него, как у настоящего хищника, и он грозит ими, разевая пасть, даже человеку, но первым никогда не нападает. Попадаются и темно-серые, почти черные морские леопарды, но обычно они серые с темными пятнами. Самки немного крупнее самцов, длиной до трех с половиной метра и весят до 400 килограммов. В Антарктике примерно 100–300 тысяч морских леопардов.

Его сосед крабоед — один из самых многочисленных на Земле тюленей и самый быстрый на суше: человек и бегом не догонит! — кормится в основном мелкими рачками-эвфаузиидами (крилем), как и усатые киты. Для такой пищи у него есть приобретенная эволюционным путем своя особая цедилка: коренные зубы прорезаны глубокими щелями и похожи на гребни. Глотнув побольше планктонного «супа», крабоед закрывает пасть и через зубы-гребни процеживает морскую воду, а рачки и рыбешки остаются во рту.

Еще три вида тюленей: хохлачи, северные и южные морские слоны — все способны раздувать свой нос.

Хохлач обитает в арктической и субарктической Атлантике, мигрируя, заплывает на юг иногда до Флориды и Португалии. Правда, это очень редкие случаи: у Флориды видели хохлача только один раз. Свое странное сооружение на носу тюлень-хохлач способен раздуть до ярко-красного пузыря шестилитровой вместимости. У самок носовой пузырь меньше, и сами они не так велики, как самцы, которые вырастают нередко до 3,5 метра и весят до 400 килограммов. Самцы серые, пятнистые, самки палевые, с менее четкими пятнами. новорожденные детеныши белые.

Северные морские слоны встречаются у побережья Калифорнии. Закончив там репродуктивные дела с осени до весны, многие плывут на север до Британской Колумбии. Южный морской слон населяет субантарктические воды, на север доходит до Южной Аргентины и Южных Шетландских островов. Эти, закончив размножение, плывут на север до широты острова Св. Елены. Нос свой морские слоны не раздувают так интенсивно, как хохлачи. Однако небольшой «хобот» у их самцов надувается и исторгает сдержанный свистящий рев, не очень громкий и неблагозвучный.

Моржи — один вид. Зона обитания прерывистым кольцом охватывает «прибрежные и отмельные районы Северного Ледовитого океана и смежные участки Атлантики и Берингова моря». Однако видели моржей и у самого полюса. Размножаются весной, беременность и лактация продолжаются около года. Это почти годовое кормление молоком примечательно: многие ластоногие детей поят молоком недолго — десять дней, четыре недели, три месяца (котики, сивучи и байкальские нерпы). Но ведь и это немного, если сравнить с другими крупными зверями.

Моржей два подвида, восточный и западный. У восточного ноздри, если смотреть спереди, прямо во фронт, не видны, у западного видны.

Питаются рыбой, ракообразными, головоногими и другими моллюсками. Моржи иногда убивают и едят тюленей, поедают и водоросли. В желудках моржей находили куски кожи и мясо китов — нарвалов и белух, но немного. Возможно, моржи не сами их убили, а съели мертвых. Главная же пища моржей — морские моллюски, реже — морские черви (гефиреи) и голотурии.

Бивни моржей — не удлиненные резцы, как у слонов, а клыки. У самцов они вырастают до метра и весят каждый по пять килограммов. У самок клыки короче и тоньше. По-видимому, лишь 45–90 тысяч моржей уцелело в Арктике.

В неволе ластоногие едят и пресноводную рыбу, но без жирной морской долго прожить, по-видимому, не могут. Жирная пища необходима ластоногим для теплоизоляции, для пополнения слоя подкожного сала. Толщина его — до восьми сантиметров (у моржей — до 15 сантиметров). Но жирная «шуба» (в ней четверть веса тюленя) местами тонка — это отдушины. На отдушинах — у морского слона их по три на каждом боку — кожа нагревается до 29–34 градусов. Всюду на теле только 18 градусов. Эти «радиаторы» быстро подсыхают и на серо-буром фоне еще сырой шкуры смотрятся золотисто-желтыми пятнами. Морской слон может и прекратить теплоотдачу, очевидно сокращая приток крови к коже, и тогда всего за пятнадцать секунд ртуть в термометрах, приложенных к «желтым пятнам», с отметки в 34 градуса падает до 21 градуса!

У молодых морских слонов этот необходимый для жизни во льдах термомеханизм еще не функционирует: тепло они отдают всем телом и так много, что лед тает под ними, и несчастные малыши постепенно, медленно, но неуклонно погружаются в ледяные ямы. А так как они долго лежат на одном месте, то ямы получаются довольно глубокие, из которых малыши не в состоянии вылезти и матери вытащить их оттуда не могут. До пяти процентов молодых морских слонов погибает в таких жутких ледяных могилах.

