Мир Печатей. Аристократ по обмену (СИ)

Глава 24 Любовный треугольник. Ромб. Пентаграмма

Я осторожно приоткрыл дверь. Ровно настолько, чтобы через щель рассмотреть стол с наполовину прогоревшей свечой и дремлющую служанку за ним. В лучших традициях аристократов, спальни тут имели прихожую для слуг. Видимо.

Я порадовался тому, что петли этой двери смазаны на совесть — не скрипят и не скрежещут. Достал из тайника сонную траву. Активированную и как её там. И просто бросил в комнату. Несколько мгновений не происходило ничего. Затем послышалось тихое потрескивание. И по полу пополз дымок. Я наблюдал за тем, как он доходит до стола, поднимается вверх, сгущается около головы служанки и исчезает. Я выждал для верности какое-то время и раскрыл дверь шире. На этот раз она скрипнула. Я замер. Но служанка — дородная матрона далеко за возраст средних лет — даже не шелохнулась. Значит, трава оказалась забористой.

Я подошёл к окну, чтобы в случае чего слиться со шторой, и снова прислушался. Служанка пару раз всхрапнула и затихла. Свеча подрагивала, отчего по комнатке кружились тени. В остальном же все было тихо и спокойно.

Кроме стола, стула и пары пуфиков в комнате не было больше ничего. Пятна на стенах чётко повторяли контуры картин. Которые либо Фиоре забрал с собой при переезде. Либо Ноктис продали за долги. А, может быть, и то, и другое.

Дверь в хозяйскую спальню сливалась со стеной, обитой выцветшим гобеленом. Я приложил к двери ухо, но ничего не расслышал. Глухая, абсолютная тишина. Либо глушилка. Либо слишком толстая дверь

Активен знак Замка. Активировать ключ?

Система, видимо, была в курсе, что у меня есть ключ от спальни Дары. В отличие от меня.

Я согласился. Послышался лёгкий щелчок. И дверь бесшумно раскрылась внутрь. Так же — на небольшую щель. Которой, впрочем, хватало, чтобы слышать всё, что происходит в комнате. И даже кое-то рассмотреть.

В спальне было светлее. Намного светлее, чем тут, в прихожей. Как минимум десяток свечей, расставленных по углам, освещали комнату. На кровати с бархатным алым балдахином возлежала Дара. Всё такая же восхитительная. И всё такая же двуличная. Сейчас, после всех моих приключений, она казалась мне не менее прекрасной. Я искренне восхищался её красотой. И настолько же искренне хотел оказаться как можно дальше. Она почему-то стойко ассоциировалась с какой-нибудь королевской коброй. Ты смотришь на неё, понимаешь, что она совершенна, но ни за что на свете не хотел бы оказаться рядом. Так и с Дарой. В полупрозрачном халате, со стройным телом и бледной кожей, с этими волосами, волнами спадающими на плечи — она была само воплощение красоты. И коварства.

Мне даже стало жаль того несчастного, кто попался в её сети.

А уж то, что это был не её супруг, я был уверен на все сто. Потому что папа-Ноктис сейчас пьяный валялся в собственном кабинете. И видел радужных единорогов на зелёных орках.

А вот Дара была чем-то недовольна. На лбу пролегла морщинка. Девушка что-то обдумывала.

— Они мне действуют на нервы. И я хочу, чтобы ты решила эту проблему! Сколько ещё ждать?

Голос показался мне смутно знакомым. Но звучал как будто из-под подушки.

— Ты же знаешь, я стараюсь изо всех сил. Но это так сложно! Нужно всё помнить, всё держать в голове, понимаешь! Я же не могу проколоться и поставить под угрозу дело всей твоей жизни, мой дорогой!

— Дорогуша, ты знала, на что шла!

Мужчина грубо оборвал все попытки Дары уйти от темы. Я мысленно поаплодировал ему.

Блондинка сразу надула губы.

— Я не думала, что это будет настолько сложно!

— Ну конечно, она не думала! — фыркнул мужчина. — Она думала, что быстренько понаставит своих черных значков, все падут к её ногам, а дальше вообще простота. Направить всех влюблённых олухов загребать жар, а самой снимать сливочки, да!

Дара снова надула губы. А я снова восхитился говорившим.

— Ты злой!

— Я не злой, дорогуша. Я опытный. И живу давно. И успел выводы сделать и из чужих ошибок. И из собственных.

— Ой, да ладно тебе! — Дара грациозно потянулась. Так, что у меня аж дыхание перехватило от открывшегося вида. Только что слюни не пустил.