Некоторые ластоногие, тюлень Уэдделла например, ныряют за рыбами и кальмарами так глубоко, как не всякий кит может (до 600 метров!) и, не дыша, промышляют под водой четверть часа и больше. Рекорд — 43 минуты 20 секунд!

Едят тюлени немало — до 16 килограммов в день. Едят все, что в зубы попадется. Но и поститься умеют долго: тюлени-монахи голодали в неволе по четыре месяца, а морские слоны — по сто дней! Морские слоны и на воле, когда у них родятся малыши (весьма полновесные, кстати сказать, — полцентнера!), месяца два лежат с ними на берегу и ничего не едят.

Гаремы на островах

Зимой вы едва ли увидите котиков у Командорских островов. Они охотятся за рыбой и кальмарами далеко на юге, в открытом море, семь месяцев в году плавают (а молодняк, по-видимому, все первые два года жизни). Только старые самцы, кажется, далеко не уплывают от своих летних резиденций, зимуя на юге Берингова моря, около Аляски, и у побережья Британской Колумбии.

Но вот приходит май, и котики (северные) плывут к Командорам. Плывут и к Тюленьему острову в Охотском море, к островам Прибылова, Командорским и к некоторым Курильским.

Первыми появляются здесь старые самцы. Дня два-три плавают около берега: приглядываются, все ли спокойно. Потом осторожно вылезают на сушу, взбираются на камни там, где прибой с яростью бьется о скалы. Отряхиваются, осматриваются, принюхиваются — лежат, подняв высоко головы, прислушиваются. Это разведчики. Они пришли узнать, годится ли по-прежнему место, можно ли здесь справлять свадьбы и плодить детей. Все спокойно, и тюлени ныряют в море. Опустели скалистые берега.

Немного позже большой отряд котиков штурмует с моря черные камни. Приплыли опять только самцы, и старые, и молодые Но старики секачи гонят молодых прочь, не дают им даже на берег выйти. Если места мало, то на берегу молодые лишь ночуют, прикорнув где-нибудь в сторонке. А на рассвете секачи снова их сталкивают в воду. До шести лет молодому котику нечего и думать о свадьбе. А станет повзрослее, тоже найдет на берегу подходящее местечко, очертя взглядом круг площадью метров в двадцать пять. В этом незримом кругу на голой скале поселится со своей семьей. А она большая: одних жен у старого секача десять — пятнадцать, а то и пятьдесят миловидных пушистых самочек жмутся в тесный кружок поближе к самцу, который грузным монументом возвышается над ними. Каждая родит ему по сосунку. Но все это будет позже. Сейчас самок нет еще на острове. Только самцы дерутся за места для своих будущих гаремов.

Каждый секач спешит обычно на ту скалу, где он и в прежние годы жил с семьей. Один котик семнадцать лет подряд возвращался из дальних плаваний на полюбившийся ему камень. Узнать этого котика было нетрудно: акула, наверное, откусила ему передний ласт. Наконец стихает суета на побережье: котики разобрали все свободные места и лежат лениво, ждут невест. Те не скоро еще появятся.

В середине июня прибывают первые самки. Как и самцы, они плывут стадами. Многие ищут старых «мужей», влезают на утесы, смотрят, кричат и прислушиваются, не отзовется ли знакомый голос. Часто он отзывается. Но часто и нет ответа: погиб где-нибудь в море. Она, ковыляя, бежит на другое место и там зовет и высматривает в суетящейся на берегу толпе ластоногих милого сердцу друга.

А молодые котики, которым рано еще заводить свои семьи, плавают вдоль берега и, можно сказать, силой заставляют холостых самок вылезать на сушу. Тут сразу попадают они «в ласты» к старым секачам. Те ласково «клохчут», кивают, пыхтят, заигрывают с ними, зазывая в свой гарем. Если уговоры не помогают, «морские коты» применяют силу: рычат на самок, скалят зубы, кусают иногда.

Через несколько дней как прибудут самки на остров, у них родятся детеныши. Новорожденные котики не родные, значит, «султану», который вперевалку ползает на брюхе вокруг своих жен и ворчит на других морских котиков. Родные дети родятся у грозного секача лишь на следующий год в это же примерно время и, скорее всего, в чужом гареме.

Забота у созерцающего небо секача по существу одна: караулить жен, чтобы сосед не утащил, чтобы сами не убежали. Малыши шаловливы, любят порезвиться, погулять и, ковыляя, уходят далеко.

Матери беспокоятся и, если ребенок долго не возвращается, тоже ковыляют — ищут его. А секачам это не нравится. В заботах о полном комплекте своих жен перессорились они с соседями, в вечной с ними вражде.