— Ладно, не ладно! А дела не ждут! И часики тикают! А от тебя я только и слышу — скоро, дорогой. Подожди ещё, дорогой. Все будет, дорогой. А я прям начинаю понимать, что я не просто дорогой. Что я бесценный!

— Это верно! Это однозначно! — тут же подхватила девушка. Мужчина фыркнул. Видимо, смеялся.

А голос всё никак не хотел разгадываться. Может быть, конечно, я и вовсе не был знаком с его обладателем. Так, услышал мимоходом на балу, и отложилось в памяти. Но внутренний голос нашёптывал, что я занимаюсь самоубеждением. А всего-то надо извилины поднапрячь.

Дара уселась на кровати и продолжила, глядя в сторону собеседника:

— Кстати о ценности. Это правда?

— Что?

— Ой, да ну тебя! Ты прекрасно знаешь, что!

— Не имею ни малейшего понятия, о чём ты, радость моя. Разве что о том, что ты снова пытаешься уйти от ответа и переводишь тему.

— Да я всё тебе рассказала! А ты вот уходишь от ответа! Это действительно так?

— Что? Что у меня украли два пера? Да, это так. Я стал беднее на… не знаю сколько. А что?

Я напрягся. Я знал только один случай, связанный с перьями. И с…

— И что же, нашёлся вор?

— Не-а. Но я обвинил Фиоренуса. Всё равно от него никакого толку.

Неужели это…

Мужчина подошёл к кровати. Высокий. Стройный. С темными прямыми волосами до плеч. Не мои патлы, конечно. Но и не ёжик Фиоре.

Что за?

— Как же мне это осточертело! — мужчина потянулся, разминая плечи. — Столько лет одно и то же, одно и то же! Ненавижу эту личину! Ненавижу этот народ! Ненавижу императора, чтоб его по кругу драли и на кол посадили!

От услышанного у меня глаза на лоб полезли. Я зажал рот руками, чтобы не выдать себя каким-нибудь возгласом.

— Тише, тише! — Дара испуганно замахала руками. — Здесь, конечно, стоит защита. Но мы не знаем, какие у него ресурсы!

— Зато я знаю свои! И один из этих ресурсов тормозит весь процесс! И меня это безумно раздражает! Ты слышишь меня! А когда я раздражителен, я обязательно кого-нибудь убиваю!

— О, уж я то знаю. Это мой дом стоит на кладбище, если что!

— Оу, — голос герцога стал вкрадчивым. — Ну надо же. А я, почему-то, думал, что это мой дом.

— Твой, ну конечно твой, — Дара замурлыкала и подалась вперёд. Герцог опустился на кровать, и я смог рассмотреть его профиль. Тонкий нос, высокие скулы. Сейчас я бы мог сказать, что мы даже чем-то похожи. И уж он точно в таком виде больше походил на герцога древнего рода.

Фиоре потянулся навстречу Даре и погладил её по щеке. Дара прищурилась и заулыбалась.

Сзади раздался шорох. Я обернулся и увидел, как служанка зевает и трёт глаза. Не раздумывая, я залез в Тайник за новой порцией сон-травы. Быстро выбросил руку с порошком вперёд и задержал дыхание, пока раскуривался дым.

Вроде успел.

Пока я усыплял так некстати проснувшуюся служанку, на кровати произошли изменения. Рука, которая только что гладила лицо Дары, сейчас сжимала её горло. Девушка задыхалась. Но не предпринимала никакой попытки освободиться.

А герцог как будто получал от этого удовольствие.

— Если к завтрашнему утру твой муж не явится ко мне с дельными идеями, вы пополните коллекцию, которая хранится под землёй! Понятно?

Дара прикрыла и открыла глаза, соглашаясь.

— Хорошая девочка!

Фиоре убрал руку. На бледной коже остались лиловые следы от тонких пальцев герцога. Мне захотелось тут же прибить его за такое отношение к слабому полу. Но на Дару, кажется, его угрозы произвели куда менее сильное впечатление:

— Мне теперь придётся носить шарф.

— Как раз будет повод купить новый, — герцог подбросил в воздухе камень и Дара его ловко поймала. — А на сдачу пару новых платьев.

— Как пожелаете, милорд!

Девушка ещё пару раз потёрла след и прильнула к Фиоре. Видимо, тому не надо было долго намекать на свои желания. В отличие от меня, он точно знал, что делать в таких ситуациях.

— Пожелаю. На всё время, пока я в нормальном виде!

— Значит, до утра я ваша!

Вот же! Я отвернулся, чтобы не видеть любовных лобзаний-обниманий-страданий и всё, что этому сопутствовало. Одна моя половина жаждала крови Фиоре прямо сейчас. За то, что он позарился на моё. Видимо, это была та половина, что осталась от Аарона. К счастью другая, которая, судя по всему, была моя, требовала валить отсюда подобру, по здорову. Конечно, сапфир я не нашёл. Как вариант, можно было применить сон-траву… Но тут уж точно эти двое сложили бы два и два. Вряд ли кому-то из них приходилось засыпать посреди любовных соитий. Так что я не стал рисковать и решил послушаться здравого смысла. Пусть подавятся этими камнями! Всё равно я их сделал на два пера!

Я пересёк комнату и уже взялся за ручку, когда услышал топот ног. Кто-то бежал по коридору. И я даже мог предположить, по какому поводу.

Я осмотрелся. Ни шкафа. Ни диванчика. Придётся лезть на подоконник.

Я кинулся к окну, залез на подоконник и придержал руками тяжёлую штору. Чтобы не колыхалась. И прислонился к стене, чтобы в тоненькую щель между шторой и стеной видеть происходящее.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился запыхавшийся дворецкий. Тот самый, который падал с крыльца к моим ногам.

— Гертруда! — он рявкнул так, что даже мёртвые в склепе подскочили бы. Что уж говорить о бедной служанке. Та дёрнулась. Подскочила. Чуть не свалилась со стула. Запуталась в подоле. Повалилась на стол. Опрокинула свечу. Тут же вспыхнула скатерть. А Гертруда, заикаясь, попыталась оправдаться.

— Дура! Пожар туши! Где госпожа?

Служанка медленно махнула рукой в сторону главной спальни.

Дворецкий кинулся было туда. Но у самой двери резко затормозил.

— Я… Это… Ну…

Из спальни доносились стоны и скрип кровати.

Дворецкий обернулся и снова шикнул на служанку, которая всё никак не могла справиться с пылающей скатертью. Комната медленно заполнялась дымом.

— Это… Госпожа Дара… Там… Это… — чуть повысил голос дворецкий.

— Да не слышит она тебя! — запищала Гертруда. — Она когда с этим, вообще ничего не слышит.

Дворецкий схватился двумя руками за голову и запричитал. А потом упал перед дверью на колени и проорал:

— Госпожа Дарэлла! Трагедь! Караул! Из подземелья мертвяки попёрли!

Из комнаты раздались отборные ругательства на два голоса.

— Да туши ты огонь! — заорал дворецкий теперь уже на Гертруду. Но понял, что это бесполезное занятие. И кинулся прямо к окну.

В этот миг у меня вся жизнь пронеслась перед глазами. И прошлая. И настоящая. Я уже видел, как срывают штору. Набрасывают на стол. В этот момент вываливается из комнаты влюблённая парочка. И всей толпой они стоят и смотрят в мои невинные глаза.

Немая сцена.

— А ну не лезь к гардинам! — внезапно подала голос Гертруда. Затем кинулась к пуфику и ловко вытянула оттуда бутылку с темной жидкостью.

Я едва сдержал крик.

Служанка выдернула пробку и выплеснула жидкость на огонь.

Огненный змей осветил всю комнату багрянцем. Гертруда завизжала. Дворецкий, судя по отсутствию перевода, ругался. Сильно. И громко.

Дверь главной спальни распахнулась и оттуда вышла Дара, облачённая уже в более приличного вида халат.

— Ab igne ignem — Фиоре направил руку на огонь, и тот съёжился и утих.

— Что тут у вас?

От голоса герцога замёрзли бы моря.

— Это… Мастер… Госпожа, — дворецкий кинулся в ноги господам и принялся биться головой об пол.

— Мы услышали возню в библиотеке. Пошли туда проверить. Думали, может из слуг кто напился и буянит. Зашли. А там оно не в библиотеке. А в той, в тайной. Мы туда. А оттуда. А там, — тут он захлебнулся рыданиями и просто начал биться об пол.

— Занятно, — Фиоре перешагнул через дворецкого и бросил Даре. — Наведи тут порядок. Я разберусь. Наверное, гомункулы мои так напугали.

— Не-е-е-ет, — завыл дворецкий. — Я знаю ваших гомункулов. Они разумные-е-е. А это мертвяки-и-и-и. Живые мертвяки-и-и-и.

— Да ты умом поехал, если гомункулы тебе разумные! — усмехнулся герцог.

— Поехал, милорд. Поехал, как эти двое на меня кинулись!

— Двое, говоришь? — задумчиво переспросила Дара. — Думаю, это всё же по моей части. Пойдём вместе?

Она обращалась к Фиоре. Но закивали все. И как только блондинка двинулась прочь из комнаты, остальные последовали за ней.

И только когда спина дворецкого, замыкающего торжественное шествие, скрылась из поля зрения, я выдохнул. И не смог вспомнить, дышал ли всё это время, или нет.