«Надо сказать, что чаще всего повинны в этом бывалые самки. Как только им начинало казаться, что муж не наблюдает за ними, они, грациозно извиваясь, отползали к соседней группе и усаживались там, томно поглядывая на чужого самца… Но прежде чем успевала свершиться измена, законный супруг вдруг быстро пересчитывал своих жен и обнаруживал, что одной не хватает. Он высматривал, где она, и тотчас бросался следом, разбрасывая громадным телом гальку… Догнав самку, он хватал ее за холку и начинал свирепо трепать. Потом, мотнув головой, он пускал ее кубарем в сторону своего гарема.

К этому времени другой самец уже окончательно выходил из себя… И начинался бой. Чаще всего эти драки были чисто символическими, и после нескольких наскоков самолюбие самцов удовлетворялось. Но иногда оба самца приходили в бешенство, и тогда происходило нечто невероятное и страшное — два массивных и на вид отечных существа превращались в быстрых, ловких и беспощадных бойцов. Галька разлеталась во все стороны, два громадных зверя рвали друг другу могучие шеи, и кровь хлестала струей на восхищенных жен и детей» (Джеральд Даррелл).

В августе самцы уже покидают самок, один за другим ныряют в море. Вскоре уплывают и полусекачи, молодые котики, самки и котики-сеголетки. В октябре на острове остаются лишь немногие звери. Приближается зима. Котики спешат на юг, в теплые широты Тихого океана. Плывут далеко. Иные за тысячи километров от небольших, затерянных в холодном море островков, где плодились они коротким северным летом.

Родичи котиков, морские львы и сивучи, тоже ищут сушу, когда их самкам приходит пора родить детенышей. Как и котики, плывут они на уединенные острова или побережья, где собираются стадами.

Все лето лысуны — гренландские тюлени — охотятся за рыбой, кальмарами и рачками далеко на севере Атлантического и Ледовитого океанов, у кромки вечных льдов — на восток заходят до Карского моря. Осенью плывут на юг. В декабре уже тысячи их копошатся, точно черные слизняки, если посмотреть с самолета, на льдах Белого моря.

В феврале — марте родятся у тюленей белоснежные (с желтизной) детеныши — бельками у нас их называют. Месяц мать их кормит молоком, потом учатся сами рыболовству. А в мае — пора, весна пришла — плывут за родителями на север, к Ледовитому океану.

В полярных льдах Шпицбергена встретятся они со своими собратьями, зимовавшими у Ян-Майена. Гренландские тюлени довольно странно поделили между собой зимние «квартиры». Одни зимуют у острова Ньюфаундленд, другие — на Ян-Майене (на полпути между Гренландией и Норвегией), а третье стадо облюбовало плавучие льды в Горле и Воронке Белого моря. Кроме этих трех лежбищ, нигде больше гренландские тюлени зимой не встречаются.

Сон в воде

На суше тюленю спать просто, но в воде как спят те, которые месяцами из моря не вылезают? У них два способа. Первый: просто лежат, распластавшись на поверхности, так что лишь верх спины торчит над волнами, а голова в воде. Временами голова дремотно поднимается, ноздри автоматически открываются, тюлень делает несколько вдохов, и голова опять падает вниз.

Второй способ оригинальный. Впервые описал его английский зоолог Р. Локли в 1937 году, потом видели и другие. Локли наблюдал за парой тюленей, самцом и самкой, в одном из аквариумов Германии. Глубина в бассейне была около двух метров. Самка уснула первая: закрыла глаза и медленно стала опускаться на дно. Самец плавал вокруг, но она не просыпалась. Потом задремал и он.

«Я увидел, что самка поднимается вверх, слегка шевеля ластами. Ее глаза были плотно закрыты, когда она показалась на поверхности и начала шумно дышать. Сделав около шестнадцати глубоких вдохов, закрыла ноздри и опять опустилась на дно. Дышала она примерно минуту, не раскрывая глаз. Нет никакого сомнения, что тюлениха все это время спала. Она опускалась на дно, дремала там минут пять и снова поднималась дышать. Глаза не открывала. Ее партнер поступал так же.

Оба тюленя спали полчаса, всплывая и опускаясь каждые пять минут, пока какой-то шум не потревожил их» (Р. Локли).

Опускались на дно и всплывали они хвостом вниз, головой вверх, то есть держали тело вертикально. Такой же «вертикальный» сон наблюдали однажды у моржей и манатов (американских морских коров).

Морские львы спят совсем иначе: подобно человеку, который без движения лежит в воде на спине. Ласты, передние и задние, и конец морды морские львы поднимают над водой. И в дремоте, инстинктивно и ловко балансируя ими, не тонут.