Шаги в коридоре стихли, и я осторожно слез с подоконника. Вышел из-за шторы. И замер посреди комнаты, снова разделившись на две половины. Одна кричала валить, пока не поздно. Другая — выкрасть свой сапфир. И на этот раз тёмная сторона силы взяла верх. Я кинулся в спальню Дары. И, стараясь не смотреть на кровать, которая была все ещё измята стараниями парочки, начал выдвигать ящички комодов. Белье, платки, шарфики, колечки, бусики. Много колечек. И браслетов. И бусиков.

Но я ж парень скромный. Чужого мне не надо. Я с остервенением выдвигал и возвращал на место ящики, пока не нашёл то, что искал. Мешочек со своей монограммой. В нем был сапфир. И, судя по всему, остальные подарки Аарона. Их я оставил на месте. Дарил не я — и забирать не мне. И только спрятав сапфир в Тайник, я выбрался из спальни в коридор. Скомандовал системе показать ближайший выход. И, следуя за стрелкой, выбрался на улицу. На удивление, без приключений.

Из парка меня вывела все та же стрелка. Я не знаю, сколько времени провёл в спальне. И сколько ещё потратил на поиски выхода. Надеялся лишь на два момента — либо я уложился, либо мои орки проигнорировали прямой приказ. Потому что добираться пешком по снежным полям мне не хотелось.

Но кареты на дороге не было.

Кажется, сердце остановилось, когда я понял, что меня никто не ждёт.

— Твою… ять…

Куда ни глянь, кроме деревьев парка Ноктис, тянулось поле. Я посмотрел в одну сторону. Потом в другую. И понял, что даже направления движения я не знаю. Попал, так попал. В очередной раз.

Но стоять у входа, пусть и дальнего, в поместье и ждать, пока кто-то явится сюда и найдёт тут ночного гостя — самое последнее, что можно делать. Поэтому я побрёл. Просто чтобы двигаться.

Я видел на дороге след от кареты. Но иду я по нему, или от него, я разгадать не мог. Поэтому оставалось надеяться, что всё-таки я смогу выйти. Или догнать. Или найти хотя бы безопасное место на ночь.

Луна скрылась за тучами, и мир погрузился во мрак.

Я монотонно шагал вперёд, переваривая увиденное в спальне. Даже по меркам магического мира то, что я узнал сегодня, было слишком. Для меня, по крайней мере. Оживающие мертвецы. Меняющие внешность герцоги. Божечки мои, чего же я ещё не знаю об этом месте, а?

Я шагал и шагал. Потом ещё шагал. И ещё. Ноги, несмотря на лучшие сапоги, начинали замерзать. И наливаться тяжестью.

Поднялся ветер. Он то и дело забирался под плащ, сковывая тело холодом.

В какой-то момент я перешёл на бег, чтобы согреться. Но надолго меня не хватило. Бег в мороз, по сугробам, под встречным ледяным ветром — то ещё удовольствие. Может быть, кто-то тренированный и справился бы с этим. Но для такого овоща, как я, это была сверхзадача. Поэтому вскоре я перешёл на шаг. А тепло, которое побежало по венам, тут же было изгнано беспощадными порывами ветра.

Сделав очередной шаг, я понял, что устал. От всего. От ходьбы. От гонки на выживание. От постоянного напряжения. От этого мира. И от такой жизни.

Я опустился на колени прямо посреди дороги. Переедет карета — стану местной Карениной. Может быть, какой-нибудь местный гений опишет судьбу бедного Аарона Хармеса, отвергнутого своей возлюбленной-Отрекшейся. Той, которая променяла его на герцога-оборотня. Который скрывал своё истинное лицо. И должен был стать тестем лорда Хармеса. Которого любила его дочь. И одна зелёная орка. Вот такой вот любовный многоугольник предстояло описать гению. Где у вершины стояла бы Мелория, которая ненавидела Гару.

Забавно, что где бы ни плутали мои мысли, в результате они все равно возвращались к оркам. Пожалуй, единственным существам в этом мире, которые вызывали симпатию. Конечно, была ещё Витория. Но её лица я не помнил. Только синие-синие глаза. Такие же, как сапфир, который я украл. Всё-таки украл!

Довольный собой, я через силу усмехнулся и закрыл глаза. Я знал, что на морозе нельзя спать. Я и не собирался спать, честно. Просто я невыносимо устал! До онемения ног. До потери чувства реальности. Поэтому хотел лишь полежать немного. Самую малость. Пару выдохов и три вдоха. Просто, чтобы сил набраться. И идти дальше. Вот прямо сейчас. Встать и идти. Встать и…

А дальше я погрузился во мрак.